* * *
Дальнейшие злоключения остатков отряда бессмертных под предводительством Нгара изложены Криссом из дома Иссов не в виде хроники, а в виде копии протокола допроса, который вел специально созданный Тайный военный совет. Крисс, труды которого легли в основу этого повествования, воспользовался одним из протоколов (их было несколько) допроса Советом бывшего сотника Шумаара. Шумаар явился в Нуанну спустя некоторое время после кончины Аххага Великого, был арестован и в течение нескольких суток давал показания. Несколько придворных писцов протоколировали допрос. Неизвестно, был ли Крисс в составе Тайного совета, или же присутствовал на нем в качестве доверенного лица царицы Домеллы, или же, наконец, воспользовался готовыми протоколами уже после того, как Шумаар был оправдан и отправлен в войска на Север, где и погиб в стычке с одной из орд "медных котлов", прорвавшейся на Равнину Дождей с северо-запада, через южные перевалы Туманных гор.
Вопросы членов Совета в протоколе не персонифицируются. Крисс не приводит начало допроса, где идет речь о событиях, уже известных читателю, а начинает с того момента, когда отряд Нгара высадился на западном берегу Нерайны.
И последнее. Придворные писцы пользовались особым видом письма - арлийской скорописью, которой владел лишь очень узкий круг образованных людей. Скоропись не отражала живые обороты речи, поэтому нижеприведенный текст содержит множество канцеляризмов и отличается сухостью, хотя Крисс, по-видимому, при расшифровке протоколов вносил в них правку.
* * *
- Сколько человек насчитывал отряд, когда вы высадились на берег?
- Сорок два человека.
- Были ли среди них офицеры?
- Сотник Мхаар, полусотник Унар и два десятника.
- Бессмертные?
- Тридцать четыре бессмертных, двое из них были тяжело ранены и умерли через некоторое время.
- Кто были эти два человека, которых ты не назвал?
- Девочка Эйга из прибрежного поселка и мальчик Амук из племени авров, с Огненных гор.
- Сколько у вас было лошадей?
- Сначала больше сорока, но уже на второй день пути лошади стали падать одна за одной. Мы решили, что они поражены какойто неизвестной нам болезнью. А может быть, их кусали ядовитые насекомые, водившиеся в предгорьях. Однако вскоре выяснилось, что лошади были отравлены: девочка Эйга во время ночлегов давала им дурную траву. Она была застигнута на месте преступления во время третьей или четвертой ночевки.
- Что было дальше?
- Нгар допросил ее. Эйга говорила, что всего лишь играла с лошадьми, что у нее и в мыслях не было, что трава, которую она давала лошадям, ядовита. Нгар не поверил ей и велел напоить отваром этой самой травы.
- И дальше?
- Эйга умерла.
- Что это была за трава?
- Трава, которая растет на западе, я не встречал ее здесь, на Равнине Дождей. Мальчик Амук называл ее "священной", и говорил, что в его племени отваром этой травы поили больных лихорадкой.
- Что было дальше?
- Мы подошли к предгорьям. Пали последние лошади. По горным тропам мы стали подниматься к перевалам.
- И вы еще не догадались, кто был истинным виновником гибели лошадей?
- Нет. Нгар думал, что ошибся, и лошади действительно гибнут от укусов крылатых тварей… Мы поднимались все выше. Еще несколько человек умерли, один сорвался в пропасть, другие, как я думаю, просто не вынесли тягот пути. Нам приходилось все время быть начеку, так как в горах жили дикие племена, которых Амук называл "люди-звери".
- Они нападали на вас?
- Только однажды. Это было ночью, когда по оплошности караульных погасли костры.
- Люди-звери питаются человечиной?
- Да, так говорил Амук - я уже рассказывал об этом.
- Дальше.
- Потом мы достигли одного из перевалов. Но за ним поднимались совершенно неприступные скалистые пики. Они были красноватого цвета, наверное, потому эти горы и назвали Огненными.
- Не только поэтому, Шумаар. Огненные горы отделяют Приозерье - страну наррийцев - от Равнины. И там, в Огненных горах, наррийцы обычно встречали завоевателей, шедших в Приозерье.
Разве ты не слышал о "стреляющих молнией"?
- Слышал, господин. Но не знал, что наррийцы умеют стрелять молнией.
- Хорошо. Продолжай.
- Мы спустились в ущелье, повернули на север, нашли новую тропу и снова стали подниматься на хребет. Это заняло несколько дней. У нас не было еды, и вокруг не видно было никакой дичи. В тех местах нет деревьев, нет даже травы. Мы выкапывали какие-то корешки, собирали яйца горных птиц. Но путь был так труден, что до перевала мы не дошли.
- И что же случилось тогда?
- Мы решили двинуться в обход хребта. Амук говорил, что где-то недалеко, на севере, проживает его народ - авры. Они смогли бы помочь нам.
- Сколько человек оставалось в отряде?
- Вряд ли больше двух десятков.
- Разве вы не соблюдали правил воинской службы?
- К тому времени уже нет. Люди слишком устали, и даже Нгар не пытался требовать от них соблюдения дисциплины.
- Хорошо. Мы еще вернемся к этому моменту. Скажи, почему ты не исполнил приказа и не остался со своим полководцем до конца?
- Я исполнил приказ. Нгар велел мне возвращаться в Нуанну и рассказать обо всем, что я видел.
- К тому моменту вас оставалось только двое? Как это случилось?
- Они ушли. Все, кто еще мог ходить - ушли, господин. Однажды я и темник Нгар проснулись у погасшего костра, в одиночестве, среди голых скал. Над нами парили стервятники, у нас не было ни пищи, ни воды. И тогда, в конце дня, Нгар приказал мне возвращаться.
- Ты можешь приблизительно указать место, где это случилось?
Вот карта.
- Нет, господин. Я не обучен обращению с картами.
- Хорошо. Сколько хребтов вы преодолели?
- Два. А может быть, и три. Я не помню. Я тоже устал.
- А Нгар?
- Нгар устал еще раньше.
- Ты помогал ему идти?
- Да. Я нес его на спине последние несколько дней пути. Потом мы остались одни. Я поднялся на ближайший утес. Это было трудно. Не хватало воздуха. И с утеса я увидел озеро.
- Озеро Нарро?
- Не знаю. Я только увидел далеко-далеко, внизу, в дымке, много воды.
- А может быть, это был Великий Западный Океан?
- Я не знаю. Нгар Непобедимый сказал, что это озеро. И что идти дальше не нужно.
- И ты оставил его?
- Да. Он приказал.
- Он мог идти?
- Не знаю. Я положил его на камни, там, где не было льда. Он приказал мне идти, и я пошел.
- Что он еще сказал?
- Он сказал: Амра, я вернулся к тебе. Так. Но я не понял его.
- Амра? Это имя он говорил тебе раньше?
- Нет. Никогда.
- Сколько дней ты шел до Нерайны?
- Кажется, три недели. Или больше. Я не помню. В пути я заболел. Меня подобрали люди, одетые в звериные шкуры. Они накормили меня и указали дорогу. Я отдохнул и пошел дальше.
Потом стало легче. Я шел под гору. Ел траву и ягоды. Спал на камнях или на деревьях.
- У тебя было оружие?
- Только кинжал.
- А у Нгара?
- У него был кинжал, и еще я оставил ему данахский самострел и три железных стрелы.
- Хорошо. А что стало с этим мальчиком, Амуком?
- Я убил его.
- За что?
- За то, что он оказался лазутчиком проклятого Эдарка…
- Амук сам сказал тебе об этом?
- Нет. Но я видел, как однажды ночью он встречался с человеком в черном плаще. Амук дождался, пока уснет караульный воин, и пошел в лес. Это было в узкой долине, за первым перевалом, когда мы ушли далеко на север. В лесу его ждал черный намутский воин. Когда Амук возвращался, я зарезал его.
- Ты не говорил с ним?
- Говорил. Приставив к его горлу кинжал, я сказал, что лишь он один в нашем отряде знал о свойствах ядовитой травы. Я сказал, что именно он отравил наших лошадей.
- Что он ответил?
- Ничего. Я убил его и вернулся, чтобы проследить за намутцем.
- Ты убил его?
- Я проследил за ним. Он оставил коня на опушке леса. Вскочил в седло и умчался. Больше я не видел его.
- А видели ли вы других намутцев во время похода по Огненным горам?
- Нет.
- Тогда почему же ты говоришь об Эдарке? Разве мало в Намуте воинов, носящих черные плащи?
- Не знаю, господин. Но намутцы гнались за нами от самого Суэ, и я подумал…
* * *
Здесь отрывок из протокола, приведенный Криссом, обрывается.
То, что случилось с Нгаром в действительности, не знает никто.
Решением высшего военного совета Нгар был лишен званий и имени, и отныне народ аххумов должен был забыть о нем. О нем и о трех тысячах бессмертных, навсегда отступивших в бессмертие.
На этом заканчивается описание странствия первого - странствия полководца бессмертных Нгара Непобедимого, потерявшего имя и Родину.
СИДЯЩИЕ У РВА
Те, кто сидели на краю света и тьмы, не оборачивались. Они и без того знали, что случилось, и что случится еще. Они ждали, и впереди у них была вечность.
Темные спины истуканов заслоняли свет, поднимавшийся из рва.
Этот свет не был благом; это был эпицентр тьмы, пульсирующая черная дыра, та точка, в которой сходится и к которой неосознанно стремится все сущее.
Они знали, что где-то за их спинами, в великой северной степи, родился вождь, проникший в тайну мироздания. Теперь он будет их рабом, их рукой, которая сметет ненавистный им мир в пылающую бездну, в ров, в котором нет места несправедливости или малейшему нарушению гармонии. Огонь переплавит пространство и время в чистый, как слеза, кристалл. И, может быть, этот кристалл и станет краеугольным камнем нового мира.
СТРАНСТВИЕ ВТОРОЕ. ГАРРАН СЧАСТЛИВЫЙ
ТУМАННЫЕ ГОРЫ
Аххуман поднял голову: Намухха приближался. Уже слышны были его грузные шаги, сопровождаемые горными обвалами; уже в просветах туч показалась голова: темное лицо с горящими глазами.
- Ты здесь, брат? - спросил Намухха и тяжело присел на корточки, опираясь рукой на горный склон. Ладонь его скользнула по языку ледника; с шипеньем поднялось облако пара.
Аххуман кивнул.
- Я жду тебя, - подтвердил он. - Жду, потому, что хочу попросить об одолжении. Дать мне еще немного времени.
Намухха расплылся в широкой улыбке.
- Каждый раз, - с притворным вздохом сказал он, - каждый раз, когда приходит время перемен, ты просишь меня об одном и том же. Хотя у тебя было достаточно времени и помощников, - все-таки ты не успеваешь…
Аххуман молчал. Намухха взглянул на восточное побережье, обвел медленным взглядом города, дороги, мосты, - и корабли в море, и бесчисленные живые пылинки, копошащиеся тут и там.
- Ты хорошо поработал, - сказал он с неопределенной улыбкой. - Вон тот город, например… В который уже раз ты отстраиваешь его?..
- Люди хотят жить, - сказал Аххуман.
- Это правда, - кивнул Намухха. - Но они хотят и разрушать.
Эти армии… Ведь это ты их создал. Ты дал людям смертоносные машины, научил их плавить и ковать железо, - и они тотчас же принялись делать мечи. А до этого - вспомни - точно так же они поступали с бронзой. И с медью. И даже с камнем… Прости, брат. Но время твое истекло. Я и так задержался на западе.
- Подожди, - сказал Аххуман. - Взгляни вон туда.
Он указал на север, где в дымке терялась извилистая серебряная нить великой реки Тобарры.
- Ты чувствуешь запах?
- Конечно, - ответил Намухха. - Пахнет пожарами. А что там?..
- Родной для тебя запах… Здесь, на востоке, еще не знают, чем грозит север. А я не успел подготовить их…
- Предоставь это мне, - сказал Намухха насмешливо. - Время строить прошло. Тебя ждут на западе - о, там хватит дел не на одно поколение смертных!..
- Брат, - Аххуман повернулся к Намуххе и посмотрел ему прямо в глаза. - Наш корабль един. Те, кто идут с севера, не пощадят ни строителей, ни воинов. Они чужие и для тебя, и для меня.
Намухха долго вглядывался в расползающийся туман. Кивнул:
- Хорошо, брат. Я посижу здесь. Но недолго. Ты ведь понимаешь, что я не могу вернуться обратно. И времени у тебя очень немного…
* * *
Два бога не смотрели на юг. Но если бы даже и посмотрели - они не смогли бы понять, что темные облака, закрывающие небосвод над Южным морем, - это отражение гигантских спин равнодушно сидящих у рва.
ЙЕССАУА
Тридцать больших галер и два десятка мелких вспомогательный судов через несколько дней плавания вдоль побережья Равнины Дождей, а потом вдоль берегов прекрасного острова Айд, вошли в обширную гавань Йессауа.
Вокруг гавани громоздились изумрудные горы и сам город с его сбегающими вниз как ручейки улицами был рассыпан по склонам.
Это был достаточно большой и богатый город, город-купец, стоявших на пересечении морских путей вдоль южного берега Равнины и с юга - от многочисленных островов Архипелага.
Флагманский корабль подошел к причалу. Это был прекрасный двухсотвесельный корабль, с двумя косыми латинскими парусами, с фигурой повелителя вод Амма на носу; острый жезл Амма был направлен вперед и слегка вверх и обит листовым железом.
Корабль был построен на верфи Аммахаго всего два года назад, и белая краска еще светилась на его бортах. Как и положено такому крупному и прекрасному кораблю, он носил имя священной для моряков морской птицы - альбатроса.
В окружении тысячников и ординарцев, в военных алабарских доспехах, под черно-белым аххумским стягом, Гарран сошел на берег. В отдалении уже стояли несколько айдийцев в пышных шелковых одеяниях, в широких круглых шляпах, украшенных безделушками в виде драконов. Это были члены Совета Ста, управлявшего Айдом.
Гарран приблизился и айдийцы церемонно поклонились, мелодично зазвенев дракончиками на шляпах.
На наречии Равнины, звучавшем очень смешно, поскольку айдийцы не выговаривают некоторых звуков, они объяснили, что приветствуют высоких гостей из Аххума, о котором много наслышаны. Они просили всех прибывших на кораблях воинов сойти на берег и проследовать в приготовленные для них покои - очень хорошие, просторные, удобные покои при дворце Совета. В этих покоях часто останавливаются чужеземцы, и ни один из гостей Йессауа еще не остался неудовлетворенным.
Гарран ответил, что в его планы не входит длительный отдых на Айде. Более того, он обязан вручить Совету Ста документ, подписанный самим Великим царем Аххагом. Документ этот настолько важен, что Гарран, флотоводец, советник и приближенный царя, просит немедленно созвать Совет, чтобы айдийские правители могли ознакомиться с ним.
После многочисленных поклонов, сопровождавшихся перезвоном дракончиков, айдийцы удалились. На причале осталась лишь группа легковооруженных воинов-айдийцев в парадном одеянии, без доспехов. Они выстроились вдоль причала и застыли, как статуи.
Гарран хмыкнул, пожал плечами, и вернулся на корабль.
По его команде воины на всех кораблях флотилии, занявшей большую часть причалов, приготовились к бою. Устрашающе зазвенели мечи, засверкали наконечники длинных копий.
Народ, глазевший на корабли с набережной, пришел в волнение.
- Я слышал, повелитель, что жители Архипелага неплохо пользуются мечами, но почти не умеют стрелять из луков, - сказал Гаррану тысячник Атмар.
Гарран сидел на палубе на высоком кресле и с любопытством наблюдал за набережной и городом, который был виден как на ладони.
- Что же ты предлагаешь? - спокойно спросил он. - Вынести луки и дать залп по этим несчастным зевакам?.. Нет, Атмар, мы еще успеем показать островитянам крепость наших луков. Давай пока понаблюдаем, что делается вон там, на горе… Видишь?
Он указал на высокий зеленый холм довольно далеко от берега.
На холме стоял странный дворец, напоминавший скопище разнообразных башенок с круглыми, похожими на айдийские шляпы, крышами.
Ко дворцу бежали люди. Их было немало, и можно было подумать, что Совет Ста внезапно превратился в Совет Пятисот.
Впрочем, Гарран не знал, что в особых случаях созывался Совет Тысячи, решавший наиболее важные, как правило, военные вопросы.
Спустя некоторое время довольно многочисленная процессия вышла из дворца и направилась к гавани.
Звон бубенчиков-драконов послышался в отдалении, и вот на набережной появились те же айдийцы в окружении многочисленных приближенных, одетых с подобающей пышностью.
Они остановились перед причалом и многочисленными поклонами дали знать, что хотят продолжить разговор.
- Сотню воинов на берег. Они пойдут со мной. Атмар, Бархар, Маттах также пойдут со мной. Эхнар - ты остаешься и будь наготове. Если от нас не будет известий, то ровно через две корабельных стражи выступай со всеми силами. И поступай с айдийцами как с врагами Аххума.
Гарран водрузил на голову боевой шлем и сошел на берег.