Само поступление прошло как-то буднично. Три дня подряд я ходил сдавать тесты вместе с толпой других желающих. Математика, физика, сетевое администрирование, устав флота… Академия не собиралась учить всех подряд с нуля. Академия хотела учить только тех, кто уже и так многое знает.
Я прошел, без особых проблем, но и без выдающихся результатов. После поступления счастливых курсантов по одному приглашал к себе декан факультета, контр-адмирал Симмонс. Меня он рассматривал с подозрением, не понимая, что за фрукт достался ему в этот раз.
- Садись-ка, сынок и давай без этих военных штучек. Расскажи старику, какой черт тебя дернул свалить из десанта на флот?
Пришлось в очередной раз рассказывать про перспективы карьерного роста и тому подобные вещи. Но, в отличие от сержанта из приемной комиссии, адмирал не впечатлился. К концу моей речи он вообще выглядел так, будто съел недозрелый лимон.
- Знаешь, сынок, - неприязненно уставился он на меня. - Ты мне сейчас вешаешь на уши какие-то гнилые водоросли и почему-то думаешь, что я этого не замечу. Вся эта карьерная хрень - чушь собачья. У тебя были возможности не идти в армию. Или строить карьеру в десанте. Что у тебя получилось бы заметно лучше, нежели при подобных прыжках туда-сюда. Из пехоты в десант, а потом на флот - это не работа карьериста, которым ты себя тут выставляешь. Попробуй-ка еще раз.
Я некоторое время не знал, что сказать. Альтернативная версия была, но вот поверит ли в нее старик - понятия не имею.
- Господин контр-адмирал, я просто изначально хотел на флот. Всегда, с детства. Но после того, как война закончилась, меня никто туда бы не взял. Я же был полным нолем. И я пошел в армию. Учился. Получил специальность, которая может быть полезна на флоте. Перешел в десант, потому что десант в принципе имеет лучшую подготовку, чем пехота. Честно дослужил до конца сопротивления и вот теперь иду учиться для службы на флоте.
Адмирал задумчиво постучал ручкой по столу.
- Больше похоже на правду.
Еще бы не было похоже, старый ты хрен. Я тебе практически всю правду и рассказал.
- Что касается твоей службы, то я рад, что на моем курсе будет еще один хороший солдат, - произнес Симмонс, очевидно, не желая больше пытать меня на предмет мотивов поступления. - Сорок семь сражений, двести девятнадцать противников, серьезная награда и побрякушка в довесок. Ты в курсе, что подпадаешь под специальные условия для получения государственной стипендии?
- Нет, господин контр-адмирал!
- Посмотрим… - он принялся читать какой-то документ. - Ты проходишь в категорию "участник боевых действий". Жаль, не хватает трех боев для того, чтобы получить ветеранскую стипендию. Но начальная у тебя будет. Это пятьдесят кредитов в месяц. Вдобавок, медаль, да еще и четвертой степени, дает тебе надбавку еще в семьдесят кредитов. Итого, во время обучения ты будешь ежемесячно получать сто двадцать кредитов. Не золотые горы, но все же. Если захочешь больше - становись отличником и еще пятьсот кредитов в месяц - твои. Есть где жить?
Я кивнул, внутренне ликуя и прыгая от радости. Проблема денег решалась сама собой. Как правильно заметил адмирал, это не золотые горы, но сто двадцать кредитов - это достаточная сумма для того, чтобы свести концы с концами, а, значит, доучиться в академии у меня получится в любом случае. Даже если все сбережения подойдут к концу - затяну пояс потуже и выживу.
- Ну, тогда больше не задерживаю, сынок. Начало занятий через шесть недель, но рекомендую заглянуть в академию на неделю раньше - получить форму, учебные пособия и расписание занятий. Пистолет в академии носить не запрещается, раз ты все еще на действительной воинской службе. Планки к форме присобачишь сам. Свободен!
Остаток времени до занятий я провел с пользой. Изучил город, побродил по торговым центрам, выставкам и музеям, записался в местный клуб рукопашного боя. Преподаватель, сам бывший десантник, обрадовался брату по оружию и, хоть я был младше его лет на пятнадцать, не только сделал мне скидку на занятия, но и почти сразу, хоть и не на постоянной основе, стал ставить меня учителем для начальной группы. Я был не против.
За неделю до начала учебного года я зашел в академию, получил все, что мне причиталось, а затем, по доброй традиции, сдал форму обратно и пошел к местному портному, где, отдав пару сотен, заказал себе два комплекта по размеру. Забрал за день до учебы. Форма была удобная и красивая - иссиня-черная, с парой серебряных вставок. После того, как я прикрутил на нее планки, нацепил на голову фуражку и посмотрелся в зеркало, мне оставалось только недоверчиво хмыкнуть. Штурмовик куда-то исчез, уступив место молодцевато выглядящему кадету. Перемена мне понравилась.
Пора опять учиться.
- Вы позволите?
Ко мне обращалась миловидная девушка в кадетской форме. Форма сидела на ней просто изумительно, аккуратно облегая стройную фигурку и подчеркивая значимые выпуклости…
Я внезапно понял, что от меня чего-то хотят.
- Что, простите? - слишком долго, похоже, у меня никого не было, выгляжу идиотом.
- Я говорю, вы позволите? Место рядом с вами не занято?
- Ах, да, конечно. Прошу вас.
Мы находились в просторной аудитории, в которой через несколько минут должен был начаться первый урок нашего курса в этом году - "Устав, цели и задачи армии и флота". Общий курс, который будет идти все четыре года обучения и на котором будет преподаваться вся формальная составляющая службы. Именно на нем курс будет собираться в наиболее полном составе - все остальные лекции предназначены для различных групп кадетов. Скажем, будущие офицеры пехоты абсолютно точно никогда не попадут на занятия по астронавигации, а старший офицерский состав флота - на тактику наземной войны.
- Меня зовут Адель, Адель Морган, - тем временем представилась девушка, вытаскивая из своей сумочки кучу каких-то вещей и раскладывая их на своей части стола. - А ты?
- Крис. Крис Альт.
- Крис - это Кристофер? У меня брата так зовут, - Адель вытащила зеркальце и принялась придирчиво себя рассматривать. - Ты отсюда, из Шале?
- Ну, вообще-то, я из Аделаиды, это отсюда далековато. Но последние лет пятнадцать жил на "единичке".
Адель отложила зеркало и с любопытством уставилась на меня. Потом пробежала взглядом по планкам у меня на груди и задумалась.
- Так ты, получается…
Что она хотела сказать, я так и не узнал - раздался легкий звон и в аудиторию зашел одетый в форму пехотного майора человек. Все курсанты, и мы в том числе, поднялись и замерли, преданными взглядами пожирая преподавателя.
Глава 9
Я вижу, как это происходит. Сначала загорается воздух. Затем, через ничтожное мгновение, - поверхность планеты. Не заметно, чтобы были какие-то взрывы или что-то в этом роде. Просто чистый огонь. Горит воздух, горит земля, горят камни… Вспыхивает виднеющееся вдалеке озеро.
Мне кажется, что это немного неправильно, но я просто продолжаю смотреть.
И тут все заканчивается. Огненное покрывало больше не двигается в мою сторону. Огонь, стеной бушующий в нескольких километрах от пригорка, на котором я стою, быстро спадает.
Я чувствую ветер, дующий мне в спину. Он усиливается с каждой секундой.
За спиной раздается голос Адель, просящей меня что-то сделать.
Я не могу понять - что она делает в этом месте?
- Да вставай же ты, наконец!
Я с трудом открыл глаза.
- Чего шумишь…
- Нам через час выходить. Подъем! Я уже приготовила завтрак. Вставай, говорю. Не хватало еще из-за тебя опоздать на вручение дипломов.
Пришлось подниматься и идти в душ. На вручение действительно опаздывать не хотелось бы.
Прохладные струи немного прогнали сон и успокоили гудящую голову. Это сколько же мы с однокурсниками выпили вчера…
Вытираясь полотенцем, я заглянул на кухню и обнаружил там Адель, с аппетитом уплетающую жареный бекон. Выглядела она до отвращения свежей и бодрой.
- Доброе утро…
- Тебе тоже. Выпей это, - она протянула мне стакан с какой-то желтой пузырящейся жидкостью. Я с подозрением отшатнулся.
- Пей, блин, может, успеешь прийти в норму.
Пришлось выпить. Какой-то хитрый напиток для страдающих от похмелья, похоже. Стало немного лучше.
- Ешь, - она пододвинула ко мне тарелку.
Некоторое время мы молча жевали. В голове потихоньку начало проясняться и я окончательно осознал, кто я и где нахожусь.
Учеба в академии шла своим чередом, шла… и внезапно закончилась. Настолько внезапно, что я некоторое время даже не верил в это. Казалось бы, впереди еще годы и годы лекций, а тут неожиданно оказывается, что через полгода уже выпуск. А потом и эти полгода испаряются, как утренний туман.
Если честно, учиться мне нравилось и покидать ставшие родными стены академии совсем не хотелось. Привык я и к городу, кажущемуся уже совсем не таким мрачным и холодным. С помощью знакомых с курса нашлись и веселые клубы, и отличные рестораны. Прочие развлечения тоже присутствовали.
А еще в моей жизни появилась Адель. Та самая, что когда-то подсела ко мне на лекции. Отношения у нас с ней изначально не особо задались - мне было не до этого. Ну, сидит рядом на некоторых лекциях симпатичная девушка - и отлично. Пусть сидит. Для чего-то более серьезного я был не готов. Не готов с того самого прекрасного дня, когда получил пулю в грудь, а мозги Миранды образовали на стене моей комнаты живописную инсталляцию.
Проще было смотаться пару раз в неделю с однокурсниками в какой-нибудь клуб и там отдохнуть душой и телом.
Но моя новая знакомая, которая, как оказалось, заимела на меня свои планы, действовала с решительностью и чисто женским коварством.
Сначала были разговоры - она расспрашивала про Корону-один, я - про Корону-три. Потом она взялась знакомить меня с родным городом. Я к тому времени и сам его неплохо знал, но компания симпатичной девушки мне нравилась и я не отказывался.
Затем я потихоньку познакомился с ее друзьями, подругами и, неожиданно для себя, оказался затянутым в этот круг. Походы по ночным клубам сменили посиделки у новых знакомых.
И, наконец, образ улыбающейся Миранды с пистолетом свалил ко всем чертям у меня из головы.
Первое время мы просто встречались время от времени, все еще присматриваясь друг к другу. Все, как полагается - скандалы, выяснения отношений, размолвки и примирения.
К моему удивлению, мы так и не разошлись. А к середине второго курса Адель переехала в мою квартиру. Говорит - до академии удобнее добираться. Еще бы - вот она, в ста метрах.
В однокомнатном жилище сразу стало тесно от женских вещей. Но я смирился. Общение с девушкой оказалось дороже личной свободы.
Так мы потихоньку и жили. Учеба, дом, прогулки по гостям. Прогулки становились все реже - то один, то другой из знакомых Адель внезапно собирался и покидал планету, перебираясь ближе к солнцу. Но у нас вместо этого появились другие занятия - надо было как-то зарабатывать на жизнь. Моя стипендия позволяла, разве что, не помереть с голода, а накопления тратить очень не хотелось. Я попытался как-то раз закончить квартал отличником, но сдался. Это было, похоже, под силу только гениям или страстным ботаникам, не видящим вокруг себя ничего, кроме учебы.
Работа нашлась неожиданно - в том самом зале, куда я исправно ходил, один из помощников тренера тоже свалил с планеты и образовалась вакансия. Получал я не так уж и много - пару сотен в месяц. Но жить стало легче. Адель, в свою очередь, начала заниматься репетиторством в академии, помогая вдалбливать знания в головы будущих офицеров.
В системе, тем временем, творились большие дела. Последние граждане бывшего Коронного Содружества были успешно отправлены с первой планеты на вторую. После чего первая планета была официально признана столичной и на нее направился бесконечный поток транспортов. Летели люди, получившие от правительства гарантии на земли и жилье. Летели заводы, разобранные и законсервированные. Часть из них, думаю, остановится у Короны-два и будет там ожидать восстановления планеты.
Самое интересное - с места сдвинулись и отправились в долгий путь станции орбитальной защиты. Разогнать их до скоростей обычного транспорта не представлялось возможным, так что до своего нового места назначения они должны были добраться только спустя несколько лет после отлета. С учетом того, что я здесь сижу уже почти четыре года - может, сейчас и добрались.
Я пару раз получал весточки от ребят из своего бывшего десантного взвода. Сержант, с которым мы иногда пересекались в академии, - тоже. Взвод оказался окончательно расформированным. Лейтенант ушел на повышение - куда-то в космос, командовать штурмовиками на эсминце. Те, кто остались на службе, по большей части, тоже отправились за пределы планеты. В мирное время десантникам на планете не место, там радуется жизни пехота.
Простак и Хэнк все же построили свой отель на берегу моря. Правда, насколько я понимаю, дела у них шли не очень - слишком уж велика оказалась конкуренция. На планете-курорте заманить клиента именно в свой отель - это еще постараться надо. Зато неподалеку обнаружились пастбища мидий и парни теперь, поднапрягшись и купив лицензию, занимались их ловлей.
Когда судьба занесет на первую планету, обязательно смотаюсь к ним в гости.
Здесь же, у нас, я, наконец, получил ответ на давно мучивший меня вопрос - откуда диктатура берет деньги и ресурсы на все эти телодвижения.
Ответ оказался и прост, и сложен одновременно. Если вкратце, то наше государство щедрой рукой подписало контракт, согласно которому три четверти Короны-три переходят в полное управление к Федерации на пятьдесят лет. Своя юрисдикция. Свои законы. Свое космическое пространство. И полная свобода в добыче полезных ископаемых.
Взамен Федерация щедро отдавала пачку технологий, небольшой флот морально устаревших транспортных кораблей, сейчас шустро носящихся между планетами, а также осуществила единичную выплату в размере десяти миллиардов кредитов и помогла с редкими ресурсами, требующимися для производства кораблей.
Когда я читал текст договора, выложенный спустя пять лет после подписания в общий доступ, мне было горько и смешно. Горько - от того, что Коронное Содружество оказалось просто никому не нужной пылинкой на качелях мирового порядка. Я думаю, если бы не помощь Федерации, война продолжалась бы еще не один год. И, возможно, заглохла бы, закончившись тем, что Содружество все же осталось бы существовать, пусть и без второй планеты. Но пришла Федерация, увидела возможность урвать огромный лакомый кусок - и наша судьба оказалась решена.
А смешно мне было от того, что я понимал, на какие жертвы пошла диктатура ради этого договора. За пятьдесят лет технологии Федерации буквально выпьют планету досуха. Все ценные ископаемые, что возможно извлечь - будут извлечены. Ядро планеты при этом, скорее всего, тоже потухнет. Изменится гравитация, изменится климат. Из-за остывших внутренностей температура на планете упадет до критичных для человека значений. Из-за уменьшившейся гравитации произойдет истощение атмосферы.
Планету вернут в руки диктатуры пустой, холодной и безжизненной. И пригодной только для того, чтобы ссылать на нее преступников и всяких неблагонадежных элементов.
С другой стороны, потеряв родную планету, диктатура получила взамен две новые, а также порядочное количество технологий, требуемых для успешного существования за границей Федерации. Не такой уж и плохой размен.
- Готов?
- Да, солнышко, пойдем.
Четыре года мы грызли гранит науки в стенах академии. И вот он - последний день. Уже завтра каждому выпускнику будут предложены контракты. Некоторым даже давался ограниченный выбор. Впрочем, я в это число не входил - немного не дотянул средний балл, чтобы попасть в когорту избранных. А вот Адель - молодец. Если мне просто назначат корабль для прохождения службы и оставят выбор - либо идти на него, либо отказаться и ждать, что произойдет чудо и нужный офицер потребуется в другом, более теплом месте, то ей выдадут десяток вариантов. Выбирай - не хочу.
Мне было грустно. При любых раскладах близится наше расставание. Вероятность того, что спец по электронике и офицер медицинского отдела окажутся нужны на одном и том же корабле - достаточно мала. А уж то, что нам попадется это совпадение - вообще ничтожна. И было немного неприятно, что сама Адель на этот счет, похоже, вообще не заморачивалась.
- Адель Морган!
Пошла, моя красавица. За прошедшие годы она из милой девушки превратилась в очаровательную молодую женщину. Сам себе завидую.
Ректор академии, благодушно улыбаясь, лично вставил идентификатор в терминал и приглашающе повел рукой. Адель мужественно нажала большую красную кнопку. Символическая церемония. Сейчас во внутренности прямоугольника запишутся все данные нового офицера, сам идентификатор сменит внешний вид, приобретая серебряный оттенок и темно-синие полосы, символизирующие причастность к флоту. Вот, собственно, и все.
Адель вернулась ко мне раскрасневшаяся, с сияющими глазами и тут же протянула идентификатор - похвастаться. Красивый.
Выпускники по одному заходили на сцену, участвовали в церемонии, возвращались. Наконец, настала и моя очередь.
- Кристофер Альт!
Я подошел к ректору, отдал ему идентификатор и поучаствовал в процедуре нажатия кнопки. Ура, ура, радости полные штаны.
На выходе нас растащили в разные стороны одногруппники - каждая группа планировала свой собственный праздник, на котором полагалось обязательно быть. Еще одна традиция.
Наконец, обговорив окончательно, где и когда мы встречаемся, наша компания разбежалась. Я поискал глазами Адель, но ее нигде не было видно. Звонить не стал, просто прошелся по потихоньку пустеющим коридорам академии и вышел на улицу.
Обычная снежная поземка, привычная и уже почти родная. Наверное, ее мне тоже будет не хватать. Подняв глаза, попробовал увидеть что-то вверху, но тут же хмыкнул себе под нос - с поверхности планеты космос увидеть было абсолютно нереально.
Немного постояв перед воротами академии, двинулся, куда глаза глядят. Мне было грустно. Двадцать семь лет. Офицер во флоте чужого государства. Всеми забытый, без родни, без настоящих друзей, без родины.
Я тяжело мотнул головой, отгоняя некстати возникший звон колокольчиков. Даже любимая девушка - и та болтается не пойми где, а скоро вообще покинет меня, отправившись в другой уголок системы.
Со злостью пнул подвернувшийся фонарный столб. Поцарапал ботинок и ушиб палец. Стало еще тоскливее.
Молодец, добился своего. Выполнил план гениальных наставников. Прошел долгий путь от перепуганного мальчугана, стоящего на холме и смотрящего на сгорающий в небесном огне город, до офицера государства, сжегшего этот самый город.
Я уселся на подвернувшуюся лавку и, опершись лицом на руки, уставился на пролетающие мимо меня снежинки.
Семнадцать лет я иду к чему-то. Если быть точнее - к вот этой скамейке. Люди к этому времени уже окончательно устраиваются в жизни, заводят семьи, детей. А я сижу здесь. В чужом городе, на чужой планете. И семьи у меня, похоже, не будет.
Перед глазами появилась ехидно улыбающаяся Миранда и я тихо, но злобно выругался.