Пользуясь тем, что импровизированное убежище находилось справа и позади пришлых, Сэт вновь высунулся, чтобы дополнить складывающуюся картину.
Про рыцаря в шлеме с глухим забралом он сказать больше ничего не мог, а вот оруженосец выглядел странно. В нем было что-то неуловимое, нечто заставившее Сэта вглядеться в него внимательней.
Он был хорош собой: статен, но вовсе не кряжист, как подобало бы носильщику пожитков рыцаря. Его светлые волосы были длины и ухожены, а холеные руки были довольно тонкими, точно женские. Ворот его холщовой рубахи был разрезан, поскольку та ему была очень мала, и волосы на его груди просто-таки мерцали на солнце. Потертые облегающие штаны неплохо сочетались со старыми сапогами, единственным его богатством, исключая содержимое небольшой сумки за спиной, был висящий на поясе короткий меч.
– Что здесь произошло? – спросил он рыцаря, опуская всякие пиететы, приставки и титулы.
– Здесь была драка, – гулким из-за забрала голосом ответил рыцарь. – И, судя по тому, как поработали над телами стервятники, довольно давно.
– Это и так понятно, – вставил оруженосец, – но кто их убил? В этой глуши остались солдаты легиона?
Они говорили на языке хотя и полностью понятном Сэту, но каком-то странном – неправильном и искаженном.
Прежде чем ответить, рыцарь подошел к трупам и вгляделся в раны:
– Нет, их убил один человек. Вот этого он убил коротким ножом отменной ковки. Потом метнул нож в горло второму. Толстяка он убил кинжалами, отобранными у первого…
– Сюда добрался один из охотников за головами или это сделал тот, за кем нас послал мессир?
Рыцарь повертел шлемом по сторонам и Сэт вынужден был спрятаться за камнем.
– Как видишь, их головы на месте, – донесся до Сэта гулкий голос. – Возможно, это действительно сделал тот, чьей смерти желает мессир.
– Тогда он не мог уйти далеко! – воодушевленно сказал оруженосец. – Его светлость щедро наградит нас за его голову!
– Нет, Марк, – ответил рыцарь, – мессир сказал, что он идет навстречу нам – значит, мы давно с ним разминулись. Должно быть, завидев нас, он спрятался где-то в лесу.
Похолодевший Сэт вжался в камень и весь обратился в слух: что-то подсказывало, что речь шла о нем.
– Вернемся? – донесся до него голос оруженосца.
– Нет, Марк. Мы вряд ли сможем его найти. Нам нужно продолжить путь на запад.
– О, Всевышний. Неужели нам придется драться с Потрошителями и демонами? Меня до сих пор мутит, когда я вспоминаю демона, напавшего на замок…
– Прости, Марк, но мессир выразился предельно ясно. До захода солнца еще несколько часов – идем.
Утратив интерес к телам, они двинулись в путь, но почти сразу оруженосец споткнулся и чтобы не упасть, ухватился за шип, выпирающий из наплечника рыцаря.
– Знаешь, что мне не нравится в рыцарях? – спросил он, не отрывая руку от доспеха, хозяин которого, казалось, не замечал, что тащит дополнительный груз. – То, что у них нет лошадей!
– Ты же знаешь, – прогудело из-под закрытого забрала, – даже самый могучий скакун не выдержит вес рыцаря в полных боевых доспехах.
– Да, но почему из-за этого должны страдать оруженосцы? – не унимался длинноволосый. – Ты хоть представляешь, как я измотался?
Если он поднял эту тему, чтобы забыть о терзающих его тревогах, то рыцарь этого не понял:
– Ты же знаешь, у нас нет денег, чтобы купить тебе коня. Но если удастся исполнить волю мессира – без сомнений, он вознаградит нас по достоинству…
– Знаю-знаю, – уныло протянул оруженосец, – во что бы то ни стало исполнить его волю… Вся Долина наводнена душегубами, и эти трупы тому подтверждение. К тому же, мы не смогли справиться с демоном в крепости, так почему ты думаешь, что этот не будет столь же силен?…
– Может и будет силен, – кивнул рыцарь, – но мы должны искупить свою вину.
– Не наша вина, что Зуб Дракона пал!
– Не наша, но моя. И я искуплю вину. Моя ярость сравняет силы…
Слова, наконец, перестали быть хоть сколько-нибудь разборчивыми – странная парочка скрылась за склоном холма, и Сэт, выдохнув, прислонился спиной к камню.
"Посидеть бы так, не шевелясь… Совсем чуть-чуть".
Едва он закрыл глаза, как все тело пробрал озноб.
Мгновением спустя его сдернуло на землю и протащило по камням метров десять, прежде чем он осознал, что происходит. Он заорал от ужаса, пальцы цеплялись в стебли травы, а ногти царапали булыжник, но тащившая его за ногу неведомая сила нисколько не слабела. В отчаянной попытке развеять кошмар, Сэт схватил нож обеими руками и вонзил его в землю – тщетно. Лезвие ножа, будто плуг, лишь прорезало дорожку в почве, а потом вовсе выскочило.
Нога, тянущая за собой все тело, одеревенела и перестала ощущаться. Сэт извернулся и краем глаза заметил тащащий его куда-то прозрачный силуэт. От него исходил леденящий холод, а в воздухе тянулись белые струйки пара – Сэт только сейчас заметил, что земля, по которой его протащило, как мешок, была покрыта серебристой изморозью.
Нечленораздельные вопли бесконтрольно рвались из горла: такое тесное знакомство с призраком поставило рассудок на грань помутнения…
Сэт уже готов был сдаться и смириться с неизбежным, однако ситуация вдруг кардинально изменилась.
Кажется, раздался характерный звук рассекаемого воздуха, и в бесплотное тело вонзилось широкое копье. Сэт не был уверен в правильности понимания происходящих событий, но из прозрачного силуэта высунулся наконечник с раздвоенным лезвием. На лицо упали первые брызги крови, а затем весь мир заполнился воплем боли и ярости.
На холме колыхнулась трава, с одуванчиков, наклонившихся, словно от дикого порыва ветра, сорвались и стремительно понеслись прочь белоснежные парашюты. С потемневшего неба камнем упали стервятники. Латные перчатки рыцаря в громоздких доспехах обхватили шлем, пытаясь закрыть уши под ними. Оруженосец с обнаженным мечом корчился в заледеневшей траве.
Безумный крик перешел в протяжный звон, настолько невыносимый, что Сэту пришлось приложить всю волю, чтобы не упасть замертво под его натиском. Обретя иллюзию свободы, в надежде спастись от стоящего в ушах звука, он ринулся прочь, словно обезумевший зверь.
Наверно так и было. Возможно, он на время обернулся зверем, инстинкты которого занесли его в лес: по крайней мере, это пришло ему в голову, когда он вдруг обнаружил себя во тьме, посреди глухой чащи.
Стволы могучих сосен окружили его со всех сторон, многолетние ели закрывали своими разлапистыми ветвями серебряную луну в черном небе. Вокруг стояла гробовая тишина.
– Очуметь, – выдохнул Сэт, прислонившись к стволу дерева.
– Верно подмечено, – уведомил голос. – Шанс на то, что ты выживешь, был поистине ничтожным.
– Кто ты такой?
– Не все ли тебе сейчас равно?
– Знаешь, за последнее время я многое пережил… Ты, наверно, теряешься в догадках, о чем я толкую? Тогда, позволь, перечислю вкратце.
Сэт сполз по дереву на сухой ковер прошлогодних листьев и, пытаясь высмотреть в высоких кронах луну, принялся загибать пальцы:
– Во-первых, пережил авиакатастрофу, которую из-за амнезии помню лишь частично, но зато хорошо помню, что очнулся в толпе сумасшедших дикарей, мечтающих принести меня в жертву; во-вторых, пережил встречу с сумасшедшей женщиной, мечтающей меня убить; в-третьих, встречу со стаей сумасшедших волков, мечтающей меня сожрать, потом были разбойники и чертов рыцарь, который искал меня, чтобы убить по приказу человека, которого я и в глаза не видел… Ах да, еще повстречал чудовище, мечтающее меня сожрать и потом убить.
Он замолчал, нахмурился:
– Я ничего не упустил? Дай-ка подумать…
В следующий момент он хлопнул себя по лбу:
– Ну конечно! Как я мог забыть? Больше всего напрягает неизвестно чей голос в собственной голове! Так что отвечаю на твой вопрос: нет, мне не все равно! Во имя великих стен, скажи, кто ты, где я, и что, черт возьми, это был за призрак?
Молчание длилось довольно долго, в тот момент, когда Сэт решил, что не дождется ответа, голос неспешно проговорил:
– Ты находишься в землях Империи – здесь правит император, но хозяйничает метамаг. Он есть владыка магов, ему служат Защитники и Убийцы. Он едва ли не бог. То, что ты называешь призраком, является древним демоном, заключенным метамагом в каменную темницу более сотни лет назад. Но и тот, и другой страшатся тебя и желают тебе смерти. Я же друг – тот, кто хочет тебя защитить.
Каждая фраза казалась Сэту гвоздем, вколачиваемым в крышку гроба. Ему чудилось, что во тьме между стволами деревьев притаились волки, убийцы и рыцари, размышляющие о том, как убить Сэта раньше, чем до него доберется демон.
– Демон? Значит они существуют?… Отвечай!
– Зерцалы не обманывают тебя – ты все узрел. Растеряв некогда дарованное тебе могущество, ты стал настолько слаб, что не в силах противостоять врагам… Все же у тебя есть шанс – найди меня. Я сумею тебя защитить и поведаю все хранимые мною тайны. Ступай на юг, если хочешь жить.
Пальцы Сэта вцепились в кору:
– Кто?… Кто ты?… Откуда ты знаешь, что я лишился могущества?!
Спустя минуту, так и не дождавшись ответа, он принялся ощупывать ближайший ствол дерева. Кроны затмевали лунное сияние и тени надежно скрывали поверхность коры, однако пальцы Сэта все же нашарили на ней мох.
Рыцарь с оруженосцем шли на запад, значит, ему нужно идти туда, откуда они пришли. Там есть люди, безопасность, пища и, возможно, ответы… Но Голос советовал идти на юг.
Знания, которые казались бесполезными в Городе, оказались жизненно важными здесь. Мох растет на северной стороне, следовательно, предстоит углубиться в лес. Сэт недолюбливал лес в играх, а настоящий лес вызывал у него трепет. Лес – это тьма и теснота, обитель волков и чудовищ. Сэт же был безоружен, поскольку потерял нож при бегстве от оглушительно вопящего демона.
Будто отвечая на отчаянную мольбу, в опавшей листве что-то блеснуло в свете луны. Сердце Сэта затрепетало от неслыханной радости – нож вовсе не был потерян!
Уверенность и силы вернулись к нему, как только рифленая рукоять легла в ладонь. Серебро блеснуло на зубцах чуть изогнутого лезвия и заискрилось на кромках. Таким ножом экипируют спецподразделения Правительства – с ним не пропадешь даже посреди ночи в глухом лесу.
Ноги сделали первый шаг, затем более уверенный второй, а после понесли его во мраке, будто и не было никаких монстров в округе.
Сэт сжимал нож и всматривался во мрак все более оптимистично. Вера в то, что он доживет до утра, крепла поминутно: ничего не происходило, никто не заступал ему дорогу, не набрасывался и не пытался напугать до смерти. Его спина постепенно выпрямлялась, походка стала уверенней. И когда под подошвами перестал трещать ковер из сухих листьев, он воспринял этот факт, как заслуженную награду.
Он вышел на лесную дорогу – вероятно, ту самую, петлявшую между холмами, по которой он шел, пока не повстречал призрака. Что же, дорога вела на юг.
Подавленность и нервное напряжение, крепко держащее его с момента, когда он очнулся, привязанный к столбу на древнем кладбище, куда-то исчезли. Он вдыхал прохладный воздух полной грудью и думал о том, что многие в Городе отдали бы все, чтобы оказаться на его месте.
В мертвой тишине леса, как гром средь ясного неба, раздалось громкий чих. Сэт врос в землю и замедленно поднял голову, чтобы с нарастающим изумлением начать разглядывать человека, засевшего в ветвях придорожного дерева.
Несмотря на то, что Саймон стоял в полный рост, не скрываясь, человек его не видел. Он вообще не следил за дорогой: пыхтел, сопел и елозил – словом, был занят тем, что приноравливался к ветвям, видимо, готовясь вздремнуть.
Первой мыслью Сэта было его окликнуть. Но вместо этого плавным движением Саймон Сэт скрылся за ближайшим деревом и стал наблюдать оттуда.
Через полминуты пришел к выводу, что этот человек не может быть простым путником, которого застигла ночь и который решил ее переждать, спасаясь от волков на дереве. Он – разбойник. И, судя по его плащу, из той же шайки, члены которой встретились на пути Сэта ранее.
Разбойник лежал на здоровенной ветви, предварительно постелив на нее какую-то тряпку. С этого места днем просматривалась значительная часть дороги. Значит, он дозорный – его задача не нападать, а предупреждать своих подельников о наличии на дороге караванов и путников.
Не желая рисковать понапрасну, Сэт прокрался назад и ненадолго замер в тени. Теперь он решил сойти с дороги и идти среди деревьев, при этом не теряя ее из виду. Разумней было бы дождаться утра, но если за ним охотится демон, останавливаться нельзя.
Он шел, пригнувшись, маневрируя в темноте между стволами и обходя выпирающие корни. Он хотел проскочить этот участок леса и ни во что больше не вляпаться, но из глубины леса донеслись голоса.
Распластавшись, Сэт попытался выйти к дороге, но быстро обнаружил, что все же умудрился ее потерять, поскольку она петляла как заяц. Еще хуже было понимание, что ему никак не миновать источник шума, поскольку он оказался буквально в десяти метрах перед ним. Старомодная брань, раскаты дурного смеха и отдельные возгласы разносились так громко и отчетливо, что Сэт не мог понять, почему он не услышал их еще за километр.
"Колдовство какое-то", – подумал он.
– Ты недалек от истины, – тут же откликнулся голос в голове, при этом едва не заставив Сэта подскочить на месте. – Похоже, ты угодил в логово ведьмы.
– Магия? – шепнул Сэт. – Она правда существует?
Будто пытаясь доказать, что не испугался, Сэт подался порыву и пополз ближе к возникшему из-за деревьев зареву. Всего лишь несколько чахлых кустов и пяток стволов отделяли его от бурного веселья, нескольких ярких костров, пары заплатанных палаток, в беспорядке разбросанных вокруг них мешков, котелков и деревянных бочек.
Несколько десятков человек, развалилось вокруг костров. Они пили какую-то брагу и поочередно выдавали такие плоские и грязные шутки, что однокурсники Сэта в этом отношении могли считаться мастерами тонкой иронии. Но судя по взрывам хохота, собравшимся эти шутки очень даже нравились.
Надежды Сэта не оправдались: существовал шанс, что Голос, преследуя свои цели, просто морочит голову и делает все, чтобы Сэт не встретил мирных людей, однако перед ним действительно были люди, встреч с которыми нужно было избегать. Из-за недоверия он оказался на самом краю лагеря разбойников.
Он хотел отползти назад, но кое-что в лагере привлекло его внимание. Поскольку луна зашла за облака и тьма вокруг сгустилась, Сэт решился подползти чуть ближе.
Было похоже на то, что в одном месте собраны несколько банд, которые держались особняком. Отличались они специфическим стилем одежды, оружием, поведением. Некоторые выглядели как последние оборванцы, другие держались как короли. Среди прочего, на части разбойников Сэт увидел уже знакомые плащи и капюшоны, а так же памятные кинжалы.
Не исключено, что таким разномастным стилем собравшееся отребье подчеркивало свои ранги, какими бы они не были, но чуть подумав, Сэт все же остался верен мысли о наличии здесь нескольких банд. Тем удивительней была причина, подвигнувшая их собраться вместе.
Кроме банды, с условным названием "Плащи", здесь присутствовало как минимум еще две: те, в кожаной и кольчужной броне, и оборванцы, скрывающие лица за платками или самодельными масками из коры. Еще Сэт заметил, что ни у кого из них не было нормального оружия: ножи, кинжалы, деревянные дубины, короткие мечи и даже грубые имитации копья – но ничто не походило на стальной меч или хотя бы что-то, что блестело бы в свете огня.
Все это он осмотрел походя: его внимание по-настоящему было приковано к группе людей склонившихся к одной из бочек на отшибе лагеря. Они рассматривали какую-то карту, тыкали в нее пальцами и негромко переговаривались. Но если разгорался короткий спор и тон их голосов повышался, весь лагерь притихал, чтобы спустя некоторое время вновь взорваться нечленораздельными восклицаниями и пьяным смехом.
Среди этой кучи, по всему выходит, командиров выделялась единственная женщина, и выделялась даже не своим полом и кажущейся хрупкостью, а неким высокомерием и превосходством, с которым она разговаривала со своими коллегами. А те, словно страшась, время от времени учащено ей кивали и поддакивали.
Но все же выглядела она инородным телом в этом грязном сборище отъявленных головорезов. В свете костра был хорошо виден синий плащ без единого пятнышка, аккуратно перекинутый через узкие плечи. Когда она повернулась в сторону Сэта, он в деталях разглядел ее лицо, которое нисколько не скрывал короткий капюшон.
Женщина оказалась даже не девушкой, а девочкой-подростком. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать. Для того, чтобы попытаться выглядеть более грозно, она измазала себе лицо и в особенности линии глаз черной тушью. На одежду Сэт не обратил большого внимания: какие-то грубого покроя штаны и атласная рубаха, виднеющаяся под плащом. Девичью талию опоясывал ремешок без каких бы то ни было ножен, кинжалов и мечей. Складывалось ощущение, что она и вовсе не вооружена. Тем более было не понятно, почему ее так боятся головорезы.
Вскоре она повернулась другим боком и Сэт увидел висящую на ремне небольшую книгу в черной обложке. Эта книга лежала в сумочке, специально скроенной для нее. От металлического корешка к ремню тянулась тонкая цепь: вероятно, книга была столь ценна, что у девушки развилась фобия ее потери. И выходило, что пользовалась девочка книгой так часто, что сумочка, как кобура кольта ковбоя, не имела никаких застежек.
Сэт припомнил нечто похожее в игровых вселенных. Такие книги были священны, а людей, их носивших, считали пророками, волхвами, священниками или жрецами.
Что-то в лагере неуловимо изменилось. В воздухе повисло осязаемое напряжение, причина которого заключалась в девочке – под ее смоляными прядями, бесцеремонно упавшими на лицо, злобой пылали черные глаза.
Лагерь притих в очередной раз. Девчонка, не особо повышая голос, взяла в оборот одного из командиров шайки.
– Если ты имеешь, что сказать – говори в открытую, – приказала она еще не устоявшимся, звонким подростковым голосом.
Говорила она, как и все, необычно, будто на другом языке – хотя и очень похожем, на родной язык Сэта. Впрочем, за это время он уже свыкся и почти не замечал разницу.
– Нет, повелительница… – залепетал двухметровый головорез в разодранной кольчуге, – я просто предположил… О Потрошителях нет известий всего-то три дня, возможно они еще не добрались до темницы того демона… Не преждевременно ли нам отказываться от блокады Измора и отправляться туда всей ватагой?
Девчонка, к которой обратились как "повелительница", поджала губы:
– Среди всех вас только Потрошители были верны делу нашего князя. Если у них не получилось освободить Асмодея, это сделаю я. И возьму вас всех с собой, иначе ваша мерзкая братия разбежится по округе и моим теням прибавится работы.
Повисла гробовая тишина. Удовлетворенная демонстрацией власти девчонка повернулась к карте, когда, набравшись смелости, двухметровый громила покраснел и выпалил, словно мальчишка, впервые признающийся в любви: