– В твоей воле отказаться от всего этого. Просто пожелай – и то, что терзало, ограничивало твою великую суть, развеется без следа, станет тем, чем и является – пылью.
Видя, что я задумался, одобрительно улыбается:
– Ничего не потеряв, ты обретешь все. Бесконечное могущество, абсолютную ясность сознания, свободу и независимость. Тебя удерживают только чувства, которые суть глупый обман, закрывающий своей паутиной разум.
На ладони протянутой руки сверкает гранями крупный бриллиант.
– Это мой подарок, собрат. Возьми его, и ты обретешь способность видеть так же, как я. Тебе уже не понадобится моя помощь, чтобы заглянуть в прошлое любого мира, правильно оценить поступки людей и сделать окончательный выбор. Возьми и прозрей.
Кивнув, я закончил анализ.
У Марджи были длинные волосы. Сцена с полковником произошла до нашего знакомства, при мне она сменила прическу на каре.
Обнимавший Лену Ральф наполовину седой. Да и Елена выглядит заметно старше. Сколько прошло времени с моей гибели в том мире?
Голдман-Златов… Что же, у Истории бывали и не такие повороты.
Лариса, Ахмет… Я видел их души. Видел то, как они относятся ко мне. А вырванные из жизни отдельные сцены… Часть правды – это, как правило, ложь.
Кстати, а где браунинги? Где верные напарники?
Поднимаю глаза на Брюса. Его желание исполнилось – я прозрел. Передо мной высохшая мумия, скалящаяся редкими коричневыми зубами. В бывших когда-то дорогими одеждами пыльных лохмотьях. Глазницы наполнены злобной, бесконечной тьмой, на костлявой ладони вместо бриллианта извивается шупальцами черный спутанный клубок.
В одном он прав – убивать у меня всегда получалось очень хорошо.
Пальцы сжались в кулаки, налились запредельной, жестокой энергией. С поднятых рук в нечисть ударили две молнии. Ледяная, вымораживающая, рубящая острыми кристаллами и огненная, цвета сверхмощной, выжигающей любую материю термоядерной плазмы.
Мир опрокинулся. Исчезли поле, небо, бесконечное пространство.
Снова залитый гнилушечным светом коридор. Впереди дико воет раздираемый единством смертоносных противоположностей призрак, а по бокам безжизненно оседают мои напарники.
Приборы ночного видения висят на шеях, руки еле удерживают оружие, неживая белизна захватила лица.
Фигуры перевиты черными веревками колдовства, насквозь проткнуты острыми шипами заклятий. Их жизненные силы стремительно слабеют, истекают, вот уже открываются темные порталы, к которым послушно устремились потускневшие искры…
Нет!
Подхватив падающие тела, щедро напитываю их той же энергией, которой только что бил по Брюсу. Но в этот раз – энергией жизни.
Время замедлилось.
Искрящиеся молнии запечатывают порталы, отрезая путь душам. Бушующее пламя и жгучий холод выжигают шипы, разрывают путы, наполняют энергией оболочки. В глазах напарников проявляется сознание, а затем загорается ярким светом радужка. Белизной ледяного айсберга у Ахмета, раскаленной сталью у Кемаля. Вскинув оружие, они стреляют одновременно. В кого?
Хм-м, оказывается призрак Брюса еще на ногах и даже пытается атаковать. Заряды картечи и длинные очереди отбрасывают его к стене, заставляя корчиться в муках. Пытаюсь добавить взглядом, ударить с рук и понимаю: финита. Энергия кончилась.
Где пистолеты?!
Браунинги валяются у самых ног. Наклоняюсь поднять и от слабости валюсь на бок. Но стрелять это не мешает, хотя стволы по ощущениям изрядно потяжелели. От раздираемого серебром врага отлетают ошметки, целые куски, высохшая мумия разваливается на глазах, осыпается бесформенной кучей. Поливаемый пулями и картечью, дергающийся черный комок ударяется в стену и исчезает в расходящемся волной сером тумане.
– Искандер!
Попытка поднять не увенчалась успехом – ноги не держат.
– Брат, что с тобой?!
– Силы… кончились.
Во рту сухо, как в Сирийской пустыне, язык еле шевелится, но парни понимают. Патрубок фляги-медузы оказывается у глаз, живительная влага стекает в обезвоженное горло.
Вторую флягу выхлебываю уже сам.
Ахмет роется в аптечке, достает шприц-тюбик. Рука замирает. Не вижу, но знаю – они с Кемалем глядят сейчас друг другу в глаза. Светящиеся глаза.
А на меня наваливается нечеловеческая, бесконечная усталость. Хочется закрыть веки, отдохнуть хоть пару минут…
– Искандер!..
Разве можно так трясти? Я сейчас рассыплюсь. Как же погано себя чувствую…
– Глотай лекарство!
Перед лицом громадная ладонь Кемаля с капсулами. Такое впечатление, что уже не держится голова. Нет, не впечатление. Ее придерживает Ахмет.
– Давай, брат, давай.
Вроде проскочило.
– Пей.
Это с удовольствием, хотя вкус витаминизированного сока почти не ощущается. Вторая банка, третья.
– Теперь водички…
И куда столько влезает? На очередном глотке отрубаюсь.
* * *
Лежу на спине, под головой пристроен рюкзак. Где пистолеты? Нащупываю стволы слабыми пальцами. Ага, на месте. Сколько в магазинах осталось патронов?
Напарники возвышаются надо мной, контролируя свои сектора:
– Командир, может, еще?..
– Он не выдержит, брат.
– Почему стимулятор не действует?
– Потому что он выложился, исчерпался до дна. Он с того света нас вернул, понимаешь?
Молчание. Чувствую, что силы понемногу возвращаются.
– Ахмет, прошло уже десять минут. Стимулятор поднимает любого через минуту. Неужели он?..
С трудом перекатываюсь на бок, встаю на карачки, отвечая:
– Не дождешься…
– Искандер!
– Братка!
Сильные руки подхватывают, ставят на ноги. Ого, повело не по-детски. Впрочем, головокружение быстро проходит, зато прошибает обильный пот.
– Парни, не спешите, дайте я еще посижу.
– Как ты?
– Лучше.
Действительно, организм наполняют бодрость и энергия. Очень резко наполняют. Уточняю:
– Командир, сколько будет действовать стимулятор?
– Часа два.
– Тогда не хер рассиживаться.
Пошатываясь, встаю, закидываю за спину рюкзак:
– Вперед. Еще ничего не закончено.
– Мы разве не прикончили этого?..
– Вряд ли. Часть его ушла. И скорее всего вернется.
Выдергиваю магазин из "Правого". Полный.
– Искандер, мы перезарядили оружие.
– Понял, спасибо.
Проходим мимо неопрятной кучи изрешеченного тряпья и раздробленных костей, коридор круто изгибается и расширяется. А ведь мы дошли.
Просторный зал в форме шестиконечной звезды. Каждый луч уходит в проход, подобный нашему. В центре каменный ящик, здорово напоминающий саркофаг.
– Стоп!
Напарники замирают.
– Парни, вы видите полосы?
Пол, стены и даже потолок покрывают толстые черные линии. Их можно принять за рисунок, но, присмотревшись, отчетливо вижу: шевелятся.
Вглядевшись, Ахмет уточняет:
– Вроде тени на полу?
Кемаль добавляет:
– И на стенах?
Так.
– Гляньте в ПНВ.
Прикладывают к глазам аппараты:
– Вообще ничего не заметно.
Помявшись, Кемаль уточняет:
– Искандер, а у нас теперь всегда глаза светиться будут? И в темноте будем видеть?..
Смотрю на дымку вокруг искр. Зрение, к слову, переключается без задержки.
– Нет. Выровняется баланс энергий, снова станете обычными.
Пока друзья переваривают информацию, возвращаюсь мыслями к полосам. Тот каменный ящик наверняка наша цель. Должен быть защищен от жаждущих раскрыть тайну Брюса? Разумеется, и по максимуму. Попробовать выстрелить по ближней полосе? Нет, есть мысль получше.
– Доставайте фонари, парни.
Встав лицом к стене за угол, закрыв глаза и для верности надежно заслонив их рукой, по команде вдавливаем кнопки "солнечной вспышки". Направленные в зал фонари выдают бешеной интенсивности световой импульс – глаза засвечивает, несмотря на предпринятые меры. Проморгавшись, выглядываю, тут же отшатываясь – перед лицом мелькает судорожно извивающееся, исходящее черным дымом толстенное щупальце. "Предчувствия его не обманули". Повторим лечебные процедуры.
Командую:
– Готовы? Огонь!
Раз за разом, с периодичностью в пяток секунд выжигаем нечисть. Все, мой фонарь скис – прекратилось характерное клацанье.
– У меня все. Батарея села.
Ахмет отзывается:
– И у меня.
– А у меня еще вроде пашет.
– Кемаль, вруби обычный режим – надо посмотреть.
Посмотреть есть на что. Похоже, что тут душевно ломали дрова – кругом куски и тающие на глазах, подергивающиеся кучи. Под мощным желтоватым лучом разложение стремительно ускоряется.
– Брат, просвети нам дорожку.
Поняв, здоровяк гоняет луч. Все, путь чист.
– Вперед.
Вблизи сходство с саркофагом усиливается. Покрытый древними рунами, длинный, но очень узкий гроб из серого камня. Кемаль автоматически тянется к ручке на крышке.
– Стоять!
Если бы я ваял такую вещь, то первым делом… Уточняю:
– Ручки не трогать.
– Думаешь?..
– Уверен.
Не касаясь, осматриваю ящик. Замков не видно.
– Парни, по команде, ножи в щель и резко поддеть.
– Ясно.
Распределившись с правой стороны, готовим оружие.
– В щель!
Ядовитое шипение, от металлокерамических лезвий потянуло зеленоватым дымком.
– Дави!
Кувыркнувшись, каменная плита бьется об пол, раскалывается, шипение резко усиливается. Куски крышки исчезают со скоростью растворяющегося в кипятке рафинада, исходя все тем же дымом.
– Бросайте!..
Команда запоздала – сообразившие напарники уже отбросили разъедаемые неизвестной силой клинки. Секунды – и от крышки, и от ножей не остается вообще ничего. Только подпалины на плитах пола.
М-да…
Заглядываем в открывшееся хранилище.
В светящемся гнойно-желтом тумане висит меч. Я не специалист по холодному оружию, но понимаю – двуручник. Уж больно велик размер, да и характерна рукоятка.
В ножнах, замотан в тонкую вуаль.
Еще одна проверка.
Достаю патрон, осторожно роняю. На секунду зависнув в желтизне, он истаивает быстро исчезающими струями.
– Мать!.. И как сейчас?
Кемаль эмоционален, а подумать надо хладнокровно. Руками туда лезть – верная смерть. Попробовать поддеть оружием? Не факт, что получится – слишком быстро растворяет металл это инферно. А без стволов останемся точно.
Взгляд проходит по стенкам саркофага, задерживается на ножках, выполненных в виде когтистых лап. Вон, кстати, рядом пятна подпалин от крышки и ножей.
Мысль дозревает. Забрав фонарь, исследую под заметно потускневшим лучом нижнюю часть ящика. Рун нет. Сколько эта зараза может весить?
Восхищенно наблюдаю за напарниками. Вот это силища! Рывок вверх, наклон… меч выпадает. Потянувшиеся за ним жадные желтые струи обрываются, втягиваются назад. Гулко бьются об пол ножки саркофага. Еще один пробный патрон спокойно лежит на вуали. К слову, тонкие, как паутина, нити наверняка из золота – уж больно характерный цвет. Решившись, беру в руки.
Увесистый. Темно-красные, отделанные серебром ножны, длинная рукоятка, простая крестообразная гарда. Ножны покрывает сложный гармоничный узор.
– Оно?
– Думаю, да.
Прислушиваюсь, добавляю:
– Даже уверен.
Судя по нарастающему шуму, на нас из дальнего коридора идет последняя, подзапоздавшая атака. Все ближе громыхают жесткие, металлические шаги. В памяти сами собой всплывают сведения о металлической служанке Брюса. Боюсь, не отобьемся.
Если только… Пытаюсь сорвать вуаль и понимаю – сидит намертво. Это не золото. Кажется, что тончайшие нити по прочности не уступают стали.
– Кемаль, помогай!
Хорошо, что мои приказы исполняются мгновенно и без вопросов. С хрустом рвется липкая металлическая паутина, вот уже освобождена рукоятка… Вцепившись двумя руками, выдергиваю клинок из ножен.
Удар! Мощнейший разряд прошивает тело от пальцев до пяток, вышибая дыхание и заставляя задрожать каждую клеточку. Превозмогая невероятную, давящую тяжесть, поднимаю исходящее серебряным огнем лезвие. И…
Он посмотрел на меня. Меч. Посмотрел, как живое существо.
Миг, в который спрессовался диалог мыслей-образов. И мы стали единым целым.
Вырвавшийся из прохода черный поток теней рассек сияющий луч. Мои глаза превратились в идеальный механизм поиска целей, а грани меча снова и снова били серебряными вспышками, выжигая полчища нечисти. Сколько же их?! Поневоле отступаем в свой проход, не давая призракам окружить нашу группу. Совсем невмоготу, когда перезаряжают оружие парни. Прорвавшихся вплотную гадов добиваю взглядом, не брезгуя рубануть и сталью.
Похоже, заключительная волна – уж очень поубавилось противников. Крутнувшись, залив коридор сплошным сиянием, заканчиваю разгром. Теперь последний враг.
Не знаю, почему современники Брюса считали это чудище похожим на женщину. Или это им успешно внушали? Выше меня ростом, корявая пародия на человека. Достаточно быстро двигающаяся и смертельно опасная.
Бах! Бах!
Картечь Кемаля расплющилась пятном на железной шкуре, лишь слегка пошатнув монстра. Перекрестившие шипастую башку очереди командира тоже оказались безрезультатными. Что же, как-то и не сомневался…
Проникающий в суть вещей взгляд засекает два черных комка в стремительно надвигающейся туше. Грудь и живот. Одно пятно темноты – то, что осталось от Брюса, другое – источник энергии. Куда бить?!
Выбираю грудь.
Я далек от фехтования, особенно увесистым двуручником. Но рассыпающее искры, сияющее лезвие без промаха входит в прячущийся за грудной пластиной комок. Вибрирующий железный вой.
Оп-па, ошибочка вышла. Дальнейший рывок нечисти я откровенно прохлопал. Насадившееся на меч чудовище оказывается в опасной близости. Едва успеваю убрать голову в попытке уклониться от железной лапы. Острейшие когти прорезают вязаную шапочку и, похоже, задевают череп.
Бах! Бах! Бах!
Р-р-рах!
Успевшие перезарядиться парни лупят из всех стволов в упор, выстрелы сливаются в единый грохочущий гул. Удары картечи и пуль останавливают монстра, позволяя мне наконец-то отступить назад, выдернуть меч и нанести второй удар.
Душераздирающий скрежет, лязг, затихающий визг. Замершая фигура вздрагивает и оседает рассыпающейся железной пылью. Кончено.
Протираю рукавом играющее серебряными бликами лезвие, душой слышу победную песню меча. Он отомстил.
– Искандер, все?
– Да, командир, теперь все. Домой.
Уловив короткую просьбу, дополняю речь:
– Только заберем ножны.
Зал встретил тишиной. Странно, освещение как будто меркнет. Нет, не чудится – действительно становится темнее. Ножны лежат там, где их выронил Кемаль. От колдовской вуали не осталось и следа. С тихим шелестом входит в свое хранилище двуручник. Парой секунд позже в зале воцаряется темнота. Я, часом, не ослеп? Нет, вот подсвечивает желтизной опустевший саркофаг.
Щелчок, яркий луч налобного фонаря командира разрезает тьму. Пристраивает и запускает свой светильник Кемаль.
– Брат, подержи, пожалуйста.
Здоровяк протягивает к мечу руку и, коротко матюкнувшись, резво отдергивает назад:
– Он током бьет! Твои шутки, Искандер?
– Нет. Честно – нет.
– Дай-ка проверю.
Командиру досталось еще круче. М-да, проверил.
– Как ты сам его держишь?
Проверяю ощущения:
– Нормально.
Резюме все еще растирающего кисть Ахмета:
– Вот и держи.
Понятно. Придерживая вертикально стоящий меч, скидываю рюкзак, лезу за фонариком. Надо тоже пристроить. Блин, больно-то как! Мое шипение сквозь зубы немедленно привлекает внимание друзей. Слепящие лучи скрещиваются на голове. Точно, мне же туда прилетело!
Уже через секунду сижу, склонив голову, а самодеятельные хирурги занимаются царапиной. Ну, это они мне сказали, что царапина, а ковыряются уже достаточно долго.
– Парни, вы что там, мозги разглядываете?
– Еще немного бы… Острые когти у гада были. Сейчас, брат, стянем края, и все будет нормально.
– Голова не болит?
Шучу:
– Чему там болеть? Я же военный. Сплошная кость.
– Оно и видно.
Индивидуальный перевязочный пакет образует новую шапочку. Белую. Блин, Лариса увидит – испугается. Осторожно натягиваю капюшон. Вот, так лучше. Только неудобно с мечом – все время рука занята, да и увесистый он. Веревкой перемотать? Осветив ножны, обнаруживаю два кольца. Ну да, для крепления. Только узковаты, веревка не влезет. Уловив затруднения, Кемаль без колебаний щелкает карабинами ремня дробовика, регулирует длину. Вот, совсем другое дело. Меч за спиной, фонарь в руке, мой рюкзак, невзирая на возражения, забирает командир. Все, идем назад. Осточертело это подземелье.
То, что визит затянется, стало ясно, когда три луча сошлись на древней кирпичной стене. Как раз в том месте, где находился проход. Песец.
Ошибиться коридором мы не могли.
– Охренеть. Что будем делать, командир?
Ахмет помолчал, провел пальцами по неожиданному препятствию:
– Думать.
Просчитываю варианты. Портал был завязан на призрак Брюса. А Яшу мы того…
Гм-м, вариант безнадежный, хотя потухшее "освещение" говорит именно в его пользу.
Еще идеи?
Надо исследовать остальные проходы.
Как обычно, мысли совпали. Особо не мудрствуя, решили довериться правилу "левой руки", осматривая коридоры по очереди.
А неплохо тут когда-то проводил время чернокнижник. Пока пребывал в живом виде, разумеется. Отделанная фресками и изразцами баня с неслабым бассейном (разумеется, сейчас без капли воды) произвела приятное впечатление.
Следующей на пути предстала спальня. Точнее, то, что от нее осталось. Время оказалось беспощадно, сейчас пыльная завалившаяся куча, бывшая когда-то роскошной кроватью с балдахином, желания отдохнуть не вызывала.
А это явно рабочий кабинет. Шкаф с книгами, стол, потертое удобное кресло. Не хватает окна с прекрасным видом. Наверное, его когда-то заменяла почерневшая от времени большая картина. С трудом угадываю что-то вроде горной лужайки у водопада.
Среднее между мастерской механика и лабораторией алхимика. У стены здоровенный деревянный ящик, рядом откинутая крышка. Здесь хранилась "служанка". Как только притащили эту тяжесть? И кто? Думаю, попавшие сюда люди вряд ли увидели потом солнечный свет.
Ответ на возникшие мысли оказался в следующем проходе. Тюрьма. Две камеры, остатки соломенной подстилки, грубая деревянная посуда. Не доходя камер – туалет. Выполнен более чем оригинально – стульчак закреплен над каменным тазиком, в котором колышется знакомый желтый туман. Этакий мистический аннигилятор.
Ниша с туалетом отделена от коридора насквозь пропыленным, истрепавшимся матерчатым пологом. Давненько сортир не посещали.
Удивительная вещь – всем предметам без малого триста лет, а сохранность хорошая. Опять разная скорость потоков времени? Или колдовство? Сложно сказать.
Все, помещений больше нет. Погано. Снова стоим в зале у коридора, с которого начался поход. Кстати, мы не исследовали все его тупики.
Первый же принес ответ на вопрос: куда делись останки предыдущих экспедиций?