* * *
Час, сутки, двое, неделя. Время растворилось в синем, табачном дыму и сонном мареве накатывающего безумия. Допрос длился без остановки. Мелькали, в круговороте, лица и голоса. Угрозы, сочувствие, обещания. Несколько минут сна. Тяжелое, отравляющее разум небытие. Вновь круговорот вопросов и свет, нестерпимо бьющий в глаза. Теряешь ориентацию в пространстве, путаешься в мыслях и тонешь, тонешь, тонешь в болоте из слов.
"- Где Вольф?
- В Преисподней.
- А если он ранен?
- Сложно выжить с перерезанным от уха до уха горлом, а скорая приедет только когда проложат дорогу.
- Ты убил его?
- Нет.
- Название "Свердловск" о чем-то тебе говорит?
- К сожалению да.
- Цель группы Дирлевангера?
- Золото, другая жизнь. Подальше от дерьма и собственной совести.
- Ты убил Вольфа?
- Нет, но мысль посещала.
- Что случилось с безопасниками из Первоуральска?
- Сунули нос куда не следует. Все умерли.
- Как?
- Без шансов на воскрешение.
- Ты участвовал в террористическом подполье?
- Смотря с какой стороны посмотреть.
- Тебя зовут Рудольф Штольке?
- Да, наверное, не знаю, нет.
- Шел с бандой добровольно?
- Нет, мне платили суточные вареньем.
- Ты убил Вольфа?
- Да, больше некому.
- Подпиши. "..
Состояние на грани сумасшествия. Короткая передышка. Комната без окон. Металлический, девственно чистый стол, прикрученные к полу стулья. В углу бесстрастно мигающая видеокамера. Стена из темного стекла. За ней люди. Зоопарк твою мать. Мясорубка человеческих душ. Выхода нет. Хотя есть.
Открылась дверь, вошел мужчина. Средних лет, с острым, неприятным лицом и светлыми, лишенными жизни глазами. Элегантный черный костюм, кожаный портфель. Впечатление портил желтый целлофановый пакет из универсального магазина. Шнапс и закуска?
- Здравствуй Рудольф, - скрипучий голос тер песком по стеклу.
- Здрасьте.
- Следователь Главного управления имперской безопасности Йохан Шульц.
- Очень приятно, - бодро соврал Рудольф. Этот хер первый кто соизволил представиться. Другие только пугали и словоблудничали без меры.
- Я здесь чтобы помочь, - Шульц присел. Так волк говорит повстречав в лесу олененка.
- Спасибо. - пискнул олененок.
- Будем сотрудничать?
- С удовольствием. - Руди постарался привести мысли в порядок. Готовился какой-то грандиозный подвох.
- Для начала осмотрим пару вещей, - следователь зашуршал пакетом и выложил на стол странный набор: расползшегося по швам плюшевого медведя, перстень с падающим орлом в дубовом венке, и лист белой бумаги. Уставился выжидательно, цепко. - Это твое?
- Мое. - признался Рудольф. Смысл отпираться если все лежало в твоем рюкзаке? В конце концов таскать игрушки не преступление, в крайнем случае признак неопасного психического расстройства. Это они еще в рюкзак Кота не заглядывали…
- Знаешь что это? - Шульц коснулся печатки.
- Перстень немецких десантников. Отличительный знак. Снял со скелета в Свердловске, там еще несколько было, лежат с Великой войны. Вольф приказал их похоронить.
- А это? - Шульц указал взглядом на медведя.
- Сувенир из Мертвых земель. Я немного странный. Чуть-чуть совсем.
- Я так и думал, - неопределенно хмыкнул следователь. - А бумага?
- Первый раз вижу.
- А вот так? - Шульц перевернул листок и Руди внутренне сжался. Все, допрыгался. Отксерокопированный план деревни Стрелка, тот самый, что всучил сраный помощник врача, и благополучно забытый в одном из карманов. Идиот. Надо было выкинуть или сжечь. А лучше сжечь и выкинуть, для надежности. Изгиб реки, стороны света, пояснительные надписи на немецком.
- Детские каракули? - предположил Рудольф.
- Бумагу нашли в твоем кителе.
- Не припоминаю, там целая куча мусора.
- В мусоре таятся жемчужины, - сытым котом улыбнулся Шульц. - Предполагаю, это местоположение базы террористов где тебя содержали. Не стоит делать из меня дурака Рудольф. Я к тебе как к родному, а ты комедию разыгрываешь. Хочешь по плохому? Не вопрос, сломать тебя проще простого. Есть множество способов и ни один тебе не понравится. Ну так как?
- Там нет никакой база, - выдохнул Руди. - Обычная деревня, и обычные люди. Не трогайте их.
- Невиновные не пострадают. Завтра на место выдвинется следственно-досмотровая группа. Стандартная процедура: проверка документов, выявление неблагонадежных, изъятие незарегистрированного оружия. Да неприятно. Ничего, потерпят, терпение единственная положительная черта аборигенного населения. Террористы и их пособники понесут должное наказание. Таков закон.
- Вы всех уничтожите, - убежденно выдохнул Руди.
- Чего ты заладил? - изумился Шульц. - Пойми мальчишка, Рейх совсем не тот каким хочет казаться. Прошло семьдесят лет, мир изменился, изменилась Германия. Времена факельных шествий, уничтожения евреев и костров из книг, ушли безвозвратно. Забыты идеи расовой чистоты и немецкого превосходства. Умы большинства направлены на новые "Мерседесы", двухуровневые квартиры и набитый желудок. Молодеж мечтает о клубах, наркотиках, безделье и конвульсиях под электронную музыку. Им плевать на Рейх, тысячелетнюю историю, фюрера и Великую войну. Десятилетия благополучия сделали свое дело. Права человека, Лига Наций. Германия стала другой. При старых порядках твои внутренности украсили бы эту уютную комнатку, а сейчас ты сидишь и разыгрываешь стокгольмский синдром. А я даже не могу подвести ток к твоим яйцам.
Рудольф беспомощно огляделся. А если он прав и все виденное в Мертвых землях отголоски ушедшего прошлого? У какой страны нет своих темных тайн, перемазанных кровью? В Америке недавно линчевали негров, а сейчас чернокожие заседают в сенате, а США форпост свободы и демократии. Испанские инквизиторы сожгли тысячи женщин, а сейчас их потомки играют в футбол и стараются об этом не думать.
- Пора подумать о себе, а не о кучке унтерменшей, которым и так ничего не грозит, - голос Шульца вкрадчивый, тихий. - На тебе пособничество террористам, захват Первоуральского медицинского центра, вооруженное сопротивление полиции, трое сотрудников ранены, один останется инвалидом, тяжкие телесные врачу, моральный ущерб персоналу. Отличный набор для унтертана. Это виселица. А тебе всего двадцать лет.
- Что я могу сделать?
- Сотрудничать со следствием, мне нужны правда и имена. Чистосердечное признание. Ты совсем один в этом мире, Рудольф. Я могу стать тебе другом взамен утраченному, стоит сделать единственный шаг.
- Утраченному?
- Тот бродяга, которого ты приволок в первоуральскую больницу, умер сегодня после полуночи.
Воздух застыл и осыпался пеплом. Исчезли звуки. Хотелось упасть на колени и выть, выть загнанным волком. Все, чем дорожил, обрушилось и втоптано в грязь. Осталась кровавая рана на месте вырванного с мясом и жилами сердца. Пришло время платить по счетам.
Глава 18
Гул внутри вертолета жуткий. Шум двигателя и лопастей разрывал голову на мелкие части. Уши закладывало. Жесткое, неудобное сиденье резало зад. В кабине два пилота, белая кость военно-воздушных сил, гордость "Люфтваффе", смерть с небес. В десантном отсеке, помимо Рудольфа, Шульц в новехонькой полевой форме, бронежилете и модном разгрузочном жилете с сотней подсумков. На морду нацепил черные очки, корчя из себя пса войны, но штурмовую винтовку держа как манерная девственница член. Привык в кабинетах с терроризмом бороться. С ним десяток бойцов. Все немцы, по ухваткам видно, в серьезном деле бывали не раз. Держались спецы нарочито вальяжно, расслабленно, в любую секунду готовые распрямиться сжатой пружиной. Легкие, кевларовые шлемы, баллистические очки в чехлах, штурмовые винтовки увешаны планками, прицелами, фонарями и окрашены в лесные мотивы. Интересная компания молчаливых, суровых, уверенных в себе мужиков.
За круглым иллюминатором зеленое море, извилистые полосы рек, песчаные отмели, фантастические очертания скал, черные волны выгоревшей тайги. Поляну пересекло стадо кабанов рыл в пятнадцать, в середине смешно семенили мелкие поросята. Красота. Лети себе с ветерком, наслаждайся природой. Сверху все миленько и невинно: елочки, цветочки, луговая трава, а на деле настоящая Преисподняя. Как вспомнишь стертые до крови ноги, бесконечные буреломы, бездонные, поросшие обманчивым мхом болота, так холодный пот прошибал. Вроде вымыли, выдали новую одежду, а запах прелой гнилости и кострового дыма пропитал тело насквозь, выделяясь сквозь поры. И все бы променял, чтобы сейчас оказаться там, внизу, в тягучем лесном полумраке, в окружении вековечных исполинов и пряном аромате сырого елового бора. Там, впервые в жизни, был по-настоящему счастлив. Был выбор пути и выбор людей с которыми ты пройдешь этот путь до конца. Этот лес оголяет человеческие души, учит ценить настоящую дружбу и отделять зерна от плевел. Там невозможно врать и носить осточертевшие маски. Хорошему человеку ты протягиваешь руку, а подлеца закапываешь под ближайшей сосной. Выбор всегда за тобой.
Шульц говорит. Ничего не слышно, слова прирастали к губам, как пчелы к поилке. Жестом приглашает в кабину. Орет в самое ухо:
- Мы совсем близко. Два батальона егерей в оцеплении, а то пташки начнут разлетаться, потеряются, ноги переломают, дикари, ничего не поделаешь, а лишние жертвы нам ни к чему. Через пять минут начинаем высадку. А пока небольшой фейерверк в честь нашего прибытия. Наслаждайся!
Какой фейерверк, что он несет? Впереди, в нескольких километрах, петляла река. Неужели та самая?
Мерное гудение вертолета перекрыл мощный рев. Левее и чуть выше пронеслось звено штурмовиков, выскочивших словно из ниоткуда. Хищно-красивые "Мессеры" рванули зыбкую ткань беззаботно-синего, рассветного неба. Черные свастики на фюзеляжах похожи на древние, жертвенные ножи. Горделивый символ вселял безотчетный ужас, неся явную, затаившуюся на время, угрозу. Самолеты стремительно унеслись к линии горизонта, оставляя белесый инверсионный след. Не слишком ли серьезная поддержка для пустяшной операции по паспортному контролю?
Штурмовики плавно качнули крыльями и весело замигали россыпью танцующих огоньков. К земле веером потянулись дымные полосы. Кусок леса в пару гектаров, стремительно набух гигантским шаром пламени, дыма и разлетающихся ошметков.
Руди сдавленно засипел. Воздуха не хватало. Он не удивился, не пришел в ужас, не расплакался сопливой, маленькой фройлян. Руки сами собой потянулись к горлу обрадованно скалящегося Шульца. Только бы добраться до автомата…
Сзади схватили, заломали руки, бесцеремонно пригнули к полу. Быстрые сволочи. Голову пронзила острая боль. Шульц ухватил за отросшие волосы, наклонился и заорал прямо в лицо:
- Полегче парень, твои друзья-мутанты получили свое. Всерьез думал мы будем облизывать каждого задрипанного унтера? Будешь дергаться, выброшу к чертовой матери, станешь рождественской звездой на первой попавшейся елке.
Руди обмяк. Мрази, какие все таки мрази, а ведь поверил, развесил уши как последний придурок. А интуиция не просто подсказывала, истошно вопила, привлекая внимание. Идиот, тупой идиот.
Огненный шар опал, сдулся, приник к вершинам деревьев, клубясь размытыми, черными вихрями. Над выжженной излучиной закружились боевые вертолеты, поливая трассерами и скрываясь в густом дыму. Горел лес, горела земля, воздух плавился и шкворчал. Несколько винтокрылых машин приникли к поверхности. Из десантных отсеков выскакивали солдаты, бежали и падали за укрытия.
Вертолет сделал круг и плавно пошел на снижение. Бойцы натянули очки и черные маски. Двое контролировали притихшего Руди. Сейчас будет высадка. Мягкий толчок, пружинящие полозья. Дверь ушла в сторону, открывая ворота в Ад. Тошнотворный запах дыма и паленого мяса. Елки порыжели от нестерпимого жара и поджали опаленные лапы. Догорали разрушенные дома, пощелкивая углями и медленно осыпаясь.
Шульц пропустил перед собой четверых и зычно скомандовал:
- За мной, периметр под наблюдение!
Тяжело спрыгнул, пошатываясь под весом лишней снаряги, и грозно повел из стороны в сторону автоматом. Клоун. Не наигрался в войну дурачок.
Лопасти разгоняли раскаленный, обжигающий легкие воздух, раздувая пожарище и вздымая к небу тысячи искр. Деревня перепахана сталью, покрыта слоем золы и невесомого, серого пепла. Темные фигуры мелькали на другом краю уничтоженного селения, заканчивая дьявольскую работу.
Группа Шульца ощетинилась стволами. Им страшно, - внезапно осенило Рудольфа. - Эти твари даже мертвых боятся!
На дороге неряшливой грудой валялся детский велосипед, краска съежилась и потрескалась от нестерпимого жара. Затрещала и рухнула догорающая изба. Руди утробно сглотнул увидев первые трупы. Обгорелая до неузнаваемости женщина, с крохотным ребенком прижатым к груди. Тела спеклись, сплавились в единое целое. Вопреки смерти, вместе и навсегда.
- Убрать, - брезгливо скорчился Шульц. - С минуты на минуту будет телевиденье, готовьте картинку.
Бойцы засуетились, потащили трупы в кювет, остальные выгружали из вертолета загадочные ящики с полустертыми надписями.
Дальше новые тела, страшно изуродованные, обоженные, многие со свежими огнестрельными ранами, группа зачистки добивала в упор. Выживших нет, никто не планировал сохранять жизни этих людей. Вот оно, лицо благословенного третьего Рейха - страшная, перемазанная кровью харя лживого монстра, питающегося человечиной, страхом и детскими душами.
- Нравится? - с усмешкой поинтересовался Шульц. - А ведь все это благодаря тебе.
Руди молчал, сказать нечего. Ублюдок прав.
- Благодаря тебе, и более того, ради тебя, да-да, - Шульц приятельски хлопнул по плечу. - Сегодня твоя никчемная судьба сделала крутой поворот. Представь, вечерние новости, прайм-тайм, Германия приникла к экрану. Обыденность и скучища: закончилась посевная, наводнение в Швабии, фанатики перекрыли дороги, препятствуя перевозке ядовитых отходов. И тут появляешься ты. Герой одиночка, внедрившийся в самое сердце террористического подполья. Молодой патриот, рисковавший жизнью ради страны. Ты ведь рисковал жизнью?
- Мне плевать на жизнь, убейте меня.
- Тяга к смерти в моде среди молодежи, - загрустил Шульц. - Рад бы помочь, но теперь ты герой, используй выпавший шанс. Станешь звездой: слава, женщины, деньги, Берлин, гражданство, предел мечтаний для такого замарашки как ты.
- Я согласен, - глухо обронил Руди. Деваться некуда, окружен, раздавлен и смят.
- Тебя никто не спрашивает, - резко оборвал Шульц. - Отныне ты проект Имперской секретной службы и принадлежишь нам. Мы выжмем тебя досуха и выбросим на помойку, где тебе самое место. Такова участь героев. Делай что говорят и наслаждайся процессом. Я завидую тебе парень. Вчера возил мусор, а завтра примешь железный крест от самого фюрера, и девочки будут визжать и падать в обморок при твоем появлении. Твоя унтерменшская рожа появится в каждом учебнике, и все дети Рейха будут равняться на тебя. Это великая честь Рудольф. Хорошая награда за сотню жалких жизненок. Они бы все равно умерли, люди смертны, рано или поздно, всегда. Если тебе станет легче, деревня давно в оперативной разработке, случившееся было лишь вопросом времени. Удачное стечение обстоятельств. Выжгли осиное гнездо и подбросили дровишек в затухающий костер патриотического угара.
Поток грязи вливался в уши, и Руди тонул в ней как беспомощный, новорожденный котенок. Сука, почему не подох в Мертвых землях, как все нормальные люди? Почему?
Над выжженой поляной загудел транспортный вертолет. Заложил пару кругов и пошел на снижение.
- А вот и друзья из "Дас Рейха", - обрадовался Шульц.
Руди пошел за ним, как послушный теленок. Два бойца не отставали, каждое движение под контролем, попробуй дернись, порвут как сторожевые овчарки. "Дас Рейх" первый имперский канал, правительственный рупор, чье вещание состоит из прославления немецкого образа жизни и плохих новостей из Соединенных Штатов. В перерывах сериалы для романтически настроенных домохозяек, и старые фильмы о Великой войне.
Первой спустилась женщина, Шульц галантно подал руку. Ого какие люди! Сама Грета Абель, звезда телеэфиров, объект воздыханий всей мужской половины империи. Всегда в гуще событий, всегда первая, у нее самые горячие и злободневные репортажи. Короткие блондинистые волосы скрыты под каской не по размеру, точеная фигура затянута в тяжелый бронежилет. Следом люди с камерами, осветительными приборами и прочей, малопонятной аппаратурой. Падальщики не заставили себя долго ждать.
- Здравствуй Греточка! - рожа Шульца едва не треснула от улыбки. - Ты прекрасна, как северное сияние, в кромешной тьме полярных ночей.
- Здравствуй Йохан, негодяй, льстец и обманщик, - репортерша нарочито посуровела. - Ты кинул меня в Ливане, оставил невинную деву на растерзание толпе бунтующей черни. Я была вне себя!
- Прошу извинить, - Шульц потупил глазки, как напроказивший школьник. - Срочно вызвали в Рим, я ничего не мог предпринять, даже с начальством поссорился, поднял всех на ноги, рвал и метал. Рад, что все закончилось хорошо.
- Моему оператору раскроили голову камнем, разбили камеру, мне разорвали костюм от Армани, а так да, все прошло просто великолепно, - Абель оскалила белоснежные зубы. - На наше счастье рядом оказались десантники генерала Майера.
- Этот старый психопат, герр "всех надо убить, кругом враги, я был вынужден отступить?"
- Он самый, теперь названивает каждый день, навязывает свидание, думает я ему чем-то обязана, а ведь я сполна отблагодарила престарелого извращенца. Так нет, хочет заточить вольную птичку в золоченую клетку.
- Генерал контужен на всю башку, сделай скидку калеке.
- Да пошел он, - отмахнулась Грета и перешла на деловой тон. - Ты мой должник Йохан, надеюсь я не зря притащилась за тысячи километров, в эту невообразимую глушь.
- Я всегда плачу по счетам, - самодовольно отчеканил Шульц. - Именно поэтому здесь ты, а не конкуренты из "ЦДФ".
- Премного благодарна, - Грета поправила сползающую на глаза каску. - Надеюсь дело стоит того.
- Настоящая сенсация, материал на миллиард марок, - Шульц подтолкнул Руди вперед. - Это тот парень, о котором мы говорили, Рудольф Штольке, наш герой.
- Не очень он похож на героя, - женщина одарила изучающим взглядом и протянула руку с наманикюренными ногтями. - Грета.
- Рудольф. - Руди осторожно пожал тонкие пальчики. Сказка начинается.
- Надеюсь Рудольф знает что говорить, проблем не возникнет? - репортерша воззрилась на Шульца.
- Он только с виду простак и размазня, сделает все в лучшем виде, - Шульц ободряюще подмигнул. - Не сможет разочаровать лучшего друга.
- Вот и славненько, - заторопилась Грета, - Начнем помолясь. Курт, Макс, минутная готовность. Как я выгляжу?
- Готов умереть за такую женщину в любую минуту, - восхитился Шульц.
- Значит средненько, - сморщилась Абель, - Давай веди, беглый рыцарь.