– Что?
– Я назвал его крокопардом.
– Лучше тогда уж леодил, – мрачно заметила Тамара.
Она принялась рассматривать фрукты, которые принес Зафар. Их было только пять штук, но все же лучше, чем ничего.
– Никогда таких не видела. И явно только что сорванные, – сказала она, нюхая плод. – Пахнет приятно, однако. Бред!
Пашка тоже понюхал. Действительно, приятно. Но девушка неуверенно положила фрукт обратно:
– Не будем их есть, пока реально не проголодаемся. Мало ли какая в этом Зазеркалье еда… Может, вообще нам не подходит!
– Их нужно растянуть по максимуму, – согласился Пашка. – Если через два часа или… через три за нами не придут, значит…
– Значит? – не дождалась ответа Тамара.
– Значит, будем думать, – не нашел ответа он, борясь с вновь наступающим отчаянием.
Но Зафар не появился ни через два, ни через три, ни даже через четыре часа. Они ужасно нервничали. Тамара начала кричать на всех почем зря и истерить, а потом, словно лев в клетке, принялась метаться по ближайшей части коридора, пока не устала и с мрачным видом не улеглась на картонной подстилке. Алина после этого уединилась в кладовке и втайне ото всех всплакнула, а затем умудрилась заснуть и проспать там на ложе из рваных фуфаек больше двух часов. Ей не стали мешать.
Пашка все это время просидел у решетки, но станция оставалась пустой. Пару раз ему казалось, что где-то возникал слабый шум, но что это и где, было непонятно. Иногда он звал на помощь, но никто так и не пришел.
– Может быть, тут несколько станций подряд заброшены, – говорил он девушкам, когда они снова собрались вместе. – Вдруг Зафару десять или двадцать километров нужно пройти, да еще, может быть, прыгая по шпалам? Это же время, подумайте сами! А вдруг там свет не везде, и идти приходится совсем медленно? Не нужно расстраиваться, все образуется… Зафар взрослый мужик, разберется.
"Только бы он на контактный рельс не наступил", – с тревогой думал Пашка. Однако вера в то, что узбек вернется, уже практически растаяла.
И теперь о себе дал знать голод. Тщательно протерев фрукты, они осторожно попробовали их и съели два плода на троих. Вязкая мякоть оказалась со множеством мелких белых косточек, а вкус – кисловатым, но выбирать не приходилось. Теперь оставалось три фрукта.
– Давайте их на завтра оставим, – предложил Пашка.
А что будет потом? Сколько времени у них оставалось, чтобы быть, по крайней мере, в сознании? Воды в неполном чайнике должно было хватить дней на пять, если экономить – Пашка не мог сказать точнее, потому что в такой ситуации еще не оказывался.
Зато ему в голову пришла идея плаката. Они выбрали наиболее чистый кусок картона, и Тамара с помощью ярко-красной помады написала на нем: "Хелп!" – это было короче, чем "Спасите!", а также стрелку вбок, которая должна была указывать на место их заточения. Пашка согнул картон в форме буквы "Л" и, просунув его сквозь прутья решетки, пропихнул подальше к перрону, чтобы его можно было заметить даже с проходящего поезда.
Затем они с Тамарой, оставив Алину "на посту" у решетки, некоторое время пытались подобраться к вентиляционной шахте в кладовой. Соорудив на горе мусора дополнительную горку, Пашка кое-как дотянулся до решетки, но в очередной раз убедился, что даже если они ее и собьют, в шахту не пролезть. Это в американских боевиках герои легко ползают по вентиляции, да еще и уворачиваясь от вражеских пуль, а в реальности…
Потом Пашка открыл электрощиток и пощелкал тумблерами, от положения которых ровным счетом ничего не поменялось. Зато в углублении коробки он заметил старую телефонную розетку.
– Ну вот, – расстроенно произнес он. – А ведь Зафар нашел телефонный аппарат! На фиг он его обратно отнес?! Могли бы его сюда подключить, наверное… И что за невезуха такая, а?
– Телефон не пролез бы сквозь решетку, – устало заметила Тамара. – Пошли насосы корежить. Что еще остается?
Они отправились в противоположный конец коридора, к нише с работающими насосами, и попытались проникнуть к ним, сбив навесной замок клещами. Однако и это не вышло.
– Вот для чего, скажите мне, – возмущалась девушка, – вешать сюда такой амбарный замок, а?! Это же глупо!
– Может, все-таки прострелить его? – предложил Пашка. – А насосы просто отключим – вон рубильник.
Тамара с сомнением покачала головой:
– Тут мягкое железо, это тебе не силумин. Сомнительно, что получится, сам должен понимать. Попытка, конечно, не пытка, но… давай не сейчас. Позже.
Они попытались расшатать петли решетки, но и те были сделаны на совесть. В подавленном настроении парочка вернулась к Алине. Ободряющих вестей у нее тоже не оказалось, и они снова принялись ждать. Ох, Зафар, где же ты?
– Я вам должен что-то рассказать, – сказал поникший Пашка. – Что-то очень важное.
– Ты предлагаешь нам заняться сексом втроем, да еще и в извращенной форме, потому что больше ничего не остается, – мрачно предположила Тамара. – Ну так вот – я пас.
– Да нет, – поморщился Пашка. – Чего ты сразу? Слушайте же…
И он начал рассказывать. Поначалу сбивчиво, с трудом подбирая нужные слова и теряя нить повествования, стараясь попроще описать принципы перемещений по параллельным мирам, суть программы "Траппер" и эпизод встречи с Пашкой-2 в Малоохтинском парке. О бандитах он умолчал-таки, посчитав, что к метро они точно никакого отношения не имеют. Просто сообщил, что ему трансфер дал некий усатый гражданин, который проявил слишком большую осведомленность о его, Пашкиных, делах. Эта часть его рассказа получилась немного глупой.
Девушки просто взорвались.
– И ты все это время молчал?! – кричала Тамара.
– Паша, как ты мог! – вторила ей Алина.
– Еще скажи: "А вы и не спрашивали"! – возмущалась Тамара. – Вы, мужчины, любите такие отговорки! Знаю я вас! Если не спрашивали в лоб, значит, можно отмолчаться?!
– Зачем ты включил эту штуку, трансфер… как его там… а?! – наседала Алина. – Зачем?!
– Точно, – уставив руки в бока, говорила Тамара. – Агент ЦРУ, ясен пень. А ведь он и не скрывал этого, на самом деле, помнишь, Алинка? Это мы с тобой полные дуры, что увязались за ним! И зачем пошли с этим хрюнделем в кафе… не, ну ты мне скажи, а?!
– Ну что вы… – бормотал красный как рак Пашка. – Я же не знал, что так выйдет! Я же все вам объяснил!
– Ага, тебе дали какую-то фигнюху, а ты и рад. Сам не знал – кто, что и для чего, но давай пред честны́ми людьми испытывать ее! – ругалась Тамара. – Не, ну ты в своем уме, чувак?!
– Это вышло случайно! Я не хотел!..
– Не хотел он!.. – разозленно пробормотала Тамара и отвернулась, скрестив на груди руки.
– Паша, Паша…. – укоризненно произнесла Алина и тоже замолчала.
Пашка некоторое время еще пытался извиниться и найти для себя оправдания, но девушки напрочь игнорировали его. Практически молча и в депрессивном настроении они просидели так до позднего вечера – разговаривать больше совершенно не хотелось. Нет, не в такой обстановке хотел Пашка общаться с Алиной… В животе у каждого непрерывно урчало, а в горле пересохло, не хотелось даже двигаться. Пересилив себя, Пашка предложил девушкам пойти поспать в кладовку, тем более там было теплее, а сам, постелив для мягкости еще немного картонок, улегся прямо у решетки. Он вовсе не хотел пропустить, возможно, единственный шанс на спасение, в чем бы тот ни выражался!
Разбудил его неясный, но громкий шум. Еще не понимая, что происходит, Пашка приподнялся на локтях и затряс "чугунной" головой, не открывая слипшихся век. Лязгающие и стучащие звуки не прекращались. Поезд… Поезд? Поезд!
Рваные остатки дремоты улетели прочь. Он вскочил на ноги и вцепился в холодные прутья решетки. Последний вагон состава мелькнул и исчез.
– Эй! – заорал он изо всех сил. – Эй! Стойте! Нет!..
Звуки поезда постепенно отдалялись. Как же так?! Почему?! Так все прошляпить! Впрочем, что бы он сделал, если бы и не спал? Перрон он почти не видел, только небольшой кусок, а поезд прошел мимо на всех парах. И объявление их упало!.. Пашка с досадой смотрел на Тамаркин "Хелп!" на картоне, распластанном на земле. Заметили ли его в поезде? Вряд ли.
На часах было полтретьего ночи. Неужто поезда тут ходят два раза в сутки? Тем не менее это была надежда. Ходят тут поезда, ходят! А значит, за три или четыре дня, которые они реально могли здесь продержаться, их вполне могли заметить и спасти.
И только после этого Пашка заметил еще пару странных фактов, которые не могли не обрадовать его.
Во-первых, вовсю работала общая вентиляция. Если раньше стояла гробовая тишина и воздух был сухим и спертым, то сейчас четко слышался гул вентиляторов, и он кожей ощущал дуновения свежего прохладного ветра. Из туннеля даже слегка посвистывало, как это бывает в обычном метро. Пашка всей грудью вдохнул свежий воздух и радостно рассмеялся.
И второе – это освещение. На самом деле его стало меньше. Основной свет был выключен, и работало ночное освещение, если так можно было выразиться. А значит, станция была не такая уж и заброшенная! Значит, люди здесь все-таки бывали, и… Это была почти победа!
А может, поезд останавливался и кто-нибудь вышел?
– Эй! Помогите! Люди! Есть тут кто?! – снова заорал он, тряся решетку. – Мы здесь! За решеткой у диспетчерской! А-а-а! Помогите!
Эхо криков постепенно затихло в сумраке вестибюля. И в ответ – ничего. Пустота. Только шум и свист вентиляции. Обескураженный Пашка сполз обратно на картонки. Ну почему такая невезуха?..
Поначалу он хотел было побежать и сообщить о случившемся девчонкам, но потом тревожить их передумал. Взволнованный, Пашка долго не мог уснуть, вслушиваясь в гул вентиляции, но в конце концов уступил чарам Морфея и забылся тревожным сном.
– …Паша! Паша! Очнись! Вставай!
Разноцветные круги, гул, головокружение…
– Паша, ты жив?! Ответь, пожалуйста!
Тошнота. Кажется, его сейчас вырвет… В висках молотом стучала кровь. Почему так трещит голова? И рука – жутко болела правая кисть. Перелом? Откуда?!
– Паша! Вставай! – кричал кто-то над ним. – Смотри, он жив, жив! Может, надо сделать искусственное дыхание? Алина, давай, ты же курсы медсестер проходила!
Почему ничего не видно?
– Э… кто тут?.. – через силу промычал Пашка, еле разлепив сухие губы. – Цветные пятна и круги не прекращали плясать и вращаться. Но шум в ушах немного стих.
– Ты видишь меня, Паша? Видишь? Дыши, дыши!
Кажется, голос принадлежал Алине.
– Да… – промямлил он и кое-как открыл правый глаз.
Что такое происходит?! Свет резал, и он прищурился.
– Слава богу! – сказало голосом Алины светлое пятно, склонившееся над ним.
– Паша, ты наш герой! – Это была Тамара, но ее он не видел. – Спаситель!
– Это точно! – подтвердила Алина.
Пашка открыл второй глаз, с трудом повернул голову вбок и понял, что лежит в кладовке на пологом склоне мусорной горы, которую они уже успели прозвать Монбланом. Голова раскалывалась, под глазом саднило, да и спине, кажется, досталось. Сознание медленно прояснялось.
– Что такое? – удивленно спросил он. – Что произошло? Как я тут… оказался?!
– Ты ничего не помнишь? – дрожащим голосом спросила Алина. – Ты не помнишь… этого?
– Чего? – Он скосил глаза в другую сторону и похолодел.
Было от чего.
– Твою ж мать!.. – Пашка попытался встать, но картон под его ногами разъехался, и он бухнулся обратно.
У двери лицом вниз в луже крови лежал труп мужчины. Серый плащ, высокие сапоги с подковками, длинные седые волосы, перевязанные ленточкой, высокий и худой. Одноус?! Нет, вроде не Одноус, кто-то другой… Пашка, моргая, силился понять, что происходит. Его, Пашку, вырубили ударом? А почему он ничего не помнит? Ни-че-го! Сотрясение мозга? Видать, хороший был нокаут…
– Вот, – почему-то с виноватым видом Алина протянула ему какую-то штуковину, напоминающую толстый короткий фломастер. – Они в тебя этим пальнули.
Парализатор! Больше и толще, чем тот, который был у Пашки, но очень похожий. Сомнений не оставалось – он ощущал на себе последствия удара парализатором, возможно, более мощным. В отличие от Джимми, Пашка не помнил буквально ничего после того, как уснул ночью, да и встать пока никак не получалось – ноги не слушались, голова кружилась, перед глазами плавали черные точки.
Он машинально взял устройство и снова уставился на мертвого незнакомца:
– Кто его… так?
– Ты, – коротко ответила Тамара. – Не вспомнил?
Пашка отупело помотал головой – воспоминания этого утра были ему недоступны. События же развивались следующим образом…
…Он проснулся от внезапного толчка. Ничего не соображая, Пашка открыл глаза и далеко не сразу понял, где находится. Вальтер перевел его в другую камеру? Нет, здесь какой-то коридор, а он лежит на полу. Что это за решетка? И где бандиты? Но тут события прошлых суток нахлынули на него, и остатки сна мигом слетели. Заброшенная станция метро! Алина! Тупик, решетка, ловушка… Пашка перекатился на живот и сквозь полуслипшиеся веки всмотрелся в вестибюль станции. Освещение снова горело на полную мощность, а вентиляцию отключили – видимо, снова активировался дневной режим станции, было уже почти восемь утра.
По перрону неспешно шли два человека. Оба в серых плащах и ботфортах, но один из них был высоким и грациозным, а второй, наоборот, приземистым и неуклюжим. У первого оказались длинные седые волосы, толстяк же был лыс. Высокий имел удлиненное и светлое лицо, тогда как второй – круглое и смуглое, ближневосточного типа. Оба несли странное оружие, похожее на короткоствольные, но пузатые автоматы, и за спиной каждого виднелись рюкзаки, прикрытые широкополыми шляпами.
Незнакомцы свернули с перрона и направились к эскалатору, не замечая за решеткой Пашку. Он явственно слышал, как они переговариваются между собой на странном языке с большим количеством гласных, мягких согласных и характерным цоканьем. Земляки Одноуса?! Или это помощь от Зафара пришла?!
– Эй!.. – просипел Пашка, хватаясь за решетку. – Эй, погодите! Да стойте же!
Незнакомцы вздрогнули и развернулись в его сторону, выставив перед собой автоматы.
– Не стреляйте, я без оружия! – закричал Пашка, подняв руки. – Помогите мне! Не уходите!
Незнакомцы переглянулись и осторожно приблизились.
– Вы понимаете меня, понимаете? – Пашка показал на себя. – Я. Не могу. Выйти. Помогите. Хелп! Ду ю спик инглиш?
– Курзут тамье? – спросил длинный своего компаньона. У него был низкий хриплый голос.
– Оц-лайне, – ответил ему тот фальцетом и кивнул Пашке: – Замяйель оц-калье?
– Не понимаю, – замотал головой Пашка. – Не. По. Ни. Ма. Ю.
Он затряс решетку.
– Да откройте же эту долбаную дверь, мы не можем выйти! – Он начал знаками показывать, что имеет в виду. Как можно не понять, что ему требуется?!
Незнакомцы опустили оружие и снова переглянулись. На их лицах внезапно заиграли ухмылки.
– Руски, – сказал длинный. – Руски человик. Да? Так? Руски?
Пашка энергично закивал:
– Да-да, я русский, русский! Россия!
– Ти есть… папус? – медленно выговаривая слова, спросил Пашку толстяк. – Папус?
– Тамара! Алина! – обернувшись, заорал в коридор Пашка. – Идите сюда! Быстрее! Тут люди!
– Папуас, – поправил своего друга длинный. – Ты есть папуас, так? Ты есть местный человик? Так?
Местный? Папуас?! Ясно. Папуас. Очень интересно. А они, значит, представители сверхразвитой цивилизации?
Из противоположного конца коридора послышалось шлепанье босых ног.
– Что случилось, Паша? – спросила Тамара, застегивая на бегу комбинезон. Она даже не успела надеть обувь, видимо, только встала. – О боже! Алина, Алина! Иди скорее сюда!
– Оу! – оживились незнакомцы и начали бурно что-то между собой обсуждать, разглядывая девушку с головы до ног.
Тамара смущенно подошла к Пашке:
– Паша, что происходит? Кто это? Где Зафар?
– Не знаю, – шепнул ей Пашка. – Вот заметил их и тормознул. Из туннеля пришли. Иностранцы какие-то!
– Ясно… – Тамара с сомнением оглядела жарко споривших незнакомцев.
Тут Пашка задумался. Пришли из туннеля. Ладно. Но они появились из другого конца, не с той стороны, куда ушел Зафар. Хотя на самом деле могло ли это иметь большое значение?
Из-за поворота коридора выбежала Алина.
– Ой, ура, они пришли! – радостно захлопала в ладоши она. – Я знала, знала!
"Представители сверхцивилизации" на миг замолкли, разглядывая Алину блестящими глазами, а потом снова залопотали по-своему. Кажется, они были очень довольны.
– Сколько чисел… вы? – наконец спросил длинный. – Вы есть много… тут? Число? Вы считать!
– Нас трое, – ответил Пашка и показал три пальца. – Три. И все. Застряли тут. Не знаем как. Буря была. Вихрь. – Он начал крутить пальцем и завывать, изображая смерч. – Мы кружиться, кружиться, сюда попасть. Все. Выйти – никак. Поможете нам?
Незнакомцы понимающе засмеялись, но смех этот Пашке не очень понравился. Толстяк ударил ногой в замок решетки, затем что-то сказал длинному. Тот пожал плечами, что-то проворчал и достал из кармана что-то, напоминающее патрон от гладкоствольного ружья.
– Бум! – сказал он, разведя руками. – Бум! Вы есть понять? Хайра тьяла тец!
– Ойра миис, – оскалился толстяк. – Этот белий папуас-баба – хорошо! Наш баба!
– Назад! – выкрикнул длинный, махая руками. – Вы ходить назад! Скоро, скоро! Мы есть ломать стенка.
– Давайте назад! – Пашка потащил девушек за поворот. – Они сейчас взорвут все тут на фиг!
Они отбежали на безопасное расстояние, и решетка скрылась из виду. Что-то здесь было не то; у Пашки появилось очень плохое предчувствие. "Папуас-баба хорошо? Наш баба"?! Ну-ну.
– Бегите в кладовую! – толкнул он Тамару. – Быстрее! Я не доверяю им!
– Но Паша… – замялась девушка. – Что ты имеешь в виду?
– То и имею! – крикнул Пашка. – Бегите! Алина, да не стой же! Ждите меня там!
Девушки, взявшись за руки, неуверенно отошли, но в кладовку, до которой оставалось не больше десяти метров, не зашли.
И тут прогремел взрыв. Резко лязгнуло, ухнуло, по коридору защелкали осколки камней, и в него влетело облако удушливой пыли. Один из осколков чиркнул Пашку по щеке. Раздались торжествующие крики и топот незнакомцев.
– Ви тут? Где, где ви есть? – услышал Пашка толстяка. – Баба давать! Давать баба!
Незнание языка, ошибка перевода? Или же… что хотели, то и сказали? Через секунду они показались из-за поворота, широко вышагивая в ботфортах и скалясь во весь рот.
– Стоять! – выкрикнул толстяк. – Ви есть стоять!
Алина взвизгнула и кинулась бежать. Незнакомцы с силой оттолкнули Пашку, и тот отлетел к стенке, ударившись о нее. Длинный схватил Тамару за локоть.
– Этот мой! – крикнул он. – Стоять, баба!
– Отпусти ее! – Пашка попытался встать, но тут же получил от толстяка ощутимый удар ногой в живот.
– Э! – Он покачал перед носом Пашки своим странным автоматом. – Не надо, папуас, да? Понять? Убить ти быстро. Твой баба – наш баба!
Тамара закричала, извиваясь в цепких руках длинного.