Маан недобро оглядел оплывшую фигуру писца, стол, рассыпавшиеся свитки.
- Где последнее донесение с данахской границы?
Рапах удивленно поднял брови и бросился к рассыпавшимся свиткам.
- Вот, господин.
Маан взял протянутый свиток, развернул.
- Это старое донесение пограничной стражи! - повысил голос Маан.
Рапах попятился:
- Других не было! Клянусь!
Маан поднял на него тяжелый взгляд.
- Мне не нужны твои клятвы, старик. Мне нужно донесение от Тмаггара, посланного на границу для того, чтобы арестовать изменников.
Рапах не нашел ничего лучшего, как развести пухлыми руками в недоумении. Маан взмахнул свитком - он оказался довольно увесистым, - и несколько раз хлестнул писца по дряблым щекам.
Рапах от неожиданности рухнул на колени. Щеки его покраснели, из глаз брызнули слезы.
- Старый подлый льстец, пачкающий краской телячьи кожи! - загремел тысячник. - Ты забыл, кому служишь? Ты забыл, в каком порядке должны лежать донесения? Ты забыл, за что получаешь деньги, которые стоят дороже тебя самого?..
- Господин… господин… - залепетал Рапах, ползая по полу у ног Маана и судорожно собирая свитки. - Никто не… Уже давно никто не приходит сюда… Никто не спрашивает… Я не знал, кому подавать донесения… Великий царь прогнал меня… Велел не попадаться на глаза… Я исправно записывал все, что надо… Но не знал, кому передавать… Ведь Крисс…
Напрасно он упомянул это имя. Потому что в следующий момент тяжелый солдатский сапог Маана приподнял его снизу, вонзившись в живот. Рапах потерял дар речи и откатился в угол, за стол.
Рука Маана встряхнула его за шиворот, как щенка.
- Все донесения ты обязан сразу же передавать мне, ты понял?
Не в силах выговорить ни слова, с перекошенным от боли лицом, Рапах торопливо закивал.
- Все донесения ты обязан переписывать сам, помня, что все, что касается великого царя - строжайшая государственная тайна!
Рапах закивал.
- Никто ничего не должен знать, никто - кроме меня!..
Рапах кивал и кивал, ничего не видя сквозь слезы и почти ничего не соображая от боли и страха. Через некоторое время он почувствовал, что железная рука Маана отпустила его.
- Вставай! - приказал тысячник.
Рапах, цепляясь за стол, медленно выпрямился.
- Приведи в порядок свои документы. Через час придешь с докладом. Еще вот что. Чем занимаются твои пачкуны там? - Маан кивнул на дверь канцелярии.
- Пере… Переписывают самые важные документы и книги, переведенные с нуаннийского… Это был приказ Аххага.
- Что за книги?
- Сочинения философов… Исторические хроники… Книги по хозяйству…
- Бред, - кратко определил Маан. - Хорошо, пусть переписывают книги. Документы у них отбери, спрячь. Все спрячь и опечатай.
Эту комнату закрой, ключ отдай мне. Когда потребуется, возьмешь его у меня. А теперь - за дело!
Круто развернувшись, Маан вышел. Из комнаты писцов тут же послышался его рык:
- Работать, пачкуны!
И стало тихо.
Потом в комнату заглянул Махур:
- Я нужен, господин?
Рапах схватился за поврежденную поясницу, выпрямился, насколько мог, набрал в грудь воздуха и завизжал:
- Во-о-он!..
БАРР
Обогнув с востока остров Айд, к вечеру флотилия вошла в обширную гавань города Чен. В гавани было много кораблей, в основном крутобоких купеческих галер, которые имели вместительные трюмы, - гораздо больше, чем в Йессауа: южная торговля сейчас, по-видимому, была гораздо значительнее северной - с городами Равнины, и причиной тому была длившаяся два года война.
На причале Гаррана уже ждали местные старейшины в многоярусных шляпах с подвесками.
- Скажи им - никаких церемоний и никаких пиров, - обратился Гарран к Ом Эро после первых приветственных поклонов. - Мы переночуем на кораблях и с рассветом двинемся к Барру.
- Как скажешь, мореход, - отозвался лоцман и защебетал на птичьем айдийском языке.
Старейшины покивали в знак согласия. Однако всенепременно захотели отужинать в обществе Гаррана.
- Хорошо, - согласился Гарран. - На "Альбатросе" достаточно места. Пусть поднимаются на борт.
По его приказу на палубе установили кресла и импровизированные столы из перевернутых настилов, положенных на бочонки.
Гости поднялись на корабль и едва уместились за столами. Мало того, на причал прибыли целые делегации от торговых кораблей, стоявших в гавани. Свое почтение Гаррану и Аххагу Великому пытались выразить темнокожие, в тюрбанах, жители далекого неведомого Дина, суровые светловолосые купцы из Тсура, торговые люди со Стеклянных островов, гости из Эль-Мена, и из многих и многих городов и стран, названий которых Гарран и не слышал.
Гарран послал на причал Храма и капитана Хаббаха, которые, при помощи одного из айдийских лоцманов, объяснялись с гостями и принимали подарки.
Впрочем, далеко не все чужестранцы, чьи корабли в этот вечер оказались в Чене, были настроены доброжелательно. Когда спустилась ночь и город и гавань украсились разноцветными, радовавшими глаз огнями, Гаррану донесли, что на один из аххумских кораблей пытались напасть: некие люди подплыли в лодке к борту и принялись осыпать бывших на палубе воинов бранью, плюясь и кривляясь. Тем временем другая лодка незаметно подплыла к другому борту, и с нее корабль попытались поджечь смоляным факелом. Поджигатели были обращены в бегство, пожар предотвращен.
Гарран приказал усилить охрану кораблей и вывести на причалы часть воинов для несения караула.
К полуночи гости были благополучно выпровожены и Гарран, оставшись с тысячниками, велел сняться с якоря до наступления рассвета.
- Мы не будем оставлять в Чене гарнизон. Пусть этот порт будет сохранять видимость вольного города. Мы не должны мешать торговле, и впереди у нас еще много миль пути. Врагов же у нас и без того достаточно, - сказал Гарран, и тысячники признали эти слова мудрыми.
* * *
Остров Барр лежал на юг на расстоянии пятидесяти-шестидесяти миль от Айда. Приблизительно на равном расстоянии от островов лежали скалистые рифы, крайне опасные для мореходов. Флотилия достигла рифов к вечеру и до наступления темноты благодаря искусству Ом Эро и других лоцманов, благополучно их миновали.
Спустилась ночь. Гребни волн заискрились под сиянием ярких южных звезд, усыпавших черное небо. Ом Эро легко ориентировался по звездам и с охотой делился с Гарраном своими познаниями.
Ветер благоприятствовал, почти всю ночь корабли шли под парусами, и гребцы получили передышку.
Уже светало, когда из тьмы вынырнуло десятка два небольших судна, с низкими бортами и парусами из темного шелка, почти незаметного в темноте.
- Пираты! - с тревогой шепнул Ом Эро и дремавший на палубе Гарран мгновенно проснулся.
- Зажечь стрелы! Подать сигнал! - приказал он.
В воздух взлетели десятки горящих стрел, предупреждая остальные корабли флотилии об опасности.
Воины на кораблях дружно взялись за весла и флотилия развернулась к нападавшим. Лучники выстроились вдоль бортов, за барьером из больших аххумских щитов, которые держали щитоносцы.
Но пираты не торопились нападать, и на одном из пиратских кораблей внезапно вспыхнул яркий огонь.
Раздались крики, усиленные раструбом, и Гарран прислушался.
- А знаешь, мореход, - сказал вдруг Ом Эро, - ведь это не пираты. Это, кажется, его величество Ата-Бата-Пули, Жемчужный король островов Патуабу.
* * *
Едва край горячего солнца показался над горизонтом, флотилии пошли на сближение, и вскоре уже Гарран разглядел на палубе странного низкосидящего судна живописную группу людей. На огромной кровати с балдахином, установленной в центре палубы, окруженный многочисленными полуголыми мужчинами и женщинами восседал бочкообразный мужчина. Лицо его, широкое и темное, сверкало на солнце, будто специально смазанное. Длинные черные волосы были уложены в замысловатый пук, украшенный павлиньим пером, а сверху на этот пук была водружена самая настоящая золотая корона с неправдоподобно огромными изумрудами. Корона сидела набекрень, что нимало не смущало ее обладателя. Он приветливо улыбался, махал руками и выкрикивал что-то, выражая, по всей вероятности, крайнюю степень удовольствия.
Вокруг него увивались несколько женщин с декоративными повязочками на бедрах - слегка полноватых, на вкус северян.
Позади короля торчали два совершенно черных и абсолютно голых человека, вооруженных трезубцами.
Корабли еще не успели сблизиться как следует, а король от нетерпения уже привскакивал со своей пышной кровати, покрытой атласными подушками, и кричал в длинный раструб из бамбука:
- Э-а! Э-а!
Что это означало, Гарран не имел понятия. Язык патуабцев не слишком-то развит, сказал Ом Эро. Впрочем, заметил он, король настроен явно дружелюбно.
- Только ничему не удивляйся, - шепнул он Гаррану. - Отнесись к его чудачествам серьезно.
Тем временем корабли приблизились друг к другу, и оба предводителя получили возможность полюбоваться друг другом с расстояния в несколько локтей.
Король кивал и улыбался, взмахивал руками, притопывал ногами, и всем своим видом показывал, что желает познакомиться с Гарраном поближе. Гарран отвесил ему поклон, после чего приказал подвести "Альбатрос" вплотную к плавучей резиденции короля и спустить трап.
Гребцы взялись за весла, и вскоре аххумский флагман сблизился с туземным судном. Гарран в сопровождении свиты прошел по перекинутым сходням.
Король бросился навстречу и, к смущению флотоводца, заключил его в объятия.
- Король Жемчужной страны Патуабу приветствует короля аххумов, - зашептал Ом Эро, переводя выкрики короля. - Он давно желал с тобой познакомиться и, услышав, что ты поблизости, немедленно приказал плыть навстречу. Король очень доволен.
- Передай его величеству, что я польщен, но он принимает меня за другого, поскольку я всего лишь слуга своего короля, - сказал флотоводец.
- Нет, этого я не передам, - ответил айдиец. - Прости, великий мореход, но на их языке есть только одно слово - король. Все остальные - люди или "скоты", то есть, рабы и слуги. Да, еще есть слово, для обозначения женщин. Старых - отдельно, молодых - отдельно…
Гарран поморщился:
- Я понял. Переводи.
- Король просит тебя садиться. Он хочет, чтобы ты стал его гостем.
Гарран присел на край кровати, лицом к лицу с королем. Ом Эро остался стоять, а остальным было предложено присесть прямо на палубу, на атласные подушечки.
- Скажи, что я давно хотел познакомиться с королем. Скажи, что я о нем много слышал.
Король закивал с такой энергией, что затряслись все складки его обширного тела.
- Взаимно, - коротко перевел Ом Эро.
Король говорил, айдиец кивал.
Гарран не вытерпел:
- И это все?
- Нет, мой господин. Сейчас он передает наилучшие пожелания твоей двенадцатой жене. Это формула вежливости.
Гарран поднял брови, но промолчал. Король продолжал говорить, усердно кивая.
- А теперь?
- А теперь двадцать третьей.
- Хорошо. Скажи, когда он закончит.
* * *
Несмотря на внешнюю неказистость, судно Жемчужного короля отличалось надежностью и удобством. Оно было овальной формы и почти целиком состояло из прочной, сшитой из широких досок палубы. В дальнем конце палубы было несколько отверстий, которые, по-видимому, вели в трюм. Там же были мачта, укрепленная вантами и возвышение, на котором стоял кормчий.
Другие корабли были построены иначе. Они были значительно короче и ниже аххумских, зато имели по две мачты и довольно сложную систему косых парусов, позволявшую им развивать значительную скорость и менять курс независимо от направления ветра.
На каждом корабле, по расчету Гаррана, могло уместиться не более, чем пятьдесят человек. Следовательно, подумал он, всех подданных короля на кораблях в несколько раз меньше, чем аххумов. Гарран еще более успокоился, когда разглядел, что у кораблей короля нет носовых таранов, а моряки не носили ничего, кроме набедренных повязок.
Между тем, продолжая беспрерывно говорить, король приступил к угощению.
На палубу вынесли множество разнообразных корзин и керамических сосудов. Все это разложили на огромном ковре.
Гаррану предложили сесть на одну из подушечек рядом с королем.
Вино оказалось отменным, кажется, арлийского происхождения.
Король пил его, как воду и довольно скоро лицо его окончательно расплылось и залоснилось, а корона сползла набок и держалась только благодаря павлиньему перу.
- Ты самый сильный на свете, - переводил Ом Эро; он аккуратно поглощал яства, не забывая о своих обязанностях. - А король самый богатый. На островах Патуабу жемчуга столько, что дневной улов весит больше, чем все жены короля, вместе взятые.
Он говорит, что если бы аххумы и его подданные объединились, вы могли бы покорить Таннаут и даже Нильгуам.
Гарран просто кивал, понимая, что отвечать на эту похвальбу не требуется. Он уже устал от множества слов, от сидения на солнцепеке и лишь выжидал паузы, чтобы завершить визит.
Но тут король вскочил и стукнул себя в широкую обвисшую грудь.
Вид у него был воинственным. Гарран очнулся от своих мыслей:
- Повтори, что он сказал?
- Он сказал, что аххумы - очень хорошие, очень сильные люди.
Настоящие воины. Что ему очень хотелось бы иметь таких воинов в своей армии. Но он еще не встречал человека, который мог бы в единоборстве победить его самого, то есть его жемчужное величество…
Король неожиданно замолчал и уставился на Гаррана. Гарран с беспокойством оглянулся на Ом Эро.
- Его величество вызывает на поединок любого из аххумов, господин мой, - быстро проговорил айдиец и едва не подавился.
- Надеюсь, не меня?
- Не знаю.
Ом Эро справился, наконец, с куском жареной рыбы атта, и что-то спросил у короля.
- Э-а! Уики-каи! - ответил король грозным голосом.
- Он вызывает на бой любого из твоих воинов-силачей. Самого сильного, - сказал айдиец.
- На бой? В чем заключается этот бой?
- Борьба. Король любит бороться.
- Передай ему, что я признаю его превосходство в этом виде единоборства, - осторожно сказал Гарран, косясь на огромную тушу короля. - Если ему будет угодно, я приглашу… Да вот, хотя бы, Эммаха - кормчего моего корабля.
Кормчий, услышав свое имя, поднялся. Это был алабарец огромного роста, с длинными, на редкость мускулистыми руками.
- Король согласен?
Ом Эро выслушал короткий ответ и кивнул.
Тут же, на палубе, противники сошлись под веселое оживление подданных короля. Им такие забавы видеть было не впервой.
Король кинулся на Эммаха. Алабарец уклонился и сделал подножку. Его величество со страшным звуком рухнуло на палубу.
Гарран вскочил, но Ом Эро успокоил его взмахом руки:
- Не торопись, мореход.
Король приподнялся, помотал головой и встал. Эммах взглянул на Гаррана.
- Наступай, - коротко ответил флотоводец.
Эммах прыгнул вперед и его огромный кулак мягко погрузился в живот короля. Однако король остался на ногах. Мало того, он, кажется, даже не почувствовал удара, поскольку в следующее мгновение Эммах уже корчился в страшных объятиях короля.
- Какая странная борьба… - пробормотал Гарран, и тут же увидел, что Эммах безвольно повис в руках короля.
- Он сломал ему ребра!
- Может быть, - спокойно ответил Ом Эро. - Король - настоящий силач.
- Так останови же его, иначе я останусь без кормчего!
Ом Эро громко сказал несколько слов на языке Патуабу, и король как бы нехотя разжал руки. Эммах без чувств повалился на палубу. Его подхватили слуги и принялись вливать в рот вино.
Король подошел к Гаррану.
- Не беспокойся, я ничего ему не повредил. Он скоро придет в себя, - перевел Ом Эро.
Король снова стукнул себя в грудь и радостно захохотал.
- Он самый сильный, - перевел айдиец. - Он спрашивает, кто еще хочет испытать его силу.
Гарран покачал головой, но Ом Эро внезапно сказал:
- Разреши мне, мореход!
- Что? - Гарран повернулся к щуплому лоцману. - Ты хочешь сразиться с ним? А кто поведет мой корабль дальше на юг?
- Я.
Король с беспокойством прислушивался к этому разговору, а потом вдруг махнул рукой и разразился длинной тирадой.
- Что он сказал? - спросил Гарран.
Ом Эро усмехнулся:
- Он не хочет драться со мной. Он говорит, что айдийцы хитры и коварны и не умеют правильно бороться. Он говорит, что мы нехорошие люди.
- Вот как? Вы действительно такие? - удивился Гарран.
- Нет, мореход. Но борьба - часть нашей культуры. Наш вид борьбы называется там-буро-тоа, что означает - "пусть он ударит себя сам". Ты никогда не видел наших поединков? Это красиво.
Король указал на Ом Эро толстым пальцем и гневно прокричал:
- Э, Э-а! Уаки!
Ом Эро побледнел, молча поклонился королю и сказал Гаррану:
- Разреши мне уйти.
Гарран лишь развел руками и кивнул.