"Какая чушь! - возмутился Этцвейн. - Теперь, когда вы наконец избавились от увязавшегося за вами нахала, мы можем на славу провести вечер!"
"Нет, нет, нет! - ее голос звучал увереннее, ей даже становилось смешно. - Вы галантный, храбрый защитник, но мне нужно вернуться в таверну".
"Не получится, - отрезал Этцвейн. - Пойдемте со мной и, будьте добры, никаких фокусов".
Девушка снова испугалась: "Куда вы меня тащите?"
"Увидите".
"Нет, перестаньте сейчас же! Я..." - кто-то подходил сзади. Этцвейн повернулся, готовый отпустить пленницу и защищаться. Послышался голос Ифнесса: "Вы здесь?"
"Да, с добычей".
Ифнесс приблизился. Он пытался рассмотреть эстетку в полутьме заднего двора: "Кто она?"
"Не могу сказать. Но вас заинтересует ее пояс - советую забрать его".
Девушка ошеломленно вскрикнула, попыталась вырваться.
Ифнесс расстегнул ее пояс: "Здесь нельзя оставаться ни минуты". Девушке он пригрозил: "Не делайте никаких сцен, не пытайтесь визжать или привлечь внимание, а то вам не поздоровится. Понятно?"
"Да", - обиженно прошептала пленница.
Подхватив ее под руки с обеих сторон, они долго бежали задворками и темными переулками, пока не добрались, наконец, до коттеджа, выложенного голубой плиткой. Ифнесс открыл замок, распахнул дверь. Этцвейн протолкнул девушку внутрь.
Ифнесс указал на кушетку: "Пожалуйста, сядьте".
Пленница молча подчинилась. Ифнесс внимательно разглядывал инкрустированный пояс: "Действительно, любопытно".
"Так я и думал, - отозвался Этцвейн. - Она нажимала красный камень каждый раз, когда пищал зуммер".
"Вы наблюдательны, - Ифнесс Иллинет чуть наклонил голову. - Казалось, ваши мысли были отвлечены другими материями. Но будем осторожны - ножной самострел Гарстанга чуть не отправил нас на тот свет".
Этцвейн встал напротив сидящей девушки: "Получается, Человек Без Лица - женщина?"
Эстетка презрительно усмехнулась: "Вы с ума сошли!"
Ифнесс мягко произнес: "Попрошу вас лечь на кушетку лицом вниз. Очень сожалею, но придется вас обыскать - необходимо удостовериться в том, что вы безоружны". Землянин произвел обыск, не уступавший по тщательности медицинскому осмотру. Девушка кричала с негодованием и стыдом. Этцвейн отворачивался. "Оружия нет", - заключил Ифнесс.
"Могли бы спросить, - заявила пленница, - я бы вам сказала!"
"В других отношениях вы не проявляли искренности".
"Вы не задавали вопросов".
"Вопросы будут, немного погодя, - Ифнесс подкатил к кушетке рабочий стол и закрепил струбцину на ошейнике девушки. - Не двигайтесь, или мне придется вас усыпить". Историк достал инструменты, вскрыл ошейник и вытащил острогубцами черную трубку взрывчатки. "Человек Без Лица вполне может оказаться мужчиной, и вдобавок большим хитрецом, - сообщил он, повернувшись к Этцвейну. - Вы схватили подставную фигуру".
"Я пыталась вам объяснить! - воскликнула девушка с отчаянием проснувшейся надежды. - Произошла ужасная ошибка! Я из рода Ксиаллинен. Я ничего не знаю и знать не хочу про вас и ваши интриги!"
Ифнесс, не отвечая, продолжал копаться в ошейнике: "Автоответчик больше не работает. Вас не найдут. Теперь мы можем слегка расслабиться и проверить вашу хваленую искренность. Так вы из семьи Ксиаллинен?"
"Я - Джурджина Ксиаллинен", - угрюмо, с вызовом заявила пленница.
"И почему же вы носите такой удивительный пояс?"
"Что может быть проще? Я люблю роскошные вещи, мне нравятся драгоценности!"
Ифнесс Иллинет отошел, открыл стенной шкаф, вернулся к кушетке с небольшим тампоном в руке. Тампон этот он прижал к шее девушки - справа, слева, под затылком, под подбородком. Та смотрела на него с подозрением: "Зачем вы смазываете мне шею чем-то мокрым и холодным?"
"Жидкость впитывается кожей и растворяется в крови. Скоро она достигнет мозга и временно парализует небольшую область. После этого наша беседа станет более содержательной".
Лицо Джурджины исказилось жалобной, тревожной гримасой. Этцвейн изучал пленницу с болезненным любопытством, пытаясь представить себе подробности ее повседневной жизни. Она носила дорогое вечернее платье с изяществом и легкостью, изобличавшими давнюю привычку. Такие плавные, расслабленные жесты удавались только патрициям Гарвия, бледный оттенок лица и рук тоже говорил о гарвийском происхождении. Но в чертах ее нельзя было не заметить некую чужеродную примесь. Дворец Ксиаллинен населяли отпрыски одного из Четырнадцати Родов, древнейших на планете. В их семье не якшались с пришлыми выскочками - все браки заключались так, чтобы наследственные имения не дробились.
Джурджина заговорила: "Скажу вам правду добровольно, пока могу собраться с мыслями. Я ношу пояс потому, что Аноме приказал мне служить. Не могла же я отказаться!"
"Служить - в каком качестве?"
"В качестве благотворительницы".
"Вы можете назвать остальных благотворителей?"
"Мне известен только Гарстанг Аллингенен".
"Разве нет других?"
"Уверена, что нет".
"Вы, Гарстанг и Человек Без Лица - контролировали весь Шант?"
"Кантонами и городами, так или иначе, управляют местные власти. Достаточно оказывать давление на правителей. Аноме мог бы справиться и в одиночку".
Этцвейн хотел было взорваться, но сдержался. Эти грациозные ручки, надо полагать, неоднократно нажимали на желтый камень пояса, эти большие темные глаза не раз видели, как голова человека исчезала в облачке кровавого тумана. Этцвейн отвернулся - ему было тяжело и душно.
"Человек Без Лица - кто он?" - простодушно спросил Ифнесс.
"Не знаю. Для меня он так же безлик, как и для вас".
Ифнесс продолжал допрос: "Передатчик Гарстанга - и ваш пояс - надо полагать, защищены каким-то образом от использования посторонними лицами?"
"Да. Перед кодированием цветов нужно нажать на серый индикатор".
Ифнесс наклонился к девушке, внимательно посмотрел ей в глаза, слегка кивнул: "Зачем вы вызвали дискриминаторов в гостиницу "Фонтеней""?
"Я никого не вызывала".
"Кто это сделал?"
"Аноме, надо полагать".
"Кто вас сопровождал в таверне?"
"Мателено, младшей ветви рода Курнайнен".
"Он - Человек Без Лица?"
Джурджина чуть отпрянула в изумлении: "Мателено? Как это может быть?"
"Человек Без Лица когда-нибудь отдавал вам приказы, относившиеся к Мателено?"
"Нет".
"Мателено - ваш любовник?"
"Аноме сказал, что мне нельзя заводить любовников", - голос пленницы начинал звучать сонно и неразборчиво, ее веки опускались.
"Человек Без Лица присутствовал в таверне "Фонтенея""?
"Не знаю, не уверена. Наверное, он там был - и что-то заметил. Кто еще мог вызвать дискриминаторов?"
"Что он мог заметить? Кого?"
"Шпионов".
"Каких шпионов?"
"Паласедрийских", - Джурджина говорила с трудом, в глазах ее появилось странное, невидящее выражение.
Ифнесс повысил голос, резко спросил: "Почему он боится паласедрийцев?"
Джурджина закрыла глаза и неразборчиво бормотала.
Она спала. Ифнесс Иллинет нахмурился, раздраженно встал.
Этцвейн перевел взгляд с Ифнесса на девушку, снова на землянина: "Что-нибудь не так?"
"Кома наступила слишком быстро. Слишком быстро!"
Этцвейн заглянул спящей в лицо: "Она не притворяется".
"Нет", - Ифнесс тоже наклонился к лицу Джурджины, внимательно осмотрел ей шею, виски, открыл ей рот, заглянул туда, хмыкнул.
"Ваше заключение?"
"Не могу сказать ничего определенного. Не могу даже ничего предположить".
Этцвейн отвернулся - у него в голове копошились сомнения, он ощущал тревожную неуверенность. Уложив девушку поудобнее на кушетке, он прикрыл ее шалью. Ифнесс наблюдал с задумчивым безразличием.
"Что же нам делать?" - спросил Этцвейн. Историк больше не вызывал в нем возмущения, возмущаться было бессмысленно.
Ифнесс вздрогнул, будто очнувшись от нечаянного сна: "Вернемся к установлению личности Человека Без Лица - хотя другие тайны представляются куда более существенными".
"Другие тайны?" - Этцвейн с неловкостью сознавал, что в глазах землянина выглядел непроницательным простаком.
"Несколько тайн. В первую очередь разрешите напомнить о ятаганах рогушкоев. Во-вторых, у Гарстанга не было никаких разумных или иных настоятельных причин для отчаянного покушения на нашу жизнь. Джурджина Ксиаллинен впадает в кому так, будто кто-то намеренно отключил ее сознание. И Человек Без Лица сопротивляется - не пассивно, а целенаправленно и энергично - любым попыткам организовать защиту населения от рогушкоев. За всеми этими фактами скрывается некая руководящая воля, некая политика, в настоящее время недоступная нашему пониманию".
"Странно, очень странно", - бормотал Этцвейн.
"Если бы рогушкои были людьми, в качестве объяснения этим нелепостям можно было бы предположить подкуп, предательство, иностранные происки. Но сама идея сговора эстетов Гарстанга и Джурджины Ксиаллинен с рогушкоями смехотворна, просто бред какой-то!"
"Не так уж смехотворна, если рогушкои - генопластические выродки, подосланные паласедрийцами, чтобы уничтожить Шант".
"На первый взгляд - логичное возражение, - живо отозвался Ифнесс. - Но если бы вы потрудились изучить физиологию рогушкоев и учесть их методы размножения, у вас было бы достаточно оснований усомниться в логике паласедрийского варианта. Тем не менее, перейдем к загадке попроще: Человек Без Лица - кто он? Мы закинули две удочки. В обоих случаях Аноме чудом сорвался с крючка, пожертвовав двумя ближайшими помощниками. Теперь мы можем с уверенностью сказать, что на него работали только два благотворителя. Джурджины не было в парке Пандамонов, но кто-то из слушателей передал детонирующий сигнал. Если Гарстанг говорил правду, это мог сделать только Человек Без Лица. Гарстанг был мертв, когда кто-то вызвал дискриминаторов в гостиницу "Фонтеней". Опять же, есть основания подозревать Человека Без Лица. И в парке Пандамонов, и в таверне я фотографировал публику. Если мы найдем на фотографиях человека, присутствовавшего и в парке, и в таверне... какова вероятность случайного совпадения? Поможет простой математический расчет. Думаю, фактических данных для точной оценки достаточно. В Гарвии, считая пригороды, примерно двести тысяч взрослых жителей и приезжих. Лекцию "отважного путешественника" явились слушать двести человек - то есть, грубо говоря, только один из тысячи жителей. В таверне "Фонтенея" концерт труппы Фролитца слушали приблизительно человек сто, то есть один из двух тысяч горожан. Вероятность случайного присутствия в обоих местах одного и того же человека - в отличие от вас, меня и Аноме не имеющего никаких особых причин там находиться - составляет один шанс из двух миллионов. Пренебрежимо малая величина. Следовательно, имеет смысл изучить фотографии".
Землянин вынул из кармана матовую черную металлическую трубку, диаметром чуть больше двух сантиметров, длиной с указательный палец. С одной стороны поверхность трубки была уплощена, на ней было несколько кнопок, сверкнувших в лучах лампы. Ифнесс что-то отрегулировал и направил трубку на участок стены рядом с Этцвейном. Из трубки вырвался сноп света.
Этцвейн никогда не видел таких четких, детальных репродукций. Быстро мигая проектором, историк пропустил несколько фотографий площади Корпорации и снова отрегулировал устройство. За пару секунд промелькнули тысячи изображений. Прибор перестал мигать: на стене появилась площадка перед павильоном в парке Пандамонов, а на ней - неподвижная толпа горожан, собравшихся послушать "отважного путешественника".
"Смотрите внимательно, - сказал Ифнесс. - К сожалению, я не могу одновременно показывать фотографии, сделанные в парке и в таверне. Придется сравнивать их поочередно".
Этцвейн показывал пальцем: "Вот стоит Гарстанг. Вот этот, этот - и этот... Я обратил на них внимание - подходящие кандидаты".
"Хорошо запомните их лица. Аноме, несомненно, умеет изменять внешность". Ифнесс показывал фотографии, снятые под различными углами, из различных точек. Музыкант и землянин изучали каждое лицо.
"Теперь - пивная в гостинице".
На стене появилась таверна. Многие места за стойкой бара еще пустовали. Музыканты настраивались на сцене. Стол рядом с Этцвейном был свободен - Мателено и Джурджина сидели поодаль.
Ифнесс Иллинет усмехнулся: "Идеальный маскарад. Вы выглядите самим собой".
Этцвейн не знал, как воспринять это внезапное проявление чувства юмора, и отделался ни к чему не обязывающим кивком.
"Посмотрим, что было дальше. Молодая женщина и Мателено подсели к столу у сцены. Мателено не напоминает вам никого из парка Пандамонов?"
"Нет, - сказал Этцвейн, и задумался. - Впрочем, он чем-то похож на Гарстанга".
"Учитывайте, что эстеты - генетически обособленная группа, по сути дела - новая раса в процессе формирования".
Историк перешел к следующей фотографии: "До прибытия дискриминаторов остается примерно пять минут. Почти не сомневаюсь, что к этому времени Человек Без Лица находился в помещении - скорее всего, стоял там, откуда он мог наблюдать за благотворительницей". Ифнесс расширил сноп света, увеличив изображение, распространившееся в стороны, на потолок и на пол. Перемещая проектор, историк поочередно заставлял каждое из больших, но сохранявших четкость лиц появляться на стене рядом с Этцвейном.
Этцвейн внезапно поднял руку: "Вот он! В углу бара, облокотился на стойку".
Ифнесс снова увеличил изображение. На них смотрело лицо - спокойное, с широким лбом, хитрыми глазами, небольшим подбородком и тонкой, бледной линией рта. Невысокий человек этот, неопределенного возраста, казался хорошо сложенным, подтянутым.
Ифнесс вернулся к фотографии, сделанной в парке Пандамонов. Этцвейн указал на невысокого мужчину с поджатым ртом и лукавыми, чуть раскосыми глазами: "Аноме!"
"Да, - вздохнул Ифнесс, - если нас не подводят логика и теория вероятности. Насколько мне известно, ни одну из этих дисциплин еще не удалось опровергнуть".
Некоторое время они молча разглядывали лицо Человека Без Лица.
"Что теперь?" - спросил Этцвейн.
"Пока ничего. Нужно выспаться. Завтра попробуем узнать, как зовут этого проходимца".
"А Джурджина?" - Этцвейн кивком указал на спящую девушку.
"Она не очнется еще двенадцать-четырнадцать часов".
Глава 12
Солнца кружились, как игривые котята, поднимаясь в лилово-розовом осеннем небе - Сасетта догоняла Эзелетту, а ее ловил за хвост Заэль. Ифнесс рано ушел из коттеджа - старая седая лиса крадучись отправилась на охоту. Этцвейн сгорбился, сложив руки на коленях, и думал о Джурджине Ксиаллинен. Она лежала, тихо дыша, в том же положении, в каком ее оставили вчера - по мнению Этцвейна, существо невероятно чарующей красоты, способное загипнотизировать и подчинить своей воле любого мужчину. Он разглядывал ее лицо, чистую бледную кожу, невинный профиль, темно-серые ресницы. Как совместить облик Джурджины с ее мрачной профессией? Конечно, кто-то должен был заниматься охраной правопорядка. Если бы преступления оставались безнаказанными, многострадальный Шант вернулся бы к временам анархии, когда каждый кантон воевал со всеми остальными. Недоумевающий Этцвейн колебался между благородными оправданиями и отвращением. Джурджине приказывал Аноме - ей оставалось только подчиняться. Но почему Аноме приказал именно Джурджине служить благотворительницей? Неужели не было других, таких, как Гарстанг Аллингенен - сообразительных, достаточно неразборчивых, способных к полицейской работе? В лабиринте поведения верховного правителя встречались неожиданные, необъяснимые повороты. "Так же, как и в поведении любого другого", - с горькой усмешкой сказал себе Этцвейн.
Он протянул руку, поправил мягкий темный локон. Ресницы девушки задрожали, она медленно открыла глаза и, повернув голову, взглянула на Этцвейна: "Вы... музыкант".
"Да".
Джурджина лежала тихо, думала. Потом заметила свет, пробивающийся через ставни, и сразу встрепенулась: "Уже утро, мне нужно идти!"
"Вам нельзя никуда ходить".
"Но почему? - она обратила на него взор, способный растопить лед. - Я же вам ничего не сделала!"
"У вас не было возможности что-нибудь сделать".
Джурджина искала глазами в глазах Этцвейна: "Вы совершили преступление?"
"Гарстангу приказали меня убить, когда я выступал с лекцией о рогушкоях".
"Вы подстрекали к мятежу!"
"Ничего подобного. Я призывал Человека Без Лица защитить Шант от рогушкоев. Это не подстрекательство".
"Рогушкоев не надо бояться. Так говорит Аноме".
Этцвейн разозлился: "Ха! Я видел своими глазами, что они сделали в Башоне. Убили мою мать!"
Взгляд Джурджины стал отрешенным. Она вяло повторила: "Рогушкоев не надо бояться".
"Как с ними справиться - вот в чем вопрос!"
Джурджина сосредоточилась с явным усилием: "Не знаю".
"Когда они наводнят улицы Гарвия, что вы будете делать? Хотите, чтобы вас изнасиловали? Вам это понравится? Хотите спать полгода, чтобы потом из вашего тела выползла дюжина красных чертенят?"
Лицо Джурджины подернулось, сморщилось. Девушка начала было тихо скулить, но тут же остановилась, успокоилась и посветлела: "Этот вопрос решает Аноме". Приподнявшись на локте и наблюдая за Этцвейном, она потихоньку спустила ноги на пол. Этцвейн никак не отреагировал, спросил: "Вы голодны? Хотите пить?"
Она не ответила сразу: "Как долго вы собираетесь меня здесь держать?"
"Пока мы не найдем Человека Без Лица".
"Чего вы от него хотите?"
"Мы настаиваем - и будем настаивать - на истреблении рогушкоев".
"Вы не причините ему вреда?"
"Только не я, - отвечал Этцвейн. - Хотя он пытался меня убить, что в высшей степени несправедливо!"
"Все, что делает Аноме, справедливо. А если вы его не найдете?"
"Тогда вы здесь останетесь. Другого выхода нет".
"С моей точки зрения это неприемлемо. Почему вы на меня так странно смотрите?"
"Пытаюсь представить себе... Скольким людям вы уже оторвали голову?"
Джурджина завопила: "Жаль, что тебе не оторвала!" - и бросилась к двери. Этцвейн не двинулся с места. Девушка пробежала три метра и вскрикнула. Ее остановил тонкий металлический поводок - уходя, Ифнесс пристегнул его к перекладине привинченной к полу кушетки и к талии спящей аристократки. Всхлипывая от боли, Джурджина схватилась за поводок и стала бешено дергать застежку тугой проволочной петли. Этцвейн бесстрастно наблюдал, не испытывая ни малейшей жалости.
Не в силах открыть застежку незнакомой конструкции, пленница медленно вернулась к кушетке. Этцвейну нечего было ей сказать.