Что ж, отец, твой шанс сыграл. Теперь наша очередь. По крайней мере, тогда здесь не было планетарной обороны.
- Ограничимся топливом, - медленно сказала я.
- Ты хочешь прорываться? - потрясенно спросил Степаныч.
Я огрызнулась:
- А у нас есть выбор?
- Выжить, - словно через силу выдавил Степаныч. - Дождаться помощи.
- Не думаю, что у нас здесь больше шансов дождаться своих, чем у Альо - долететь, - возразил Алик. - Возьми меня с собой, кошка, а?
- Нужен ты в полете, - нахмурился Степаныч. - Уж если кто и пригодится, то скорей Алан. А еще лучше - Ран.
Еще они места на моем корабле будут делить!
- Я могу взять пассажира. Но именно пассажира. Управления он не коснется ни в каком случае.
- Даже если ты погибнешь?
- Тем более, если погибну. Такая блокировка есть у каждого свободного капитана.
- Не вижу смысла, - буркнул Алик.
- Защита от пирата, так это обычно называют. Хотя на деле скорее не от пирата, а от конкурента.
- А против тебя она не подействовала, потому что ты его дочь?
- Нет. Он дал мне полный допуск. Но это не значит, что я тоже могу раздавать допуски. Полный допуск - это еще не передача прав. Так что тот, кто полетит со мной, будет всего лишь дополнительным грузом. Решайте.
- Я полетел бы на любых условиях, - быстро сказал Алик. - Хоть грузом. Хоть в грузовом трюме! Не могу я больше здесь!
- Держать не буду, - пожал плечами Степаныч. - Хочешь, лети. Если Альо возьмет. Но мое мнение - обоим вам лучше остаться здесь. Лезть без вооружения через заслоны иллов просто глупо. Глупо и...
- Я полечу, - оборвала я Степаныча. - И Алика возьму, если не боится. На этом корабле два спасательных кокона. Только я не вижу смысла в нашем споре, пока нет метаокса.
- Метаокс есть, - сообщил Степаныч. - Наш друг дракон спит на топливных баках.
- У него-то откуда?!
- С "Киото". Тогда он еще летал, крылья ему позже перебили.
- И ты молчал?! - взорвался Алик.
- А о чем было говорить?
- Так ведь нужно лететь, пока ночь! - заорал Алик. - А мы тут время теряем на болтовню!
- Какая разница, когда лететь. Только потому, что мы здесь ночами спим...
Я встала.
- Хватит спорить, Алик прав. Иллы не любят ночь. Полечу.
- Я с тобой, - вскочил Алик.
Я только усмехнулась, когда он занял пассажирское кресло. Не иначе, боится, что улечу без него. Прямо на катере.
И верно, первое, что он спросил, когда мы ложимся на курс:
- Ты, правда, согласна?
- Взять тебя с собой? - я фыркнула. - Да без проблем. Если не боишься погибнуть в космосе или снова попасть в руки иллам.
- Ты ведь не боишься!
- Я боюсь. Лететь без вооружения - чистое самоубийство, Степаныч прав.
- Ты прорвешься, - сказал Алик. Не очень-то уверенно сказал.
- Лучше на это не рассчитывай. Не хочу, чтобы в свои последние секунды ты обвинил в неудаче меня. Я не готова отвечать за чужой выбор. Подумай, Алик.
Алик честно задумался. Секунды на три. И выдал:
- Ну, может ведь получиться и так, что в свои последние секунды я горько пожалею, что не рискнул полететь с тобой. Мы ж и здесь по ниточке ходим. А ты в любом случае сделаешь все возможное, так что обвинять тебя будет чистым скотством.
Вот балбес... ведь не верит, что опасно, в мыслях уже на Земле с победой. Ладно, пусть...
Дракон не спал. Я видела, как он вскинул голову, уловив наше приближение. Я опустила катер на край оврага, и его глаза оказались вровень с моими.
- Ты знал? - спросила я.
- Я не исключал такую возможность, - ответил дракон. - Я слышал о тебе. И о нем. Он погиб?
Я сглотнула закупоривший горло горький ком.
- Да.
- А ты прилетела за метаоксом?
- Да, - кивнула я. - Дашь?
- Я чувствую некоторую ответственность за тебя, капитан Альо. Да, я отдам тебе этот метаокс. Лучшего применения ему я все равно не найду.
Мне и манипуляторы не понадобились, дракон сам вдвинул четыре бака в грузовой отсек катера. Осталось закрепить. И попрощаться.
- Прости, что я так тороплива, - сказала я. - Спасибо тебе. Мне жаль, что я не могу тебе ничем помочь.
- Ты помогла. Я ощутил себя нужным. Удачи тебе, капитан.
Мы вернулись на "Три Звездочки" с первым лучом рассвета.
В капитанском кресле сидела Яся.
- Альо, - неуверенно начала она, - я не знаю, что сказать. Я рада за тебя. Но, наверное, надо посочувствовать.
- Стоит ли? - я тоже, если честно, не знала, что сказать. - Сочувствовать нелюди...
- Не говори так!
- А как? Моя вина перед тобой не из тех, за какие можно просто извиниться.
- Я не считаю тебя виноватой, - тихо, но решительно сказала Яся. - И, пожалуйста, хватит об этом.
- Хорошо, - я повернулась к Степанычу. - Что еще нам осталось решить?
- Ты берешь Алика?
- Пусть летит, если хочет.
- Алик?
- Лечу, конечно!
- Ну, раз так, - Степаныч пожал плечами, - основное ясно, а детали, как говорится, по ходу. Удачи вам, ребята.
- Подбросить вас до поселка?
- Незачем. Взлетать ночью будешь?
Я не успела ответить.
Рядом с нами завис илловский катер.
Сражаться нечем, и все же я надела шлем. "Боевая готовность", подумала я, с новым восторгом ощущая пощипывание кожи под датчиками. Посмотрим.
- Откуда им знать, что мы здесь? - пробормотал Алик. - Это может быть просто проверка...
Я даже слов не стала тратить на такую глупость. Проверка, ха! Удивительнее, что катер они не накрыли, ни в первый полет, ни во второй. А за кораблем могли и следить.
Катер опустился на краю нашей защитной зоны. Спустился трап, вышел илл, неторопливо оглядел "Три Звездочки" и сказал:
- Мы знаем, что вы здесь. Выходите. Покоритесь воле Повелителей и будете прощены.
- Кто-нибудь хочет выйти? - порядка ради спросила я.
Никто не ответил.
Тогда я подняла корабль. По косой, чтобы пролететь прямо над иллом и его катером. И переключилась на плазменные движки.
Я чуть не упустила их. Опаленный плазменниками катер дернулся влево-вверх, торможение вдавило меня в кресло, сзади чертыхнулся Алик, но мне не до него, катер уходит, я виляю вслед... сейчас я должна висеть прямо над ним!
- Посадка, - шепчу я. Шепчу, сама не веря...
Садиться на плазменных движках - тонкий и сложный маневр. Но не от сложности меня бьет дрожь. Посадка на плазменниках - запретный прием. Способ выжечь все живое под кораблем. Подсудное дело. Не думала, что когда-нибудь пойду на это. Корабль тряхнуло, повело вбок, прибавить мощность до пика... продержать минуту... до нуля... и на последнем запасе - мягко вбок и вниз. Корабль качнулся, вжимаясь в грунт рядом с оплывшим остовом катера Повелителей. Я закрыла глаза и медленно выдохнула.
- Ну ты, кошка, даешь, - прошептал Алик.
На меня напало вдруг чисто ханнское бешенство.
- Я такая же кошка, как ты мартышка!
- Альо! - Алик расхохотался, раскинув руки, - ради твоих прекрасных голубых глаз я готов объявить себя орангутангом! Разве мог я мечтать, что увижу такое! Вот это я понимаю, жизнь прожита не зря!
- Посадка на плазменных движках, - сухо прокомментировал Степаныч. - Пожизненная дисквалификация с конфискацией корабля, при наличии жертв смертная казнь.
- И верный волчий билет для членов экипажа, - добавил Алан.
- Ого! - Алик присвистнул и отдал мне честь. Неправильно, зато от души. - Ты знала?
- По-твоему, капитан может не знать законы? Только я больше не собираюсь соблюдать их по отношению к иллам.
- Правильно, - кивнула Яся. - Они первые вывели отношения с нами за рамки законов. Альо, я думаю, вам лучше не ждать ночи.
Я тоже так думаю. Больше того, я уверена - взлетать надо немедленно. Но как же Яся, Алан, Степаныч? Высадить их сейчас - все равно, что прямо отдать в руки иллам. Хотя... меня осеняет:
- Вы ведь можете с нами! Двое в катер, один в медблок.
- Я должен остаться, - покачал головой Степаныч. - Альо, давай рассудим трезво: у тебя не больше шансов, чем у нас. А запись сохранить надо.
- Я тоже останусь, - сказал Алан. - Степаныч один не управится. Яся, а ты лети.
- Нет уж, я с тобой, - мрачно отозвалась Яся. - И давайте тогда уходить, пока иллы тревогу не подняли.
Степаныч не прав, отчаянно думаю я, не прав! Пусть у меня мало шансов, но оставаться... Хотя... меня осеняет:
- Алан, ты должен водить катер.
- Конечно. Давно не летал, правда, ну да что там, справлюсь.
- По крайней мере, это шанс. Бери катер, улетайте подальше отсюда. А я сразу взлетаю.
Яся обняла меня, Алан пожал руку Алику:
- Привет Земле!
Степаныч вздохнул тяжело.
- Ох, ребята... ладно, с Богом, что ли.
С Богом, что ли...
Я подождала, пока катер отлетит за холм, и бросила корабль вверх. Вверх, вверх, сквозь тонкую пелену атмосферы, сквозь серость облаков и безнадежности, забыв о мизерных наших шансах - к тьме и звездам, что ждали меня все это время! Домой...
Конечно, я не застала их врасплох. Я и не надеялась! Но мне казалось, что можно будет успеть уйти в прыжок в кутерьме маневрирования, все же остановить даже невооруженный корабль не так-то просто. Разве я могла предположить, что у иллов окажется Сеть! Я так привыкла думать, что это сугубый приоритет транспортной полиции Земли и Нейтрала...
Той Сети, что накрыла "Три Звездочки" на выходе из атмосферы, далеко было до полицейской, но много ли надо на кораблик свободного капитана! Четырех нейроспрутов хватит с избытком.
Я успела понять, что ничего не смогу сделать. Успела отщелкнуть предохранитель на красной кнопке под дисплеем. Успела нажать. Потом нейроспруты обвились вокруг корабля, жадно всасывая в себя энергию. И наступила темнота. Непроницаемая даже для меня.
- Всё? - спросил Алик.
- Всё, - ответила я.
- Жаль. А я думал, ты запустила самоликвидацию.
- Бесполезно. Нейроспруты успели бы загасить реакцию. - Конечно, если бы оставалось хоть что-то из боезапаса... но что толку жалеть о том, чего нет! - Зато успела стереть информацию.
- Как думаешь, они убьют нас сразу?
- Вряд ли. Уж если на захват не пожалели нейроспрутов... - Я сняла шлем, небрежно бросила на пульт. Больше не понадобится.
- Может, им вовсе не мы нужны, а корабль.
- Посмотрим.
Мы замолкаем. Абсолютная тишина давит на уши - ни шороха движков, ни чуть слышного потрескивания компьютера. Ни даже гудения воздухообмена. Мертвая, неестественная тишина.
- Мы не задохнемся? - шепчет Алик.
- Не успеем. - Я тоже говорю чуть слышно, в этой тишине давит страх, первобытная какая-то, древняя и непонятная жуть. - Спруты отпадут где-то через полчаса.
- А что потом?
- Потом они войдут.
- И мы ничего не сможем сделать?
- Не думаю, что нам позволят лишние движения. Зря ты полетел.
- Брось. Что толку было сидеть внизу.
И в этот момент меня осенило. Нет, ну почему хорошие мысли никогда не приходят вовремя!
- Какая же я дура, - прошептала я. - Так просто. Все могло быть так просто!
- Что? - спросил Алик.
- Уйти в прыжок. Только и надо было - уйти в прыжок из атмосферы!
- Но ведь так не делают?
- Не потому, что не получится. Это, знаешь... как правила хорошего тона, что ли?
Прыжок из атмосферы может вызвать разные последствия на планете, но все они будут катастрофичны. В большей или меньшей степени. Есть вещи, которые даже не надо регулировать законами. Действует "золотое правило" - не делай другим того, чего не хочешь себе. Действует... сначала осознанно, а со временем входит в кровь и плоть, становится естественной нормой. Вопрос выживания. А потом такая естественная, такая правильная привычка вдруг стоит тебе свободы - ну, и что там воспоследует.
- Ну и дура же я, - и не только тебе, но и доверившемуся твоему мастерству человеку! - Как глупо...
Как глупо! И из-за того только, что некоторые правила выполняешь, не задумываясь. Верх идиотизма.
- Ладно, кошка, умолкни, - Алик преодолел тишину, сказал в полный голос, и мне сразу стало легче. - Поздно жалеть. Делать что будем?
- У тебя есть предложения? - взорвалась я.
- Одно. Они не должны узнать о записи. И о копиях.
- Знаешь, это как бы и без тебя понятно, - фыркнула я.
- Вот и хорошо - спокойно ответил Алик. - Альо, как они войдут?
- Взрежут люк.
- И?
- Парализаторы или сонные пули. А может, сразу... а, посмотрим. Только, Алик... ты вообще когда-нибудь общался с иллами?
- Нет.
- Не забывай, ты для них - низшее существо. Они не воспринимают чужих равными себе.
- Знаешь, это я уже понял. За последние три года.
- Если не иметь это в виду, их очень трудно терпеть. А так - понятнее. Мало ли пунктиков у разных рас.
- Хорошенький пунктик... черт, скорее бы, что ли. Жутко.
- Уже. Не чуешь? Лазерные резаки работают. Между прочим, если бы у нас не было защиты, они просто приказали бы пришвартоваться к ним и открыть люк.
- Значит, готовились. Гады...
- Я одного не понимаю: они что, ждали, что я найду корабль отца и попытаюсь улететь? Как можно было так спланировать?
- Ты о них слишком высокого мнения. Выследили, вот и все.
- А нейроспруты? На всякий случай про запас держали?
- Очень может быть, - хмыкает Алик. - Для охоты, например. Как, ты думаешь, они могли поймать дракона? На приказы он не среагирует.
А ведь он прав, думаю я. Опять прав. Что сказать, мозги у парня работают, мне бы так!
- Мы бы могли...
- Они уже здесь, - обрываю я.
- Что, правда? - наигранно удивляется Алик. - Не прошло и полгода, надо же. Эй, включите свет, я так давно мечтал вас увидеть!
- Успеешь, - илл смеется звенящим своим смехом. - Пока достаточно, что я тебя вижу.
Легкий укол в шею - вот все, что я ощущаю. Точно в артерию.
Последние звуки - серебряные колокольчики илловского смеха.
Последняя мысль - сожаление.
11. ТЬМА И ЗВЕЗДЫ
В шлюзе холодно.
Мы сидим на полу спина к спине, скованные друг с другом за руки парными браслетами.
Мне холодно, а Алик и вовсе дрожит крупной дрожью, с его-то человечьей чувствительностью; и через эту дрожь я всей спиной ощущаю, как стучат его зубы. Впрочем, Аликова спина хоть немного меня греет. Моя, наверное, греет его сильнее.
- Я дарю вам эту ночь, - сказал вечером светлейший илловский главарь, капитан захватившей нас "гадюки". - Думайте. Утром, если надумаете, дайте себе труд попросить пощады до укола. Потом будет поздно.
С каким удовольствием я... ой, нет! Не надо. Проклятые браслеты, и помечтать не дадут!
Светлейший командир и медик-ксенозоолог. Вот именно, зоолог! Ладно, я не буду думать, как хочется мне с вами расправиться. Вы славно поизмывались над нами. Но найдется управа и на вас.
Пол рядом с нами медленно покрывается инеем. Интересно, сколько времени прошло? Мне кажется, что ночь уже на исходе.
- Как думаешь, долго еще? - спрашиваю я Алика. - Прошло десять часов?
- Часа три, не больше, - клацает зубами Алик. - Через десять я в сосульку превращусь.
Мы снова замолкаем.
Я занимаю немножко времени, детально завидуя Алику: он и впрямь к утру замерзнет так, что потеряет всякую чувствительность. И, может быть, приготовленная для нас смерть покажется ему естественным продолжением этой ночи. Счастливчик, он всю дорогу вырубался первым. Слабым достается меньше, делаю я вывод, но им самим так не кажется, так что завидовать глупо. Алик, может, завидует сейчас мне. А конец один.
- Альо, - шепчет вдруг Алик. - Альо, ты слышишь?
- Куда ж я денусь.
- Альо, прости меня.
- За что?
- За то, что я сейчас решил. Мне рано умирать.
Забывшись, я пытаюсь повернуться. О браслетах напоминает толчок боли и придушенный стон Алика. Жаль. В лицо бы взглянуть.
- Альо, ведь тебе тоже страшно, я знаю, - шепчет Алик. - Тебе тоже рано умирать. Давай останемся вдвоем, а, кошка?
Первый мой порыв - вцепиться подлецу в морду - к сожалению, неосуществим. Второй - напомнить ему, как человеку, чем расплачиваться придется, - я отметаю по той простой причине, что он и сам должен понимать такие элементарные вещи. И я цежу сквозь зубы, превозмогая все усиливающуюся боль:
- Заткнись.
И приказываю себе успокоиться.
И думаю: теперь мне будет страшнее. Это тоже, наверное, подло, но мне легче думать о смерти рядом с Аликом. Мне страшно ждать одной. У людей это называется моральной гибкостью, думаю я. Алик у нас получается гибкий, а я упрямая. Упёртая, говорит он. Но на самом деле я просто боюсь иллов. Боюсь больше, чем смерти. Даже больше, чем обещанной нам "не-совсем-смерти" - в которую, кстати, я не очень-то верю. У каждого свой страх, приходит не моя какая-то, слишком гибкая для меня мысль. Я делаю попытку думать по-человечьи: вот я, человек, морально гибкий, но честный (Алик честен), я ненавижу иллов (уж Алик их ненавидит, это точно), но я не хочу умирать... нет, не то! Не так! Алик не настолько трус, я знаю! Может быть: я не хочу умирать без пользы? Но если так...
- Алик?
- У? - вопросительно мычит он, а я спохватываюсь: что я хочу сказать? Учитывая, что меня услышит не только Алик?
- Прости, - говорю я.
- За что? - хмыкает мой товарищ по этой ночи, по плену, по неудавшейся попытке прорваться к Нейтралу... мой товарищ Алик, который счел, что ему рано умирать.
- За упертость, - сердито отвечаю я. Может, он поймет. Может, и он гадает сейчас с надеждой: пойму ли я. Если я не ошиблась, конечно.
- Каждый выбирает за себя, - бормочет Алик. - Жаль.
И мы молчим дальше. Теперь уже до утра. Мы так же прижимаемся друг к другу спинами, экономя последние крохи тепла. Не знаю, о чем думает Алик, а я стараюсь не думать вообще. Изо всех сил стараюсь. Мне страшно, очень страшно. Я боюсь, что изощренные иллы придумают для меня что-нибудь новенькое. Что на самом деле назначенная на утро казнь - блеф, затеянный ради одного - этой жуткой ночи ожидания. И утром вместо короткого ритуала, за которым - тьма, меня ждет... Я мотаю головой. Я изо всех сил стараюсь не думать, но - не получается.
Тогда я начинаю думать о том, чего хотят иллы. Места? - им хватит места в родной системе лет на тысячу. А ведь есть еще колония на Аливаре, да и на планете, отведенной под резервацию, они тоже могли бы жить сами... кстати, они называют ее Полигон, вот, и в плену можно узнать что-то, к чему только. Пищи, ресурсов? - была б у них нехватка, на Нейтрале бы знали. Биржевики такие вещи отслеживают четко. Зачем еще можно воевать? Их никто не притесняет, им совершенно не с чего беспокоиться о будущем. Процветающая раса. Гады. Ненависть топорщит шерсть на загривке. Бессильная, горькая ненависть. Спокойно, Альо, спокойно. Помни о браслетах, кошка.
- Ты не передумала? - спрашивает вдруг Алик.
- Нечего мне с ними делать.
- Дура.
- Знаю.
- Кошка упёртая. Подохнешь ни за что.
- Заткнись.
Вот и кончилась ночь.