"Нет. Ничего не соображают. Не слушают и не слушаются, пальцем не шевельнут - ни добровольно, ни под страхом смерти. Любую сухую корку, брошенную в клетку, жрут мгновенно. А нажать на рычаг и получить за это свежее мясо не могут. Скорее с голоду сдохнут. Что глаза таращите? - суперинтендант с треском провел палкой по прутьям клетки. - Идиоты! Что у вас в голове? Съедобно - съесть! Несъедобно - не существует!" Суперинтендант повернулся к Этцвейну: "А разницу между мужчиной и женщиной уже знают, ахульфовы дети! Стоит женщине пройти мимо, вся клетка ходуном ходит! Им от роду-то не больше года. Бесстыдство какое-то!"
Этцвейн спросил: "Как они опознают женщину? Например, если бы мимо прошел мужчина в женской одежде или женщина, переодетая мужчиной - что тогда?"
Суперинтендант покачал головой, не понимая, зачем Этцвейн мудрствует лукаво: "Не знаю. Я в таких вещах не разбираюсь".
"Полезно было бы узнать. Мы этим займемся", - сказал Этцвейн.
По всему Шанту появились плакаты - темно-синие буквы в багровой рамке, на белом фоне:
"Формируется особое вооруженное подразделение для борьбы с рогушкоями:
БРАВАЯ ВОЛЬНИЦА!
Бойцы Бравой Вольницы не носят ошейников!
Если ты не трус, если хочешь избавиться от ошейника, если ты готов встать на защиту Шанта: вступай в ряды Бравой Вольницы!
Элитное подразделение только для избранных! Желающих просят лично явиться в Дискриминатуру Гарвия".
Глава 10
С горных высот Хвана сошли рогушкои - впервые, ко всеобщему изумлению, упорядоченным строем, согласованно маневрируя, явно подчиняясь приказам некоего центрального командования. Кто командовал меднокожими бестиями? Еще загадка: откуда у рогушкоев массивные ятаганы из сплава, содержащего дюжину редчайших металлов? Ответов не было. Как бы то ни было, рогушкои неутомимо двигались на север тяжелым размашистым бегом - четыре роты по двести бойцов в каждой. Когда они появились в красных каньонах Феррия, чугуновары в панике бросились вверх по крутым осыпям, но рогушкои игнорировали отстойники с драгоценными культурами бактерий. Рассредоточившись четырьмя широкими цепями, они подступили к границе Кансума. Ополчение Кансума, одно из лучших в Шанте, ожидало их, вооруженное копьями со взрывными наконечниками из декокса. Рогушкои приближались со зловещей осторожностью, с ятаганами наготове. На открытой местности защитникам Кансума приходилось отступать - на небольшом расстоянии вращающийся ятаган, брошенный рогушкоем, начисто отсекал голову, руку или ногу. Ополченцы заняли приготовленные укрытия в близлежащем поселке, Брандвейде.
Для того, чтобы заманить рогушкоев на улицы поселка, ополченцы вывели на окраину толпу испуганных женщин. Рогушкои, не обращая внимания на гортанные вопли своих атаманов, возбудились и бросились в нападение. Дикари ворвались в поселок, где, среди сложенных из камня хижин, метать ятаганы было бессмысленно. Копья протыкали ороговевшие темно-красные шкуры, декокс взрывался. В считанные минуты на узких улицах валялись не меньше пятидесяти изуродованных трупов рогушкоев.
Атаманам удалось восстановить дисциплину - рогушкои отступили, построились в колонны и направились к Ваксону, столице кантона Кансум. По пути разрозненные отряды ополчения устраивали засады, но выпускаемые стрелы не производили заметного эффекта. Рогушкои трусцой пересекали обширное дынное поле на подступах к Ваксону, когда им пришлось внезапно остановиться - перед ними стеной выросло самое впечатляющее войско из всех, сформированных к тому времени в Шанте: целый полк защитников города, усиленный четырьмястами кавалеристами Бравой Вольницы, верхом на быстроходцах. На бойцах Бравой Вольницы были униформы, вдохновленные музейными облачениями дворцовой гвардии Пандамонов: светло-голубые рейтузы с отороченными тесьмой пурпурными лампасами, темно-синие кители с пурпурными аксельбантами, блестящие шлемы из цементированного стекловолокна. У кавалеристов были копья с наконечниками, начиненными декоксом, связки метательных гранат, тяжелые короткие мечи из муравленого дерева с коваными лезвиями из железных кружев. Пехота, вооруженная секирами и гранатами, защищалась прямоугольными щитами из кожи и дерева. Пехоте приказали надвигаться на рогушкоев, сомкнув щиты и защищая себя и кавалерию от ятаганов. На расстоянии пятидесяти шагов они должны были метнуть гранаты, а затем перестроиться в колонны, разделенные проходами для атакующей Бравой Вольницы.
Рогушкои растянулись цепью по краю дынного поля, уставившись круглыми черными глазами на щиты ополчения. Четыре атамана рогушкоев стояли отдельно, чуть позади. От обычных воинов их отличали черные кожаные шейные повязки и нагрудники из кольчуги. Они казались старше рядовых рогушкоев, их кожа была темнее и не блестела, под подбородками набухли большие морщинистые складки кожи. Сперва атаманы смотрели на приближающихся ополченцев в некотором замешательстве, потом издали несколько резких, хриплых воплей. Четыре роты рогушкоев двинулись вперед безучастной деловитой трусцой. По рядам ополченцев пробежал ропот, щиты всколыхнулись. Гарцевавшие за ними добровольцы прикрикнули на пехоту - щиты снова сомкнулись. На расстоянии ста метров рогушкои одновременно остановились и чуть пригнулись, выставив вперед левое плечо и отведя ятаган за спину вытянутой вниз правой рукой: их мышцы вздулись и напряглись. Цепь рогушкоев в такой позе создавала устрашающее зрелище. Передние ряды ополченцев растерялись. Несколько человек преждевременно бросили гранаты, взорвавшиеся с большим недолетом.
Офицеры кансумского ополчения, чопорно следовавшие за пехотой в некотором отдалении, вскинули стеклянные горны и протрубили атаку. Волнующаяся линия щитов шаг за шагом двигалась вперед. Рогушкои тоже стали приближаться - поодиночке, редкими прыжками, подолгу задерживаясь в прежней метательной позе. Щиты левого крыла дрогнули, оставив Бравую Вольницу без прикрытия. На какую-то долю секунды добровольцы опешили, но сразу пришпорили быстроходцев. Кавалерия вырвалась в промежуток между противниками - ее встретил сверкающий град ятаганов, мгновенно превративший в кровавое месиво и всадников, и быстроходнее. Но руки гибнущих добровольцев успели бросить гранаты: ряды рогушкоев исчезли в пыли и пламени.
Не разомкнувшие щиты центр и правый фланг не решались, однако, наступать. Опять протрубили горны. Потерявшие присутствие духа ополченцы рассредоточились слишком рано, снова обнажив кавалерию. Засвистели ятаганы. Поредевшее правое крыло Бравой Вольницы пустилось в атаку - копья ударили в меднокожие груди. Взрывы, облака дыма и орошенной кровью земли, удушающая вонь, схватка! Палицы крушили черепа, ревели растянутые дьявольскими гримасами рожи каннибалов, гранаты описывали дуги над полем, взметая фонтаны пыли с кружащимися в них оторванными руками и ногами. Ужасный шум вздымался волнами - яростная перекличка горнов, гортанные крики и рев рогушкоев, дикое мычание раненых быстроходцев, отчаянные стоны умирающих... Пыль опустилась. Погибли все добровольцы из Бравой Вольницы и половина рогушкоев. Остатки ополчения бежали под прикрытие стен Ваксона. Медленно подойдя к городу, рогушкои внезапно повернули в направлении феррийских предгорий и скрылись.
Финнерак гневно доложил Этцвейну об исходе битвы: "Лучшие из лучших, цвет Шанта - лежат, захлебнувшись черной кровью рогушкоев, непогребенные! Они могли отступить, но отказались отступать. Свободные люди презирают смерть. Свобода! Они ее заслужили - ради чего?"
Страстная скорбь Финнерака поразила Этцвейна. "Они доказали, что среди нас есть герои, не уступающие древним, - сказал он. - Я сделаю так, чтобы об этом узнал весь Шант".
Финнерак, казалось, ничего не слышал. Он метался из угла в угол, сжимая и разжимая кулаки: "Ополчение опозорилось. Предатели! Моя бы воля, все они кончили бы свои никчемные дни среди таких же пиявок, как они, срезая ивняк по пояс в болотной жиже!"
Этцвейн не отвечал, предпочитая не навлекать возмущение Финнерака на себя. Он твердо решил, что никогда не предоставит Финнераку возможность судить кого бы то ни было.
"Мы не можем драться с двужильными бесами врукопашную, - сетовал Финнерак. - Почему молчат технисты? Где их хваленое оружие?"
"Садитесь. Не поддавайтесь отчаянию, - сказал Этцвейн. - Я расскажу, как идут дела у технистов. Они столкнулись с препятствиями. Преодоление препятствий требует времени. Мгновенно расширяющийся материал вылетает с огромной скоростью - отдача пропорционально велика. Для того, чтобы это вещество можно было использовать в переносных орудиях, заряд должен быть микроскопическим, а груз, поглощающий отдачу, достаточно тяжелым. Расширяясь, заряд предельно охлаждается - до температуры межзвездной пустоты. Если бы это не происходило, вещество взрывалось бы в стволе. Поэтому перед летящим микроснарядом образуется раскаленная волна - даже не воздуха, а чистого пламени. Эта волна приумножает разрушительные последствия удара. Я присутствовал при испытании неподвижно закрепленного орудия. В радиусе до полутора километров снаряды безусловно, катастрофически убийственны. На большем расстоянии они не действуют - вещество просто испаряется, сопротивление воздуха слишком велико.
Мне показывали первые переносные орудия. Необходимость применения амортизирующих грузов делает их громоздкими, неудобными, опасными. Возможно, удастся производить более компактные устройства, но плачевные результаты экспериментов не внушают уверенности. Крупные, мощные орудия изготовлять несложно, но их должны удерживать массивные опоры - большие деревья, валуны, врытые сваи - а для поражения движущихся целей требуется маневренность. Тем не менее, достигнуты значительные успехи.
Кроме того, мы делаем взрывные стеклянные стрелы усовершенствованной конструкции. В наконечнике стрелы содержится электрет, разряжающийся при попадании. Электрический разряд приводит к детонации декокса, выводящей из строя или даже убивающей рогушкоя. Технисты говорят, однако, что массовое производство таких стрел затруднено необходимостью точного контроля размеров и свойств составных частей.
Изготовляются также реактивные гранатометы - простые, очень дешевые орудия, выпускающие небольшие ракеты со взрывными головками. По существу, такое орудие - труба из цементированного стекловолокна. В трубу вкладывается реактивный снаряд. Гасителем отдачи служит каменный цилиндр или детонирующий при запуске заряд декокса. Оружие эффективно только на небольшом расстоянии, точность попадания оставляет желать лучшего. В целом есть основания для оптимизма".
Финнерак сидел, не шелохнувшись. Он сильно изменился. Теперь он так же не походил на загорелого оборванца из лагеря №3, как каторжник, вышедший из тюрьмы строгого режима, не походил на прежнего Джерда Финнерака с Ангвинской развязки. Он окреп и расправился, держался прямо, двигался решительно и властно. Волосы его больше не напоминали выжженную солнцами плетеную подстилку. Он стриг золотисто-бронзовые кудри так коротко, что они скорее подчеркивали, нежели сглаживали форму черепа. Черты лица выступали с бескомпромиссной резкостью. Безумное сияние глаз сменилось матовым голубым блеском. Финнерак никогда не проявлял дружеской теплоты, у него не было чувства юмора, он не умел прощать и в любом обществе вел себя вызывающе прямолинейно. Он одевался только в черное. Наряд этот в глазах любого уроженца Шанта символизировал страх смерти и неумолимость судьбы. Неудивительно, что служащие - втихомолку, за спиной - величали его "Черным Ветровым" и "Финнераком-Вурдалаком".
Финнерак работал безудержно. Он увольнял, понижал в должности и назначал персонал Дискриминатуры с грубым пренебрежением к правилам, традициям, должностному положению и выслуге лет, вызывая в подчиненных скорее изумление и ужас, нежели возмущение. Новое Разведывательное управление стало его детищем, его вотчиной. В каждом городе Шанта он учредил местное отделение, связанное по радио с Гарвием. Бравую Вольницу Финнерак принимал еще ближе к сердцу, полностью исключив любые посторонние влияния. Он даже перекроил свой черный костюм на манер униформы добровольцев, хотя голубые рейтузы и темно-синий китель носить, разумеется, и не подумал.
Объявление о наборе добровольцев в Бравую Вольницу немедленно вызвало возбужденные толки и брожение умов по всему Шанту. В Гарвий спешили сотни мужчин всех возрастов и профессий. Финнерак не успевал снимать ошейники - опасная процедура требовала напряженного внимания и времени. Поэтому он явился с земными инструментами Ифнесса к технисту Донейсу, а тот собрал группу электронщиков. Специалисты осторожно разобрали устройства, изучая незнакомые детали и поражаясь фантастической точности их подгонки и неисчерпаемой емкости энергоэлементов. Они установили, что одно из устройств, по-видимому, регистрировало перемещение электронов и генерировало магнитные импульсы, "вычитавшие" или "гасившие" обнаруженный ток.
Многочисленные эксперименты позволили технистам имитировать функцию механизма Ифнесса, хотя их произведение - довольно тяжеловесный аппарат - внешне ничем не напоминало изящный ручной инструмент земного производства. Пять таких машин установили в подвале Палаты правосудия. Сменявшие одна другую бригады аппаратчиков круглосуточно удаляли ошейники с добровольцев, зачисленных в Бравую Вольницу. Финнерак лично проверял всех желающих снять ошейник. Забракованные кандидаты нередко яростно протестовали, на что Финнерак отвечал всем одинаково: "Принесите мне голову и ятаган рогушкоя - и вас допустят к службе в Бравой Вольнице". Примерно раз в неделю то один, то другой из отвергнутых добровольцев вламывался в кабинет Финнерака и с презрением кидал к его ногам почерневшую от крови лысую голову и блестящий ятаган. Финнерак без лишних слов сбрасывал пинком голову и ятаган в устроенный с этой целью желоб подвального накопителя - и подписывал документ, освобождавший головореза от ошейника. Никто не знал, сколько неудачников погибло, пытаясь добыть скальп рогушкоя.
Лихорадочная деятельность Финнерака порой заставляла Этцвейна чувствовать себя наблюдателем, а не участником эпохальных событий. Он сознавал, что сложившаяся ситуация могла подорвать его авторитет. Тем не менее, пока делалось все необходимое, у него не было повода вмешиваться. Когда Этцвейн задавал вопросы, Финнерак отвечал кратко, но по существу. Очевидно, любопытство "исполнительного директора" его не радовало, но и не раздражало - факт, сам по себе настораживавший Этцвейна: считал ли Финнерак, что Этцвейн стал лишним колесом в механизме управления?
Октагон Миаламбер организовал "юридические комитеты воздаяния и возмездия" во многих кантонах Шанта. Этцвейн получал отчеты о его реформах из разведывательных источников.
Об успехах Дайстара можно было судить только по слухам. Время от времени то из одного, то из другого города или селения приходили вести: там выступал Дайстар - с гипнотической, величественной импровизацией, окрылявшей всех, кто ее слышал - чтобы на следующий день исчезнуть, как окрик памяти, почудившийся издалека.
Финнерак пропал. Его уже привычная черная фигура не появлялась ни в номерах "Башен язычников", ни в Палате правосудия, ни в походных лагерях добровольцев. Директор Разведывательного управления и создатель Бравой Вольницы как под землю провалился.
Прошло три дня, и он появился. На вопросы Этцвейна о причинах его отсутствия Финнерак сначала пытался вообще не отвечать, проявляя нехарактерную для него уклончивость, но в конце концов заявил, что "решил отдохнуть, проехаться за город и подышать свежим воздухом".
Этцвейн не настаивал, но объяснение Финнерака его не удовлетворило. Неужели в жизни "черного ветрового" появилась женщина? Этцвейн отвергал такую возможность. Кроме того, от внимания Этцвейна не укрылась немаловажная деталь. Финнерак вернулся к работе с прежней энергией, но теперь в его манере руководства чувствовалась едва уловимая нерешительность - как будто он нечто узнал, и новая информация вызывала в нем беспокойство или недоумение.
Как узнать, чем занимается Финнерак, не спрашивая Финнерака? Обратиться в Разведывательное управление? Непростительная глупость. Создать независимое тайное ведомство исключительно с целью слежки за Финнераком? Смехотворно!
На следующий день после возвращения Финнерака из загадочного отпуска Этцвейн посетил мастерские технистов на островах в дельте Джардина. Донейс провел его мимо длинного ряда столов, уставленных оборудованием - здесь изготовляли новые переносные орудия. "Мы не смогли делать снаряды из чистого халькоида 4-1, - говорил Донейс. - Они расширяются почти мгновенно, вызывая недопустимую отдачу. Мы испробовали три тысячи вариантов. Теперь применяется смешанный состав, расширяющийся в десять раз медленнее халькоида 4-1. Соответственно, гаситель отдачи можно заряжать всего лишь десятикилограммовым грузом. Кроме того, "халькоид-пракс" тверже, то есть дольше выдерживает атмосферное трение. Новый снаряд все равно невелик - не больше иглы... Здесь монтируют в прикладах пусковой механизм и проводку... Здесь закрепляют эластичные ленты, предотвращающие выброс амортизирующего груза... Электрет вставляется в затвор... В казенной части размещается цилиндр амортизатора... Механизм проверяется... Здесь, на стрельбище, устанавливаются прицелы. Коррекция траектории по дальности не требуется - снаряд летит по прямой, пока не испаряется. Дальнобойность - больше полутора километров. Хотите попробовать?"
Этцвейн поднял оружие, опустил на плечо увесистую трубу. Желтая точка в оптическом прицеле, прямо по центру, указывала место попадания.
"Вставьте обойму в это гнездо, опустите рычажок предохранительного зажима. Когда вы нажмете на спуск, цилиндр амортизатора слегка ударит по электрету, тот разрядится, игла вылетит. Приготовьтесь к сильной отдаче - масса снаряда ничтожна, но ускорение чудовищно".
Глядя в линзу прицела, Этцвейн навел желтую точку на стеклянную мишень и нажал желтую пусковую кнопку. Тяжелый, грубый толчок заставил его отбежать на пару шагов. Над полигоном сверкнула белая огненная линия, на долю секунды соединившая дуло с разлетевшейся вдребезги мишенью.
Этцвейн осторожно положил трубу на козлы: "Сколько таких орудий вы можете изготовить?"
"Сегодня будет выпущено только двадцать штук, хотя можно было бы собирать и по шестьдесят в сутки. Гасители отдачи - главная причина задержек. Камень недостаточно прочен. Мы просили срочно реквизировать весь металл, какой найдется в Шанте. Но с поставками не торопятся. Заведующий закупкой материалов сообщает, что металл у него есть, но его не на чем перевозить. Заведующий перевозками утверждает обратное. Не знаю, кому верить. В любом случае металла не хватает".
"Я с этим разберусь, - пообещал Этцвейн. - Вы получите металл в ближайшее время. Тем временем хотел бы предложить вашему вниманию задачу иного рода - пару примерно годовалых детенышей-рогушкоев, уже злобных и опасных, уже чутко реагирующих на присутствие женщин. По-моему, полезно было бы узнать, каким образом и в каких обстоятельствах они стимулируются. Другими словами, как рогушкои опознают женщин - визуально, обонятельно, телепатически? Что их возбуждает?"
"Прекрасно вас понимаю - проблема первостепенной важности. Биологи займутся этим тотчас же".