- А это весельчак Анри. Он не любит говорить о своей смерти, но мне разрешил пересказать, - снова вклинилась Дейзи, указав на угрюмого сухощавого духа, висевшего в углу.
Тот обернулся, сдержанно кивнул и продолжил что-то обсуждать с Фагором.
- Аниэру оракул предсказал, что смех его погубит, и юный весельчак стал жрецом Неведомого. Поклялся не смеяться.
- Однажды, - мужчина как-то вдруг переместился к нам, - я шел через площадь в Дуэте. Там как раз приехал цирк и зверинец. Какой-то шутник или злоумышленник открыл клетки с хищниками. Паника, крики, давка. Вы бы видели, как улепетывала стража! - На строгом лице появилось мечтательное выражение. - А там была девочка лет семи. Она схватила прут и, ругаясь и выговаривая тиграм и львам за плохое поведение, погнала их этим прутиком назад в клетки. У нее было такое сосредоточенное личико… Я не выдержал, рассмеялся - и словно плотину прорвало. Хохотал до упаду… - Мечтательное выражение сошло с лица этого странного духа, словно сорвали маску. - У нашей семьи была плохая наследственность. Сердечный приступ.
И Анри отлетел обратно к Фагору, продолжив беседу.
Я молча выпила. Немного помолчали.
- Грегор, твоя очередь. - У моего локтя замерла Дейзи.
- Да-да! Грегор, расскажи! - Кларисса пристроилась с другой стороны.
Этот великан шагнул в центр, и все слаженно расплылись в стороны, давая ему место. Я приготовилась внимать.
В тот год собирались враги покорить наши земли.
С ветрами весенними вышли они к перевалам.
Киннон остроглазый и мудрый заметил угрозу,
И вывел отряды, и весть покатилась по кручам.
Нам было куда отступать, хоть бросать не хотелось
Очаг и хозяйство, но орды врага наступали.
Последний обоз уходил на высокие тропы,
Когда показались враги в темной скальной теснине.
И крикнул я брату родному Адуну: "Спасайся!
Бери стариков и детей, уводи наших женщин.
А мы, тридцать воинов, сдержим врага наступленье.
К тому же вот-вот с перевалов прибудет подмога".
Засели в теснине мы той у руин крепостицы.
Кажется, рассказчик начал входить в раж. Потрясая топором, он размахивал руками и продолжал говорить нараспев:
Накатывал враг раз за разом, но мы устояли.
Отбили атаки и славою вечной покрыли
Себя и родов своих гордое горное имя.
Топор мой разил день и ночь, мы усталость забыли.
Мы гибли, но не пропускали вперед супостата.
Осталось нас двое: лишь я и товарищ мой Бравен.
Закончились стрелы, сломался рычаг катапульты!
Грегор уже в лицах показывал, как именно он разил неведомого врага, теперь я поняла, почему все так расступились. Топор хоть и призрачный, но летал весьма угрожающе.
И черной ордой враг пошел на решительный приступ…
Израненным пал мой товарищ, один я остался.
Рубил что есть мочи, не чуя ни ран и ни боли.
Но снова враги навалились, и пал я на землю,
И был там повержен, погиб в безымянной теснине!
Воин замер, опустив руки, повисла гробовая тишина, я забыла дышать, а духам это и не было нужно.
Когда воздуха стало совсем уж не хватать, тихонько вздохнула и спросила:
- А подмога?
- А подмога не пришла, подкрепление не прислали, - грустно ответствовал горец.
- Что ж, обычные дела, - машинально подхватила я, но вовремя умолкла.
В результате вся компания зашумела совещаясь. Сошлись на том, что следующими гостей принимают подружки. Сменить обстановку. А то все пещеры да замки.
За это выпили снова. Я вина, а духи слетали к источнику. Бутыль как-то подозрительно ополовинела.
- Ники, - вскоре весело нашептывал мне Мэтиус, - а ты знаешь, что прислуга считает тебя баронской шпионкой?
- Хик! - глубокомысленно отвечала ему я.
- Да-да! Так и шепчутся. Мол, услугами горничных не пользуется, живет в одних покоях с его светлостью, в подвалах рыскала, в непотребной одежке ходит, движения стыдные по утрам во дворе совершает. Кстати, что за движения?
- А я сейчас покажу!
Градус веселья повысился. Потому что потом были танцы, и я действительно показывала движения. Отбивала каблучком и хлопала, задавая ритм. Остальные подхватили. Сначала исполняла фламенко под дружный аккомпанемент духов. Потом сольно исполнила румбу. В общем, зажгла. В смысле духов зажгла, пары закружились в каком-то местном танце. И дальше мне оставалось только завидовать. Они-то летали, а я даже прикоснуться ни к кому не могла. Под потолком кружились призрачные фигуры, танцевали прямо в воздухе, смеялись. Почему-то вспомнились бицепсы, трицепсы и всякие там косые мышцы пресса, которые в полном комплекте возлежали в спальне наверху.
Я загрустила. И собралась идти в свои покои, воссоединяться со спящим набором всяческих достоинств.
Мэтиус застукал меня, когда я в очередной раз обнималась со стеной и ласково гладила каменную кладку. Я же помню, где-то тут камушек нажимался и дверка открывалась.
- И что это мы тут делаем? - весело вопросил дух, подлетая ко мне в обнимку с Лизи.
- Домой ползу! - отчиталась я и прижалась к стене щекой. - Он там спит, а я тут, а вы танцуете и летаете, а я что, не живой человек? Я тоже хочу, - сбивчиво объяснила свое устремление и всхлипнула.
Наверное, надо было промолчать или бежать раньше. Потому что духи переглянулись, улыбнулись и заявили, что сейчас пойдем летать.
- Я не умею, - пожаловалась я.
- Научим, - ответили мне.
- Я не хочу, - повела я себя нелогично.
- Заставим!
За это еще немного выпили. И мы действительно побежали летать. Точнее, побежала я, а духи нестройной радостной толпой полетели за мной, втягиваясь в очередной подземный ход, который показал мне Мэтиус. Очень узкая винтовая лестница, которая жалась внутри центральной колонны одной из башен, вывела нас на продуваемую всеми ветрами площадку.
Шумел далекий прибой, и кругом царила теплая и очень темная ночь.
- Фагор, ты расчет сделал? - нетерпеливо поторопила математика Кларисса.
- Почти. Согласно вектору рассеяния аурических излучений на объекты средних масс коэффициент… Умножить на время и делить на квадрат расстояния.
- Фагор!
- Необходимое и достаточное для левитации количество духов равно одиннадцати.
- А если все приложим силу?
- Часа полтора, я могу посчитать точнее.
- Не надо! - воскликнули все хором.
Потом призраки облепили меня плотной толпой, как-то сжавшись. Я и раньше подозревала, что человеческую форму им сохранять необязательно, просто так привычнее. На коже от соприкосновения живой материи и эктоплазмы оставались светящиеся следы. Я посмотрела на свою сияющую руку. Это было очень красиво.
- Давай, - шепнули мне на ухо.
И я шагнула в пропасть.
ГЛАВА 17
Веселье - это манера поведения, тогда как радость - это привычка ума.
Вообще продолжение банкета запомнилось плохо. Помню, что мне было холодно, потом стало тепло, и я уснула.
Наверное, мне снилось, как я, завывая и безудержно хохоча, ношусь над крышами, окруженная духами и светящаяся во тьме ночи. Снилось, что, поддавшись сиюминутному порыву, я влетаю в чье-то окно, хватаю с низенького дивана пару подушек и узорчатый плед, говорю "тсс" обалдевшему хозяину и, хохоча, выпрыгиваю обратно во тьму.
Снилось, как мы спустились к самой воде и я с визгом носилась по прибою, подобрав юбку, а за мной летал целый шлейф развеселых привидений, то ли пытаясь меня поймать, то ли просто забавляясь. На волнах качался призрак русалки, помахивая хвостом.
Какая-то пожилая дама, кажется, прорицатель называл ее Гарденией, с улыбкой говорила: "Спасибо, что позвал, Мэтиус, а девочке не чужд размах". Потом мы снова куда-то летели.
Еще снилось, как, завернув найденную книгу, кубок и почти опустевшую бутыль обратно в кожу, я кралась по коридорам, гладя сверток и приговаривая: "Моя прелесть". Кажется, у меня на плечах вместо плаща было повязан узорный плед с бахромой.
И уж точно снилось, как духи, поймав меня в подземельях, уговаривали отправиться в постельку, а потом просто подняли, отнесли и даже вытряхнули из платья. И выражение призрачных лиц при этом было у всех как на подбор очень хитрым.
Лучи восходящего солнца заглядывали в распахнутое окно и щекотали ресницы. Я поморщилась и повернулась к окну спиной, уютно утыкаясь во что-то большое и теплое. Меня тут же обхватила тяжелая рука и притиснула к большому и теплому покрепче.
Вообще я заподозрила неладное уже на лучах: в мою комнату на рассвете они не заглядывали, поскольку окна выходили на юг. А значит, комната была не моя. И постель была не моя. И мужчина, который в ней спал, тоже не мой. Я открыла глаза. Хотя тут уж как посмотреть, может, и мой. Жених все-таки. Взгляд уперся в ямочку между ключиц и пару шнурков с амулетами. Машинально отметила, что при первой нашей встрече бижутерии было больше, а вот одежды примерно столько же. Я уже запомнила, что этот мужчина предпочитает спать обнаженным. Меня словно кипятком обдали, я ощутила, как горячий предательский румянец растекается по щекам, ушам и даже груди. Ужаснувшись ситуации, зажмурилась обратно в какой-то отчаянной надежде, что все это сон и само развеется. Не развеялось.
- Доброе утро. - Шердан поерзал и устроился на боку.
Руку он с меня так и не убрал, не давая отодвинуться подальше, и "доброе утро" упиралось мне в живот.
Я скосила глаза на изножье кровати: на спинке, аккуратно расправленное, висело мое серое платье, слегка испачканное в паутине, соли и песке. Зажмурилась снова.
Подтянула краешек укрывавшего нас одеяла по самые глазки и опасливо ощупала себя. На мне остались тоненькая батистовая сорочка и весьма развратного вида короткие панталончики на шелковых лентах, призванные заменять в этом мире привычные трикотажные и кружевные изделия. Если бы можно было покраснеть еще сильнее, то я бы это сделала обязательно. Шердан кашлянул. Пришлось открыть глаза.
На лице жениха играла очень ироничная усмешка, но взгляд был напряженным. Наверное, я переоценила его стойкость вчера: он так устал за поездку, что проспал как убитый и даже моего появления не засек. Это было бы хорошо, это было бы просто великолепно. Вспомнились духи, в темноте вытряхивающие меня из платья и опускающие на ложе, как выяснилось, на чужое. Ух, попадись мне только Мэтиус, я его… я ему… я с ним разговаривать не буду. Молчание явно затянулось.
- Доброе утро, - ответила я сквозь покрывало.
И тут на меня снизошло осознание того, что вчера я выпила в одиночку даже не литр вина, бутыль-то поболее была. А где этот… как его… абстинентный синдром? Куда делось ужасающее, лишающее сил и желания жить похмелье? Где дикая жажда и головная боль? Почему во рту не нагадили кошки? То есть нет, я не жаловалась, просто сильно удивлялась. Так что даже о его светлости на мгновение забыла. Только вот он обо мне не забыл.
- Я не буду спрашивать, что ты тут делаешь. - Его рука сползла с моей талии и по-хозяйски погладила пониже спины, и Шердан как-то очень предвкушающе улыбнулся. - Это и так понятно.
От возмущения у меня все слова растерялись, так и смотрела на него широко раскрытыми глазами, укрывшись до кончика носа одеялом.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? - вкрадчиво спросил этот тип, продолжая поглаживать рукой мою поясницу.
От этой простой ласки хотелось прогнуться, прижаться к нему. Я почувствовала, как накатывает первая волна возбуждения, заставляя напрячься под тоненькой тканью грудь. Шердан тоже это ощутил.
- Ну, раз не хочешь, - рывок, и он навис над сдавленно пискнувшей мной, - то мы, так и быть, займемся тем, зачем ты сюда пришла, дорогая.
Последнее слово жених произнес с нажимом, одновременно вторгаясь между моими сведенными ногами коленом. Теперь всю доброту его утра я чувствовала уже бедром. А одеяло сползло, обнажая и его, и меня.
- Что-то мне вся это ситуация напоминает, скромная селянка. - Рука Шера уверенно скользнула по животу вверх, заставив вздрогнуть, и легла на грудь.
Я тихонько зашипела, когда его пальцы обхватили и сжали горошину соска, а вторую грудь через батист согрело дыхание. Тут точно воздух такой, и я поняла, что вся дрожу. То ли от страха, то ли от предвкушения.
- Хочешь? - шепнул этот соблазнитель, проведя губами от груди к моему ушку.
- Хочу, - почти выкрикнула я, когда он обвел ушко губами и неожиданно куснул.
- Чего хочешь? - Он продолжил забавляться с моим ушком, а рука с груди скользнула вниз и приподняла край панталончиков.
Пальцы проникли под ткань, поглаживая и лаская все, что ниже. В этот момент мужчина отстранился. Наши взгляды встретились. Его потемневший, изумленно-недоверчивый, и мой - еще затуманенный, но уже очень недобрый. Это замешательство меня и привело в себя.
- Хочу рассказать. - Я привстала на локтях, отодвинула его, толкнув ладошкой в грудь, и двумя пальцами за запястье извлекла из святая святых наглую конечность.
- Уверена? - Шер провокационно качнул бедрами.
- В-вполне, - решилась я. - Я нашла центр управления системами замка. То, что вы зовете вотчиной шаю, - выпалила на одном дыхании, подтягивая на себя уголок одеяла.
Я почувствовала, как он дрогнул. Но с виду этот коварный тип остался невозмутим, бровью не повел и продолжил нервировать меня своей близостью. Понимал, что никуда я не денусь. Пришлось попросить:
- Отпусти меня, пожалуйста.
Его светлость иронично улыбнулся и убрал руку, что была ближе к краю кровати, предоставив мне самой выползать из-под него. Судя по всему, мои попытки к нему не прикоснуться вызывали веселье. Я сползла на пол, бочком добралась до платья, уже прикрываясь им, молча покинула спальню. Из-за двери донесся негромкий смех. Что ж, этот раунд точно остался за ним.
Умывшись и настороженно прислушиваясь к себе, я умчалась на тренировку. Организму по-прежнему было хорошо, никаких последствий вчерашних возлияний он не выказывал. Хотелось петь, двигаться и убить Мэтиуса. Даром что он уже мертвый.
Занималась ударно, это позволяло задавить мучительную неловкость сегодняшнего утра. Попыталась успокоиться чуточкой йоги.
Альгер ввалился во дворик с парой мечей на плече, когда я стояла на голове и старалась сохранить равновесие.
- Вероника, душа моя! - Он кинулся ко мне, раскрыв объятия.
- Альгер, свет очей моих! - поддержала его я, принимая привычное положение.
Маг подхватил меня, крутанул и шепнул тихонько:
- Не знаю, чем ты так довела Шера, но он разбудил меня весь на взводе и чуть не сожрал, пока я неспешно вставал и собирался на тренировку. Что у вас происходит?
Ага! Не такой уж ты железный, милый мой. Альгер поставил меня на землю и отстранился.
- Ничего особенного. - Я постаралась не краснеть, вспоминая об этом "ничего", и сообщила заговорщицки: - А я нашла такую же, как в Гихоне, комнату тут, в замке.
- Так, после завтрака уже назначена встреча, а потом мы тебя найдем. - Альгер с сомнением на меня глянул, не совсем уверенный, что действительно найдет. - Покажешь все!
- Хорошо, я как раз тренируюсь с Амиром ножи бросать.
Краем глаза я заметила, что в дверном проеме стоит Шер. Поняла, что лучше мне убраться. Подхватила свою рубашку, провокационно потянулась, оголяя животик. Альгер укоризненно покачал головой.
Уверена, весь наш разговор Шер слышал. Я гордо продефилировала к двери, протиснулась мимо шайсара, который и не подумал подвинуться, и сбежала к себе, отгоняя желание подглядеть за напарниками из окошка. Обнаженного мужского тела мне этим утром хватило с лихвой.
Во время завтрака царило неожиданное оживление. Сначала подумала, что оно вызвано возвращением отряда. Но дамы вовсю сплетничали о каких-то странных событиях. Я заранее напряглась.
- Горничная сообщила, что хозяйка ее брата тоже видела Дикий гон. Процессия из сотни призраков пронеслась вокруг замка и нырнула в океан, - рассказывала дородная матрона.
- Говорят, это души слуг Неведомого бога мечутся по миру и похищают детей, - пролепетала молоденькая барышня, которую я раньше не видела.
- Булочница рассказала, что действительно по небу пролетали духи, она от клиентов с рассвета наслушалась, - вторила еще одна.
- Хорошо, что у меня нет дара и я не могу видеть эти ужасные горящие глаза и оскаленные пасти!
Я вспомнила веселые симпатичные лица и спрятала улыбку в чашке.
- Да и в замке слышали ужасающий хохот!
Так прямо и ужасающий. Нормальный у меня смех.
- А солдаты ночного караула докладывали, что видели ведьму. Пытались стрелять, но стрелы ее не брали, пролетали насквозь, - сообщил какой-то юноша.
Я подавилась булочкой и чуть не выплюнула чай. Так в меня еще и стреляли?
- Точно, светящаяся старуха в черном!
- Мы тоже слышали что-то подозрительное, да, милый? - Одна дама пихнула локтем сонного супруга.
- Вспомните пророчество о Белой Даме, грядут перемены…
- Неужели война?
Дальше беседа плавно перетекла к обсуждению того, с кем война наиболее возможна. Взгляды разделились. Да, общество лихорадило. Я постаралась незаметно улизнуть из столовой, и очень радовалась, что ни шайсара, ни шаисы Галианы за столом в этот час не оказалось.
Амир нашелся в условленном месте. Он подтягивался на выбившейся за ограду парка ветви дерева. На нем были только брюки, держащиеся на узких бедрах. Я оторвала взгляд от завораживающей игры мышц плечевого пояса под смуглой кожей, чуть блестящей от пота. Покачала головой. Слишком много тестостерона для одного утра. Амир сделал вид, что только что заметил меня, хотя не сомневаюсь - о моем приближении знал загодя. Он пружинисто спрыгнул с импровизированного снаряда, повел плечами и учтиво поздоровался, надевая рубашку.
У меня перед глазами вспышками рождались воспоминания. Вот с радостным смехом я кружу в вышине над замком под прищуренным взглядом ущербной луны. Волосы, не собранные в прическу, развевает ветер. Раскинув руки, я что-то шепчу про уют, и мы с моими верными духами, веселящимися не меньше меня, срываемся вниз, к одному из раскрытых по теплой погоде окон. На низком топчане лежат симпатичные подушечки и узорный плед. Он мне сразу приглянулся, давно такой хотела. Точно помню, что в тот момент думала о холоде подземелий. Хозяин комнаты в одних легких штанах поднимается с просторного ложа. Но я лишь широко улыбаюсь, как бы это ни выглядело в призрачном свете, и сигаю с подоконника вниз, обняв добычу.
Впору было пойти и закопаться самостоятельно. Ведь если стражи меня хоть и видели, но не узнали, то Амир как раз мог. И мне конец, если о ночных похождениях услышит Шер. Да еще и дух просил не выдавать его присутствия в замке. Чем-то он на его светлость обижен. Хотя теперь-то уж что, полгорода о полчищах духов треплется. Постаралась отогнать дурные предчувствия и пошла на позицию. Сегодня планировали увеличить расстояние броска на пару шагов.
- Как спалось? - вдруг поинтересовался мой тренер.
А у меня самообладание ни к черту. Нож улетел куда-то за щит.