- Муж-генерал не вовремя вернулся.
- О, конечно, скорее проходите.
- А ваш супруг?
- Я уже двенадцать лет вдова, - с нескрываемым кокетством произнесла дама. - Но расскажите же, расскажите скорей, как все было! - Она накинула батистовое матине и приготовилась слушать.
- Мадам, я уже сказал все, что мог. Долг чести велит мне сохранить в тайне имя дамы… - На лице спасительницы читалось разочарование на грани личной трагедии. - Но я чрезвычайно благодарен вам.
- Благодарен? - вдовушка зажгла свечу и принялась разглядывать меня. - Неужели вы не чувствуете ко мне ничего, кроме благодарности?
- Я храню верность только ей! - почти взмолился я. - Она ангел моих грез!
- Ангел? - подбоченилась толстуха. - Ну так и убирайся к своему ангелу, пусть она тебя спасает!
- Я заплачу вам, сударыня!
- Не нужны мне твои деньги! Я честная вдова! - возмущенно закричала мадам. - Нет, не в ту дверь! Не дай бог, соседи увидят, уже светает. Черным ходом. Пошел вон, вертопрах!
Я выбрался в захламленный двор, по крыше сарая перелез в следующий, а оттуда через кухонную пристройку - на улицу. Вдали, запряженный старой лошадкой, катил фиакр.
- Эй, эй! - Я помахал рукой, призывая извозчика.
- Куда вам, господин офицер?
Только сейчас я задумался, куда ехать. В пансион мадам Грассо, где, притворно вздыхая, ждала Софи? В "Шишку", о которой знал де Морней? В памяти моей всплыла фраза, оброненная неведомым сообщником моих освободителей: "Кто же подумает?.." Сейчас мне нужно было взять тайм-аут, чтобы перевести дух и собраться с мыслями.
- Так куда вам, господин? - переспросил возница.
- В дом умалишенных, на рю де Шарон.
Глава 16
Никогда не совершайте действий, за которыми вас могут за стать врасплох.
Принцип Рокфеллера
Трехэтажный особняк в глубине фруктового сада был мирным островом в бушующем море республиканского Парижа. За главным корпусом в рассветном тумане просматривались другие здания, также принадлежащие лечебнице, до окон увитые диким виноградом и овеянные благоуханием многочисленных роз. Чем больше отступала тьма, тем звонче пели утренние птахи. Им не было дела до того, кто правит Францией, до королей, революционеров, войны и мира. У них был сегодняшний рассвет, восходящее солнце и свои, птичьи хлопоты.
Трудно поверить, но в этом на диво уютном гнездышке, как небесные пичуги, без особых забот провели месяцы, а иногда и годы многие французские аристократы, спасавшиеся от якобинского террора. Это уютное лечебное заведение незадолго до революции основал состоятельный плотник из Пикардии по имени Клод Бельйом. Трудно понять, отчего это мастеру-краснодеревщику пришла в голову столь нетривиальная идея, но, как показало будущее, это был настоящий Клондайк. Вскоре хозяин лечебницы уже командовал ротой национальной гвардии и маршировал во главе ее к Версалю требовать у короля свободы, равенства и братства. А заодно - права досыта хлебать из миски, до того плотно обсиженной аристократами.
Вдосталь накричавшись и поучаствовав в расчистке танцевальной площадки на месте, и без того назначенной под снос, Бастилии, Клод Бельйом обзавелся чрезвычайно влиятельными друзьями в Конвенте и, что особо важно, в революционной прокуратуре. Тогда-то сметливому пикардийцу и пришла в голову судьбоносная мысль: за "умеренную" плату всего-то в тысячу золотых франков в месяц, не считая постельного белья, стола и тому подобных мелочей, укрывать в лечебнице тех самых отодвинутых от миски аристократов. Зачем умирать на гильотине, если имеются монеты? Любой каприз за ваши деньги! Правда, если золото подходило к концу, не обессудьте, - прокуратура живо вспоминала о враге Революции, переводила его из уютной палаты в тюремную камеру, а затем и в объятья мадам Гильотен. Но, пока монета водилась, здесь устраивались литературные вечера, давались спектакли, благо некоторым известным красавицам-актрисам их поклонники оплатили "лечение". А в свободное время графы, маркизы и прочие душевнобольные бароны и баронессы возделывали больничные сады, работали на огородах. Как считалось, подобная терапия способствует скорейшему выздоровлению.
Власти сменяли друг друга, но бизнес месье Бельйома процветал. Правда, на самом излете кровавой якобинской диктатуры случилась досадная промашка: какой-то умник направил сюда на лечение двух переутомившихся революционных палачей. Те были немало удивлены, почему это им, героям и борцам за свободу, уделяется слишком мало внимания и почтения, в то время как всякой недобитой дворянской нечисти живется весело и привольно. Так, безутешная вдова герцога Орлеанского быстро утешилась в объятиях бывшего депутата парламента, и воркуют они тут, будто голубки.
Оскорбленные в лучших чувствах, якобинцы накропали донос куда следует, и пламенный революционер Клод Бельйом сам угодил в застенки сроком на пять лет. Не считая этой мелочи, мало что изменилось. Лечебницей продолжала управлять его супруга, прилежная и рачительная, как настоящая пикардийская хозяйка. Именно с ней мне и предстояло встретиться. Великосветская лечебница числилась в коротком списке "надежных адресов", полученных мной от принца Конде.
Катрин Бельйом, довольно чопорная дама средних лет, встретила меня в приемной и, окинув изучающим взглядом, не слишком любезно поинтересовалась:
- Чего желаете, гражданин?
- Я бы хотел пройти небольшой курс лечения.
Мадам Бельйом кивнула, оценивая странное отсутствие у меня сабли и головного убора, а также впечатляющую пулевую борозду на полусорванном эполете.
- Понимаю. Вас, должно быть, мучают кошмары.
- О да, мадам, чрезвычайно мучают.
- В наше время это, увы, не редкость.
- А еще, - вспоминая о Лисе, добавил я, - порой я слышу в голове чужой голос. Более того, иногда мне кажется, что я вижу мир глазами другого человека.
- Да-да, интересный случай, - кивнула хозяйка, всем своим видом давая понять, что для нужного диагноза хватило бы и просто кошмаров. - Вы знаете наши расценки?
Я выложил на стол добытый ночью кошелек. Клодин сноровисто пересчитала монеты и изрекла:
- Здесь всего на пять дней.
- Это лишь задаток. Кроме того, увы, не могу сказать, будет ли у меня возможность пройти более длительный курс лечения. Сами понимаете, служба…
- Разумеется, - согласилась госпожа Бельйом, и мне показалось, что во взгляде ее сквозит насмешка. - Война, и все такое… У вас есть с собой вещи?
- С собой нет, позже я пошлю за ними.
- Хорошо. - Она встряхнула стоявший на столешнице колокольчик, и в комнату вошел дюжий верзила, то ли лакей, то ли санитар. - Проводите господина Жана в двенадцатый номер.
* * *
Едва увидев кровать под балдахином в скромном номере из четырех комнат, не считая комнаты для прислуги, я почувствовал, насколько устал, и рухнул, успев лишь скинуть мундир. В конце концов, почему бы душевнобольному с диагнозом "военный психоз и переутомление" не поспать в свое удовольствие на мягких перинах?
Удовольствие оказалось непродолжительным.
- Привет, Капитан! - послышалось в моей голове.
- О господи, опять этот навязчивый голос! - взмолился я.
- Ты че там, спишь?
- Да, и намереваюсь делать это еще минимум часа три, а лучше - пять.
- Вот ты бахнулся, на самом деле! Тут будущий император весь в непонятках: куда вас, сударь, к черту занесло, неужто вам покой не по карману?
- По карману. Вот и отдыхаю.
- Где?
- В лечебнице для умалишенных.
- А, ну этого следовало ожидать! Решил-таки подлечиться или сдался эскулапам для опытов?
- Лис!..
- Не, ну а шо Лис? Тут гражданину Бонапартию поутру солнечными зайчиками присветило, что ты сдернул от полковника Ландри и вроде бы пытался отправиться за город с группой лиц, которые вместо этого отправились на небеса. Ты можешь объяснить мне, как другу, шо это было? Потому как я теряюсь в догадках, а будущий тиран нервничает и теряет аппетит.
- Солнечными зайчиками насветило, это ты гелиограф имеешь в виду?
- Ну да, его самого. Увидел - прослезился. Сальватора де Леварьевспомнил, наш марш на Иерусалим… Эх, много огненной воды утекло с тех пор! А я еще думал: как это де Морней умудрился так быстро брестскую жандармерию оповестить? А оно вон как… Но ты давай от темы-то не уклоняйся.
- Я не уклоняюсь. Меня похитили.
- Капитан, ну шо ты грузишь? Ты ж не красна девица, шоб тебя из-под замка и буквально под венец.
- Я даже не знаю, кто это был.
- Ерунда какая-то! Вооруженные люди тихой сапой проникают на секретный объект военной разведки и выдергивают из-под носа стражи какого-то хрена с бугра, все прегрешения которого формально - похищение чужого мундира, драка с патрулем и поединок с таким же расфуфыренным придурком. Я понимаю, что весь Париж в среднем - один дурдом, но шо-то степень дебилизма зашкаливает. - Сергей задумался. - Может, они тебя с кем-то спутали?
- Не похоже.
- Может, люди Метатрона до тебя добрались?
- Вряд ли. Тот же де Морней, хоть и ошибается порой, но, как бы это сказать, профессионально ошибается. Он не имеет понятия о наших возможностях и подготовке, в противном случае, вероятно, действовал бы иначе. А те, кто меня похитил, - какие-то невнятные подпольщики. Жаль их по-человечески. Провалились парни из-за собственной неопытности. Вряд ли Метатрон, который разгородил нам дорогу в Париж не хуже бульдозера, использует таких дилетантов.
- Ну, хорошо, убедил. Но если не он, тогда кто?
- Задай этот вопрос хоть десять раз, ответ будет тот же - понятия не имею.
- Ладно, хрен бы с ним, запишем в непонятное. Но в таком случае у меня есть подозрение, что следующими тебя будут похищать люди Метатрона. Чувствую, в Париже пора учреждать состязание "кто удачнее сопрет Камдила". Как думаешь, лучше в качестве приза вручать твою голову отдельно или как есть, вместе с задницей?
- Спасибо тебе, друг, на добром слове! - возмутился я.
- Ой, да чуть шо, обращайся. Ладно, а если по делу, долго там планируешь себе мозги промывать?
- Лис, по делу. Выбору меня невелик: либо выбираться из города и, в обход главных дорог, мчаться к Тулону, чтобы снять камень с души великого полководца, либо, наоборот, дать Метатрону себя найти и, заручившись его поддержкой, копать в этом направлении.
- Что выбираешь?
- Пока не решил. Здесь, в лечебнице, работает один из контактов, данных мне Конде. Насколько я понимаю, кроме основного бизнеса, месье Бельйом предлагал и дополнительную услугу - вывоз за пределы столицы.
- А шо, может быть. Помнишь, как нашего Анджело Майорано через пол-Италии в гробу везли?Вполне рабочая схема.
- Вот и поинтересуюсь, могут они мне помочь или нет. А вдруг агенту принца Конде и о Метатроне что-нибудь известно?
- Разумно. В конце концов, этот перст Божий по всей Франции тычется, дофина ищет. Может, где и прокололся. Но Наполеону-то шо сказать?
- Лис, придумай сам. Я тебе все рассказал, как было. Скажи лучше, ты узнал, Бонапарт о нашем родстве что-нибудь говорил Ландри?
- Вроде нет, но, может, темнит. А напрямую спрашивать - подозрительно, на кой леший мне это нужно?
- Ладно. Результат, мягко говоря, расплывчатый. Но другого нет. Работаем…
* * *
Я поднялся с кровати, размялся, чувствуя, как застывшая в жилах кровь энергично заполняет все отведенное ей пространство, возвращая меня из сомнамбулического состояния в нормальное, боевое. Вызвав больничного служителя и распорядившись подать воду для умывания и позаботиться о завтраке, я принялся отжиматься от пола - сначала на ладонях, потом на кулаках, затем с хлопком. Именно за этим более чем странным занятием и застал меня посетитель.
- Добрый день, месье, - приоткрыв дверь, удивленно сказал он. - О, я вижу, вам действительно нездоровится.
Незнакомец вошел, осмотрел комнаты, скривился, заметив лежащий на прикроватной тумбочке пистолет:
- У вас приступ острой мизантропии? Насколько я могу судить, вас угнетает немилосердная реальность, пугает общество вокруг вас…
- Мои приветствия, месье. - Я поднялся с пола. - Не буду спорить, меня действительно несколько утомило общество за стенами этой милой обители.
Посетитель выглянул в коридор, убедился, что никого нет, и плотно закрыл дверь:
- Кто вы, месье? Что вы здесь ищете? - Он чуть замялся. - То есть? я понимаю, вы от кого-то скрываетесь, но от кого?
- Это длинная история, - отмахнулся я. - Простите, с кем имею честь?
- Извините, я не представился. Доктор Франсуа Л’Ориоль.
- Л’Ориоль? - улыбнулся я. - Тетя Марта просила разыскать вас в Париже и сказать, что в этом году ожидается прекрасный урожай артишоков.
Доктор еще раз открыл дверь, вновь поглядел по сторонам, закрыл ее и, подойдя ко мне вплотную, заговорил шепотом:
- Вы от принца?
- Что передать тете Марте?
- О, простите, месье, непременно скажите ей, что я договорился с трактирщиком Вуазеном. Он готов купить весь урожай по хорошей цене. Так вы от принца?
- Да, недавно из Митавы.
- Я вижу. - Врач указал на мой грязный сюртук с поврежденным эполетом. - У вас… так сказать, возникли трудности?
- Возникли. Хотя я бы не стал называть это трудностями. Сначала меня арестовала полиция, вернее, ее тайный отдел, затем оттуда я с боем перекочевал в руки военной разведки, а у них меня похитили и вовсе бог весть кто.
- Как это, месье?
- Очень просто. Ночью все эти похитители отправились на небеса, я сам чудом остался жив.
- Вас что же, ищут?
- Полагаю, да.
Доктор побледнел:
- О, как неосторожно было прийти сюда! Вас могли видеть все: извозчики, дворники, полицейские информаторы…
- Признаться, на это я и надеюсь.
- В каком смысле?
- Извозчик, который меня подвозил, вероятно, доложил своему полицейскому начальнику о странном офицере. Тот сообщил наверх. Естественно, люди министра полиции легко меня опознают: не так много лейтенантов восьмого конно-егерского полка Рейнской армии сейчас находятся в Париже. Но полиция будет молчать как рыба, поскольку формально я продолжаю сидеть у них в застенках, хотя и числюсь за военной разведкой. Не могу отказать себе в удовольствии понаблюдать, как наглецы полковника Ландри роют носом землю, пытаясь выяснить, куда я пропал.
- Все равно, находиться здесь опасно!
- Доктор, это я понимаю не хуже вашего. И не планирую тут задерживаться.
- Но вы оплатили…
- Неважно. Если полицейские ищейки уже пронюхали, где я, вряд ли они станут излишне суетиться, чтобы не привлечь внимания конкурентов. Они будут думать, будто я собираюсь остаться тут надолго, переждать грозу.
- А разве не так?
- Ни в малейшей степени. Но мне необходима ваша помощь. Прежде всего, я хотел бы кое-что узнать.
- Все, что смогу.
- Говорит ли вам что-нибудь имя "Метатрон"?
- Это перст Божий, мне доводилось заниматься теологией.
- Я говорю о человеке или организации, имеющей подобное название.
- Увы, мне о таких ничего не известно.
- Печально, чертовски печально. Тогда поставим вопрос иначе: что вам известно о дофине Людовике, или, как его порой называют, короле Людовике XVII?
Франуса Л’Ориоль инстинктивно оглянулся, точно выискивая шпиона, притаившегося за кроватью:
- Он спасся из Тампля, месье.
- Это слух?
- Не совсем, месье. Здесь скрывался один из тюремщиков ее величества Марии-Антуанетты. Он утверждал, будто в комнате за замурованной дверью, в которой был заключен дофин, на самом деле, спаси Господь, доживал последние дни другой ребенок, больной туберкулезом.
- Насколько можно верить его словам?
- Полагаю, можно. Этот тюремщик - человек небогатый, однако скрывался здесь три месяца, пока его не вывезли куда-то.
- Вывезли?
- Да. Согласно бумагам, он полностью излечился и был передан под надзор родственников.
- В лечебнице сохраняются истории болезней пациентов?
- Да, в течение очень короткого времени. Вы, должно быть, хотите узнать адрес родственников?
- Вы проницательны.
- Можете не трудиться, это небольшая деревня в Эльзасе, сгоревшая еще в начале войны с Австрией.
- Понятно. Ниточка обрывается.
- Но зачем вам это?
- Сейчас Людовику уже больше тринадцати лет, и по закону именно он - единственный легитимный король Франции. Естественно, что такую знаковую фигуру ищут все. Если французская полиция и жандармерия уже отчаялись его найти, то Метатрон, кто бы он ни был, делает это с непонятным мне пока упорством.
- Но все же, кто это, месье?
- Я и сам очень надеюсь узнать. Кто, для чего - вопросов много, хотелось бы получить ответы. Именно в этом я надеюсь на вашу помощь.
- Можете на меня рассчитывать.
- Для начала нужно отправиться на улицу Красного Колпака. Там, возле пансиона мадам Грассо, крутится чистильщик обуви Гаспар, совсем еще мальчишка. Передайте ему, чтобы он продолжал тщательно следить за любовником мадемуазель.
Глаза медика удивленно расширились:
- За каким любовником?
- Это неважно, Гаспар знает. Ближе к вечеру я пошлю здешнего слугу в этот самый пансион за вещами.
- Но… вас же найдут!
- Именно этого я и добиваюсь. Более того, я отдельно заплачу посланцу, чтобы он сболтнул, куда именно необходимо доставить вещи.
- Что вы замышляете, месье?
- Выяснить, кто такой Метатрон, как было сказано прежде. Так вот, почтеннейший господин Л’Ориоль, мне особо важно знать, куда любовник мадемуазель отправится после того, как ему станет известно, где я прячусь, и в каком месте он снова оторвется от хвоста.
- Вы говорите загадками.
- Увы, доктор. Но обещаю: когда все закончится, - а я чертовски надеюсь, что все закончится благополучно, - буду рад сообщить вам разгадки всех этих загадок.
- Хорошо, месье, я сделаю, как вы говорите.
- И еще. - Я подошел к окну и задумчиво поглядел на роскошный сад, цветники и видневшуюся за буйной зеленью ограду. - Там, на улице, скорее всего, скоро появится наряд полиции или соглядатай в штатской одежде. Вы ходите здесь каждый день и потому, несомненно, знаете, кто и где обычно стоит, ходит, сидит.
- Да, вероятно, - с сомнением в голосе подтвердил доктор.