"Неправда, - усевшись на кушетку, Ифнесс поднял на Этцвейна бесстрастные глаза. - Так же, как и вы, я не могу понять, откуда взялись рогушкои и почему Человек Без Лица игнорирует их набеги. Как и вы, я вынужден действовать - и тем самым, подобно вам, нарушаю свои законы".
"И что же вы собираетесь предпринять?" - осторожно спросил Этцвейн.
"Прежде всего необходимо установить личность Человека Без Лица. Дальнейшие шаги будут зависеть от обстоятельств".
"Вы заявляете, что не работаете на летучих герцогов. Одного заявления недостаточно - почему нет?"
"Вспомните, что я делал в Сумрачной долине. Разве я вел себя, как паласедрийский шпион?"
Этцвейн задумался. Действительно, нельзя было утверждать, что на Гаргаметовом лугу Ифнесс способствовал интересам Паласедры. А инструменты на столе? Чудесной работы вещи, из блестящего металла и редчайших, невиданных материалов - таких не было даже в Паласедре! "Вы не могли родиться в Шанте. Если вы не паласедриец, кто вы?"
Ифнесс Иллинет откинулся спиной к стене с выражением невыносимой скуки на лице: "Неотвязно, с упорством деревенского пьяницы вы заставляете меня делиться сведениями вопреки моим правилам и предпочтениям. Теперь ваше сотрудничество может оказаться полезным, и я вынужден уступить - в какой-то мере. Вы заметили, что я не уроженец Шанта. Верное наблюдение. Я землянин, стипендиат-корреспондент Исторического института. Вам что-нибудь стало яснее или понятнее от того, что вы это знаете?"
Этцвейн вперил в лицемера яростный взгляд: "Земля существует?"
"Еще как!"
"Что вы делаете в Шанте?"
В скучающем голосе Ифнесса появилась нотка нетерпения: "Беженцы, прибывшие на Дердейн девять тысяч лет тому назад, вели себя скрытно и эксцентрично: они нарочно сожгли за собой мосты, затопив звездолеты в Пурпурном океане. На Земле Дердейн давно забыли - но только не в Историческом институте. Я - очередной корреспондент Института на Дердейне. Насколько мне известно, до сих пор еще никто из историков не нарушал первую заповедь Института: "Корреспонденту запрещено вмешиваться в дела изучаемого мира". Институт занимается исключительно сбором информации, исследователь обязан ограничиваться пассивным наблюдением. Мои действия в отношении Человека Без Лица - вопиющее нарушение всех правил. С точки зрения руководства Института я - преступник".
"Зачем же вы взяли на себя труд нарушить правила? - продолжал допрос Этцвейн. - Из-за рогушкоев?"
"Вам незачем знать о моих побуждениях. Ваши интересы, по крайней мере до поры до времени, совпадают с моими. Не желаю вдаваться в дальнейшие разъяснения".
Этцвейн разворошил прическу пальцами, медленно опускаясь на другую кушетку напротив Ифнесса: "Ну и дела, никогда бы не поверил!" Он с подозрением покосился на историка: "А другие земляне на Дердейне есть?"
Ифнесс отрицательно покачал головой: "Корреспондентов мало, планет много".
"Как вы прилетели? Как вернетесь на Землю?"
"Опять же, предпочел бы не распространяться на эту тему".
Раздраженный Этцвейн не успел ответить - его ошейник испустил резкий звенящий писк. Ифнесс вскочил на ноги и во мгновение ока оказался у ошейника: зуммер замолчал. Наступила тяжелая, неприятная тишина. "Где-то, - подумал Этцвейн, - Человек Без Лица недовольно отвернулся от приборов".
"Превосходно! - заявил Ифнесс. - Вами интересуется Аноме. Остается узнать, кто он такой".
"Завидую вашей уверенности, - отозвался Этцвейн. - Как мы его найдем?"
"Тактическая задача - в свое время мы ее обсудим. В данный момент я хотел бы вернуться к занятию, прерванному нашей встречей на площади. Я собирался обедать".
Ифнесс и Этцвейн, надевший выпотрошенный ошейник, вернулись на площадь Корпорации. Здесь они держались под арками окружавшей площадь сводчатой галереи, стараясь не попадаться на глаза наблюдателю в управлении Корпорации. Этцвейн взглянул на бордовую стену объявлений: лилового документа в черной рамке уже не было. Он поделился наблюдением с историком.
"Еще одно свидетельство чувствительности Аноме, - безмятежно заметил Ифнесс. - Наша задача упрощается".
"Каким образом?" - возмутился Этцвейн. Высокомерие землянина становилось невыносимым.
Ифнесс огляделся по сторонам, поднял брови и тихо сказал тоном врача у постели больного: "Следует побудить Аноме к неосторожности. Охотник не замечает птицу, притаившуюся в листве, пока та не вспорхнет. Так и мы: нужно создать ситуацию, вынуждающую Человека Без Лица проверить обстоятельства самостоятельно, не полагаясь на благотворителей. Тот факт, что он снял ответ с вашими комментариями, означает, что вопрос о рогушкоях для него неудобен, щекотлив - возможно, даже опасен. Вероятность личного расследования с его стороны повышается".
Этцвейн сардонически хмыкнул: "Пусть так. Какую ситуацию вы предлагаете создать?"
"Об этом придется поговорить. Сначала давайте пообедаем".
Они заняли места в лоджии ресторана "Закоренелый язычник". Подали закуски. Ифнесс ни в чем себе не отказывал. Этцвейн, подозревая, что ему придется платить из своего кармана, обошелся обедом поскромнее. В конце концов, однако, Ифнесс рассчитался за двоих и откинулся на спинку кресла, прихлебывая десертное вино: "Итак, к делу. Человек Без Лица вежливо ответил на петицию, стоившую пятьсот флоринов, и проявил к вам интерес только после того, как вы выразили недовольство. Это позволяет откалибровать один из параметров".
Этцвейн не понимал, к чему клонит корреспондент Института.
Ифнесс рассуждал: "Мы должны держаться в рамках гарвийских законов, не предоставляя Эстетической Корпорации никакого повода к действию. Например, мы могли бы объявить о проведении публичной лекции о рогушкоях, посулив самые поразительные откровения. Человек Без Лица проявил беспокойство по поводу распространения такой информации. Вероятно, он достаточно заинтересуется и окажется в числе слушателей".
"Предположим, - согласился Этцвейн. - Кто будет читать лекцию?"
"Этот вопрос требует обстоятельного размышления, - заявил Ифнесс. - Вернемся в коттедж. Мне нужно снова изменить конструкцию вашего ошейника - чтобы он стал не только предупреждающим устройством, но и, так сказать, средством нападения".
Снова в коттедже, Ифнесс два часа работал над ошейником Этцвейна. Наконец он отложил инструменты: теперь пара малозаметных проводков соединяла ошейник с катушкой из пятидесяти витков, привязанной к куску плотного картона. "Антенна-пеленгатор, - пояснил Ифнесс. - Носите катушку под нижней рубашкой. Вибраторы в ошейнике известят вас о попытке узнать ваши координаты или оторвать вам голову. Поворачиваясь, вы сможете определить, откуда поступает сигнал - он максимально усилится, когда вы будете стоять лицом к Аноме. Позвольте надеть на вас ошейник".
Этцвейн подчинился без энтузиазма: "Дело дрянь, - ворчал он. - Мне предстоит служить наживкой".
Ифнесс Иллинет позволил себе ледяную улыбку: "Что-то в этом роде. Теперь слушайте внимательно. Если вы почувствуете вибрацию с тыльной стороны шеи, значит, передан детонирующий сигнал. Поисковый сигнал вызовет вибрацию справа. В любом случае постарайтесь сразу повернуться так, чтобы вибрация стала максимальной. Человек, передающий сигнал, будет прямо перед вами".
Этцвейн мрачно кивнул: "А вы?"
"Со мной будет сходное устройство. Если повезет, вместе мы успеем запеленговать источник сигнала".
"А если не повезет?"
"Откровенно говоря, думаю, что ничего не получится. Трудно рассчитывать на удачу с первой попытки. Даже если мы вспугнем дичь, другая птица может вспорхнуть в тот же момент и спутать наши планы. Так или иначе, я возьму с собой камеру. По меньшей мере у нас будет точная запись происходившего".
Глава 10
По всему Гарвию, в местах, предназначенных для публичных объявлений, висели большие плакаты, напечатанные коричневым и черным шрифтом на белой бумаге с желтым бордюром - цвета символизировали страшные, судьбоносные вести с жуткими сенсационными подробностями:
"РОГУШКОИ РАЗОБЛАЧЕНЫ!
Бешеные дикари, грабители, насильники, оскверняющие нашу землю - кто они? Откуда? Зачем? ОТВАЖНЫЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК (ПОЖЕЛАВШИЙ ОСТАТЬСЯ НЕИЗВЕСТНЫМ) ТОЛЬКО ЧТО ВЕРНУЛСЯ ИЗ ХВАНА. ОН ПОВЕДАЕТ О ПОРАЗИТЕЛЬНЫХ СОБЫТИЯХ И ВЫСКАЖЕТ ЕЩЕ БОЛЕЕ ПОРАЗИТЕЛЬНЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ! КТО НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА РАСПРОСТРАНЕНИЕ БУЙНОЙ ЗАРАЗЫ? СПЕШИТЕ УСЛЫШАТЬ НЕВЕРОЯТНОЕ ОБВИНЕНИЕ!
КЬЯЛИСДЕНЬ,
ШЕСТЬ ЧАСОВ ПОПОЛУДНИ ПАВИЛЬОН ОБЩЕСТВЕННЫХ РАЗВЛЕЧЕНИЙ ПАРК ПАНДАМОНОВ".
Плакаты наклеили на сотнях досок объявлений, и даже столичные жители стали их читать, замечая одну и ту же надпись на трех или четырех углах. Ифнесс остался доволен произведенным эффектом: "Человек Без Лица не сможет нас игнорировать. И в то же время мы не подаем повода для вмешательства - ни ему, ни Корпорации".
Этцвейн отвечал с угрюмым сарказмом: "Почему бы вам самому не выступить в роли "отважного путешественника, пожелавшего остаться неизвестным"?"
Ифнесс весело рассмеялся - без всякого смущения: "Как? Друидийн-виртуоз Гастель Этцвейн боится публичного выступления? Вы предпочли бы, чтобы в тавернах за вас играл кто-нибудь другой?"
"Это совсем не то".
"Не спорю. Но в качестве "отважного путешественника" я не смог бы пользоваться камерой. Вы хорошо запомнили текст?"
"Настолько, насколько требуется! - рычал Этцвейн. - Честно говоря, я не нанимался плясать под вашу дудку. Чего доброго, схватят меня дискриминаторы и сошлют в колодках на остров Каменотесов, пока вы будете рассиживать в "Закоренелом язычнике" и пробовать заливных строматов с омлетом из яиц бельджамарского ингера".
"Маловероятно, - обронил Ифнесс. - Возможно, но маловероятно".
Этцвейн проворчал нечто невразумительное. В амплуа "отважного путешественника" он носил широченную тяжелую папаху на черном меху и холщовые штаны песчаного цвета, заправленные в черные сапоги - наряд шкорийского горца. Эмблема музыканта на ошейнике нисколько не противоречила роли искателя приключений. Стройный, подтянутый, с проницательным и нервным лицом, в горском костюме Гастель Этцвейн выглядел лихо, экстравагантно. Незаметно для него самого одежда влияла на походку и манеры, даже на образ мыслей. Ему не нужно было притворяться, чтобы производить впечатление видавшего виды странника, чуждого городской суете. Ифнесс Иллинет, в темно-серых брюках, свободной белой рубашке и мягкой серой куртке, оставался самим собой. Даже если землянина что-то беспокоило, внешность его не позволяла об этом судить. Этцвейн, напротив, с трудом сдерживал волнение.
Они прибыли в парк Пандамонов за полчаса до начала лекции.
"Сегодня в парке людно, - заметил Ифнесс. - Заранее собираются, конечно, приезжие зеваки. Настоящий столичный житель не торопится на представление. Обыватели, заинтригованные назревающим скандалом, явятся за минуту до начала лекции".
"Что, если никто не придет?" - с меланхолической надеждой спросил Этцвейн.
"Придут, придут, - успокоил его Ифнесс, - в том числе Человек Без Лица. Ему-то предстоящий спектакль, разумеется, не по душе. Он может даже выставить дискриминатора у павильона, чтобы припугнуть лектора. Подозреваю, однако, что сначала он вас выслушает, а потом уже будет действовать смотря по обстоятельствам. Необходимо раздосадовать его или испугать настолько, чтобы он нажал кнопку и передал детонирующий сигнал".
"Но голова-то не оторвется!"
"Замыкающие реле ошейников изредка отказывают. Аноме подумает, что реле неисправно и повторно передаст тот же сигнал, потом захочет проверить передатчик и нажмет кнопку поиска. Тогда вы почувствуете вибрацию справа - помните?"
"Да-да, - бормотал Этцвейн. - Надеюсь, разочарованный отсутствием взрыва, он не разрядит в меня пистолет".
"Приходится рисковать... Осталось двадцать минут. Давайте-ка отойдем в тень и повторим текст вашей лекции".
Стеклянный колокол городских часов пробил шесть раз. Из-под деревьев на площадку павильона вышел "отважный путешественник". Не оглядываясь по сторонам, он приблизился к возвышению сцены размашистыми, но строгими шагами, поднялся на трибуну по ступеням молочного стекла - и нагнулся, чтобы прочитать извещение в пурпурной рамке, лежавшее на зеленом стекле пюпитра:
"Ваше объявление заинтересовало АНОМЕ.
Он призывает к сдержанности - чрезмерная откровенность может повредить ходу некоторых тайных правительственных расследований. По мнению АНОМЕ, рогушкои - докучливые бесстыдники, шайка сомнительной репутации, в последнее время уже не создающая, однако, серьезной опасности. Правильно проинформированный гражданин подчеркнет в своем выступлении малозначительный, преходящий характер проблемы или даже предпочтет обсудить другой вопрос, более занимательный и полезный для широкой аудитории".
Этцвейн отложил извещение и обвел взглядом лица собравшихся. На скамьях перед трибуной разместилось не меньше сотни людей. Вокруг, на площадке, столпились пришедшие позже - тоже не меньше сотни. Неподалеку, по левую руку, стоял Ифнесс, спрятавший копну мягких белых волос под капюшоном уличного торговца. Благодаря какому-то удивительному изменению позы землянин теперь ничем не выделялся среди уроженцев Гарвия. Человек Без Лица - неужели он здесь? Этцвейн переводил глаза с одной физиономии на другую. Прямо напротив - скуластый аскет со впалыми щеками, гладкими черными локонами и горящими глазами. Аноме? Дальше, в толпе - коротышка с большой круглой головой и тонким, презрительным ртом. Он? Или красавчик-эстет в зеленом плаще, с аккуратно подстриженной, окладистой темной бородой? Суровый старик в матово-сливовом одеянии посредника Эклектического Божества? Еще лицо, за ним другое - всюду внимательные, настороженные глаза...
Помолчав еще несколько секунд, Этцвейн заставил себя собраться и распрямиться. Слушатели ждали. Взявшись руками за края трибуны, Этцвейн чуть наклонился вперед и заговорил - извещение Аноме побудило его изменить приготовленный текст: "В объявлении я сулил поразительные вести - и выполню обещание сейчас же".
Этцвейн повысил голос: "Достопочтенный Аноме лично проявил интерес к моим наблюдениям - внемлите же его совету!" Этцвейн прочел правительственное извещение нарочито торжественным тоном. Подняв глаза, он заметил, что аудитория существенно оживилась - на него смотрели с удивлением и ожиданием. Ифнесс внимательно изучал толпу и, пользуясь неприметной маленькой камерой, то и дело фотографировал.
Нахмурившись, Этцвейн продемонстрировал прочтенный документ: "Судя по всему, Аноме придает большое значение моим намерениям. Очень рад - тем более, что другие корреспонденты явно вводили его в заблуждение. Преходящая, малозначительная проблема? Докучливые бесстыдники? Советую Аноме оторвать голову тем, кто его обманывает. Рогушкои угрожают всем, в том числе каждому из присутствующих. Они не "шайка сомнительной репутации" - Аноме не знает, о чем говорит! Это беспощадные, хорошо вооруженные бойцы, и вдобавок сексуальные маньяки. Вас интересуют их привычки? Они не совокупляются, как люди - оплодотворенная рогушкоем женщина спит до тех пор, пока у нее не родится гурьбой дюжина детенышей-чертенят, после чего она больше не может забеременеть от мужчины, но способна произвести на свет еще дюжину рогушкоев. Каждая женщина, живущая в Гарвии, может стать матерью двадцати четырех или даже сорока восьми меднокожих бесов!
Хванские Дебри кишат рогушкоями. В кантонах, граничащих с Хваном, давно считают, что рогушкоев подослали из Паласедры.
Достойная удивления ситуация, не правда ли? Почтенные, уважаемые граждане умоляли Аноме истребить кровожадную нечисть. Аноме им отказал - более того, оторвал им головы! Почему? Спросите себя. Почему Человек Без Лица, защитник Шанта, подчеркнуто игнорирует гибельное вторжение врага?"
Ошейник задрожал у Этцвейна под затылком - сработало детонирующее реле. Человек Без Лица гневался! Этцвейн тут же повернулся из стороны в сторону, пытаясь уловить, в каком положении сигнал принимается сильнее. Но дрожь прекратилась прежде, чем он успел определить направление. Этцвейн сжал кулак левой руки - подал знак землянину.
Ифнесс кивнул и стал наблюдать за толпой с удвоенным вниманием.
Этцвейн продолжал: "Почему Человек Без Лица старается затушевать угрозу и затыкает рот тем, кто о ней говорит? Зачем он направил мне извещение, призывающее к "сдержанности"? Друзья мои, я только задаю вопросы, но не спешу на них ответить. Неужели Человек Без Лица..."
Вибрация возобновилась. Этцвейн повернулся туда-сюда, но снова не мог с уверенностью сказать, кто из слушателей пытался его казнить. Прямо перед ним сидел человек в зеленом плаще, исподлобья следивший за оратором неподвижными холодными глазами.
Затея с пеленгующей антенной завершилась провалом - по крайней мере, в том, что касалось детонирующего сигнала. Незачем было провоцировать Аноме сверх всякой меры - правитель мог решиться на открытое убийство. Этцвейн направил речь в менее крамольное русло: "Неужели Человек Без Лица одряхлел и поглупел настолько, что потерял представление о реальности? Может быть, он болен? Не пора ли ему передать полномочия и обязанности энергичному, решительному преемнику?"
Наблюдая за реакцией слушателей, Этцвейн видел, что они разочарованы. Многие озирались, наблюдая за соседями - так же, как и Этцвейна, их больше интересовала реакция других, свои выводы они уже сделали.
Подняв над головой извещение в лиловой рамке, Этцвейн произнес фальшивым тоном проказника, изображающего примерное послушание: "Уважение к Аноме не позволяет мне продолжать разглашение тайн. Могу сказать только то, что рогушкои пугают не меня одного. Я говорю от имени группы, посвятившей себя обеспечению безопасности Шанта. Теперь мне предстоит отчитаться перед ними. Через неделю я выступлю снова - надеюсь, что тогда мне удастся привлечь желающих к участию в нашей организации".
Провокатор спрыгнул с возвышения и сразу, чтобы избежать праздных расспросов, быстрыми шагами отправился туда, откуда явился. На ходу Этцвейн прикоснулся к переключателю на ошейнике, чтобы привести в действие автоответчик. Оказавшись за стволами деревьев, он оглянулся. Не спеша, за ним следовал эстет в зеленом плаще. За эстетом, столь же непринужденно, шел Ифнесс Иллинет. Этцвейн поспешил дальше. Ошейник задрожал с правой стороны - кто-то передал поисковый сигнал.
Этцвейн направился прямо к выложенному голубой плиткой коттеджу на северной окраине Гарвия.
Он шел по улице Элемайра, к востоку от площади Корпорации, когда ошейник снова задрожал. Вибрация повторилась после того, как Этцвейн свернул на проспект Фазаренских Директоров, и возобновилась в затененном живыми изгородями переулке. Скрывшись в коттедже, Этцвейн снял неудобный черный плащ, расстегнул ошейник и положил его на стол. Покинув коттедж с заднего крыльца, он встал за углом так, чтобы можно было видеть переулок.