Троица усиленно перемалывала челюстями сухую яичницу с жареной колбасой "Докторская", политой жиденьким кетчупом практически серого цвета, и тминные хлебцы не первой свежести. Выпить им дед Георгий предложил лишь жуткого растворимого кофе с привкусом ацетона, но отказываться было неприлично. Они сидели за круглым столиком у грязного окна и смотрели на хмурую улицу, где под накрапывающим дождем мелькали редкие прохожие, закутанные в такие же хмурые плащи. Машин было совсем мало.
– Утренний комендантский час пониженной строгости, – объяснил дед. – Еще пятнадцать минут, и повалят все кому не лень…
– А что тут у вас? – спросил Пашка. – Что за фашисты, вы говорили?
– Ну как же, Паша, разве ты не знаешь? Приходил же сам недавно, мы тут план совместно разрабатывали… – Дед покосился на девушек, по-видимому, не совсем им доверяя.
– План? Знаете, Георгий Иванович, меня тут недавно хорошенько шваргануло, и я немного амнезией теперь страдаю, понимаете? Наверное, скоро пройдет, но пока плохо чего помню. Местами… Так что не удивляйтесь, если я чего не того ляпну, хорошо?
Дед прищурился.
– Ясно, – пожевав губами, сказал он. – Да националисты к власти пришли. Еще в девяносто девятом. Никто не верил поначалу, смеялись, а поди ж ты… Вот и маемся с того бесовского дня. Бунты были, всякое было, но…
– А наш… план?
– План? А план, Паша, твое начальство по твоим же словам и зарубило недавно. Странный ты был в тот день, а сейчас – еще страннее. Так что не знаю, что теперь. Будем думать. Вы мне лучше скажите, теперь-то вы куда? – Старик явно хотел переменить тему.
– В метро, – дожевывая жесткую яичницу, сказал Пашка. – У вас, случайно, не найдется несколько жетончиков?
– А как же: найдется, отчего ж? Один момент. – Георгий отошел за конторку и затем вернулся с горстью жетонов и пачкой банкнот. – А помнишь, Паша, Димку Косолапого? – спросил он, протягивая желтые кругляшки со стилизованной свастикой.
– Вроде. Не уверен, – осторожно ответил Пашка, пялясь на фашистские жетоны. Докатились! Как такое могло произойти?!
– Дык замели его на прошлой неделе. Вот так! – Георгий отдал ему купюры, выглядевшие ничуть не лучше: серые, коричневые и зеленоватые, в орлах, языческих символах и незнакомых физиономиях – толстых и самодовольных. Ужас!
– Так что у станции вас никто не встретит, – продолжал старик. – Но Проводник обещал, что придет. Куда именно, не знаю: здесь или еще где – это уж вам лучше знать.
– Плохо… – Пашка сунул деньги в карман. – Спасибо вам большое!
– Да не за что. А как там Станнум, кстати? Все у вас нормально?
– Станнум? Да ничего. Ничего так… – замялся Пашка. – Я не помню вообще-то…
– Ясно, не помнишь. – Дед почему-то сник. – У всех дела, дела…
– Скажите, пожалуйста, – спросила его Тамара, – а обратно вы меня, если что, сможете отправить? Очень уж надо!
– Обратно отправить? – приподнял кустистые брови тот. – Это как же?
– К индейцам, мы были там недавно… Ну, сейчас-то был залив с дачей, а до этого индейцы.
– Индейцы, папуасы – мне все равно! Меньше знаю – меньше в гестапо разболтаю, – отрезал он. – Знать ничего не желаю. Видали? – Он оголил левую руку, внутренняя сторона которой оказалась полностью обезображенной жуткими шрамами.
– Пытки? – округлила глаза Тамара. – За что?!
– Нет, сковородкой обжегся, – буркнул Георгий и снова спрятал руку в рукав фуфайки. – Жуйте быстрее, сейчас работники приходить начнут.
– А они же свои, разве нет? – спросил Пашка.
– Свои по спине ползают! – снова отрезал Георгий. Настроение у него явно испортилось. Может быть, он заподозрил, что Пашка – вовсе не тот, за кого выдает себя? Вполне возможно. Амнезия – прикрытие очень шаткое.
– Хорошо-хорошо. – Пашка, давясь, допил кофе. – Девчонки, скорее. Нужно идти.
Дверь кафе распахнулась и внутрь вбежала щуплая девушка в плаще и косынке.
– О, Паша пришел! – радостно чирикнула он. – Привет! Как ты?
Тамара с Алиной подозрительно уставились на нее.
– Кто это, Паша? – нахмурилась Тамара. – Что тут вообще происходит?
– Вы знакомы? – в свою очередь удивилась Алина.
– Нам пора. – Пашка поднялся, прощально кивнув деду Георгию. – Идемте, девочки!
Девушки тоже вскочили, и они быстро вышли на улицу.
– Странный он какой-то… – услышал Пашка расстроенный голос незнакомки.
На улице было холодно и сыро. Они находились на Каменноостровском проспекте ближе к станции "Петроградская", но идти им нужно было на "Горьковскую". Впрочем, Каменноостровский был уже переименован.
– "Проспект имени Пяти генералов", – прочитал Пашка табличку на доме. – Что еще за пять генералов? Наверное, которые путч здесь устроили?
Алина поежилась, приглаживая свое летнее платье.
– Ну и чего ты вырядилась, как Матрена на Ивана Купалу?! – рыкнула на нее Тамара и рассерженно покосилась на Пашку. – А ты, гамадрил недоделанный, оказывается, не все нам рассказал?
– Клянусь, я впервые их вижу!.. – зашипел Пашка. – Говорю же, они все меня путают с каким-то другим моим двойником из параллельных миров, параллоидом! Я же предупреждал вас, чтобы вы сегодня не удивлялись! Иначе нас не вытащили бы из пустыни!
– Не помню, – сказала Тамара. – Ничего ты не предупреждал.
– Я тоже не помню, – обиженно добавила Алина.
– Пить вчера надо было меньше… – буркнул Пашка.
– Кто бы говорил!
– Пойдемте лучше уже скорее! – Алина дрожала от холода.
Они заспешили по направлению к "Горьковской", судя по указателям, переименованной в "Десантную".
– А как мы узнаем этого Проводника? – спросила Тамара.
– Без понятия, – вздохнул Пашка. – Кажется, он просто знает в лицо моего параллоида, а значит, и меня. Встанем там внизу и подождем.
– Кажется?.. – с сомнением переспросила Тамара.
Они шли по Каменноостровскому проспекту и разглядывали Санкт-Петербург параллельного мира. Отличий было мало – по большей части они касались рекламы и плакатов, на которых часто виднелась националистическая атрибутика, призывы бить врага, ловить шпионов и записываться в ряды Вооруженных Сил. Некоторые окна были заклеены, а многие магазины, в особенности бутики, теперь не существовали – на их месте были расположены какие-то официальные организации. Эта же участь была уготована и магазинчику Алины.
– Как странно… – прошептала девушка, не узнав знакомой витрины. – Очень жаль…
Машин было мало, зато ездило много автобусов и троллейбусов. По-видимому, здесь гораздо больше был популярен общественный транспорт.
– Граждане! – раздался призыв из громкоговорителя на проезжающем мимо уазике. – Соблюдайте бдительность! Враг не дремлет! Сообщайте о любой подозрительной деятельности в органы госбезопасности!
Молодые люди переглянулись.
– Лица, не имеющие при себе пропуска на проход по улице, будут немедленно задержаны! – продолжала вещать передвижная радиоточка. – Проверьте свои документы перед выходом из дома!
– А у нас нет документов! – Тамара встревоженно посмотрела на Пашку. – Что будем делать?
– Прорвемся, – убежденно ответил он. – Главное, не попасться патрулю. Или что тут у них…
– Ваши документы! – рявкнул невысокий плотный полисмен.
Их было трое. Офицер с пронзительным взглядом серых глаз и двое рядовых – молодых прыщавых пацанов, которым все это было явно неинтересно. Все в строгой, но угловатой форме действительно желтовато-бежевого цвета, даже, скорее, песочного. Фуражки оказались совсем не похожими на те, что были у знакомой Пашке российской полиции – идиотский многогранник с маленьким козырьком в виде трапеции. На большой кокарде были изображены медведь, держащий в лапе какой-то рунический символ, и вытянутая по вертикали свастика. Патруль возник будто из воздуха, как только троица добралась до ступеней станции и хотела было уже подняться по ним.
– Ну, чего таращишься? – нетерпеливо произнес офицер. – В каталажку захотел? Не задерживай народ!
Пашка покосился на вход в метро. Лишь редкие прохожие заходили внутрь, гораздо больше на данный момент выходило. Сердце его бешено колотилось. Бежать?!
– Наши документы на проверке у мастера, – сымпровизировал он.
– Чего? – не понял офицер. – Какого еще мастера?
– Пятый батальон, подразделение "эс", – выпалил Пашка в своем стиле. – Секретное. Наш командир на данный момент проводит операцию там. – Он кивнул на станцию. Ее вестибюль был в этом мире еще старым, не НЛО-образным, а невзрачной бетонной шляпкой.
– Не знаю такого, – нахмурился офицер, а рядовые посмотрели на Пашку с уважением.
– Мы под прикрытием, – заявил Пашка. – Не велено разъяснять. Работаем индивидуально. Ловим опасных государственных преступников. Вы-то должны понимать!
– Но документы-то у вас должны быть, пусть вы и под прикрытием! И что у вас за акцент, а?
– Запросите сведения в центре, и вам расскажут все необходимое.
– В каком таком центре?!
– Хорошо. Пройдемте со мной. Это там, внутри.
Глаза офицера постепенно смещались ко лбу. Такой наглости он, видимо, еще не встречал. Но Пашке приходилось идти ва-банк.
– Хорошо, пройдемте… – задумчиво произнес полисмен и посмотрел на своих рядовых. Те сразу вытянулись по стойке "смирно".
Пашка кивнул девушкам, и они начали быстро подниматься по ступенькам к входу на станцию.
– Как сделаю знак – бегите вниз по эскалатору… – тихо зашептал он спутницам, не поворачивая головы. – Я попытаюсь задержать их. Если не появлюсь через две минуты – немедленно уходите с Проводником. Все ясно?
У Тамары ошарашенно вытянулось лицо, а Алина тут же напряглась, вся покраснев до корней волос. Пашка медленно выдохнул воздух. Или пан, или пропал. И почему у него нет сейчас с собой парализатора? Такая классная штука! Надо было хотя бы нож с кухни деда Георгия прихватить!..
Вот только почему ни дед, ни Берман не предупредили его о документах?!
Они вошли в вестибюль. Пашка боялся, что там еще один кордон из военных, либо вообще закрытая проходная система, но все оказалось точно так же, как и в его мире. Даже билетные кассы те же, разве что не заметно автоматов по продаже проездных. Зато на стенах было много различной пропаганды в стиле советских художников Кукрыниксов.
– Ну и? – приподнял брови офицер.
– Вон те, только подойдите сами, – показал Пашка на парочку одиноко стоящих мужчин в самом дальнем углу. – А мы не можем светиться вместе с ними. Да и с вами тоже.
– Стойте здесь, – приказал офицер подчиненным и, чеканя шаг, пошел к ничего не подозревающим мужчинам.
Салаги немного растерянно стояли рядом с девушками и украдкой с любопытством разглядывали их. Пашка же дожидался, когда офицер отойдет на максимальное расстояние. Он уже составил для себя четкий план действий.
– Бегите! Быстро! – обернувшись, шепнул он.
Девушки развернулись и со всех ног кинулись к турникетам.
– Э… это… – встрепенулся один из рядовых и полез трясущимися руками за пистолетом.
– Господин капитан! – завизжал второй, показывая пальцем на улепетывающих девушек. – Они убегают!
Пашка вцепился в руку первого, заломил ему кисть борцовским приемом и забрал пистолет. В это время офицер понял, что их провели, и кинулся обратно, также потянувшись к кобуре.
– Не двигайся! – рявкнул Пашка, направив на остолбеневшего парня оружие, и тут же изо всех сил ударил его в живот ногой. Согнувшись, тот отлетел ко второму, уже успевшему расстегнуть свою кобуру, и они оба упали на пол.
Пашка кинулся за девушками. Грохнул выстрел – он почувствовал, как что-то прожужжало прямо у его уха. Второй выстрел – зазвенело стекло, и кто-то истошно закричал. Под удивленные взгляды прохожих он, словно бешеная макака, перемахнул через турникет и, чуть не ломая себе ноги, побежал вниз по ступенькам. Впереди него маячили спины девушек. Люди на эскалаторе испуганно жались к поручням.
– Живьем, живьем брать этих сук! – послышался сзади истеричный крик офицера. – Головой отвечаете!
"Это хорошо! Это очень, очень хорошо, что живьем, – подумал Пашка. – Это хорошо, что головой".
Но что дальше? Они выскочили в нижний вестибюль. Народу там было немного. Кто? Что? Где?
– Павел! Сюда! – Его схватил за руку невзрачный мужичок в серой спецовке, появившийся неизвестно откуда. – За мной!
Троица вместе с ним кинулась на перрон.
– Вы что тут устроили, засранцы, а?! – зашипел Проводник. – Совсем ополоумели? Зачем привели с собой полицаев?
Пашке нечего было сказать. Получилось как получилось. Наверное, и не очень хорошо. Наверное, согласно правилам конспирации нужно было драпать по улице. Но думать тогда времени не оставалось.
Они выскочили на перрон и побежали к туннелю. Пашка обернулся и увидел, что один из молодых полицейских уже чешет за ними, тогда он на бегу снял трофейный ТТ с предохранителя и пальнул из него поверх голов. Рядовой тут же в страхе кинулся к стене, присев на корточки.
– Сюда! – Проводник пинком ноги распахнул дверь в конце перрона, они влетели внутрь и попали в короткий коридор с лестницей в конце. – Бегите, а я пока закрою дверь!
Пашка с девушками последовали совету, и они вбежали на лестничную клетку.
– Спускайтесь вниз на два этажа и ждите там! – крикнул Проводник, закрывая задвижки. – Я сейчас…
Раздались мощные удары в дверь, а затем выстрелы, но троица уже вовсю семенила ногами на железной лестнице, спускаясь по ребристым ступенькам. Они миновали один этаж и остановились на втором. Сверху чуть ли не камнем на них свалился Проводник.
– Хрена с два теперь догонят, – довольно хмыкнул он. – Если вы сами тормозить больше не будете… Сюда.
Они прошли в новый коридор и свернули в первую же маленькую комнатушку, заставленную кипами бумаг и старой пыльной мебелью.
– Тихо! – предупредил Проводник, осторожно прикрывая за собой дверь. – Не дергайтесь. Осталось-то всего ничего…
Он засунул руку под покосившийся шкаф и достал небольшую круглую штуковину. Трансфер!
– Сейчас, сейчас… – бормотал Проводник, колдуя с кнопками устройства. – Готово. Ну, поехали дальше!
Он нажал кнопку, и Пашка непроизвольно зажмурил глаза, снова ожидая бури, вихря и бешеной карусели…
– Ты чего это? Але! – Тамара схватила его за плечо. – Тебе плохо?
– Да нет. – Пашка приоткрыл глаз и понял, что они уже в другом месте. Никакого вихря, урагана и адской карусели. Вот что значит, ежели умеючи! – Соринка в глаз попала, – соврал он. – А что? Где это мы?
Они стояли в темном узком коридоре, освещенном зеленым фонарем. В его конце были видны шпалы и рельсы.
– В Большом Метро, естественно, – хмыкнул Проводник. – Ты чего это, Паша?
– Амнезия, – привычно ответил тот.
– А, ну это бывает. Уже наслышан о тебе и сочувствую. Тогда слушайте вводную. Итак, детки. Сейчас мы поедем на древнем средстве передвижения, называемом дрезина. Ну или эта хрень ее чуток напоминает. Ехать, напомню, не близко – пересечем двадцать три кластера на четырех ветках, а это, как вы можете догадаться, часа три. Так что если кому пи-пи и тому подобное – выйдем сейчас на рельсы, и там делаете свои дела… в отдалении. Здесь, в коридоре, просьба не гадить.
Дрезиной оказалась платформа метров восьми длиной, с закрытой кожухом задней частью, двумя рядами кресел "под открытым небом" и водительским местом с простенькой панелью управления.
– Звэр, а не машина! – высказала свое мнение уже ожившая Тамара. – Мне нравится.
– Понравится куда больше, когда двинем, – заметил Проводник, помогая ей залезть наверх. – И большая просьба, ребятки мои: не высовывайтесь почем зря, а то еще монстр какой-нибудь головешечку-то возьмет и оттяпает!
Легко разогнавшись, мотодрезина быстро катила вперед, мерно постукивая парами колес и легонько пофыркивая двигателем. Питалось это средство передвижения явно не от контактной линии.
– А как вас зовут? – немного кокетничая, спросила Тамара Проводника.
– А зовите как все – Проводник, – ухмыльнулся, оборачиваясь, тот. – Те же, кому положено знать, и так знают.
– Ну и не надо… – пробурчала Тамара под улыбчивые взгляды друзей.
Было неизвестно, что конкретно их провожатый имел в виду под "кластерами" и тем более "монстрами". Момента перехода они ни разу не заметили, и никакие динозавры и гигантские саламандры их не преследовали. Зато встречаемые станции стали теперь обитаемыми! Да-да, не пустыми подземными оболочками для выхода "наверх", а вполне функциональными, с бьющей жизнью станциями. Иногда на перроне проводились строительные работы: сновали рабочие в касках и с лопатами в руках, слышался шум отбойных молотков, двигалась какая-то техника, и бегали возмущенные прорабы с планшетками. На других платформах толпились обычные с виду пассажиры, садясь и высаживаясь из аналогичных дрезин, а иногда даже и самых настоящих поездов. В этом случае приходилось несколько минут ждать, когда путь впереди освободится, но линий у таких станций было обычно много, однажды Пашка насчитал целых шесть в одну сторону, и туннель там расширялся до невообразимых размеров. При этом через каждые метров тридцать можно было с одних рельсов перебраться на другие с помощью дистанционно управляемых стрелок.
Им также попадались встречные дрезины – там, где в туннеле было два пути. Проводник иногда им сигналил. Было ясно, что все они – не обычные люди. Потому что вокруг было Большое Метро – метро Машины.
– Кто это? – поинтересовался Пашка.
– Да свои, свои, – ухмыльнулся Проводник. Скрытности ему было не занимать.
Наконец, когда троицу уже клонило ко сну из-за мерной езды, дрезина вдруг резко свернула в очень узкий туннель и, проехав еще метров двести, остановилась. На стене большими белыми буквами было написано: "Б730", а у самой земли темнел прямоугольный лаз. В его глубине блестела лужа.
– Приехали, – весело сообщил Проводник. – Слазим!
– Ох, бедные мои косточки… – простонала Тамара. – Всю задницу отсидела…
– Мы на месте? – удивилась Алина. – И где же?
– Дома, – спокойно ответил Проводник. – Вас же домой нужно было доставить? Ну вот.
– Да, но…
– Тогда с вас двадцать шиллингов.
– Чего?.. – растерялась Алина.
– Да шучу я, шучу!
Они спустились на бетонный пол, но Проводник остался на дрезине, принявшись ковыряться в ящике у своего кресла. Пашка с кряхтеньем разминал затекшие ноги. "Да, это странно, – думал он, – где же станция? Еще один портал, что ли?"
– На-ка, возьми лучше. – Проводник скинул Алине комбинезон. – А то на тебя без слез смотреть нельзя… Только платьице попортишь. С танцулек небось?
– Это еще зачем? – нахмурился Пашка. – А?
– Вон, – заговорщицки понизил тон провожатый, присев на корточки, – видите дыру? Вот туда вам и надо. Ползком да бочком, невзирая на трудности, а что делать? Там очень сыро, но пауков и жужелиц, обещаю, нет. С голодухи померли.
– Не может быть!
– Может. Истинная правда – все сдохли! А ползти совсем немного – метров двенадцать. Или больше. На той стороне вас встретят, я уже связался. Конспирация, знаете ли.
Троица переглянулась. Странно. Непонятно. Подозрительно.
– Ладно, – принял решение Пашка. – Ползти так ползти. Бывало и хуже.