- Вот такой вид представился бы космическому путешественнику, летящему на корабле со скоростью…
Движение звёзд ускорилось, мерцающие песчинки превратились в стремительные световые росчерки, и у меня даже закружилась голова. Но потом небо снова погасло, музыка сникла, сойдя на нет, и установилась тяжёлая чёрная тишина - как будто кто-то остановил вечное движение вселенной, просто нажав кнопку на своём пульте.
- Интересно, - прошептала Лида, - а звёздные карты у них правильные? Мне кажется, здесь всё ещё хуже, чем в том забавном кафе.
- Да, образовательный потенциал у этой программы, конечно, оставляет желать лучшего, - сказал я.
Тем временем проектор вновь изображал радиоактивный рассвет. Солнце плыло к вершине купола, оставляя после себя искрящийся след.
- Запись пошла по кругу? - спросила Лида.
Я пожал плечами.
Но солнце, вместо того, чтобы исчезнуть, пройдя сквозь своды, застыло под потолком, и ведущий торжественно произнёс:
- А теперь снова сделаем невозможное и перенесёмся на сотни лет вперёд, когда именно здесь, с этой самой точки, можно будет наблюдать полное солнечное затмение.
Лида зевнула, прикрыв рукой рот.
Солнце под куполом вздрогнуло, и с одной стороны его стала затягивать ровная темнота - тень от блуждающей Луны. Ведущий что-то говорил, но я уже слушал; Лида тоже с интересом смотрела в потолок. Тьма медленно поглощала солнце - через секунду оно уже превратилось в яркий горящий полумесяц, как народившаяся луна, а спустя ещё одно мгновение от него осталась лишь тонкая исчезающая полоска света.
После этого тень полностью заслонила солнце.
Какое-то время - не дольше, чем длится взволнованный вздох - под куполом висела страшная чёрная луна. Но потом искусственное небо над нами погасло, сгустилась темнота, даже зажглись робкие неуверенные звёзды, и над чёрным диском луны расцвела пылающая солнечная корона, яркий, красивый нимб, который переливался и дрожал, как последнее дыхание.
- Полная фаза затмения, - рассказывал электронный ведущий, - длится лишь несколько минут. Мы просто помолчим это время, с восторгом любуясь воцарившейся среди дня ночью.
Огромное чёрное солнце горело, доживая свои последние мгновения, источая прощальный свет.
- Пока в столице царит ночь, - продолжал ведущий, - тень от Луны со скоростью километр в секунду движется по пригородам и…
- Он же обещал помолчать, - шепнул я, усмехнувшись.
Но Лида лишь быстро посмотрела на меня и прислонила указательный палец к губам.
Наконец, тень начала спадать, загорелся яркий серп освобождённого солнца, просветлело полимерное небо, погасли фальшивые звёзды.
- Это было… - прошептала Лида.
Солнце полностью освободилось от чёрной кошмарной мантии и, вспыхнув, как сверхновая, устремилось к вершине купола, продолжая свой абсурдный восход. Над ними теперь горело пустое голубоватое небо, как в засушливый день.
Несколько секунд ничего не происходило, ведущий выдерживал бессмысленную паузу, а потом радостно объявил:
- Благодарим вас за посещение…
Кресла спинок с протяжным шипением поползли вверх, принимая вертикальное положение; зажглись над дверями деловитые зелёные таблички. Мы с Лидой влились в нетерпеливую толпу, которая уже толкалась у выходов. Можно было подумать, что все присутствующие опаздывают в другой космический театр, на другой сеанс.
- Ну, как тебе? - спросил я Лиду, когда мы выбрались, наконец, в заполненный людьми коридор. - Честно говоря, не совсем то, что я…
- Мне понравилось, - сказала Лида.
Она взволнованно пригладила свои чёрные волосы и улыбнулась.
- Понравилось? - спросил я. - Звёзды?
- Звёзды не очень, - рассмеялась Лида. - Слишком уж всё было… театрально. Но затмение… Это было очень красиво. К тому же звёзды мы можем увидеть и сами, а вот до следующего полного затмения точно не доживём.
Мы вышли на улицу.
Был уже глубокий вечер, рекламные экраны на крышах показывали, как заведённые, одинаковую постановку - фактурную бутылку содовой, у которой взрывалось горлышко, выпуская в воздух бурный пенистый фонтан, снова и снова, вздрагивая при перемене кадра и начиная всё с самого начала. Под монорельсом вытянулась сверкающая неоновая полоса, указывающая поезду направление пути. Включились фонари и лампы на стенах. Город заливало искусственным светом, но на тёмном облачном небе горела одна-единственная звезда.
- Марс, - тихо сказала Лида, улыбаясь. - Или Венера?
- Ты знаешь, - начал я, - на самом деле солнечные затмения происходят несколько раз в год. Нужно просто выехать из Москвы, чтобы увидеть затмение. Тут дело в том, что тень от Луны не такая большая и…
Лида рассмеялась.
- Это всё ромовый коктейль.
- Я и не сомневался, - сказал я.
- Но, - задумчиво сказала Лида, - честно говоря, я всё равно хотела бы прийти сюда ещё раз.
- Значит, придём сюда ещё раз, - сказал я.
Лида как-то странно посмотрела на меня. Её похожая на портфель сумочка висела теперь на другом плече.
Я вздохнул и осторожно, как будто боялся, что она оттолкнёт меня, стоит мне сделать лишь одно неверное движение, взял её за руку.
77
Мы ходили на солнечное затмение ровно двенадцать раз. Я не понимал, чем же это наигранное зрелище понравилось Лиде, да и сама она не слишком охотно пускалась в объяснения. Было во всём этом что-то безумное - раз за разом возвращаться в переполненный космический театр, чтобы посмотреть, как голографическое солнце превращается в пугающий чёрный шар. Но Лиде эта постановка не надоедала, а мне было всё равно, куда с ней идти - лишь бы она была довольна.
Быть может, Лиду привлекала сама воспроизводимость этого уникального в рамках определённых географических координат явления - та лёгкость, с которой голографические проекторы воссоздавали то, чем природа занималась на протяжении сотен лет, тщательно выстраивая череду из разнообразных событий, долгот и широт, векторов притяжения - нашего положения в пространстве, движения солнца и Луны. А может, Лиде просто нравилось, как горит под куполом огромный чёрный шар.
Мы впервые поцеловались после очередного визита в театр.
Вечер выдался ветреный и хмарый, над засыпающей улицей плыли низкие ненастные облака, напоминавшие космические туманности - скопления электронного газа, захваченные притяжением звёзд. Над подсвеченными иллюминациями домами привычно уже мерцал неотличимый от далёкого солнца Марс.
Или Венера.
Я знаю, что мы остановились у входа в театр, и Лида вытащила из сумочки суазор, намереваясь что-то мне показать. Она говорила непривычно быстро, тонкий экран покачивался, как лист, в её руке, длинная прядь выбилась из затянутых на затылке волос и постоянно падала ей на лицо, а она взволнованно убирала её рукой.
Но потом Лида вдруг замолчала и посмотрела на меня.
Я знаю, что мы стояли на улице, что мимо нас проходила шумная и возбуждённая толпа, однако, когда я вспоминаю наш первый поцелуй, я вижу затмение - чёрный, охваченный пламенем шар, - и слышу странную музыку, гнетущий гул, которую играли во время представления в театре. Тень Луны со скоростью километр в секунду несётся по обширным окраинам Москвы, я медленно касаюсь её волос, убираю в сторону непокорную прядь, залитое сумраком солнце испускает последние, предсмертные лучи, я беру её за руку, маленькую и холодную, её пальцы сжимают мои, тень Луны уже летит над пригородом, глаза её кажутся пьяными, хотя в тот раз она не заказывала ромовый коктейль, лишь несколько звёзд и самые близкие к нам планеты проступают в страшной солнечной темноте, мне требуется лишь мгновение, чтобы решиться, я склоняюсь к ней и целую, её губы - тёплые, влажные, она отвечает на поцелуй, но быстро отодвигается, смотрит слегка осуждающе и в то же время улыбается, и в эту же секунду рассеивается сверхъестественный мрак, тонут в дневном свету звёзды, загорается на небе яркий солнечный серп - тень Луны пролетает над городом, со скоростью в четыре тысячи километров в час.
Именно тогда я признался ей, что люблю её.
Она промолчала.
Я проводил её до станции монорельса, где она сказала, что в театре было замечательно, что надо будет как-нибудь сходить туда снова, если, конечно, я сам не устал от этого повторяющегося по одному и тому же сценарию представления. Потом она сказала, что я могу опоздать в общежитие, которое закрывали на ночь (хотя я не опаздывал ни разу), и что не нужно дальше её провожать. А я сказал "до завтра", хотя знал, что завтра мы с ней не встретимся - был выходной, и она уезжала куда-то загород, на весь день.
В тот день я вообще не поехал в общежитие.
Я стоял на станции монорельса, слушая, как искажённый голос - барахлил громкоговоритель, и каждая вторая гласная превращалась в пронзительный металлический звон - объявлял о прибытии поездов. Сначала на станции было людно, меня часто толкали, пытаясь втиснуться в переполненные вагоны, да и поезда приходили каждые пять минут, но вскоре всё вокруг неожиданно опустело, хотя голос под потолком по-прежнему резонировал и звенел, нарушая напряжённую тишину, если к перрону подходил очередной опаздывающий в ночь состав. А потом я остался совсем один.
Я спустился на улицу.
Уже наступила ночь, но на небе по-прежнему почти не было звёзд. Возвращаться в общежитие мне совсем не хотелось.
Я зашагал по направлению к космическому театру, как если бы собирался посетить ещё один, ночной сеанс, в котором не было бы ни закатов, ни рассветов, ни путешествий сквозь звёзды на сверхсветовых скоростях - только полное солнечное затмение продолжительностью в один час.
Я дошёл до светофора, соединявшего два рассечённых проезжей частью тротуара. Машин не было, но светофор светился угрожающим красным светом, запрещая идти. Я спустился с тротуара. Сдавленный голос электронного советчика ожил, возник из пустоты, и заскрежетал мне в спину - "ждите, пока загорится зелёный", "ждите, пока загорится зелёный". Я не стал ждать.
Я пошёл дальше, вниз по улице, навстречу запоздалым сонным прохожим, которые отводили от меня глаза. Я всё ещё чувствовал на губах её поцелуй.
Театр был уже закрыт.
Где-то далеко впереди меня бессмысленные прожектора освещали низкие тучи - как свет маяков, благодаря которым небесные корабли могли вернуться домой, даже если погасло солнце. Мощные лучи поднимались вверх, к невидимым звёздам, скрещивались, указывая в противоположные стороны, словно никак не могли определиться с выбором верного вектора пути и, высветив на пустом, почти чёрном небе зависшие над домами грозовые облака, стремглав падали вниз, исчезая за высокими глыбами многоэтажек.
Я продолжил свой спуск по улице, к странному прожекторному свету. Ночной город выглядел уродливым и пустым, а свет, лившийся ото всюду - из окон домов, с зациклившихся реклам, из фонарей, напоминавших планеты - лишь усиливал ощущение гнетущей темноты, которая меня окружала.
Я и сам не понимал, что со мной не так.
Я бродил по ночным улицам, пока у меня не отнялись ноги, вспоминая, как Лида смотрела на меня, как затягивало чёрной тенью ненастоящее солнце, как Лида от меня отстранилась и попросила её не провожать.
А потом я увидел настоящий, а не голографический рассвет.
Фасады домов в спальном районе, куда я забрёл, были подсвечены мягким янтарным светом, и ни одно из окон не горело, как будто электричество в квартирах отключали по расписанию, с вечера до утра. Поначалу я заметил лишь странные отблески в стёклах монолитной высотки. Вспыхнуло одно окно, промелькнула по каменному фасаду неуловимая тень, и тут же загорелись, мгновенно раскалившись до температуры плавления, стёкла в ставнях этажом выше - казалось, что всё здание охватывает невероятный пожар из солнечных отражений. Зарделось над фешенебельными кондоминиумами небо, чёрные, сливавшиеся с темнотой тучи превратились в багровые космические туманности, и я увидел солнце, которое всходило в облачном тумане над спящим районом - как красный карлик в коконе электронного газа.
Я встал посреди улицы, тут же забыв о своих отнимающихся ногах и долго смотрел на рассвет. Повсюду ещё горел ночной свет - фонари, уютная подсветка фасадов, - а небо уже заливало цветом - сначала оранжевым, потом жёлтым, потом голубым.
Я вернулся в общежитие первым же поездом и тут же свалился в постель. Разбудил меня ближе к полудню телефонный звонок. Я взял суазор и увидел фотографию Лиды - ту самую, из соцветия, где она, не попав в фокус, стыдливо отворачивалась от фотографа точно так же, как отвернулась вчера от меня.
Под фотографией светилась большая зелёная кнопка "Ответить".
Я вздохнул и надавил на экран пальцем. Трель звонка мгновенно оборвалась, и из динамика суазора послышался…
76
- Назовите ваше имя!
Дребезжащий металлический голос взорвался у меня в ушах, и я обхватил голову руками. Перед глазами всё поплыло. Мне даже показалось, что завибрировали стены.
Я слез с кровати и, покачиваясь, встал босыми ногами на промёрзлый пол. Красный глазок камеры над дверью пристально следил за моими движениями.
- Назовите ваше имя!
- Имя? - спросил я.
Безжизненный свет слепил глаза.
- Вы что… смеётесь надо мной? Да кто вы вообще такие?
- Назовите ваше имя! - проскрежетал голос.
Сощурившись, я посмотрел в потолок, с которого доносился командный голос.
- Я на Венере? - спросил я.
- Пожалуйста, назовите ваше имя, - повторил голос.
- Я уже сто раз говорил, - сказал я. - Меня зовут Алексей Тихонов. Я техник-навигатор второго разряда корабля Ахилл. Вы довольны?
Голос на несколько секунд замолк.
- Назовите ваш возраст, - раздался, наконец, ответ.
Я вздохнул и осмотрелся по сторонам, хотя знал, что нахожусь всё в той пустой светящейся комнате, где нет ничего, кроме металлического унитаза и приваренной к полу кровати.
- Назовите ваш возраст, - настаивал голос.
Я подошёл к двери и уставился в красный глазок камеры.
- Почему вы каждый день задаёте одни и те же вопросы? - спросил я. - Проверяете, не забыл ли я, кто я такой? Это какой-то тест или просто…
- Назовите ваш возраст, - повторил голос.
- Хватит! - неожиданно для самого себя я закричал в полный голос. - Я больше не произнесу ни единого слова! Можете уморить меня голодом! Делайте, что угодно, я…
Внезапно я почувствовал резкий укол в плече - как удар током, - и вся правая рука загорелась от боли. Под кожей разливалась едкая кислота. Я покачнулся.
- Опять… - пробормотал я, хватаясь за плечо. - Что это? Чего вы…
- Отвечайте на вопрос! - зазвенел в ушах металлический голос. - Отвечайте на вопрос!
- Мне…
В глазах у меня потемнело, я едва мог стоять на ногах. Я сделал несколько шагов к кровати, с трудом удерживая равновесие, по-прежнему сжимая рукой горящее плечо.
- Мне двадцать…
Я был почти уже у кровати, даже мог дотянуться до неё рукой. Ещё один маленький шаг. Голова раскалывалась от боли.
- Мне…
Я упал на кровать.
75
Не знаю, сколько прошло времени - несколько секунд, минуты, час? Мне казалось, что я подключён к неисправному нейроинтерфейсу, и сознание моё медленно умирает, распадаясь на бессвязные электрические сигналы, последние судорожные мысли, которые гаснут в оглушающей пустоте.
Когда я очнулся, меня встретила тишина. Я лежал на полиэтиленовой плёнке - как мертвец, которого забыли упаковать в чёрный мешок.
- Прекратите это! - крикнул я. - Просто прекратите… Я знаю, кто вы! Я… Просто сделайте свою последнюю инъекцию! Я больше не могу так. Я так не могу!
Нервные окончания в правом плече вновь рассекло шоковым разрядом.
Они, наконец, услышали меня. Больше не будет бессмысленных допросов, тестов и всех этих пыток светом и темнотой. Мой кошмар закончится навсегда.
Я закрыл глаза, приготовившись, не чувствуя страха - лишь холодное отрешённое спокойствие.
Но ничего не происходило.
Боль в плече затихла, свет по-прежнему горел.
Внезапно раздался тяжёлый металлический лязг. Я открыл глаза. Бронированная дверь камеры распахнулась, и в комнату зашла девушка в сером приталенном комбинезоне. Девушка, похожая на Лиду.
Я продолжал лежать на затянутой в плёнку кровати, не двигаясь.
Девушка (я вспомнил, что она представилась как Таис) встала посреди комнаты и взглянула на меня - нерешительно и взволнованно, как если бы собиралась сказать о чём-то, но никак не могла подобрать слова.
Я уселся на кровати и подобрал под себя холодные, как у трупа, ноги. Девушка молчала. Я не замечал у неё в руках привычного уже устройства, похожего на пульт управления светом.
- Вы пришли… - пробормотал я.
Красный глазок камеры бесстрастно смотрел поверх наших голов.
- Да, - ответила девушка. - Мне кажется, вы заслуживаете… Мне кажется, я должна…
- Кто вы? - спросил я. - Почему вы выглядите точно так же, как она?
- Успокойтесь… - сказала девушка. - Я…
- Кто вы!
Я вскочил с кровати. Девушка вздрогнула и тут же вытащила из кармана пульт. Она выставила его перед собой, защищаясь, и попятилась к двери.
Камера безразлично таращилась в стену за мной.
- Я вообще не должна быть здесь! - крикнула Таис.
Я медленно шёл на неё, мне было уже всё равно, что она в любую секунду может активировать свой прибор, и я снова потеряю сознание.
- Не делайте себе хуже, - сказала девушка. - Я… я хотела вам помочь.
Она подошла уже вплотную к двери и замерла прямо под светящейся полусферой камеры. Я остановился.
- Помочь? - спросил я. - Да кто вы? Что это вообще за место?
- Успокойтесь, - сказала девушка и после секундного колебания убрала пульт обратно в карман. - Просто… отойдите назад, сядьте на постель. Я попробую вам всё объяснить.
Я послушно вернулся на кровать. Таис молча стояла передо мной, не решаясь начать разговор.
- И что вы хотели объяснить? - спросил я.
- Я… - начала девушка. - Я не уверена, что могу рассказать вам всё… Это для вашего же блага, но…
- Лида! - перебил я её. - Зачем ты мучаешь меня?
- Я не Лида, - сказала девушка. - Почему вы называете меня так?
Мне даже показалось, что её немного задело это имя.
- Но ты так похожа на неё! - сказал я. - Как это может быть? Такого просто не бывает!
- Лида… - медленно произнесла девушка. - Я не понимаю, откуда вы…
Я вздохнул и закрыл глаза.
- Что с Лидой? - спросил я. - Она здесь? Вы тоже держите её в плену?
- Вы не в плену, - сказала Таис. - И я понятия не имею, кто такая Лида.
- Не имеете… - повторил я. - Ну, конечно.
- Послушайте! - Таис молитвенно сцепила руки. - Я просто не знаю. Я вообще знаю не так много, но… Я, правда, не понимаю, почему кажусь вам похожей на кого-то. Возможно, это последствия шока. Возможно… - Таис качнула головой. - Вы не в плену. Здесь нет пленных. Это не Венера. Вы на медицинской станции. На Земле.
- Это? - Я обвёл взглядом комнату. - Медицинская станция? Больше похоже на…
- Это не совсем обычное учреждение, - поспешила добавить Таис. - Но и случай у вас тоже… не совсем обычный. Поверьте, я понимаю, как всё это выглядит, но мы не желаем вам зла. Мы только хотим вам помочь и…
- Вы? Кто вы?