- Я и другие врачи, - сказала Таис.
- Так вы врач? - спросил я.
Таис не ответила.
- Отчего вы меня лечите? - спросил я. - Почему я нахожусь в этой одиночной камере? Что случилось с остальным экипажем Ахилла? С самим Ахиллом? Почему, чёрт подери, здесь такой яркий свет?
- Свет? - Таис была удивлена. - Здесь мягкое дневное освещение, мы специально подбирали температуру света… Нет, погодите, - она нахмурилась, - наверное, это один из побочных эффектов… Ну, конечно же! Мне говорили.
- Побочных эффектов чего?! - закричал я и вскочил с кровати.
Таис испуганно дёрнула головой.
- Сядьте, пожалуйста, - сказала она. - Успокойтесь. Я постараюсь ответить на все ваши вопросы. Но если вы будете повышать голос и… Если вы будете так себя вести, то я уйду.
Я сел.
- Сейчас вы, наверное, скажете, что никогда не слышали ни про какой Ахилл, - усмехнулся я. - Или что вообще никаких космических кораблей не существует, а Венера до сих пор не колонизирована.
Девушка устало поморщила лоб.
- Ну, что за чушь! - сказала она. - Конечно, же я знаю про Ахилл. Кстати, с самим кораблём всё хорошо, он уже давно на другой миссии.
- Но как? - спросил я. - У нас накрылся маршевый двигатель, а потом сенсоры зафиксировали корабль с кодом красно-чёрный, был сигнал о возможном нападении и…
- Я лишь читала отчёты, - сказала Таис. - Насколько я поняла, действительно была угроза нападения - это зарегистрировал бортовой самописец. Однако всё обошлось. Корабль сепаратистов не стал нападать, ему сообщили об аварии на Ахилле. Я не в курсе деталей, но… конфликта удалось избежать.
- Они нас пожалели? Как мило с их стороны! - сказал я. - Ну, тогда всё? Счастливый конец? Почему же я здесь? В этом, как вы говорите, медицинском центре?
Таис отвернулась.
- Мне запретили говорить вам об этом. Они считают, что если вы узнаете… Это может быть слишком большим шоком. К тому же все разговоры здесь…
- Шоком? Что произошло с Лидой? Она же была на Ахилле и…
- Да не знаю я ни про какую Лиду! - крикнула Таис, обернувшись. - Но я знаю, что на Ахилле произошла ещё одна авария, - добавила она тише. - В нейросети.
- Авария в нейросети? - повторил я.
- Да. - Таис кивнула головой. - Пострадало всего несколько человек, включая главного и второго пилота. То есть, вас.
- Меня? Но… - Я уставился на Таис непонимающим взглядом. - Вы что-то путаете. Я пока ещё не второй пилот. Я просто техник-навигатор, хотя в мои обязанности и входит…
- Не было такой должности на Ахилле как техник-навигатор, - сказала Таис. - И вообще нет.
Я невольно рассмеялся.
- В смысле? Как нет? У меня с памятью всё в порядке. Я точно знаю свою должность.
- Вы уверены, что у вас с памятью всё в порядке? - спросила Таис.
Я почувствовал неприятный холодок на коже. Девушка неожиданно осмелела и подошла совсем близко ко мне. Я посмотрел в её глаза - в зелёные глаза Лиды.
- Я уверен, - сказал я. - Точно так же, как я уверен, что ты… вы…
- Не надо!
Девушка вздрогнула и отвернулась - отвела от меня глаза так же, как Лида на той неудачной фотографии из соцветия.
- Не надо что? - спросил я. - Вы обещали мне всё объяснить, но ничего не объяснили. Я вообще не понимаю…
Я поднялся на ноги, Таис испуганно вздрогнула, но продолжала стоять на месте и даже не полезла в карман за своим уродливым пультом. Я заметил, как влажно заблестели её глаза.
- Я не понимаю, - повторил я, - зачем вы говорите мне всё это? Они вас послали специально? - Я ткнул пальцем в светящийся глаз камеры наблюдения. - Это какой-то очередной эксперимент?
- Я просто хотела вам помочь, - сказала девушка. - У меня просто уже нет сил… - Она вдруг часто задышала, как от волнения. - Наверное, я просто попрошу, чтобы меня перевели. Я не могу уже безучастно смотреть, как всё это происходит с вами… всё это время.
- Всё это время? Какое время? Сколько уже я здесь?
Девушка качнула головой, показывая, что не собирается отвечать.
- Зачем? - Я схватил её за плечи. - Зачем ты делаешь это, Лида? Я же вижу, что это ты! Неужели ты и правда не узнаешь меня?
- Не надо, - сказала девушка.
- Ведь ты на самом деле всё помнишь! - выкрикнул я и тряхнул её за плечи. Она не сопротивлялась; казалось, она готова была в любую секунду упасть в мои руки. - Но тогда зачем? Они заставляют тебя?
Таис подняла голову. На глазах у неё были слёзы.
- Это так жестоко, - дрожащим голосом сказала она. - Почему именно сейчас? Это как… жестокая издёвка…
- Что жестоко? - не понял я. - О чём ты говоришь?
- Я не Лида! - крикнула Таис и грубо оттолкнула меня на кровать. - Прекратите повторять это! Или я больше никогда…
Она вытащила из кармана пульт и угрожающе взмахнула им перед собой. Я посмотрел на непонятный прибор в её руке, а потом коснулся пальцами воспалённой кожи на своём правом плече.
- Что это? - спросил я. - Вы делаете какие-то инъекции? Это вы меня так лечите?
- Это… - оторопело пробормотала девушка, - это для вашей же…
- Для моей пользы? - усмехнулся я. - Как заботливо с вашей стороны! Ну что ж, давай. Жми на свою кнопку ради моей пользы и закончим этот бессмысленный разговор. Я не буду на тебя смотреть, если тебе так проще.
Я прикрыл лицо рукой.
Ничего не происходило.
- Извини, - послышался голос Таис. - Мне не стоило приходить. Я ошибалась.
Раздался тяжёлый металлический лязг, и огромная металлическая дверь отворилась. Таис взглянула на меня в последний раз, покачивая в руке цилиндрическим пультом, желая удостовериться, что я не последую за ней.
- Погоди! - крикнул я.
Девушка остановилась.
- Положим, что всё, что ты… что вы говорите - это правда. Каким-то… невероятным образом. Но я действительно был на Ахилле, и вы говорили, что были и другие пострадавшие тоже… Первый пилот. Я его помню.
- Да, - сказала Таис.
- Они здесь?
Таис замялась на секунду.
- Да, - нехотя сказала она. - Здесь есть и другие, с Ахилла.
- Я могу их увидеть? - спросил я. - Кого-нибудь. Первого пилота. Это помогло бы мне. Быть может, если бы мы могли поговорить…
- Нет, - Таис покачала головой. - Мы думали об этом. Вы просто не совсем понимаете… Скорее всего, стало бы ещё хуже.
- Хуже? - Я беспомощно рассмеялся. - Хуже, чем это?
Я показал рукой на пустые белые стены.
- Извините, - повторила девушка и вышла из камеры.
Дверь почти моментально закрылась за ней - приводные механизмы взвыли, и тяжёлая бронированная створка с размаху ударила по косяку. Гулкое металлическое эхо прокатилось по сверкающим стенам. Но уже через секунду меня снова окружала невыносимая тишина.
Я вышел в центр комнаты. По моему лицу стекали капельки пота; воздух в камере вдруг показался мне плотным и тёплым, как будто он нагрелся от слепящего света из стен.
- А теперь… - сказал я, - а теперь просто отключите меня. Ну же! Нажмите на свою кнопку! Вы ведь так часто это делаете!
Тишина.
- Я устал, - сказал я. - Я не могу так больше. У меня больше нет сил.
Мои босые ноги окоченели и почти ничего не чувствовали. Дышать стало тяжело, с каждым вздохом лёгкие мои наливались болезненной тяжестью.
- Лида… - пробормотал я. - Нет…
Я поднял голову.
- Таис! Таис, пожалуйста! Я схожу здесь с ума! Если ты правда… если это не то, чего ты хочешь… Если ты…
Над головой моей раздалось пронзительное дребезжание - можно было подумать, что кто-то пытается включить неисправный микрофон.
- Таис… - повторил я. - Я не могу больше терпеть ни этот жуткий свет, ни темноту… ни этот холод.
Звон прекратился.
- Таис! - крикнул я.
- Достаточно! - раздался искажённый неисправным модулятором голос.
- Что достаточно? - спросил я.
- Сядьте на кровать, - приказал голос. - Я сейчас выключу свет. Попытайтесь уснуть.
- Таис… - начал я.
- Сядьте на кровать! - Голос снова сорвался на звон, от которого закололо в ушах.
- Таис, - повторил я, - у меня остался последний вопрос. После этого я замолчу и… постараюсь уснуть.
Разрывающий барабанные перепонки шум прервался - кто-то перевёл дыхание, обдумывая мои слова.
- Я слушаю, - донеслось с потолка.
- Таис, - сказал я, - я тебе верю, я верю, что ты хочешь помочь. Я понимаю, что ты не можешь мне всё говорить, что ты, возможно, и не знаешь всего, но постарайся ответить на этот самый последний вопрос.
- Я слушаю, - повторила через модулятор невидимая Таис.
Я вздохнул.
- Скажи, среди пострадавших, тех, кто с Ахилла, есть девушка твоих лет?
Голос молчал.
- Да, - послышалось, наконец, с потолка, и этот единственный слог, произнесённый механическим басом, превратился в протяжный электрический гул, который ещё долго стоял у меня в ушах.
74
Прошёл уже почти месяц после нашего последнего свидания с Лидой в театре, но она по-прежнему избегала меня, придумывая всевозможные причины, чтобы отказаться от встречи. Сначала у неё неожиданно появились неотложные семейные дела, а к ближе к сессии она решили круглые сутки готовиться к несложным промежуточным зачётам.
Я смог поговорить с ней всего несколько раз, когда мы случайно встречались в коридоре у поточных или в институтской столовой. Она была приветлива, позволяла поцеловать себя в щёку и всё время куда-то спешила - на лекцию, непонятную встречу, домой. Прощаясь, Лида иногда долго смотрела на меня своими зелёными грустными глазами, чуть нахмурив брови и незаметно улыбаясь, как она умела, только уголками рта - как будто извинялась за что-то, о чём не могла или никак не решалась сказать.
- В планетарии пустили новую программу, - сказал я однажды, когда мы расходились по разным сторонам аллеи после совместного обеда. Она была вместе с Анной, которая уже нетерпеливо тянула её за рукав.
- Ты же знаешь, это не планетарий, - сказала Лида.
- В космическом театре, - поправился я.
- Нам вообще-то пора, - сказала Анна.
- Давай потом, - сказала Лида. - Я сейчас тороплюсь.
Узкая аллея, которую обступали развесистые зелёные ели, чёрные облетевшие деревья и серебристые столбы выключенных фонарей вела в одну сторону к электричкам, а в другую - к главному зданию, на последний семинар, куда как раз направлялся я.
- Звёзды и любовь! - крикнул я удаляющимся девушкам.
Лида остановилась.
- Что?
- Звёзды и любовь, - повторил я. - Так называется новая программа. Мне показалось, будет интересно.
Анна некрасиво скривилась, словно я сказал что-то пошлое. В действительности в фальшивом планетарии пустили голографический фильм о чёрных дырах и столкновении галактик. Я и сам не понимал, зачем решил соврать про звёзды и любовь - ведь требовалось лишь несколько секунд, чтобы улучить меня во лжи, просто открыв расписание сеансов театра в суазоре.
- Интересно, - сказала Лида. - Но как-нибудь потом, ладно?
- Ладно, - согласился я.
Девушки медленно пошли по аллее - слишком медленно для тех, кто совсем ещё недавно так торопился, что отказался от моего робкого предложения их проводить. Я вдруг почувствовал себя так, словно в тот самый момент, когда Лида отвернулась, я перестал существовать. Я помню, что тогда на аллее не было никого, кроме нас троих, хотя память наверняка обманывает меня - вечером, перед последними занятиями, в институтском городке всегда много студентов. Но я видел только Лиду и её невысокую некрасивую подругу, видел, как они неторопливо отдалялись, позабыв про мне.
Спустя пару дней я встретил Лиду снова - на сей раз у большой поточной, где Соколовский обычно читал свои снотворные лекции по истории колоний.
- Звёзды и любовь? - сказала вместо приветствия она.
Я даже вздрогнул от неожиданности.
- Да, - сказал я. - Если я ничего не перепутал.
Лида была одна, и я невольно осмотрелся по сторонам, ожидая увидеть её надоедливую подругу, которая вечно мешала нам нормально поговорить.
- Я пока не уверена, - сказала Лида, - но, может, на этих выходных у меня получится вырваться.
На ней было то самое светло-коричневое платье с кружевной юбкой, которое она надела на наше первое свидание в звёздном кафе, и короткое бордовое пальто, слишком лёгкое для почти уже зимней погоды. Впрочем, снега всё ещё не было, и широкие окна пустого гулкого коридора заливало слепящее вечернее солнце.
- Я был бы очень рад, - сказал я. - Мы так давно уже никуда не выходили.
Лида улыбнулась - её губы едва заметно вздрогнули, - и тут же принялась взволнованно приглаживать волосы, смутившись собственной улыбки.
- Слушай, - начал я, - если… если я…
Прозвучал раздражённый звонок - громкий и надрывный, - и Лида, деланно вздохнув, взглянула на маленькие ювелирные часики на своей руке.
- Пора, - сказала она. - Извини. Лучше не опаздывать. Потом поговорим, - и убрала чёлку со лба.
Истошный дребезг извещавшего о начале лекции звонка ещё долго стоял у меня в ушах.
Однако она согласилась! Я был счастлив целых два дня, пока она сама не позвонила мне вечером. Очередные неотложные дела. Я промычал в трубку что-то нечленораздельное и с силой надавил на горящую красную кнопку "Отбой", едва не порвав экран.
Потом, уже незадолго до начала сессии, я встретился с Лидой после лекции, специально подождав её в коридоре рядом с аудиторией. Она снова была одна, без подруги, и это добавило мне решительности. Увидев меня, Лида совсем не удивилась, как если бы знала, что я её жду.
- Привет, - только и смог выдавить я из себя, тут же растеряв всю свою смелость.
Лида улыбнулась в ответ, и я вдруг понял, что нам совершенно не о чем говорить - заводить разговор о фальшивом планетарии уже не имело смысла, а обсуждать приближающуюся сессию так, словно мы едва знакомы, мне не хотелось.
- Ждёшь кого-то? - спросила Лида.
На ней был тёплый свитер с высоким воротником, а на плече висела привычная уже сумочка, похожая на небольшой портфель, и Лида как-то нетерпеливо дёргала её за тонкую кожаную лямку.
- Виктора, - зачем-то сказал я, хотя знал, что его не было на лекции.
- А, ну ладно, - Лида нахмурилась. - Я пойду.
Она прижала к себе болтавшуюся на плече сумку и прошла мимо меня, опустив голову и стараясь не смотреть в мою сторону.
- Погоди! - Я схватил её за руку и тут же отпустил, испугавшись.
Лида остановилась.
- Я не жду Виктора, - сказал я. - Я ждал тебя. Нам надо поговорить.
- О чём? - спросила она.
Я и сам не понимал. Я мог предложить ей сходить куда-нибудь, но был уверен, что уже заранее знаю ответ. Мог извиниться за тот поцелуй, так неожиданно изменивший всё между нами. Но я не хотел извиняться за поцелуй. Я хотел снова её поцеловать.
- Так о чём же ты хотел поговорить?
Лида, наконец, оставила в покое свою сумочку.
- О нас, - сказал я так тихо, как если бы в действительности не хотел, чтобы она меня услышала.
- Что? - спросила Лида и тут же качнула головой. - Здесь шумно. Может… Знаешь, вообще сейчас перемена небольшая, а я…
- Ты торопишься, - подсказал я.
- Да, но… - Лида вновь схватилась за лямку сумочки. - Мне кажется, я где-то оставила свой проектор голограмм. Ну, знаешь, куб такой. Может, в столовой или предыдущей поточной.
Я оживился.
- Сходить с тобой? - предложил я.
- Да, - ответила Лида. - То есть нет, - она рассмеялась. - И туда, и туда мы сходить не успеем. В столовую я сама схожу, а ты посмотри в поточке, где была предыдущая лекция, хорошо? Если найдешь, позвони мне. Перед следующей лекцией или после пересечёмся.
- Проектор голограмм, - повторил я.
- Да, - сказала Лида. - Ты его помнишь.
Мы вместе спустились на лифте, и Лида, взмахнув на прощание рукой - так, словно мы расставались на несколько дней - вышла в промёрзлый осенний сквер.
В поточной никого не было.
Поднимающиеся друг на другом, как в амфитеатре, ряды уныло-серых пластиковых парт выглядели так, как будто всех студентов срочно эвакуировали посреди лекции, выгнали из здания из-за сработавшей пожарной тревоги, и только теперь истерическая сирена замолкла, обнажив давящую тишину вокруг. На партах стояли банки из-под газировки, валялись смятые целлофановые пакеты, кто-то даже забыл на втором ряду свою сумку. Я прошёлся мимо учительского стола, окружённого четырьмя колоннами проекторов, и суазор в моём кармане встревоженно завибрировал, предупреждая о чём-то.
"Третий или четвёртый ряд сверху", - написала Лида. - "Ближе к окну".
Я улыбнулся. Четвёртый ряд, второе место от окна. Лида тогда сидела одна, в окружении пустых стульев. Я смотрел на неё всю лекцию и хотел подождать в перерыве, но она вышла раньше меня и тут же исчезла, сгинула в нетерпеливой толпе студентов, которая так упорно ломилась к выходу из здания, как если бы от этого зависела их жизнь.
Я поднялся на четвёртый ряд. До начала следующей лекции оставалось ещё минут пятнадцать, обычно в это время в аудиториях уже собирались студенты, раскладывали вещи, читали сообщения в сети, но тогда я был совершенно один - не слышалось даже голосов из коридора. Я вдруг почувствовал, что лежащий в кармане суазор - единственное, что ещё как-то связывает меня с окружающим миром.
Я развернул суазор и быстро набрал сообщение:
"Хорошо. Уже смотрю".
Четвёртый ряд, второе место от окна. На столе Лиды не было ни пустых банок, ни обвёрток от низкокалорийных батончиков из буфета. Я сел на её место и осмотрелся. Электронные жалюзи на окнах не работали, и на шероховатой, как застывшая пена, поверхности стола вытягивались ровные и угловатые солнечные тени. На той лекции я сидел на самом последнем ряду, у противоположной стены аудитории, и Лида, наверное, могла меня видеть, хотя мы ни разу не встретились глазами. Она всё время смотрела в окно или вниз, на профессора, который деловито расхаживал вокруг проекторов, разминая затёкшие ноги.
Где же он может быть?
Я осмотрел соседние места, но не нашёл ничего, кроме смятой коробки из-под бисквитов. Мусор в аудитории не убирали, а значит куб не должны были забрать.
Я заглянул под парту.
Там тоже ничего не оказалось - даже привычного уже мусора, оставленного студентами. Но я не собирался так быстро сдаваться. Я залез под парту и принялся осматривать соседние места. Руки мои быстро покрылись колкой, похожей на стеклянную крошку пылью, я ударился обо что-то правым плечом - наверное, о выставленную ножку стула, - но всё равно продолжал искать.