* * *
У пустырика стоял фургончик координаторов. Широкоплечий парень в жилете оператора что-то рассказывал, жестикулируя, координатор кивал, – оба неодобрительно смотрели на бульдога, присевшего на газоне. Хозяйка собаки смотрела в сторону, делая вид, что псина просто так на травке застряла.
– Нам-то какая задача? – спросил Равиль. – Ждем?
Сашка, уже забывший, зачем приехали, озабоченно морщился и трогал термос – "на пожрать" мысли свернули.
– Ждите, – сказал Марик. – Сейчас разберемся.
Координаторская группа ничего толком не знала – ждали приезда "КП-29". Заговорили почему-то о футболе – переносить матчи чемпионата никто не собирался, хотя вполне бы следовало, поскольку с такой погодой и игрой…
Марик осознал, что мысли расплываются, настойчиво уводят от этого пустыря. Страшное место, пустое. Совсем пустое. Господи, Светка, и что ты, дура, в институте задержаться не могла?
Подкатил большой черный джип. Вывалилась эффектная девица, вылез и начал осматриваться хмурый мужик… Марик хотел сказать, что здесь нельзя парковаться, но выяснилось, что это и есть Отделение "КП-29". Совсем уж малочисленные группы у поисковиков работают.
Старший поисковиков пожал руку и представился Андреем Феофановым. Девица болтала с оператором – видно, хорошо знакомы были. Голос у поисковички был хрипловатый, прокуренный, – видно, рабочий стресс красавица активно сбивает всеми способами, хотя и такая ухоженная.
Феофанов отвел Марика на несколько шагов в сторону:
– Значит, ты вроде как местный?
– Ну. Квартиру мы снимали. Давно уже. – Тут мысли опять спутались. Сколько снимали? Год? Полгода?
Феофанов смотрел понимающе:
– Ты, Марат, расслабься. Не на собеседовании. Мне Наталья Юрьевна о тебе рассказала. И о "свище" на Ферсмана много говорили. Давай сразу по делу. Тут наши работали. Плотно, упорно, но безрезультатно. Понимаешь, дома, они четкого следа не оставляют. Железобетон, ДСП и сантехнический фаянс – довольно холодные материалы. Людей там было много. Но шлейф очень размытый оставили. Возможно, кто-то замаскировать пытался. Возможно, и сами ушедшие. Ты знаешь, как это бывает.
– И… Что, все ушедшие?
– Да кто его разберет. Там в пределах от ста шестидесяти до двухсот с лишним человек исчезло. Точнее установить не удалось. Наверняка все они о разном думали. Вот и получился кисель вязкий. Ты свою подругу помнишь?
Марик кивнул.
– Капчага, давай-ка документацию.
Девица подскочила с мягкой толстой папкой. Феофанов раскрыл:
– Найди свою, так быстрее будет.
Проверяют. Марик листал скользкие страницы. Жуть просто, сколько народу сгинуло. Лица: молодые, старые. Некоторые казались смутно знакомыми – вот не присматривался легкомысленный охранник Шумилов к своим соседям. А может, и не соседи – напихали в папку кого попало для психологической достоверности?
Светкина фотография была не из лучших. На улице снимали, наверное, с подружками-студентками. Увеличили, но плывет все на фото.
– Симпатичная, – сказала Капчага.
Марик знал, что Светка самая обычная. Нос широковат, да и ноги не сильно длинные. Но какое это имеет значение, если с пяти лет были знакомы? Даже нелепо как-то и думать: симпатичная – несимпатичная? Светка, и все. И Капчага эта странная, впустую болтает. На кой черт, если…
Марик взглянул в раскосые глаза поисковички:
– Не надо так. Просто скажите, шанс остается? Хоть один?
– Ты чего набычился? – сердито сказала девчонка. – Ну, фото, абзац какое высокохудожественное, но я-то по тебе вижу – симпатичная она была.
– Хорош, Мань, в лирику углубляться, – сказал Феофанов. – Ближе к делу.
Девица кинула на начальника короткий взгляд, и Марику стало совсем тошно – значит, сработались поисковики. То-то, видно, и группа такая… компактная.
– Значит, Марат, вот в чем штука – нам ухватиться не за что, а ты вполне можешь за подругой потянуться. У вас эмоциональная связь сильная. Рискнешь попробовать? – спросил Феофанов.
– Да как… У меня "Экст" меньше единицы. Там вообще уловили в пределах погрешности…
– Врут, – уверенно заявила Капчага. – Пусть перепроверят. Я точно говорю.
Марик хмыкнул. Вот же наглая красавица. Хрипатая, модная, а уж напору-то.
Девица усмехнулась:
– Не нравлюсь? Это я тебя подначиваю. Пошли, у нас в термосе микс шиповниковый. Безалкогольный, но бодрящий. Хлебнем, детали обсудим. Ты ведь готов?
– Если польза будет, могу хоть во флешмобе поучаствовать. В стиле "ню" или топлес.
– Идея свежая, но вряд ли проходная. Сопли и прохожие будут сильно отвлекать, – заметил Феофанов.
* * *
Настой шиповника был кисловат, но приятен. Сидели в джипе поисковиков. В полутьме мурлыкала что-то из очень старинного магнитола:
Этот град обречен, до скончания дней
ему гореть как в огне, как бы вечным огнем,
и Господь посетит эту местность на следующий день,
через тысячу лет, и найдет нас уснувших вдвоем.
Песню эту Марик никогда не слышал, но на настроение ложилась. Маня разглядывала автомат – АКС на нее явно произвел впечатление. Хотя Марик снял магазин и дважды проверил патронник, но было как-то беспокойно, когда девчонка прикладывалась к оружию.
– С таким бы по нашему Подмосковью погулять, а, Старый? – сказала девчонка.
– Хватит развлекаться. Верни ствол хозяину, человек нервничает, – пробурчал старший "КП-29".
– Ну, абзац какой-то. Я ж исключительно по обмену боевым опытом. – Девчонка подмигнула Марику и передала автомат.
Понятное дело – у самих поисковиков оружия нет. Говорят, поэтому у них и потери значительные. Вообще, это свихнуться можно – непонятно куда ходить, да без всякого прикрытия.
– Ты как? – спросил Феофанов.
– Пойдемте, а? Я сосредоточился.
Так и было. Сказали о Светке думать – так оно и само собой получалось. Все эти дни мысли отстранял, отгонял, насущным делом себя занимал. Сейчас сказали – и словно ножом внутри пластает. Просто заставлял себя не оборачиваться – все казалось, от магазина Светка подходит. Задержалась, припозднилась, вот сейчас…
Поисковики вьючились: рейдовые рюкзаки, темные куртки. Маня с довольно гордым видом перевесила на пояс кобуру – что-то мудреное, упрятанное в вылизанную деревянную колодку-кобуру, торчала лишь рукоять с антикварным кольцом.
Марик сходил к патрульной машине, на всякий случай взял еще один пакет первой помощи, заодно обе плитки шоколада из НЗ и пластиковую баклагу с водой.
– Ты, того, повнимательнее, – сказал Сашка.
Оба члена экипажа пялились с таким видом, будто командир на Марс уходил.
– Вы хоть смену нормально сдайте, – пробормотал Марик.
Стояли молча – кружком, словно поминая кого. Нет, так думать было нельзя. Собственно, о Светке так думать вообще невозможно. Что она скажет, когда увидит? Слезу точно пустит…
По кепи неслышно стучали капли дождя. Поисковики стояли спокойно, прикрыв глаза. Капюшоны тускло блестели. Сосредоточенны. Марик не знал, как насчет себя – сосредоточен? Нет? Черт его знает, как нужно.
Тянулись минуты…
– Давайте сядем, – пробормотала Маня. – Ноги беречь нужно.
Феофанов заворчал, но двинулся к "грибку", что торчал у песочницы. Сели на влажную лавочку – "грибок" был из старых, еще деревянных, весь в струпьях старой краски. Марик чувствовал плечо девушки – наверное, чуть младше Светки будет. Голос такой… смешной. Зябко ей. На кухню бы пригласить. Яичницу, и по стопочке можно было. Светка чай поставит. Лампочку для уюта зажечь…
– Словно темнеет уже, – прошептал Феофанов.
– Ну. Абздольц какой-то. Лампу с собой носить нужно. Керосиновую. Для уюта, – согласилась Маня.
Мгновение какой-то странной тишины, потом хруст… Марик полетел куда-то вбок, автомат чуть не вышибло из рук…
– Здесь не темно, – заметил Феофанов.
– Это я для ясности мысли достала, – пояснила Маня, запихивая машинально вынутый фонарь обратно в рюкзак.
Поисковики захихикали. Довольно нервно. Марик озирался, держа большой палец на предохранителе автомата. Пока никакие гуманоидные черти не появились. Сухо. Сумрачно. Дома вокруг. За спиной сломанный "грибок" валяется. Видно, совсем трухлявый был – вместе с ним и унесло. Что это вообще такое?!
– Наши-то дома какие? – вполголоса спросил Феофанов.
– Хрущевки, – растерянно сказал Марик.
Хрущевки здесь имелись. Минимум три. Кажется, и еще одна на углу. Нет, улицы здесь не было: просто хаотично стоящие дома. Торчат среди лоскутьев асфальтового покрытия, булыжных проплешин, бетонных плит и пожухлых газонов. Поисковая группа поразглядывала старинный дом: солидный, красного кирпича, с коваными перилами балконов. Правда, самих балконов не имелось: ажурный металл висел в воздухе. Но в целом дом сохранился в приличном состоянии – даже стекла в окнах тускло блестели. На зев подворотни свисал оборванный антенный кабель. Марик задрал голову: небосвод казался очень низким и выглядел монолитным куском серой пластмассы.
– Ага. Звезды и светила в нашем деле не часто попадаются, – печально сказала Маня.
Феофанов щелкал фотоаппаратом, снимая панораму города. Впрочем, какого города? С первого взгляда понятно, что людей здесь нет. Просто свалка недвижимости.
– Так что, Марат? С какого здания начнем? – спросил Феофанов, пряча фотоаппарат.
– Слушайте, вы бы меня Мариком звали. Привычней как-то.
– О, коллега! – непонятно чему обрадовалась девушка. – Нас хрущевки интересуют? Так двинулись к ближайшей. Принюхаемся…
Ничего такого особенного поисковики с ходу не вынюхали и не увидели. Заброшенные дома, мусор под ногами. Феофанов поднял бутылку:
– "Гавана-клуб". Фиг его знает…
Прошли мимо краснокирпичного дома: открылся во всей своей неброской красе торец хрущевки. За ней торчала башня – судя по всему, водонапорная.
– Как? Похож? – Маня обозрела стену пятиэтажки.
– Так все они… – пробормотал с тоской Марик. Сейчас ему хотелось идти к другому дому. Этот был совсем… нежилой.
– Номер-то помнишь? – спросил Феофанов.
– Дом 5, корпус 2, – с изумившей самого себя легкостью ответил Марик. – Крайний подъезд. 133-я квартира.
– Во, определенная ясность образовалась, – восхитилась девушка. – Так чего топтаться? Пошли заглянем.
Поисковики обогнули угол дома. Засохшие кусты в палисаднике, лавочка с урной… Металлическая дверь подъезда с кодовым замком приоткрыта – держит брошенный матрац.
– Я первый, – хрипло сказал Марик.
– Давай, – согласился Феофанов.
И он, и девушка держались спокойно – Маня лишь тронула свою кобуру, ласково погладив полированное дерево. Опасности экстрасенсы не чуяли, а у самого Марика сердце так и колотилось. Держа у плеча автомат, потянул дверь… Против ожидания та не заскрежетала. Зато матрац под берцами напугал – словно по телу ступаешь…
Внутри было темно, – Марик зажег подствольный фонарь. Луч выхватил шеренгу почтовых ящиков – один был забит посеревшей рекламой. Луч выхватил нацарапанное на стене: "Колька удак". Потерянная буква явно неоднократно корректировалась – видимо, юные жильцы вели нешуточную борьбу за точность формулировки.
Марик переступил через груду рассыпанных книг. Поисковики шли следом – довольно тихо шли. Надо думать, тоже кое-какой опыт имели. На втором этаже две двери из четырех были распахнуты настежь. Поваленные стулья, распахнутые дверцы мебельной стенки, тряпье…
– Ушли, – шепотом заметила Маня. – И давно уже…
Марику хотелось бегом взлететь на третий. Может, еще ничего, может, тот подъезд… Спит. Или за продуктами вышла. Тут же, наверное, со жратвой такая проблема…
На лестнице медленно обошел целлофановые мешки с чем-то мягким. Слава богу, без запаха…
Третий этаж… Феофанов из-за спины высветил номера квартир:
– Тьфу, черт. Вообще не разберешь.
Марик глянул на смутный отпечаток: то ли содрали номер, то ли облез от старости. Может, не 133-я квартира была? Может, 233-я?
Память опять начала тухнуть, слабеть, фокусничать…
…Феофанов фотографировал двери – взблескивала вспышка. Марик стоял в узком коридорчике на кухню. Нет, там стол вообще не так стоял. Может, сдвинули? И холодильник… Тот двухкамерный был. Или это уже с общаговским путается?
Маня посветила в совмещенный санузел и тихо сказала:
– Ты не очень огорчайся. Главное, ну… Тел-то нет…
Тут Марик осознал – не будет. Тел не будет, вообще ничего не будет. Может, и к лучшему. Все равно все на свете передохнут. Уж лучше не видеть. Вот как домой звонить? И вечерами наверняка названивают. Мобильник-то отключил, но все равно…
А, кому такая жизнь нужна?!
Поисковики возились в комнате. Планировка-то точь-в-точь. Но, наверное, не та квартира. Определенно не та.
Марик стоял, прислонившись лбом к косяку. Козырек кепи давил лоб, автомат оттягивал руку. Может, сразу и…
– Эй, боец! – позвал из комнаты Феофанов. – Двинулись? Окрестности прочешем. Служба есть служба.
– Иду, – сказал Марик, отрываясь от косяка.
Маня стояла у возвращенного в вертикальное состояние стола, подсвечивая фонариком, разглядывала фото из большого альбома.
– Глянешь? Может, лица знакомые?
– Нет. Не наша квартира. И альбома мы нажить не успели. А соседей я плохо знаю. – Марик посмотрел на стопку альбомов. – Сюда бы того мужика-историка…
Переспрашивать не стали. Личный состав "КП-29", похоже, понимал друг друга без слов, а с патрульным… Что с ним говорить – ясно, не в себе человек.
Двинулись к другой хрущевке. Марик шел с автоматом, упертым в плечо. На "улице" было тускло: вроде и пыли особой нет, но словно сто лет никого живого здесь не было.
– Абзац, какое неодушевленное, – сказала Маня, разглядывая дом, похожий на сельскую школу.
– Град обреченный, – непонятно к чему отозвался старший группы. – Вы как насчет обезьян?
– Если безрогие – то лояльно, – отозвалась девушка. – Там что за твари бегали?
– Вроде павианы. Хулиганистые.
– Ну, мы и сами еще ничего, – бодро заявила Маня и похлопала по рукояти своего оружия. – Вступим в интимные переговоры с предками.
Еще хрущевка… И соседняя… Вроде номер дома рассмотрели – 106. Не то, явно. И форма у номера старинная, таких в Москве уже нет. Прошли мимо кособокого домишки – Маня авторитетно заявила, что это украинская мазанка. Вместе с хаткой в безвременье унесло и несколько яблонь – тянули искореженные сухие ветви. Группа вышла к очередной хрущевке.
– Как, Марик? Подходит?
Патрульный кивнул:
– Подходит. Здесь цоколь крашеный. У нас вроде тоже крашеный был.
Феофанов оглядел дом:
– Черт их знает. Совершенно одинаковые. Я сам в таком жил. Сейчас и под пистолетом бы детали не вспомнил.
В крайнем подъезде было довольно чисто, только почему-то в изобилии валялись разбросанные пустые ведра. Дурная примета, чтоб им… Поисковики поднялись на третий этаж. Все двери оказались заперты.
Маня протерла перчаткой щиток электросчетчиков – цифры здесь еще виднелись.
– У нас тоже тройки в номере были, – прошептал Марик. – Но дверь не та. У нас два замка стояло. А здесь один.
– Точно? Ты приглядись.
Марик нашарил в кармане связку: два от замка и маленький гнутый – от почтового ящика.
– Ладно, – сказал Феофанов. – Не твоя, значит, не твоя. Тогда ломать не будем. Заперто, и фиг с ней. Понаделают, понимаешь, дверей бронированных…
Марик автоматическим движением вставил длинный ключ в скважину, повернул… Замок неохотно, но щелкнул…
– Ключи тоже одинаковые, – хрипловатый голос Маньки дрогнул.
Квартира была все-таки не та. Марик ничего не узнавал. На кухне плита сильно хорошая, дорогая, и светильники какие-то барские. И главное, детская кроватка в комнате. Игрушек целая груда…
Маня посадила пыльного зайца на шкаф:
– Эх, орда плюшевая. Вот же вам скучища без хозяев?
– Ну, будем сворачиваться, – сказал Феофанов. – В принципе ясно…
Марик светил подствольным фонариком на низенький детский стол: россыпь фломастеров, одинаково бесцветных от слоя пыли, раскрытый альбом… Рисунок… Зверь улыбчивый. Патрульный взял альбом, сдул пыль… Розовый медведь улыбнулся шире…
Скрипела, не желая вырываться, бумага. Поисковики молчали.
– Это не наша квартира, – с отчаянием сказал Марик, тщательно складывая рисунок.
– Пошли. Еще раз осмотримся, и на базу…