* * *
Корабль не садился на планету - он падал. Пилот его даже не попытался замедлить скорость антигравитационным лучом или планетарными двигателями. Хорошо хоть маршевые догадался отключить, подумал Кэссиди, увидев, как тускнеет сияние в небе.
Впрочем, выключил пилот маршевые двигатели или нет - разница невелика. По излучаемому корпусом корабля свечению было понятно, что тот основательно разогрелся в атмосфере. Значит, скорость у него была та еще. И при такой скорости ничто уже не поможет спасти ни корабль, ни его экипаж и пассажиров.
Возле самой поверхности пилот наконец-таки включил антигравитационный луч. Но сделал он это так неуклюже, что эффект оказался совершенно противоположным - корабль рывком остановило на высоте около двух миль, подбросило вверх и перевернуло. Подобного акробатического номера никому из астронавтов видеть еще не доводилось. И эфир на секунду заполнился возгласами изумления, вырвавшимися одновременно у невольных зрителей.
Корабль на несколько мгновений, словно бы раздумывая, завис над поверхностью Марса на высоте едва ли больше мили. Затем он клюнул дюзами - на миг даже создалось впечатление, будто бы пилоту удалось справиться с управлением, - и рухнул вниз. И в этот самый момент воздух распорола яркая короткая вспышка, перечеркнувшая корпус корабля. Длинный огненный плевок метнулся к северу от падающего корабля, погас, и на его месте тут же замерцали пульсирующие огни аварийной посадки.
- Капсула!!! - выкрикнули сразу несколько человек.
Кэссиди проглотил комок в горле. Да, это действительно была капсула. Видимо, они поняли, что корабль уже не спасти. Но сколько их на капсуле могло уместиться? Очевидно, немного - спасательные капсулы редко бывают даже трехместными. Один или два человека - не больше.
Аварийные огни медленно опускались к поверхности планеты. Очевидно, парашют капсулы остался невредимым. Что ж, подумал Фил, этому счастливчику удастся совершить посадку. И предстать перед полицией… Чего нельзя сказать о корабле.
Сейчас уже было понятно, что корабль упадет совсем недалеко - милях в пяти отсюда. Так оно и произошло.
Удар был страшен. Почва содрогнулась, ударила по ногам, и мало кому удалось сохранить равновесие. Но это не имело большого значения, даже устоявшие уже понимали, что им сейчас лучше всего находиться в горизонтальном положении, и как можно пониже.
Взрыв озарил небо, высветил поверхность планеты до самого горизонта. Огненный смерч пронесся в сторону каньона, поднял громадные тучи песка и пыли и еще раз заставил содрогнуться почву.
Ударной волной сдвинуло с места и протащило по песку флаер "Отбоя", стоявший боком к взрыву. Порыв ветра не прекращался, наверное, с полминуты. А когда ветер утих, Фил первым был на ногах - орал и отдавал приказы.
Флаер "Ласточки" с двумя астронавтами Кэссиди отправил к месту предполагаемой посадки капсулы, остальных заставил разгрузить флаер "Отбоя" - освободить от пустых коробок из-под пулеметных лент. Затем Кэссиди загнал скованных наручниками арестованных во флаер, а когда одному из них не хватило там места, с совершенно серьезным лицом попытался его застрелить. И застрелил бы, если б не Изя, - тот затолкал пленника в закуток между ящиками с напалмовыми бомбами и с милой улыбкой предупредил, что лучше бы ему не шевелиться, а то мало ли что?..
Примерно через двадцать минут неподалеку опустились "Отбой", "Ласточка" и "Морда". А еще через полчаса доставили и двоих людей, оказавшихся на спасательной капсуле.
Состояние их оставляло желать лучшего, оба они были без сознания. Кэссиди придирчиво оглядел носилки - гражданская одежда, без оружия.
- Корабль был с Венеры, - заявил Кейдж. - Назывался "Утренняя Звезда". Такой корабль на Венере действительно есть, исследовательский, семь человек экипажа и двадцать три пассажира. Скорее всего, это тот самый корабль…
- Пассажиры? - переспросил Кэссиди. Сообщение о каких-то пассажирах настолько его удивило, что он пропустил мимо ушей последнюю фразу.
- Да, - подтвердил Кейдж. - Пассажиры. Ученые какие-то. То ли геологи, то ли что-то в этом роде. "Утренняя Звезда" стартовала с Венеры три месяца назад и сейчас должна находиться в поясе астероидов. Ее возвращения на планету ожидают через три недели.
- Могут больше не ожидать, - вздохнул Кэссиди. - Список экипажа и пассажиров есть?
- Есть, я его тебе уже переслал, на "Отбое" почитаешь. Странное что-то получается, - голос Кейджа сделался задумчивым, словно бы тот размышлял вслух. - Они прилетели к нам просить помощи в розыске "Утренней Звезды", которая уже больше месяца не присылает отчетов и не выходит на связь. И тут же эта самая "Утренняя Звезда" объявляется у нас. Причем в очень интересный момент и в очень интересном месте - как раз там, где мы проводим секретную операцию…
- Ясно… Слушай, погоди! - всполошился Кэссиди. - Как ты с Венерой-то разговаривал?!
- Их корабль сейчас торчит на орбите Марса, - объяснил Кейдж. - Болтается уже два дня. Они к нам как раз по поводу этой самой "Утренней Звезды" и прилетели. Предлагали совместную операцию по поиску. Ты не в курсе, что ли?
Кэссиди помотал головой. Он был не в курсе, эти выходные дни выдались слишком уж хлопотными - Олд-Сити, байкеры на южной трассе, подготовка к рейду…
- Патрульный корабль с Венеры, - пояснил Кейдж. - Наши коллеги. Ты же знаешь, что на Венере всего пять патрульных кораблей. Вот они к нам в гости и пожаловали - за помощью…
- Ясно, - кивнул майор Кэссиди. Хотя из всего сказанного ясно ему было только одно - необходимо срочно просмотреть последние сообщения полицейского управления, чтобы не выглядеть таким полным идиотом…
А кроме того, необходимо возвращаться. Поскольку вся операция, надо полагать, окончательно провалена. Если кто и был в каньоне Офир, то после такой иллюминации вряд ли остался там дожидаться полицию. Взрывы космического корабля и столкнувшихся флаеров, посадка спасательной капсулы, на всех радиодиапазонах оравшей о своем местонахождении… шум был тот еще…
Оставив на месте "Морду" и "Ласточку", Кэссиди загнал в шлюз изуродованный флаер, разместил в пустых каютах (благо недостатка в таковых "Отбой" не испытывал) потерпевших крушение, убедился, что непосредственной медицинской помощи им не требуется (а значит, до Золотого Треугольника они не помрут), и отдал последние распоряжения перед стартом. Оставив за старшего Мартынову - командира "Ласточки", - Кэссиди связался с четвертым полицейским участком Эйр-Йорка и ледяным тоном доложил о провале операции. Голос, каким Кэссиди сообщил о потерях во время рейда, отбил у капитана Лучано всяческое желание выяснять причины провала операции. Кэссиди просто заявил, что возвращается обратно, и потребовал, чтобы к моменту его прибытия у стартовой площадки находились врачи, охрана, следователи и (если Мигель Лучано сочтет нужным) даже прокуроры.
Майор Кэссиди был возбужден и взволнован. Он видел, что происходит что-то странное. И хотя толком и не понимал, что именно происходит, но нутром чуял, что события эти имеют решающее значение для Золотого Треугольника и для всего Марса.
Что за стрельбы проводились в Каньоне Кандора? Почему неизвестный флаер торчал в южной части каньона? Почему он удирал от них на север? Откуда взялся тот отряд байкеров? Почему они шли навстречу неизвестному флаеру? Где вообще байкеры достали флаеры? Откуда в команде байкеров появились мертвяки? Что это за корабль с Венеры? Почему?.. Зачем?.. Откуда?.. И так далее…
Масса вопросов и ни одного ответа. Впрочем, если уж быть совершенно точным, то это и не входит в компетенцию патрульных - задавать вопросы и получать на них ответы.
В компетенцию патрульных входит патрулирование.
И задержание нарушителей. Даже ценой своей жизни. Как Тим Рокуэлл.
Глава 5
Неполная команда
Неотъемлемыми спутниками человеческого поселения на любой планете всегда были и остаются кладбища. Первая могила на Луне, появившаяся в две тысячи шестьдесят девятом, запомнилась людям не меньше, чем первый человек, ступивший на Луну веком ранее. Месту своего пребывания после смерти люди уделяют не меньшее внимание, чем месту пребывания до нее. Эйр-Йорк не являлся исключением из этого правила, хотя кладбище здесь было скорее не зоной захоронения, а зоной памяти. Большая часть могил тут принадлежала полицейским, а далеко не всегда после гибели сотрудника полиции удавалось собрать хоть что-то, достойное чести быть погребенным в красных песках. Особенно это касалось летунов.
Церемония была короткой. Четыре залпа, четыре оживших экрана, вделанных в четыре черные гранитные плиты… четыре золотые звезды в золотых же треугольниках… четыре короткие надписи… вместо четверых парней.
"Тимоти Рокуэлл; майор; силы космической полиции; 2345–2370".
Кэссиди смотрел, как на экранчике Рокуэлл раз за разом поднимает взгляд и раздвигает губы в улыбке, и думал, что таким он Тима никогда не видел. Ну, во всяком случае, не мог вспомнить таким. Тим был взрывной, веселый и любящий поржать во все горло. А такой вот робкой и чуть смущенной улыбки Кэссиди припомнить не мог. Впрочем, какое это теперь имеет значение?
Кэссиди заметил в толпе капитана Карла Фогеля - первого стрелка корабля "Морда", - пробрался к нему и встал рядом.
- Прости, - Кэссиди положил ему руку на плечо.
- Да ладно тебе, - грустно улыбнулся Фогель. - Ты здесь ни при чем. Кто же знал, что эти придурки пойдут на таран?
Никто, подумал Кэссиди. Но все равно чувство вины - хоть и слабое, едва заметное - не оставляет до сих пор. И Кэссиди вдруг почему-то сказал:
- У вас теперь тоже неполная команда.
- У нас теперь вообще нет команды, - возразил Карл Фогель. - Командиром был Тимоти, на нем все держалось. А кого теперь назначат командиром - кто знает? И кого еще к нам пришлют для пополнения экипажа…
- Скоро в Полицейской академии выпуск, - вспомнил Кэссиди.
- Молодняк, - кивнул Фогель. - Зелень. Их еще учить и учить. И сколько из них окажется здесь - кто знает? У Тимоти остался сын. Молодой парень. Собирался в этом году поступать в Полицейскую академию. Я видел его сегодня. Он сказал: "На хрен такую работу!.." Может быть, он прав - кто знает? - задумчиво проговорил Фогель.
Кэссиди вздохнул и вернулся к своим.
Люди уже расходились. Кому-то было пора на службу, кому-то - по своим делам. Тонкими струйками вытекали за кладбищенскую ограду люди, одетые в полицейскую форму, - таких здесь было подавляющее большинство. И каждый из них переживал случившееся, но не очень сильно. Потому что знал - сегодня же такая судьба может постичь и его.
Полиция. Оплот закона и порядка на планете. Стражи безопасности на Марсе. Лейкоциты Золотого Треугольника… Но иногда зараза оказывалась чересчур сильной, с ней справлялись, ликвидировали ее, но результатом оказывались такие вот сборища на кладбище.
- Давай вечером посидим где-нибудь? - предложил Тур. - А то на душе гнусно очень. Выпить хочется.
- Можно, - согласился Фил. Ему тоже очень хотелось выпить. - Давайте в "Красном Полдне"?
- Договорились, - кивнул Тур и вопросительно оглядел остальных. - Ну, пошли?
- Вы идите, я позже подойду, - сказала Стрелка.
- Ладно, - опять кивнул Тур. - Пока!..
- Я тоже задержусь, - заявил Фил. - Мне еще к Лучано надо зайти. Он меня зачем-то вызывал…
Кэссиди проводил взглядом Тура с Изей и посмотрел вслед уходящей Стрелке. Он хорошо знал, куда она пошла. Он знал, что вот сейчас она свернет на боковую тропинку и еще через несколько шагов остановится у одной из черных гранитных плит. Где с экрана ей улыбнется и помашет рукой рыжий зеленоглазый парень.
"Антон Сергеевич Стрельцов; капитан; силы планетарной полиции; 2338–2364".
Кэссиди знал, что Стрелка будет просто стоять и смотреть. И ни одна слезинка не блеснет в ее глазах.
Кэссиди вздохнул, развернулся и направился в дальнюю часть кладбища. Там было три могилы, возле которых ему хотелось сейчас побывать. Он редко приходил сюда, и остальные члены команды тоже. И всегда почему-то получалось так, что каждый из экипажа "Отбоя" приходил сюда в одиночку.
"Омар Камиран; майор; силы космической полиции; 2345–2369".
"Николай Иванович Кузнецов; капитан; силы космической полиции; 2344–2369".
"Мари Рессорт; лейтенант; силы космической полиции; 2347–2369".
Кэссиди медленно читал короткие строчки, словно бы разыскивая в них что-то новое. Но ничего нового там быть и не могло. Все по-прежнему.
По-прежнему Кузнец криво улыбался исподлобья, сильно прищурив левый глаз - так, что в улыбке этого добрейшего человека появлялось совершенно несвойственные ему угроза и настороженность; по-прежнему удивленно вскидывал брови смуглолицый Краб, осторожно оглаживая правую щеку тонкими пальцами; по-прежнему задорно хохотала огненно-рыжая Пружинка, щедро обнажая белоснежные зубы…
"Ребята, - подумал Фил, и закрыл глаза. - Может быть, потому команда у меня до сих пор и неполная, что я не могу найти никого, кто сумел бы заменить вас? Нет, наверное, дело не в этом, - поправил он себя, и тяжело вздохнул. - Наверное, дело просто в том, что я не хочу, чтобы ваше место занимал кто-нибудь другой. Это неправильно, но - что я могу с собой поделать?!"
Послышались осторожные шаги и негромкий голос Стрелки:
- Я так и знала, что ты к ребятам пошел.
- Да, - ответил Фил.
- Отличные они были люди, - пробормотала Стрелка.
Фил открыл глаза и посмотрел на нее.
Стрелка стояла рядом, отсутствующий взгляд ее блуждал по мраморным плитам. На губах Стрелки вдруг возникла легкая улыбка, и она с неожиданной гордостью сказала:
- А ведь это Кузнец наш корабль так окрестил!
- Он нас всех окрестил, - усмехнулся Фил. - Всех вместе и каждого в отдельности. Я помню, как они с Крабом долго ругались насчет того, что "Омар" - это совсем не краб.
- Ага! - кивнула Стрелка. - Кузнец все на русский лад переиначивал. Он и Кобо так окрестил. Изя, правда, и не возражал - он у нас такой спокойный парень, понимающий.
Фил кивнул. Они немного помолчали.
- А я у Антона была, - тихо сказала Стрелка. - На дату посмотрела, и мне вдруг страшно стало - сколько, оказывается, лет прошло! Я каждый раз эту дату видела и как-то не обращала внимания. А сейчас вдруг подумала… Машке ведь тогда годик был. А ему… ему столько же, сколько мне сейчас.
- Перестань., - попросил Фил.
- Да, точно, - кивнула Стрелка. - Не буду. Не думай, с катушек не съеду. Просто… Неправильно это как-то. Я так радовалась, когда его в Нью-Рим перевели. Думала, там спокойнее будет.
Фил опять промолчал. Он знал, что в таких вот ситуациях Стрелке нужен не собеседник, а слушатель. Но в одном он со Стрелкой был согласен - чтобы погибнуть в Нью-Риме, нужно было иметь колоссальное невезение.
* * *
Нью-Рим стихийно возник на месте свалки, в которую к две тысячи сто шестидесятому году превратилось старое корабельное кладбище. Большей частью тут покоились вышедшие из строя космические корабли, байки, флаеры и боты. Предполагалось со временем разобрать эти завалы и отправить их на заводы или в переплавку. Но Апокалипсис заставил забыть об этой идее. После атаки "Посланника Ада" никому уже не было дела до корабельных развалин. К тому же лишенные крова люди очень быстро заселили опустевшие каюты и рубки.
К сто семидесятому году сюда начали стекаться представители богемы, в силу своей фантазии предпочитавшие живописные развалины скучным городским улицам Олд-Сити. Художники, музыканты, архитекторы, дизайнеры, писатели и поэты - они совершенно спокойно относились и к блуждающим здесь байкерам и мертвякам, и к отсутствию воды и продовольствия. Они не придавали значения таким мелочам, как комфорт. Главным для них было творчество. И постепенно некоторые из них добились успеха. А успех принес и финансовое благополучие. Не лишив, однако, их своих странностей.
Громадные современные дома, способные поразить своим внешним видом любого, возникали прямо среди мусорных куч и покореженного железа. Сады с фонтанами, световые статуи, звуковые ограды - никто не мешал сумасшедшим художникам, никто не покушался на свободу их фантазии. В дело шли даже обломки кораблей. И порой странно бывало наблюдать, как вчерашний изуродованный корпус патрульного корабля или ракеты геологоразведчиков превращался в стройную башенку или иную часть архитектурного ансамбля.
Постепенно в Нью-Рим начали стекаться и просто состоятельные люди - те, которым чужд был дух богемы, но кому льстило соседство с мировой (или даже межпланетной) известностью. Они же и окрестили это поселение, предполагая со временем придать ему статус столицы Марса. И в сто восемьдесят шестом году Нью-Рим был официально признан городом. Тогда же здесь и возник первый полицейский участок.
Население Нью-Рима было спокойным - насколько вообще можно говорить о спокойствии людей, причастных к искусству. Но, во всяком случае, преступлений здесь было немного. К двести шестидесятому году Нью-Рим считался самым безопасным местом в Золотом Треугольнике. Единственной проблемой оставались байкеры, но и они сюда очень редко совались - поживиться им тут было особенно-то и нечем. Назначение в Нью-Рим считалось в полиции за счастье, и очень многие стремились туда попасть.
Нужно было иметь колоссальное везенье, чтобы тебя направили служить в Нью-Рим. И еще большее невезенье, чтобы погибнуть там. Впрочем, некоторым это, к несчастью, удавалось…