Пол уходит вниз и заканчивается квадратной ямой. Низкий потолок вполне неплохо освещен все тем же желтым туманом. У стены стоят металлическая совковая лопата, размерами больше схожая со снеговой, и метла из упругой металлической проволоки. Инструмент "служанки". Интересно, как Брюс ею командовал? Или он с самого начала подсаживал в железное чудище свое сознание?
Свечу под ноги. Одинокая потемневшая гильза. Поднимаю, показываю парням. От ТТ.
Наши так и останутся валяться в проходе – убирать уже некому.
Остальные тупики находок не прибавили.
– Что делать будем? Может, попробуем разобрать стену?
– Не думаю, что это поможет, Кемаль. Мы вне нашего мира, это точно. Ковырни шомполом на пробу.
Что кирпичи, что раствор между ними, демонстрировали несомненные колдовские свойства. Нанесенная с трудом царапина буквально через несколько секунд затягивалась.
– Спорим, в зале уже нет следа от подпалин?
– Чтобы я с тобой спорил? Верю. Но глянуть вообще-то не помешает.
Осмотр подтвердил мою правоту.
– Может, у него был черный ход?
Отрицательно кручу головой:
– Ахмет, в воздухе до сих пор стоит запах сгоревшего пороха. Нет вентиляции.
– Так и задохнуться можно.
– Если раньше с голода не умрем.
К слову, ощутимо засосало в желудке. Взгляд на хронометр – прошло чуть больше трех часов. А по ощущениям – как десять.
Мысли подтверждает Кемаль:
– Парни, может, поедим? А то на пустое брюхо мысли не идут.
Командир кивает:
– Давай.
Все-таки думающие люди операцию готовили. Учтена напряженка с кислородом, каждая банка имеет личный химический разогреватель. С удовольствием отпиваю полюбившийся куриный бульон, закусываю галетами. Гречневая каша с говядиной на второе.
Паштет из гусиной печенки. Какао с шоколадкой.
Командир заботливо подсовывает еще одну:
– Давай, Искандер, заправляй мозги. Может, что умное придумаешь? Сверхъестественный человек среди нас один.
– Спасибо за доверие.
Странное дело: по идее, должен еще действовать стимулятор, а по телу после еды разливается свинцовая усталость.
– Парни, что-то мне опять плохеет. Наверное, надо передохнуть маленько.
Пытаюсь поудобнее устроиться у стены, но вместо этого бессильно валюсь на бок. Друзья успевают подхватить.
И опять раздвоилось сознание. В смысле, отделившаяся часть бесстрастно наблюдает, как напарники возятся с безвольным телом, укладывая его на коврик. Пытавшийся передвинуть мешающийся меч здоровяк дергается и зло матерится:
– Млять! Задрал уже! Нам же уложить его надо поудобнее!
Сморщившись в ожидании нового удара, касается ножен. Ничего. С изумлением сообщает Ахмету:
– Брат, представляешь, меч меня понял.
– Я с Искандером уже ничему не удивляюсь. Ну, разумный меч, и что?
Бурча под нос, здоровяк осторожно пристраивает под моей головой рюкзак:
– Что будем делать дальше, командир?
– Отдыхать. Искандер очнется, решим.
– Еще раз стимулятор?
– Опасно. Ты сам видишь его состояние.
Кемаль думает, решительно взмахивает рукой:
– Если что, я его как младенца вынесу.
– Хорошо, брат. А пока ложись, передохни. Сил наберись. Я подежурю.
Тело под надежной защитой. Правильно. Теперь необходимо найти выход. Взгляд одновременно во все стороны, и сразу обнаруживаю за шкафом потайную комнату. В жемчужном свечении проступают очертания предметов. Сложно. Надо решать вместе. В память спящей части сознания уходят образы увиденного.
Попасть в секретное помещение тоже непросто. Еще серия образов, картины энергетических потоков, части механизмов. Достаточно?
Трудно принять решение, когда разделен. Нужна ли еще информация? Поколебавшись, оценив небогатый запас сил, кручу назад время, наполняя комнату тенями минувшего.
Теперь правильно. Возвращаюсь. Когда соединен – хорошо.
* * *
Просыпаюсь от неприятного ощущения. Блин, это меч. Мало того, что увесистая железяка пристроилась сверху, да еще и гардой уткнулась в ребра. Сдвигаю в сторону. Не тут-то было. Как железо к магниту, он прилипает к боку.
Мысленно с сарказмом вопрошаю:
– Ты и в туалет со мной ходить будешь?
Ответ двоякого толкования не вызывает. Наглядно продемонстрированное продолжение недвусмысленно увязываю с мыслями о Ларисе. М-да, настоящий воин с оружием не расстается никогда. Буквально.
Кстати, о Ларисе. Что-то мы тут загостились.
В несколько приемов сажусь. Сил – как у древнего деда. За усилиями с доброй улыбкой наблюдает готовый поддержать Кемаль. О, и командир завозился на своем коврике:
– Как самочувствие, брат?
– На троечку. С минусом. А во рту, похоже, кошки гадили или обоз ночевал.
– Водички?
Отвечаю вопросом на вопрос:
– Я еще не всю выжрал?
– Три фляги полные, баночка сока осталась. Давай сочку? С витаминчиками?
– Не откажусь. Спасибо, брат.
Умывание заменяют влажные гигиенические салфетки, попив сливового сока, избавляюсь от мерзкого привкуса во рту и возвращаю способность соображать.
Увиденное частью сознания отчетливо встает перед мысленным взором. Особенно поражают сцены из прошлого. Ничего себе! И без всяких "даров" от нечисти.
Прикинув полученную информацию, составляю план действий. Что же, все понятно.
Оторвавшись от раздумий, обнаруживаю перед лицом намазанную паштетом галету и исходящую ароматным парком баночку какао:
– Позавтракаем, брат?
Парни приготовили то же самое и себе. Ну что, поддержать компанию – святое дело. И сил добавится.
* * *
Конечно, стоять на ногах, честно сказать, трудновато. Но если хочешь сделать хорошо – делай сам.
Стволы поставленных на затворные задержки браунингов входят в неприметные, прикрытые подпружиненными пробками отверстия. Именно сюда засовывал пальцы железный монстр. Лязг и удары по пистолетам недвусмысленно намекают – обычные пальцы сейчас бы срезал коварно продуманный механизм.
– Парни, помогайте!
Под совместными усилиями шкаф сдает назад и уходит в сторону. Потайной кабинет чернокнижника. Вон, кстати, его знаменитая книга. Но трогать ее категорически воспрещается. Поставлена на самоликвидацию магическим способом. Без возможности обезвредить. Предупреждаю напарников.
Нас же интересует ниша в стене, заполненная диковинным механизмом. На вид больше всего напоминает старинные часы с фигурными шестернями, кривошипами и противовесами. На деле колдовства тут больше, чем механики. Где ключевая деталь?
В увиденных картинах из прошлого вселившийся в железную "служанку" Брюс врывался в кабинет, вскрывал потайную комнату и выдергивал из гнезда нечто типа стеклянного цилиндра. Промахнувшись мимо зажима (спешил, наверное, помереть, бедняга. Когда еще такой случай представится?), ронял вещицу вниз. И где она?
Подсветив фонарем, замечаю искомое. Осторожно протянуть руку, захватить… Готово.
Не совсем цилиндр. Скорее, колба, в которой плещется светящаяся голубенькая субстанция. Вот только уровень не радует – можно сказать, на донышке.
– Что это, Искандер?
– Нечто типа батарейки. Вставлю в гнездо – должен появиться портал. Только энергии маловато. Не знаю, на сколько хватит. А с ходьбой у меня плохо.
Здоровяк многообещающе улыбается:
– Не волнуйся, брат. Домчу быстрее ветра. Командир, готовимся.
Заметно взбодрившийся Ахмет четко отвечает:
– Есть!
Два рюкзака и прихваченный куском веревки дробовик на командире, он уже в проходе. Я перекинут через плечо Кемаля, придерживаю свисающий меч левой рукой. В правой зажата колба. Еще раз напоминаю:
– Брат, ты только у портала поставь меня на ноги. Не хочу позориться, да и охрана невесть что подумает. Полагаю, минут двадцать у нас будет.
– Хорошо. Сделаем. Давай, Искандер!
– Приготовиться!
Примерившись, четко опускаю элемент питания в гнездо. Свечение стало ярче, механизм пришел в движение, плавно набирая скорость.
– Марш!
Да, блин, это, наверное, их любимая спортивная дистанция. Обхватив меня лапищами на манер медведя, здоровяк пушечным ядром вслед командиру пролетел по коридору. Зал промелькнул – испугаться не успел, вот уже проход на волю. С запозданием вспоминаю о щедро рассыпанных по полу стреляных гильзах – не хватает только поскользнуться. Нет, проскочили. Тряска ослабевает, движение замедляется. Звучит недоуменное:
– Искандер?..
Развернутый на лету и поставленный на ноги, еле сохраняю равновесие – растряс и голова закружилась.
Всматриваюсь и усмехаюсь:
– Парни, просто вы оба резкие, как… ну, понятно, что. А колдовская механика – дело неторопливое, размеренное. Прогреться должна, обороты набрать…
Перестаю подтрунивать:
– Короче, я уже вижу: сейчас откроется.
Ползущие сверху вниз черные волны постепенно набирают скорость и густоту, сливаются в единое целое.
– Есть!
Поправив меч за спиной, оглядываюсь на напарников и командую:
– Вперед!
На прощание портал почему-то затянул выход. Вместо одного шага в темноте сделали по три. Но главное…
Свежий, пьянящий воздух заставил закружиться голову, по глазам ударил свет прожекторов. Еще пара шагов, бросаю взгляды через плечо. Напарники на месте, уже отключают и снимают налобные фонари. Ха, а глаза у них еще светятся.
Чувствую многочисленные взоры встречающих. Не могу удержаться – отвечаю нахальной усмешкой Черного Теха. Все! Победа! Легкий гул голосов, физически ощущаю, как спадает напряжение ожидания в зале.
Даже подающий команды оператор растерялся – сам останавливаю напарников за шаг от черты:
– Парни, оружие.
С запозданием звучит из колонок:
– Оружие на землю.
Аккуратно складываем верные, безупречно отслужившие стволы.
Пауза затягивается. Ах, да:
– Ножи остались там. Сгорели без остатка.
Мой громкий комментарий достигает нужных ушей.
– Два шага вперед. Рюкзаки и принесенные предметы.
Так, неувязочка получается.
Снимаю меч, держу перед собой в вытянутых руках.
Объявляю охране:
– Бойцы, смотрите внимательно.
Разжимаю пальцы. Снова чувствую себя магнитом – как ни в чем не бывало, артефакт продолжает висеть на ладонях. Встряхиваю руки. Крутнувшись, он прилипает к телу, не забыв чувствительно поддать гардой. Поморщившись, объясняю встречающим:
– В общем, положить не представляется возможным.
Шорох в колонках, звучит хорошо знакомый голос Ильи Юрьевича:
– Александр Владимирович, это он?..
– Так точно. Товарищ генерал-полковник, докладываю: поставленная задача выполнена. Группа вышла без потерь. Враг уничтожен.
Микрофон донес глубокий вздох. И короткое, прочувствованное:
– Спасибо.
Опять пауза. Ахмет тихо подсказывает:
– Куртки…
– Слушай, кто из нас генерал? Командуй.
– Нет, брат. Руководишь операцией ты.
– Слушаюсь.
Выдаю громче:
– Расстегнуть, распахнуть куртки. Повернуться.
Вспыхнувший яркий свет заставляет зажмуриться. От неловкого движения спадает капюшон с головы. Немедленно следует встревоженное:
– Александр Владимирович, вы ранены?
– Товарищ генерал-полковник, царапина.
Так, судя по замеченному жесту Ахмета, мне чего-то недоговаривали.
Точно. Илья Юрьевич с беспокойством в голосе поторопил:
– Все, товарищи офицеры, следуйте в машину.
Осыпающийся шорох за спиной. Оборачиваемся.
М-да, вовремя мы вышли. Сжимаясь, сбивая кусочки камня и раствора, портал исчез. Теперь уже навсегда.
– Искандер, пойдем.
По мере того, как утихало радостное возбуждение, организм покидали силы. Вот уже ощутимо хромаю на левую ногу. Блин, да что со мной такое?!
Не слушая возражений, Кемаль молча подхватывает на руки.
– Брат, ты хоть у выхода на ноги поставь – перед людьми стыдно.
– Нечего стыдиться. Но поставлю… если удержишься.
Удержался. Хотя сил осталось… наверное, почти не осталось. И куда все здоровье подевалось?
Пошатываясь, прохожу фойе. За решеткой на контроле знакомые парни. А на улице… Господи, до чего же приятно увидеть солнце! Втроем замираем, подняв головы. Золотые лучи нежно ласкают лица. Нас не торопят – наверное, видят и понимают. Слышу беззвучную просьбу. Надо уважить:
– Внимание, охрана!..
Что-то уже и с громкостью трудности. Ну, думаю, услышали. Продолжаю:
– Меч необходимо тоже подставить под солнечные лучи. В общем, не дергайтесь, бойцы.
С шуршанием живая сталь покидает ножны, и по ней начинают гулять светящиеся волны. Понимаю – он тоже наслаждается.
– Александр Владимирович…
Генерал-полковник совсем рядом, стоит за решетчатым ограждением. Взор устремлен на двуручник, как, впрочем, и взгляды напарников. Кстати, а глаза у них уже не светятся.
Начальник продолжает:
– Меч… это что?
– Скорее уж "кто". Он живой и разумный.
Переворачиваю, чтобы "погреть" другой бочок.
– Его зовут Финист. Меч Святогора.
Услышав свое имя, клинок выдает могучую золотую вспышку, постепенно меркнет. Убираю в ножны, из последних сил ковыляю по лестнице. Пройдя в салон, падаю в кресло. Как хорошо! Глаза закрываются сами. Не в силах противиться безмерной усталости, проваливаюсь на дно черного колодца.
И опять сознание разделяется. Одна часть отключилась вместе с телом, другая хладнокровно наблюдает, как напарники заботливо раскладывают кресло, расстегивают одежду.
Появившиеся охранники вызывают некоторую настороженность, но оружие направлено в пол, да и во взглядах нет угрозы, лишь уважение, гордость и сочувствие.
Ближе к научному центру искры-друзья заволновались. Причина понятна – тело-оболочка действительно в плохом состоянии, почти исчерпало свой ресурс. Но стоит ли так переживать о временном? Я уже могу обходиться без него, изменение почти завершено. Смотрю на бледное, изможденное лицо и чувствую (чувствую?!) неправильность. Нерациональную, почти человеческую неправильность. Разве я должен чувствовать? Листаю картины воспоминаний, когда мы единое целое, снова переживаю то, чем щедро делилась человеческая составляющая. Нерациональная, ограниченная в силах, непродуманно расходующая себя на эмоции и чувства. Нужны ли они?
Проанализировав вопрос, отчетливо понимаю: нужны. Я гармоничен и полноценен только тогда, когда мы вместе. Пусть где-то нерационален, но слияние двух сутей неизмеримо выше, чем одна, пусть и сверхъестественная.
Надо взять под контроль оболочку-тело, помочь. Пройдет ограниченность забытья, можно будет уйти цельным. Потом, позже. Спешить некуда – впереди вечность.
И это правильно.
Сознание соединяется.
* * *
Теперь хорошо понимаю тех, кто пребывает в летаргическом сне. Все слышишь, частично ощущаешь, но вот пошевелиться и как-то выразить свое отношение к происходящему – увы.
Лариса и Сергей Дмитриевич:
– Лариса Сергеевна, я вас настоятельно прошу – перестаньте так нервничать. Из-за ваших эмоций сбивается аппаратура.
– Значит, это плохая аппаратура, товарищ полковник. У вас было целых десять дней – неужели, используя все ресурсы научного центра, вы не смогли разработать действительно надежную вещь?
Глубокий вздох, ученый старательно удерживает себя в руках. Деликатно, с оттенком сочувствия отвечает:
– Она экспериментальная и не имеет аналогов в мире. Проблема в том, что электроника работает на пределе чувствительности. Слишком слабы биотоки у Аль… нашего подопечного. Пожалуйста, посидите спокойно, подождите еще пару минут.
Так, не понял – уже прошло трое суток карантина? Или кто-то забил на обязательные мероприятия? Нет, в себе я уверен, любого демона сделаю на раз. Но где понятие дисциплины? Ладно, там Лара… Но что тут делает товарищ маньяк-вивисектор?
Вивисектор тем временем довольно отзывается:
– Вот, совсем другая картина. Можете взглянуть.
Торопливый стук каблучков пересекает комнату, раздается возмущенное:
– Лариса Сергеевна, я же просил!..
– Что еще?!
Пауза.
– Э-э-э, вы знаете, восстановилось… Непонятно.
В ответ уставшее и терпеливое:
– Сергей Дмитриевич…
– Да, взгляните сюда.
Диалог с обильными вкраплениями латыни и медицинских терминов. Практически ничего не понимаю, но внушает уважение.
– Значит, вы уверены, что это не кома?
– Абсолютно.
– Тогда почему он не приходит в себя? Почему не оказывают влияния препараты?
– Возможно…
Опять сплошная наука. Только буквы знакомые. Нет, в чем дело, я знаю. Но вот подсказать…
– … переливание крови?
– Вы видели результаты анализов. То, что у него в сосудах, уже не кровь. В человеческом понимании, естественно.
– Попытка повысить температуру тела использованием внешнего источника тоже результата не принесла…
Лара задумчиво расхаживает по помещению. Кстати, а почему слышу звуки шагов? Где мягкая обивка?
– Да. Температура так и осталась низкой. Я практически уверен, что это последствия сильнейшего энергетического истощения.
Ну, наконец-то! Очень сложно было догадаться?
– Сейчас его организм пребывает в стазисе, пытаясь накопить энергию. Не забывайте – изменения не прекратились, они продолжаются. Соответственно, чем-то подпитываются.
– Чем?
– К сожалению, я не могу дать ответ на этот вопрос.
Звук приближающихся шагов. Едва уловимое касание – кожа словно онемела.
– Лариса Сергеевна!..
Раздраженное:
– Слушаю вас.
Взволнованное:
– Что вы сейчас сделали?
Недоуменное:
– Поправила одеяло, провела по лицу.
– Повторите. Стоп!
Все лучше чувствую нежную ладошку, от которой распространяется живительное тепло.
– Положите вторую руку. Наклонитесь к нему ближе. Еще. Еще!
– Сергей Дмитриевич…
Безапелляционное, полное самоуверенности гениального экспериментатора:
– Лариса Сергеевна, ложитесь к Альфе в постель. Немедленно.
Возмущенное:
– Что вы себе позволяете?!
Ученый сбавляет обороты:
– Э-э-э. Прошу прощения, я не так выразился. Ваша близость оказывает на Альфу положительное влияние. При физическом контакте отмечается…
Улавливаю в монологе знакомые предлоги…
– …картина работы мозга.
– Вы уверены?
– Разумеется! Дельта-пики…
Бред из монолога доктора Франкенштейна…
– …и температура уже поднялась на три сотых.
Сомневающееся:
– Вы уверены, что это не погрешность аппаратуры? По-моему, лицо все такое же холодное.
Просто взмолившись в ответ:
– Лариса Сергеевна!.. Но ведь вы самый близкий Аль… Александру Владимировичу человек. Он каким-то образом ощущает ваше присутствие. Ложитесь, я прошу вас.
Нерешительное:
– Ну, хорошо.
После паузы:
– Сергей Дмитриевич, вы не хотите выйти?
– Э-э-э, я планировал провести наблюдения, возможно, подсказать наиболее эффективную по…