- Да как… Он вроде сам на связь с нашими вышел. Давно еще, в первые сезоны. Ну, когда все устаканилось и наше мироустройство современный вид приняло. Собственно, потому мы столько времени баланс держим, потерь не несем практически и спокойно берем жертву, что помогают нам оттуда. Без него пришлось бы дольше возиться.
- Ну, я бы не сказал, что сейчас шибко легко.
- Да просто привык. А без крота представь каково. В этот раз мы четко знали, что в этой норе, которую беглый трутень прорыл еще два года назад, стенка тонкая и за ней девка. Просто он подал нам сигнал, и мы спокойно взяли добычу.
- Ну да. Просто было, не спорю. Только вот одно не пойму: а как он сигнал-то подает?
Бронислав вдруг засмеялся тихо и покачал головой.
- Помнишь, я вам зеркала у Перекрестка Миров показывал? Помнишь? А потом я еще ходил к ним.
- Ну, помню. Они, зеркала эти, вроде дневной свет к ним на ферму проводят, да?
- Ну да. Я так и сказал. Так вот, по этим зеркалам он и сливает нам информацию. - Да ты что? И как это? По зеркалам-то…
- Да очень просто. Зеркала, это ведь отражения. Ну, днем они свет ловят и отражают друг от друга. Свет идет в оранжереи ихние и жукам. Ну а в сумерках… Или там вообще во мгле ночной, отражение обратное. На ферме у них тогда лучины горят или лампы масляные, не знаю. И свет этот на поверхность пробивается. На ночь-то, и в непогоду, они чехлят свои зеркала, что на улице. Но если чехол поднять, то отражение - вот оно, никуда не делось. И он оставляет особым образом между зеркалами, что внутри, у него под носом, весточку шифрованную. К примеру, такого-то дня в такой-то район пойдут собиратели дров и снега. Или еще что-то в этом роде. В этот раз он нам сообщил, что про нору никто, кроме него, не знает. А там девица какая-то в расстроенных чувствах прячется от всех и плачет. Легкая добыча. Вот и весь секрет.
- Надо же, - усмехнулся Рябой. - Не зря говорят, что все гениальное просто. Иначе и не скажешь. Весь наш уклад, все наше мироустройство - не более чем отражения в зеркалах.
- Да. - Бронислав задумчиво кивнул. - Отражение во мгле.
- Значит, это кто-то из обслуги оранжерей и питомника жуков? Кто-то, кто имеет туда доступ? Это ведь вроде как режимный объект, опора нашей мировой экономики.
- Наверное, да. Не знаю я.
- Знаешь, небось, да говорить не хочешь, - прищурился Рябой.
- Ублюдок он. Поганый вонючий ублюдок. Вот все, что я знаю.
- Ох ты! - Охотник сделал удивленное лицо. - А чего ты так на него понес-то? Он же наш. Помогает нам, сам говорил. Разве не так?
- Так-то оно так. Но ведь подумай, он же предатель. Разве так можно? Живет с людьми. Жрет с ними. Пьет с ними. Здоровается за руку. Улыбается им. И продает. Причем мы-то не платим ему ничем. Ну, может, ему так удобнее. Может, он нашу охоту держит под контролем, чтобы никого из его близких не увели да себя обезопасить. Но все равно. Шкура ведь. Предатель. Гнида. Тварь. Не могу я понять. Ну вот хоть убей, не могу. Можно пойти против своих в открытую. Можно. Всякие бывают причины. Просто бросить вызов. Но чтоб вот так, подло, по-тихому сливать? Не понимаю я этого, Рябой.
- Да и хрен с ним. Оно нам сподручнее. А его мотивы сучьи да гниль нутряная - не наш головняк. - Напарник махнул рукой. - А почему они зеркала без присмотра оставляют? Не боятся?
- А чего бояться?
- Ну как чего… Побьет кто. Или стихия…
- Да кому это надо? При современном раскладе никому не выгодно. А в городе-то и нет никого. Случайные люди не бродят. А те, кто бродит по нуждам всяким, знают, что зеркала - это наше все, а не только прихоть Перекрестка Миров. Есть у них обслуга. Но прячется в метро она почти все время. Иммунитета от нас, от охотников-то, у этих людей нет. Так, периодически чистят от снега и наледи. Чехлят от ненастья, я же говорил.
- Н-да. Толково, конечно.
- Толково. - Бронислав задумчиво закивал. - А знаешь, в такие моменты, когда делать особо нечего и голова просто по инерции начинает думать о бытии нашем, о всяких там материях, не могу я отделаться от ощущения, что весь наш мир, современный имею в виду, весь наш уклад жизни, общий уклад, не только Архиона… наша возня, политика, цели - все это лишь крохотное отражение былой цивилизации в маленьком осколке разбитого мира. Как в этих зеркалах. Отражение былого величия и сопутствующей грязи в первобытной мгле, в которую мы сами себя загнали.
- Что тебя на философию потянуло? - Рябой ухмыльнулся.
- А почему бы и нет? Я же говорю, в минуты досуга задумываюсь. По инерции. И до дурноты все это… Знаешь, ничто и ничему человека не учит. Вот ведь люди порознь жили когда-то. Каждый со своим укладом. Может, так оно и надо? Не могут быть все люди одинаковыми. Да и не должны, наверное. Равными - возможно, но не одинаковыми. Ну, потом договаривались. Искали пути, чтобы в мире жить и при этом быть готовыми напасть или отразить. Наконец и у тех и у других главные решили: а на фига все это? Ну вот мы, главные, будем собираться вместе. Саммиты всякие… да клубы по интересам - это на самом деле. Оргии типа наших собраний в том поезде, в туннеле. Так и у них было. Игры в преферанс. Только вот колоды карт - это люди. Простые. Подданные. И фишки игральные, жетоны там, тоже люди. И вот играют большие люди в свои игры. А маленькие - разменный материал. Но кто-то из маленьких вдруг дергается, и начинают крутиться какие-то шестеренки. Кто может контролировать зеркала? Зеркала - это важная часть быта общины. Как раньше телефон, телеграф, телевизор. Конечно, не кто попало у зеркал этих. Кто-то важный и властный наверняка. А почему нам сливает? Да для поддержания мира. И еще. Возможно, если кто-то затевает у них бузу против такого уклада жизни, то его и сливают нам. Как тебе такой вариант? Двух зайцев, так сказать, одним камнем.
- Логично. Умно. Я как-то даже не задумывался.
- А я вот задумывался. А ты говоришь, философия.
- Ну а какая разница? - зевнул Рябой. - Этот уклад жизни и нас ведь устраивает. Или ты стал жалеть нашу добычу?
- Нет. Не жалею я людей, а презираю. Вот за то, что так живут, презираю. За то, что ничего лучше придумать не смогли за тысячи лет. За то, что мир разрушили. За то, что не сопротивляются. За недочеловекость. Все ведь знают простую истину, с которой не хотят спорить. Если не давать тварям периодически жертву, твари начнут охотиться сами и станет хуже. Ну а сколько этих тварей, кто знает?
- Мало? - пожал плечами Рябой.
- А ты думаешь, много? Ну я-то не знаю, сколько их. Но ведь если подумать… Они жрут одного человека в девять месяцев. Сколько их, по-твоему? Ну не может быть много. А вот взяли бы люди, да и собрались вместе, да и избавили бы себя от общей угрозы. Так нет, сидит каждый в своей норе. Одни думают, сегодня не меня схватили, чтобы к твари отвести, и хорошо, поживу еще спокойно. Другие, как мы, решили: схватим кого-нибудь чужого и отдадим твари, чтобы она в нас кормильца видела и не угрожала. И всех это устраивает. А кого не устраивает, тот "Массандру" жрет и уже доволен всем. И что? Я этих мразей жалеть должен? Да пошли они все на хер. Ничтожества. Презираю. И того крота презираю. Шкура, предатель и мразь.
- Так что же это, Бронислав, получается? Ты и себя презираешь?
Старший охотник приоткрыл скрипучую дверку печи и подкинул хвороста.
Подвал наполнился мрачным и неестественным в замершем мире огненным светом.
- Ну, если на то пошло, и себя тоже, - произнес Бронислав после долгой паузы.
- Отчего же? У тебя такой авторитет. Опыт…
- А жена моя? Нет ее. Не уберег. Самое дорогое не уберег.
- А дочурка? Сабринка-то?
- Дочурка? - Бронислав стал нервно тереть подбородок. - А что дочурка… Такое детство у нее должно было быть? Такая жизнь? Не уберег я, Рябой. Не уберег. От людей не уберег семью. Вот и люди не уберегли. Себя, близких, весь мир. От самих себя и не уберегли. Ненавижу людей. Презираю их. Пусть жрет их тварь. Пусть жрет!.. Знаешь, я когда-то давно слышал, что в одном зоопарке стояла клетка и на ней было написано: "Самый опасный и страшный хищник на земле". И в клетке не было тигра, льва, крокодила или там ядовитой змеи. Не медведь гризли. Не варан и не баран. Не скунс или сумасшедший хомячок. Не безумный кролик из игры компьютерной.
- А что там было? Тварь?
- Тварь? - Бронислав усмехнулся. - Нет, дружище. Там стояло зеркало. Каждый человек подходил и видел свое отражение.
Рябой задумчиво покачал головой. Видно, слова Бронислава произвели на него впечатление. И наверное, он представил это зеркало в клетке. Возможно, и отражение свое представил, потому как дернул головой, словно отгоняя липкие и тягостные мысли.
- Слушай, Броник, меня одна вещь беспокоит.
- Какая?
- Снегоходец этот… по следу которого мы шли.
- И чего?
- Как чего. Он же на том берегу. Тот берег у тварей. А ну как баланс нарушит?
- Он в Затон укатил. И вроде дальше следы так и шли, на запад или северо-запад. Ну, где раньше северо-запад был. Затон вроде как пригород. Так что не особо интересно тварям, ежели там кто появится. Главное, участок между мостами. Горский микрорайон, ну и основная территория, от площади Маркса до кирпичного завода. Вот если бы туда сунулся, то я думаю, что воины уже бы давно на нашем берегу рыскали.
- А ну как опять сунется? Ну, если он не наш, не с Новосиба, и понятия о местных делах не имеет?
- Ну, тогда ему шандец там и настанет. А нам надо будет быстрее к алтарю девку вести, чтобы успокоить мамашу. Дескать, мы все еще в деле, заботимся, не повернули против нее.
- Ну хорошо, если все обойдется.
- А я смотрю, Рябой, что теперь ты кипишить начинаешь, - тихо засмеялся Бронислав.
- Просто мыслишка тревожная имеется, и все, - пожал тот плечами.
- Ну вот я тебе и объяснил, что да к чему. Ты вроде как спать хотел? Передумал?
- Да нет.
- Ну вот и спи. Хорош уже мне мозги шлифовать.
- Еще кто кому шлифовал, - хмыкнул Рябой. - Это ведь ты со своими зеркалами…
- Все, спи, - отрезал старший охотник.
- Ну что, думаю, в такую вьюгу смысла идти дальше пока нет, надо привал организовывать. - Мелиш в очередной раз провел перчаткой по фаре снегохода, убирая налипший снег. - Что думаешь, Рипазха?
- Думаю, как повезло мне с таким чертовски сообразительным напарником, - ухмыльнулся рейдер.
- Что есть, то есть, - засмеялся в ответ Мелиш.
- Все это хорошо. Только надо местечко подобрать поукромнее.
- Согласен. Ну, ты днем был здесь, лучше ориентируешься.
- Смеешься, что ли? Если б даже я тут жил, то хрен бы сейчас понял, где что. В этой метели сам черт заблудится и перебздит от страха.
- Позади нас, это что было? - Мелиш махнул рукой. - Стадион?
- Нет, - ответил Рипазха, мотнув головой. - Ипподром. Если верить карте, что Дьяк дал. И кстати, я в этом районе не был. В основном реку и набережную на той стороне исследовал. Если в городе есть река, именно там надо в первую очередь искать признаки жизнедеятельности уцелевших людей. Или на льду, или на берегу.
- Это я знаю, конечно. Ну а там, впереди, завод вроде?
- Да черт его знает. Наверное. Ну, может, где-нибудь приткнемся, пока не утихнет? Некоторые строения вроде целы, и места должно быть много. Большие стены-то.
- Сомневаюсь, что есть пригодные для укрытия здания. От эпицентра там километров десять. Если полмегатонны… или вся мегатонна… Для такого города заряд серьезный должен был быть. Думаю, снесло капитально. Либо крыши нет, либо половины стен.
- Ну так давай подкатим да посмотрим? Тут рукой подать до них.
- Да я вот думаю, может, есть смысл в базовый лагерь вернуться, к аэропорту?
- Ага, молодец, - покачал головой Мелиш. - Эдак мы весь топливный запас искатаем без толку. Будем шарахаться туда-сюда… Сам говорил: десять верст до эпицентра. А до лагеря, значит, все двенадцать.
- Ну а пока пристанище искать будем, не больше топлива машина сожрет, а?
- Да что тут думать и гадать? Свяжись с Дьяконом. Пусть сам и скажет, вертаться нам или схорониться тут.
- Не берет рация в пургу эту. Небось, еще и бури какие магнитные. Скрипит, трещит, и весь разговор. Я и с Бароном связаться не могу. Хотя он ближе должен быть, чем лагерь. А в лагере, небось, уже давно антенну свернули с усилителем. Иначе сдует ко всем чертям.
- Ладно, Рип, сам решай, ты же старший. Но я думаю, возвращаться глупо. Потеряем топливо и время. Может, и стихнет, пока доедем. Это мое ИМХО, а последнее слово за тобой.
- Что еще за ИМХО?
- Ну помнишь, в Интернете было такое сокращение? Типа по моему скромному мнению или что-то в этом роде.
Рипазха усмехнулся.
- Ну ты даешь! Интернет! Еще вспомни, как на пляже загорал, и про жару в то лето тоже вспомни.
- Да не сыпь ты соль, - отмахнулся Мелиш. - Я в то лето как раз из Интернета не вылезал почти. С девкой познакомился. Ну, по Сети. Хотел к ней махнуть на выходные, в Анапу. Да только следующие деньки такие жаркие выдались, что до сих пор холодно, мля.
- Не расстраивайся. Она, небось, страшная была, как эта самая война.
- Не, Рип. Симпотная она была.
- Откуда знаешь, если по Интернету?
- Так фотку прислала.
- Ну конечно, - усмехнулся Рипазха в очередной раз. - Прислала тебе фотографию какой-нибудь Родилины Самбриш, а ты и слюни пустил. Симпотной-то с чего по Интернету себе парня искать?
- Думаешь? Так значит, спасибо всемирной атомной войне за то, что упредила мой конфуз?
- Точно!
И они хором расхохотались.
Миновав бухту, тупым копьем вонзившуюся со стороны реки в южный берег, огибая полуостров, на котором когда-то находился микрорайон "Лесоперевалка", они выехали к большому зданию без окон. Позади остались огрызки эллингов, дамба и торчащие в бухте изо льда катера и лодки. Впереди, по обе стороны от Димитровского проспекта, когда-то высились безобразные громады торговых центров. Далее, судя по карте, должна быть еще лодочная база под названием "Якорь". Ну и тот самый полуостров со скупыми напоминаниями о микрорайоне, разделившем участь не только своего города, но и всего человеческого мира.
Комплексы, что справа от проспекта, не уцелели. О них напоминали лишь покореженные несущие конструкции, которые еще торчали из снега. А вот слева от дороги огромному ангару торгового центра посчастливилось больше. Видимых повреждений было мало, что удивительно: в эпоху заката цивилизации подобные строения возводились так небрежно, что зачастую рушились сами собой, хороня под своими обломками посетителей. Но это здание все еще стояло, напоминая о том, что всякое бывает на свете. Один торговый центр развалится за три года до войны, а другой продержится семнадцать лет после.
Когда-то напротив этого ангара стояли два таких же громадных, но к сегодняшней ненастной ночи они успели истлеть.
Рейдеры Барон и Штерн единогласно решили, что лучшее место для стоянки едва ли удастся найти.
- Ведь строили как попало, халтурили всюду, - приговаривал Штерн, когда они волокли снегоход внутри здания, проникнув через развороченный грузовиком, который там же и застрял, вход. - Недаром чаще разваливалось то, что было сделано не при советах, а позже. А этот дом все еще стоит, ведь странно, да, старшой?
- Ну стоит, как видишь, - буркнул Барон.
- А если рухнет, пока ночевать будем?
- Сплюнь, дурак. С чего ему рушиться именно сегодня? Ведь столько лет простоял.
- Ну а вдруг срок уже подошел?
- Почему же тогда ты согласился на ночь тут приткнуться, а, балда?
- Да ветер в харю задолбал уже, если честно. И темень. Что там на дворе искать?
- Вот и не свисти, что рухнет.
- Да это я так, к слову.
Они заволокли машину под эскалатор. Барон тут же нашел большое клеенчатое полотно - похоже, рекламный плакат, - накрыл машину и осмотрелся, водя вокруг фонарем. Ветер внутри здания гудел совсем не так, как снаружи. Проникая через многочисленные пробоины в стенах, он рождал басовитый вой, наводивший на мысли о страшной беснующейся твари невиданных размеров и очертаний, которая бродит наверху и ищет тех, кто посягнул на ее покой. - Что-то я не пойму, откуда снег залетает? - Барон продолжал водить лучом фонаря, в который попадали то редкие снежинки, а то и целые горсти снега.
- Похоже, дырка большая на втором этаже. Пойду посмотрю. Может, заткну чем или задвину.
- Давай, - кивнул Барон. - Зови, если что. Только не заблудись там.
- Да ладно, не маленький. С чего бы мне заблудиться? - усмехнулся Штерн.
- А ты что, не знаешь, для чего торговые центры строили?
- И для чего же?
- Да чтобы посетитель не сразу выход нашел.
- Это еще зачем?
- Ну ты чудак, ей-богу. Чтобы люди бродили там подолгу, на товары смотрели. Соблазнялись что-нибудь купить. Оставляли денежки свои кровные. Даже самую бестолковую хрень скорее купят в супермаркете, чем в каком-нибудь ларьке.
- А если пожар? Выход тоже надо долго искать?
- Да кому это интересно? Ты, главное, деньги оставь. А сгоришь, задохнешься, завалит тебя… это уже твои трудности.
- Ладно, не грузи. Я пошел.
- А я тут сварганю сейчас нам какую-нибудь юрту.
Штерн включил фонарь, надел его на голову поверх плотного армированного капюшона рейдерского костюма и осторожно пошел по эскалатору наверх, проверяя ногой прочность каждой ступеньки.
Барон тем временем сдвигал к эскалатору прилавки, создавая фундамент временного пристанища и добавляя к царившей в здании какофонии еще более неприятные скрипучие нотки; все новые следы появлялись на устланном снегом и мусором полу. То и дело поглядывая наверх и замечая луч фонаря напарника, Барон довольно быстро завершил эту работу и приступил к возведению стен из различной утвари, мало-мальски годившейся на роль строительных блоков. Затем он нашел стальную тележку для покупок, отломал все лишнее, оставив только корзину, и установил ее в центре домика. После чего прошелся вдоль полок, набрал стальных и пластиковых листов. Пластиковые сгодились для кровли, а стальные, изрядно проржавевшие, он разделил на куски, каковыми обложил корзину, - вот и готов очаг, а топливо тут наверняка найдется.
Прямо у эскалатора наверху Штерна встретил опрокинутый банкомат. Его, похоже, курочили ломами и фомками, извлекая наличность. Видимо, после всемирного апокалипсиса кто-то еще всерьез верил, что деньги будут иметь цену. На втором этаже снега было больше, этому поспособствовали разнокалиберные дыры в стенах и потолке. К счастью, самые крупные пробоины находились далеко от эскалатора, и заносимый ветром снег большей частью оседал среди стеллажей, поваленных и стоящих, и стен бутиков. На потолке давно растрескались гипсоплиты, весь пол был усеян их обломками. Кое-где еще свисали на проводах и раскачивались осветительные приборы. Найти здесь что-нибудь из товара было совершенно нереально, мародеры давно утащили из гипермаркета все до последнего памперса. Похоже, они даже уволокли часть стеллажей, прилавков и кассовых аппаратов. Большинство стен, что разделяли отделы магазина, тоже исчезли - либо их унесли, либо повалили, либо сами они рассыпались от времени и непогоды, проникающей сюда без особых хлопот.