- Десять километров. Пространственные кванты для смещения не подходят: слишком мелкие. Но шкала быстро укрупняется - она логарифмическая. Это мелкий масштаб. Средний масштаб - световые годы.
- А крупный тогда что же?
- Гравитационное излучение по отношению ко времени. Этим мы пользоваться не будем.
- Почему, Джейкоб? - спросила тетя Хильда.
- Я боюсь, дорогая, - смущенно сказал папа. - Существуют три основные теории распространения гравитационных волн. На тот момент, когда я конструировал эту аппаратуру, считалось, что одна из этих теорий доказана. А потом другие физики сообщили, что им не удалось воспроизвести результаты. Пришлось мне заблокировать крупный масштаб. - Папа удрученно улыбнулся. - Знаю, что ружье заряжено, а что будет, когда оно выстрелит, - не знаю. Ну, вот я и поставил его на предохранитель.
- Разумно, - согласился мой муж. - Играть в русскую рулетку как-то не хочется. Джейк, ты хотя бы представляешь себе, какие именно возможности ты отсек?
- Прекрасно представляю, Зеб. Число вселенных, доступных нам на этой оси, сокращается с шести в степени шесть в шестой степени до всего-навсего шести в шестой степени. Сорок шесть тысяч шестьсот пятьдесят шесть.
- Ха-ха! Всего-то.
- По-моему, я не сказал ничего смешного, Зеб.
- Джейк, я смеюсь не над тобой, а над собой. Я-то думал, мне предстоит исследовать новые вселенные целую вечность, а оказывается, их всего каких-то там сорок шесть тысяч. Допустим, мне осталось на эту работу еще полвека. Если я не буду ни есть, ни спать, ни играть с котятами, а только обследовать вселенные, то сколько времени я смогу провести в каждой из них?
- Примерно девять часов двадцать минут на каждую, - сказала я. - Если точно, то девять часов двадцать три минуты тридцать восемь целых семьсот двадцать две тысячных секунды плюс.
- Давай уж точно, Дити, - очень серьезно сказал Зебадия. - Если мы будем задерживаться в каждой вселенной на одну минуту, то оставим без обследования почти сто вселенных.
Я начала втягиваться в игру.
- Значит, надо действовать быстрее. Если мы очень постараемся, то сможем обследовать три вселенные в день в течение пятидесяти лет - один из нас на вахте, другой в резерве, остальные двое на отдыхе, и еще останется время на текущий ремонт оборудования плюс несколько часов в увольнении, раз в год. Если будем спешить.
- Нельзя терять ни секунды! - воскликнул Зебадия. - Все по местам! Приготовиться к взлету! Живо!
Я никак не ожидала такого поворота дела, но поспешила занять свое место. Тетя Хильда после секундного замешательства поступила так же, но, затягивая на себе ремни, горестно возопила:
- Капитан! Неужели мы улетаем с Барсума? Неужели?
- Прошу сохранять спокойствие. Ая Плутишка, закрыть дверцы! Пристегнуть ремни и доложить. Второму пилоту проверить герметичность дверцы по правому борту.
- Ремни пристегнуты, - доложила я без выражения.
- Мои тоже. Ох, Боже мой!
- Второй пилот, в мелком масштабе - по оси h вверх - минимальное смещение.
- Установлено, капитан.
- Выполняйте.
Снаружи нас окружало темное небо, земля виднелась далеко внизу.
- Ровно десять километров, - одобрительно сказал мой муж. - Астронавигатору приступить к проверке новой программы. Офицер по науке, наблюдайте.
- Есть, сэр. АЯ ПЛУТИШКА - НАЗАД!
Мы снова находились на земле, там же, где и прежде.
- Офицер по науке, докладывайте, - приказал Зебадия.
- Что докладывать? - потребовала разъяснений тетя Хильда.
- Мы испытали новую программу. Прошла ли она испытание?
- Так… Мы вернулись на прежнее место. В невесомости мы находились секунд десять. По-моему, испытание прошло удачно. Но только…
- Что "только"?
- Капитан Зебби, ты самый гнусный на Земле специалист по розыгрышам! И не только на Земле, на Барсуме тоже. Значит, это все-таки ты вывалил фруктовое желе ко мне в бассейн!
- Я тогда был в Африке.
- Значит, ты это подстроил!
- Хильда, помилуй! Я не говорил, что мы улетаем с Бар-сума. Я сказал, что нельзя терять ни секунды. Нам еще столько всего нужно обследовать. Вот мы и не теряем.
- Ну хорошо, а мои шмотки? Все висело на правом крыле. И где, спрашивается, они теперь? Болтаются в стратосфере? А где приземляться? Все, они пропали.
- Я думал, ты предпочитаешь одеваться по-барсумиански?
- Да, но только по собственной воле, а не по чужой! Кроме того, они Дитины, она просто дала их мне поносить.
Я потрепала ее по руке.
- На этот счет не волнуйся, тетя Хильда. Я тебе дам еще. Вернее, подарю. - Несколько мгновений я раздумывала, потом твердо сказала: - Зебадия, ты должен извиниться перед тетей Хильдой.
- Ах ты. Боже мой… Шельма! Шельма, милая…
- Что, Зебби?
- Прости меня, я не хотел создавать у тебя впечатление, что мы улетаем с Барсума. Я куплю тебе новые вещи, на твой размер. Мы быстренько смотаемся назад на Землю…
- Нет уж, Боже упаси! Там пришельцы. Я их боюсь.
- Я тоже. Я не договорил: на Землю-без-буквы-J. Она так похожа на нашу, что, может быть, там в ходу американские деньги. А если нет, то у меня есть золото. Или на что-нибудь выменяем. Ради тебя, Шельма, я пойду на воровство. Мы отправимся в Феникс-без-буквы-J - завтра же - сегодня мы будем осматривать эту планету - твою планету - и мы будем на твоей планете столько, сколько ты захочешь. Достаточно ли этого? Или мне еще сознаться в том, что я вывалил желе к тебе в бассейн - хотя я не вываливал?
- Ты правда не вываливал?
- Честное слово.
- Ну ладно. Вообще-то это было забавно. Интересно, кто же тогда, если не ты? Может, пришельцы?
- У них розыгрыши погрубее. Шельма, милая, я не единственный фокусник в твоем цирке. Далеко не единственный.
- Кто его знает. Ну ладно, Зебби: поцелуй Шельму, и помиримся.
На земле, под правым крылом, мы обнаружили нашу одежду, а под левым - вещи наших мужей. Зебадия озадаченно посмотрел на них.
- Джейк! Хильда, кажется, была права. Я как-то совсем забыл, что это барахло висело у нас на крыльях.
- Так как ты объяснишь, что с ним произошло, сын?
- Не знаю, что и думать.
- Я тоже не понимаю, милый, - вставила тетя Хильда.
- А ты, дочь? - спросил папа.
- По-моему, я понимаю… но лучше помолчу.
- Зеб, машина ведь не двигалась. Вместо этого…
- Как не двигалась? - перебила тетя Хильда. - Джейкоб, разве мы не взлетали вверх? Мы же были там - пять минут назад.
- Да, радость моя. Но мы попали туда не двигаясь. Движение есть нечто вполне определенное: последовательная смена местоположений, длящаяся некоторое время. Но тут ничего не длилось. Мы не занимали последовательные положения между здесь-тогда и там-тогда.
- Не понимаю, - покачала головой тетя Хильда. - Мы же - вж-ж-жик! - взлетели в небо, потом - вж-ж-жик! - сели туда, откуда взлетели.
- Дорогая моя, не было никакого "вж-ж-жик"! Дити, объясни.
- Не знаю, сумею ли… Не уверена, что для этого существуют обозначения. Тетя Хильда… Зебадия… Речь идет о прерывности. Понимаете, машина…
- А! Понял, - сказал Зебадия.
- А я нет, - упорствовала тетя Хильда.
- Вот смотри, Шельма, - сказал мой муж. - Машина тут. Дзынь! - она исчезает. Наша одежда падает на землю. Через десять секунд - хлоп! - мы снова там же, откуда исчезли. Но наши шмотки уже на земле. Теперь понятно?
- Кажется - кажется, да. Понятно.
- Рад, что тебе понятно. Потому что мне совершенно непонятно. Для меня это волшебство.
- Волшебство, - заявила я, - это символ для любого непонятного процесса.
- Вот и я говорю, Дити: волшебство. Джейк, а если бы машина находилась в закрытом помещении? Что-нибудь изменилось бы?
- Как сказать… Это беспокоило меня в первый раз, когда мы с Дити совершили смещение на Землю-без-буквы-J. Я тогда специально вывел нашу машину из гаража. Но, как мне кажется теперь, важно не то, что здесь, а то, что в пункте назначения. Там должно быть пусто - по-моему. Но проверять это экспериментально я бы не стал: страшновато.
- А интересно было бы. Запустить беспилотную машину. Вывести на цель, которую не жалко. Небольшой астероид. Что получится - беби-солнце?
- Не знаю, Зеб. К тому же лишнего оборудования для таких целей у меня нет. Этот аппарат я строил три года.
- Ну, подождем еще несколько лет. Да, Джейк… воздух тоже имеет массу.
- Это тоже меня тревожило. Но ведь всякая масса, кроме вырожденной, представляет собой в основном пустое пространство. Воздух - я имею в виду воздух на Земле на уровне моря - имеет плотность примерно в тысячу раз меньшую, чем человеческое тело. Тело - это в основном вода, а вода охотно принимает в себя воздух. Не стану утверждать, что никакого эффекта нет вообще: дважды мне казалось, что при смещении или вращении у меня повышается температура, но это могло быть и просто от волнения. У кого были неприятные ощущения?
- У меня нет, Джейк.
- Я себя чувствовала хорошо, папа.
- У меня был приступ морской болезни. Но Дити меня вылечила, - сказала тетя Хильда.
- И у меня тоже был, дорогая моя. Но в данном случае мы переместились в вакуум и обсуждаемый феномен в принципе не мог иметь места.
- Папа, - сказала я, - с нами не случилось ничего плохого, а почему - нам знать не обязательно. Фундаментальное положение эпистемиологии, на котором зиждутся и три основных утверждения семантики, и теория информации, гласит, что наблюдаемый факт не требует доказательства. Он просто есть, и все тут. Пускай над этим ломают голову философы, им все равно больше нечего делать.
- Правильно! - воодушевилась Хильда. - Вы тут все такие умные - совсем затюкали бедную Шельмочку. Может, сходим погулять?
- Непременно, милая, - согласился мой муж. - Вот только сперва прикончим то мясо, что ты нам поджарила. Или потушила?
18. "…ВЕСЬ МИР - ЖИВОЙ…"
ЗЕБАДИЯ:
Перекусив, мы собрались в поход. Небольшая задержка произошла из-за Дити: она непременно хотела еще раз проверить свои программы, на сей раз дистанционно. Я прикрикнул на нее:
- Нет!
- Почему, мой капитан? Я ввела новую программу: строго вверх на десять километров. Команда: "АЯ, ПРЫГ". А потом отзовем ее обратно командой: "НАЗАД". Если первая будет работать через рацию, то и вторая тоже будет. Эти команды могут спасти нам жизнь!
- Гм… - Я занялся свертыванием брезента и укладкой спального мешка. Женский ум для меня чересчур стремителен. Часто я в конечном итоге прихожу к тому же выводу, но женщина приходит к нему раньше меня и всегда какой-то другой дорогой. Кроме того, Дити вообще гений.
- Что ты сказал, мой капитан?
- Я размышлял. Дитй, я согласен, но только пусть я буду на борту, ладно? Я не буду брать на себя управление, просто посижу для контроля.
- Тогда это не будет проверка.
- Будет, будет. Даю честное скаутское, я позволю ей падать шестьдесят секунд. Или до высоты три километра, смотря что будет раньше.
- У наших раций дальность больше десяти километров даже между собой. А Ая принимает гораздо лучше.
- Дити, ты доверяешь технике, я нет. Если Ая не примет твою вторую команду - солнечные пятна, помехи, не знаю что, - я не дам ей рухнуть.
- Но если испортится что-нибудь другое, и ты все-таки рухнешь, то получится, что я тебя убила! - Она заплакала.
Мы приняли компромиссное решение: ее вариант, но только первый, тот, что она предложила с самого начала. Я не пожалел горючего и отвел Аю Плутишку на сотню метров, вылез, и мы притихли в ожидании. Дити сказала в свою рацию:
- АЯ ПЛУТИШКА… НАЗАД!
Снаружи это более впечатляет, чем когда сидишь внутри. Ая Плутишка находилась справа от нас, и вот она уже слева от нас. Бесшумно. Вообще без намека на звук. Волшебство.
- Ну, Дити? Ты удовлетворена?
- Да, Зебадия. Спасибо, милый. Нужно было испытать - ты же понимаешь, правда ведь?
Я согласился, хотя у меня было сильное подозрение, что испытывали не столько программу, сколько меня.
- Дити, а можешь ты сделать наоборот? Отправиться куда-нибудь в другое место и приказать Ае, чтобы она туда к тебе явилась?
- Куда-то, где она никогда не была?
- Да.
Дити отключила свою рацию и удостоверилась, что моя тоже отключена.
- Не хочу, чтобы она это слышала. Знаешь, Зебадия, я к компьютеру всегда отношусь как к одушевленному существу. Понимаю, что так нельзя, и все равно. Для меня Ая живая. - Дити вздохнула. - Я знаю, что это машина. И ушей у нее нет, и видеть она не видит, и нет у нее никакого представления о пространстве-времени. А есть только хитрая электрическая схема и хитрые токи в этой схеме - в пределах заданной грамматики и словаря. И это строгие пределы. Если я перестаю точно придерживаться этой грамматики и словаря, она выдает: "Нет программы". Я могу сообщить ей по радио все то же самое, что сообщаю голосом в кабине, и ты тоже можешь. Но нельзя сказать ей: разыщи-ка ты меня, голубушка, на лугу за каньоном километрах в двенадцати-тринадцати примерно к юго-западу отсюда. На это у нее нет программы - тут пять никак не определенных терминов.
- Зачем же ты даешь ей чушь на входе? И еще ждешь, что я стану удивляться: отчего, мол, чушь на выходе. По-моему, ты это нарочно.
- Честное слово, нет!
Я чмокнул ее в кончик носа:
- Дити, лапочка, напрасно ты не доверяешь собственным инстинктам. Вот смотри, как можно приказать Ае это сделать, не вводя в ее словарь ни одного нового термина. Скажи ей, что будет введена программа из трех частей. Часть первая: подняться строго вертикально на один минимум - десять километров. Часть вторая: переместиться на двенадцать целых пять десятых километра курсом двести двадцать пять. Часть третья: снизиться до высоты один километр и зависнуть. На этой стадии, если ты действительно будешь находиться там, где сказала, ты ее увидишь и дашь ей инструкции для посадки без применения Джейкова искривителя.
- Ну хорошо… Но ведь двенадцать с половиной километров нельзя выразить в десятикилометровых единицах. Значит, лететь на горючем?
- Вот еще! Милая моя, у тебя в школе были нелады с геометрией. Реши-ка задачку Евклидовыми инструментами: циркулем и линейкой. Найди построением, как попасть в требуемую точку десятикилометровыми единицами - без дробей.
Моя жена некоторое время размышляла. Но очень недолго:
- Переместиться на один минимум по курсу сто семьдесят три и две трети, затем на один минимум по курсу двести семьдесят шесть и одна треть. При зеркальном отображении используются те же самые курсы в обратном порядке. Плюс бесконечное множество тривиальных решений с применением более чем двух минимумов.
- Молодец, садись в первый ряд. Если ты не обнаружишь ее визуально, прикажи ей двигаться по обратной поисковой кривой - это заложено у нее в постоянной памяти, с австралийским произношением. Милая моя, неужели ты действительно решала построением?
- В первом приближении да, но ты же не дал мне циркуль и линейку! Описать окружность радиусом двенадцать с половиной. Провести линейкой через центр два диаметра: горизонтальный и вертикальный. Провести биссектрису левого нижнего угла - получим курс двести двадцать пять, то есть юго-запад. Взять на циркуле десять и провести дуги из центра и из юго-западной точки окружности: их пересечения дадут курсы и вершины для обоих главных корней с точностью, задаваемой твоими циркулем и линейкой. Но зрительно вообразить все это - ну, я, конечно, представила себе углы двести семьдесят пять и сто семьдесят пять… Кое-как.
В общем, чтобы получить точное решение, я воспользовалась теоремой Пифагора: разбила равнобедренный треугольник на два прямоугольных. Гипотенуза - десять, один катет шесть с четвертью, тогда другой катет будет семь запятая во-семь-ноль-шесть-два-четыре-семь плюс - это дает один курс, а другой выводится с помощью пресловутой пятой аксиомы. Но я и тригонометрически проверила: арксинус семь запятая восемь-ноль-два-четыре-семь…
- Ладно, ладно! Верю на слово. Как еще можно запрограммировать Аю на отыскание тебя, пользуясь ее имеющимся словарем?
- Так… а горючее расходовать можно?
- Если нужно, то можно.
- Я заставила бы ее подняться вверх на минимальную высоту, а затем идти на меня по моему радиосигналу. Она же умеет по максимальной силе сигнала определять направление на его источник.
- Разумеется. Теперь сделай то же самое без расхода горючего. Только за счет Джейкова искривителя.
Дити задумалась и стала похожа на двенадцатилетнюю девочку. Потом выпалила:
- "Ход пьяницы"! - И тут же добавила: - Но я бы расширила полосу "хода" настолько, чтобы мое местонахождение заведомо было внутри ее. Ая должна замерять направление на источник на каждом углу зигзага. Тогда местонахождение источника можно будет определить абсолютно точно.
- Как будет быстрее? Идти прямо на тебя на двигателе - или рыскать "ходом пьяницы" на искривителе?
- Конечно, прямо на меня, - ответила было Дити, но запнулась. - Искривитель ведь не имеет механически движущихся частей, да?
- Джейк устанавливает верньеры вручную, но когда Ая действует сама, никакого механического движения не происходит. Интегральные схемы.
- Зебадия, я правильно понимаю? С использованием энергии Ая на этом расстоянии - пусть будет двенадцать километров - доберется до меня минуты за три-четыре. Но - Зебадия, этого не может быть! - без всякого расхода энергии и полагаясь на случайные числа - на чистый случай! - в режиме "хода пьяницы", она, получается, найдет меня меньше чем за секунду. Где я ошиблась?
- Не там, где ты думаешь, девочка моя. Не меньше, а гораздо меньше чем за секунду. В первые пятьдесят миллисекунд она нападет на твой след, а в следующие пятьдесят или даже менее того будет целиком к твоим услугам. В общей сложности - за одну десятую секунды или чуть меньше. Но, милая, мы пока так и не добрались до самого лучшего способа. Я сказал, что тебе следовало бы доверять собственным инстинктам. Ая не вещь, она личность. Ты не представляешь, как я обрадовался, когда выяснилось, что вы с ней подружились. Если бы она к тебе взревновала - о-о! Да избавят нас боги от мстительной машины! К счастью, этого не произошло, она от тебя в восторге.
- Зебадия, ты в это веришь?
- Дея Торис, я это знаю.
- Я тоже это знаю, - с видимым облегчением сказала Дити, - что бы я раньше ни говорила.
- Дити, для меня весь мир - живой. Некоторые его части спят, другие дремлют, третьи проснулись, но зевают… а некоторые постреливают глазками, помахивают хвостиком и всегда готовы к действию. Ая как раз такая.
- Да, это правда. Я зря обозвала ее машиной. Но что же это за самый лучший способ?
- Разве не ясно? Не объясняй ей как - просто скажи что. Скажи ей: "Ая, сюда, найди меня!" Все четыре слова имеются в ее словаре; предложение построено в полном соответствии с ее грамматикой. Она тебя найдет.
- Но как? "Ходом пьяницы"?