В глубине души Берн был даже доволен. И неприятностями у хозяина, совсем замучил гад придирками, уже и деньги за сверхурочную работу не милы. И вполне благополучным для себя окончанием. Любой, кто трудился в полиции, знает, что грабители обычно появляются минут за пять до закрытия магазина. В кассах скопилось больше денег и риск скорее оправдается. Не то чтобы подобные вещи происходили достаточно часто, но старый полицейский давно научился определять, где скорее кирпич упадет, выводя общие закономерности.
В банк тоже выгоднее наведываться перед закрытием, когда принесли выручку из магазинов или других мест. Заскочили, пальнули в потолок, быстренько схватили, что на виду и драпать. Грабители пришедшие ночью и судя по инструментам настроившиеся долго и плодотворно ковыряться в сейфах – это было нечто из ряда вон выходящее. Не шпана – профессионалы. Будет о чем потрепаться с другими патрульными. Тем более что парни почти наверняка из присланной ориентировки. Третий случай ограбления Сельскохозяйственного банка и все в разных районах. Любовь у энергичных налетчиков к данному финансовому предприятию безответная.
Никакой стрельбы и выносят подчистую, вскрывая сейфы. Лиц никто не видел, но четверо или пятеро. Все точно. И не так обидно. Не его первого подловили на замечательном знании распорядка или смене охранников. Он не детектив и советы давать не собирается, а и раньше догадывался, теперь практически уверен – парни битые, с оружием дело имели. Почти наверняка ветераны войны. Одежда ерунда, сейчас многие в дешевых тряпках от армейских распродаж щеголяют. По повадкам заметно. У него глаз четкий и с кем имеет дело, на раз определяет.
А что они при привычке к крови еще ни разу стрелять не стали, хоть и готовы, им жирный плюс. Всегда бы так. Явиться в банк с дробовиком и забрать деньги способен любой подросток, самое сложное – это уйти целым, невредимым и, не переступая очень важной границы. А то напьются и начинают палить без ума и смысла. Вон на неделе в обувной мастерской за десяток "корон" троих положили. И нашли убийцу через три дня. Повесят – туда ему и дорога. Спокойней жить станет в Натмуке.
Лайс оставил человека присматривать за входом и охранником внизу, а сам поднялся в кабинет директора, предоставив резать сейф в подвале остальным. Сейчас у него была четкая наводка и если честно, он не особо верил, что Камов мог сболтнуть зря. На здешнее начальство у того явно имелся огромный острый зуб, а заодно мог намереваться посмотреть на результат своих откровений. Не догадываться про некоторые дела Гиллис не мог. Вот знать, ему было не положено. И так Стена едва удалось уговорить и не при помощи замечательного красноречия, а беря на горло.
Проблема денег, а вернее их отсутствия, была самой страшной для всей затеи с Лигой ветеранов. На одной идейности и голом энтузиазме долго не протянешь – это Рудов усвоил быстро. Не раз подходили неплохие парни и смущенно отводя глаза, мямлили про сложности в жизни и временные трудности не позволяющие ехать по делам Лиги куда-нибудь. Их тоже можно понять. Семьи необходимо кормить и желательно каждый день. А еще лучше не одним хлебом с водой. Как совместить общественную работу с личным благосостоянием тяжелейшая проблема.
А это тоже способ добыть еду, помещение, листовки. Не самый чистый, но почему нет? Не для себя. Вот это твердо и без сомнений. Он ни сантима не взял и другим не позволил. Исключительно на возмещение расходов по предприятию. Даже идя на ограбление приходится тратиться. На инструменты, транспорт и многое другое, включая информаторов.
Ключ от сейфа находился в указанном месте, но Рудов добросовестно перевернул вверх дном весь кабинет. Лишний намек, что он просто случайно забежал, а показывать по ясной наводке – ни к чему. В криминальной полиции не одни дебилы числятся, приходилось слышать о толковых инспекторах и детективах.
Проще всего, конечно просто рвануть сейф, благо прекрасно умеет самоделки из взрывчатки мастерить, но два соображения останавливали – шум и высокие шансы уничтожить содержимое, перестаравшись. Прямые пути самые надежные. Ковыряться задним числом ломиком в замке не стоит. Вмиг просекут, что открыто другим способом. Вот пусть директор банка перед акционерами и страховой компании и отчитывается, почему оставил важнейшую вещь в цветочном горшке.
Ключ легко повернулся и Лайс извлек из сейфа красиво оформленные бумаги. С любопытством изучил и убедился – оно самое. Пришлось предварительно проконсультироваться для гарантии. До армии он бумажку свыше десяти "корон" в руках не держал. А уж слова "акции" или "ценные бумаги" и сегодня звучали для него подозрительно и вызывали желание держаться подальше от бухгалтерских сложностей.
В голове из науки экономика (в том что это может быть наукой он питал серьезные сомнения) прочно зацепилась старая задачка из школьного учебника: "От какого капитала получится через 3 года по 6 процентов 112 "корон" 50 сантимов интересов"? В армии он любил сбивать спесь подобными вопросами с рядовых, пытающихся его поставить на место в связи с возрастом. И от математики бывает польза.
В данный момент он держал в руках толстую пачку векселей. Очень удобная, практически не отслеживая и абсолютно неликвидная вещь. Во всяком случае, с улицы не зайдешь и лавочнику приобрести не предложишь. Мало того, на каждом циферки от трехсот "корон" и выше. Попробуй со своей простецкой физиономией вынуть из кармана – в момент в полицию поволокут. И все-таки это живые деньги. Пересчитал. Всего то навсего на сумму 276 тысяч. Лет на десять привольной жизни ни в чем себе не отказывая.
Векселя используют при внешнеторговых операциях. Продаешь продукцию своего имения, а после появления холодильных машин повезли мясо и многое другое на кораблях с Патры по всему миру, получаешь от покупателя вексель в тамошней валюте с выплатой на месте. Требуются "короны"? Можно продать вексель импортеру, а тот уж сам расплатится им с заграничным агентом. А можно отправиться в Серкан на другой континент и вложить в тамошний банк. Он переведет деньги на ваш счет в его отделении. Государство не регулирует оборот таких векселей и не интересуется ими.
Конечно, иногда курс поднимался или падал в зависимости от соотношения импорта/экспорта. Всегда есть шанс потерять часть денег вложенных в вексель. Или наоборот заработать на нем. На бирже существовали люди, очень внимательно отслеживающие курс, но простого человека туда не допускали.
При любом варианте лендлорду совсем не обязательно было приезжать на Патру с Шиола за своими деньгами и тащить их в больших чемоданах к себе в тамошнюю усадьбу. Управляющий покупал на всю прибыль от имения векселя и пересылал их с почтой на хозяйское имя или в банк на его счет. Разумеется можно было напрямую купить валюту или выписать банковский чек на имя просителя, но иногда предпочтительнее безликие векселя, не имеющие номеров и фамилий.
Камов пытался ему втирать подробности обмена векселей, вроде: когда вексельный курс выходил на предельное отклонение от отношения валют в золоте, начиналось физическое перемещение золота, но Лайс вникать не стал. Проблемы валютного курса его трогали меньше всего, а вот наличие кучи пачек основных мировых валют в сейфе сверх обещанных векселей радовало.
Он покидал все добро в чемоданчик и довольно потянулся. На глаз там было под пол миллиона, хотя махать купюрами не стоило даже перед соратниками. В газетах обязательно и без того крик подымут – крупнейшее ограбление на Патре за последнее десятилетие. Или вообще в королевстве крупнейшее? Будет чем гордиться на старости лет и внукам рассказывать.
– Вот зачем люди работают? – философски спросил Громов минут через сорок после его прихода, вырезав замок и принимаясь извлекать пачки денег из банковского сейфа. – Ходить каждый день на завод, горбатиться, когда можно так? Сколько я сварщиком могу получать?
– Дурак, – возразил Рудов, – в следующий раз в банке будет сидеть ночью пятеро и ты имеешь хорошие шансы получить пулю. А после сегодняшнего весь остров на уши встанет. И именно поэтому, – он посмотрел на второго, внимательно разглядывающего персональные ящики из тех, что открываются двумя ключами, и тот открыто ему ухмыльнулся ничуть не сконфуженный, – мы берем не что есть, а что не проследить. И пистолет полицейскому оставим. По номеру рано или поздно выйдут на грабителя. Годы пройдут, а поймают с казенным и все вспомнят. Чего и не делал, добавят. Лишний риск.
– Жалко. Там ведь куча ценностей должна лежать, а вскрыть ящик минут пять-десять.
– И сгорим при попытке продать. Стекляшки здесь не хранят, а брильянтовое колье с шейки аристократической мадам специалисты-ювелиры с одного взгляда определят.
– Держи при себе шаловливые ручки, – посоветовал Громов, – продолжая размеренно извлекать пачки из сейфа. – Командир прав. Мы потому до сих пор на свободе ходим, что ничего скупщикам не сдаем. Они ж в момент стукнут, если чужой с миллионной вещью придет. В лучшем случае заплатят "корону" за сотню и запомнят намертво.
А главное, подумал Лайс не озвучивая, у меня прямой приказ Шаманова. Деньги банка должны быть застрахованы. Если нет – проблемы не наши. А вот то, что держат частные лица в отдельных ящичках в банках частенько незаконное и нигде не светится. И в подавляющем большинстве люди это не только со связями, но и как положено злопамятные. Всплывет когда-нибудь, кто именно украл – нехорошо выйдет.
А настроения мне эти не нравятся. Прав был Стен – долго подобные фокусы продолжаться не могут. Два раза по сто с лишним тысяч и сейчас, пожалуй, раз в пять больше и уже мысли появляются нехорошие. Пора лавочку закрывать. Не с этими соратниками в дальнейшем лапать банки. А насчет них крепко подумать. Длинный язык страшнее пистолета. Помариновать пару месяцев в мелких делишках и посмотреть на реакцию. А самому заняться Тарановыми проблемами. Срок пришел и как провернуть ясно. Лучше в одиночку, никого не привлекая.
* * *
Он прошел через захламленное непонятными приборами и оборудованием тесное помещение и без стука сунулся в каморку. Не дожидаясь вопроса, извлек из кармана пальто четвертушку и уверенным движением, вытащив пробку молча набулькал в давно не мытый стакан.
Хозяин без малейшего удивления принял подарок и опрокинул в горло. Шумно выдохнул жутким перегаром и закусил заботливо подсунутой булкой с сосиской.
– А себе? – поинтересовался, на глазах возвращаясь в нормальное состояние. Морда распухшая и всклокоченная седая шевелюра после сна прямо за столом ничего ужасного из себя не представляли. Слегка помыться, выспаться, отряхнуть сигаретную пыль с жилетки, а лучше поменять, не светя жирными пятнами и выйдет идеальный профессор. Не смотря на свои под пятьдесят и не слишком удачную жизнь Истрем Плавин выглядел бодрячком. Еще бы убрать тоскливое выражение с лица и запросто на молодой женится. Собственно превратить его жизнерадостного дядьку и было целью Лайса. Специально заявился.
– У меня язва, – выдал с грустью свое обычное вранье Рудов, под сочувственное цоканье. – Нельзя.
Почему-то все его страшно жалели в такие минуты. Скажи – не хочу, так не поймут и не успокоятся, уговаривая, пока по роже не схлопочут. А так – всем ясно и рад бы, да здоровье не позволят. На самом деле не пил он принципиально. Слишком насмотрелся в детстве на пьяного отца. Тот так и помер под забором, хлебнув чего-то особо убойного. Лайс всерьез опасался, что алкоголизм мог передаться по наследству и стоит начать, уже не остановишься. Потому и в рот не брал, максимум, позволяя себе немного пива и то не часто. Он не первый год старательно изображал больного, лишь бы отвязались и ни с кем не делился причиной нелюбви к выпивке.
– Ты кто? – после непродолжительного раздумья удивился Истрем.
На данный вопрос имелся замечательный матерный ответ в рифму, но Лайс пришел не хамить.
– Я добрый маг и волшебник, – торжественным тоном сообщил, – исполняю заветные желания.
– Издеваешься, – уверенно отметил собеседник.
– Почему? Первое даже без оплаты исполнил. Еще и закуску приволок. Ты кушай, кушай, господин профессор.
Пить он ему не посоветовал. Специально приволок ровно на стакан. С похмелья не мешает слегка поправиться, дел известное, а вот накачиваться сейчас не к месту. Разговор предстоит серьезный.
– То есть пришел не случайно, – сделал вывод тот, – меня знаешь. Не упомню, я тебе чего-то должен?
– Я не кредитор, – заверил Рудов, – прямо наоборот.
Происходящее его ни капли не забавляло. В каком-то смысле это был для него важнейший экзамен. Одно дело бегать по чужим поручениям и совсем другое отстаивать родившуюся без всякой подсказки задумку. Показать себя полезным человеком, способным не на одно мордобитие, а не жить на старой дружбе. Подломить банк многие смогут, а вот организовать полезную вещь и что греха таить, приносящую серьезную прибыль, не всякому дано.
Профессор согласится – не проблема. Деваться ему некуда и кушать станет с руки, прыгая на задних лапках за подвешенной спереди сладкой морковкой. Со временем, конечно, заартачится и вспомнит про свои регалии, научные труды и престиж. Ничего страшного. Поведение укладывается в рамки и парочку пунктов в договоре для того и прописаны заранее. В черном теле держать не имеет смысла. Сотрудничество должно приносить выгоду всем.
Кто бы ему до армии рассказал, про столь занимательные планы и желание сделать карьеру. Долго бы ржал. Дальше машиниста фантазии не шли. А уж соблазнять взрослых и неглупых… Очень умных людей и подниматься за их счет… Нет, положительно он изменился. Не так думать начал.
– Наоборот – это как? Раздаете деньги?
– Легко, – извлекая из второго кармана, не того, где находилась прежде бутылка, толстую пачку купюр и, кидая ее на стол, – согласился Лайс.
– Ты кто? – прозвучал повторный вопрос.
– Я Лайс Рудов, работаю в Лиге, раздаю полезные советы и кредиты.
– И что вы хотите взамен? – после длительной паузы спросил собеседник.
– Ваши мозги, – серьезно сказал Рудов. – Один мой знакомый радист поведал, – он хотел сказать в изрядном подпитии, однако воздержался, – занятную историю.
Уселся поудобнее, положив ногу на ногу и приступил к повествованию:
– Не успел господин Плавин окончить университет, как ему предложили место в аспирантуре. Там он занимался первоначально точной механикой, потом по соглашению с телефонно-телеграфной компанией, совершенствованием неких приборов, простите меня, я в этом отношении туп и всех подробностей не упомню…
Плавин сидел прямо и внимательно слушал.
– Электронная лампа такая, сякая, диод, триод, тетрод, пентод, усилитель, регенерация. Мне важнее другое. Первая связь с другим континентом по радио. Первая спасенная с тонущего корабля команда посредством передачи сигнала бедствия с вашего аппарата. Вы уже были профессором и как я догадываюсь, не в первый раз подавали заявку на патент…
– У меня сорок два признанных патентным бюро изобретения! – с нескрываемой гордостью отрезал тот.
– Но вот ТТК их оспорила, а университет не пожелал встать на вашу сторону.
Лайс сделал паузу, давая возможность высказаться. Профессор открыл рот, но вместо ожидаемой брани в адрес испоганившей ему нормальную жизнь фирмы, старательно держащейся за монопольные преимущества, последовало:
– Я слушаю.
Молодец. Один раз битый не бежит за бесплатными подарками. Их и не будет. Лига не благотворительное общество, а он имеет четкую цель.
– Суды тянулись пять с лишним лет, потом началась война и к вашей чести, но странно для патрана, вы передали бесплатно свои патенты королевству.
Плавин расплылся в улыбке.
– Еще десять лет судов и траты на адвоката я бы не потянул. А так – шиш им гадам. Пусть все пользуются. У армии кусок так легко не вырвать.
– И потом неплохие заказы на радиооборудование можно получить из государственного кармана.
– Что делать, приходится кормить семью, – не смущаясь, подтвердил профессор. – Попутно кое-что удалось усовершенствовать. Радиотелефонные станции трех видов и искровые радиостанции для использования в войсках. Но вот вы ж точно не дома сидели? В Лиге, хм ветераны в основном собрались.
– Ваша правда, я в морской пехоте служил. И тоже по независящим от меня обстоятельствам.
Собеседник кивнул понимающе, выбор тюрьма или армия многим предлагали.
– Шиол я от этого обожать не начал, скорее обратное произошло.
Плавин оскалился еще шире, показывая крепкие зубы.
– Война закончилась, заказы иссякли. Новых не заметно. ТТК сделало все, чтобы сгноить вас. С озвучиванием фильмов дело не пошло. Если честно мне понравилась единственная выпущенная картина.
– За мой счет, – пробурчал сквозь зубы Плавин.
– Сюжет дурацкий, но звук – это прорыв. Странно, никто не хочет приобрести технологию.
– ТТК ясно дала понять, я прокаженный. Бойкот не Лига первая выдумала.
– Взяли в долг у одних, – помолчав, продолжил Лайс, – отдали другим. Банки даже под залог ссуду не выдадут. Да и нечего отдавать. Все заложено. И дом, и мастерские. Подаете на банкротство?
Профессор по-прежнему молчал.
– Сколько вы должны? – спросил прямо.
– Семь тысяч.
Всего-то! – удивился про себя Лайс. Был у изобретателя жирок, накопленный во время войны и немалый слой. Иначе речь бы шла совсем о других суммах.
– У меня есть план, который может сделать радио такой же полезной домашней вещью, как пианино или фонограф. Он будет в каждом доме и соответственно кто умудрится продать пару миллионов ящиков, а подражатели обязательно появятся мгновенно и часть жирного куска отхватят, тот станет богатым. Коммерцией вы заниматься не будете. В первую очередь исследованиями. Для вас ведь еще важно иметь свободные руки, пуская на это доходы от продаж. Миллионщиком сделать, я обещать не хочу. Вдруг не выгорит. А обеспеченным человеком постараюсь.
– И как?
Рудов подробно объяснил тщательно обдуманные шаги, вручив на закуску листок с техническими характеристиками. В данном случае безвредно. Без него ничего не выгорит. Хотя, на самом деле, без Лиги и связей Стена. В одиночку он бы не потянул. Хотя если грабануть банк и пустить на личные нужды…
– У вас хорошее воображение, – выслушав, признал Плавин, – курсы, журнал "Радио" для интересующихся, а пока специальные заметки в "Правде", голосовые передачи. Реклама. Новости, учебные и музыкальные. Я ведь пробовал, знаете? Передачу запустили, ловили далеко в море.
Лайс пожал печами. Оно и хорошо, и плохо. Хорошо – мысли у него удачно совпали с возможностью их внедрить. Плохо, что в отличие от него кто-то мог быть в курсе и опередить. Очень вовремя он явился.
– В принципе ничего невозможного, – возбужденно говорил между тем Плавин, – но вы не идете за спросом, а создаете его специально. Хорошая идея, я бы не решился. Никаких колебаний – завидую. Вот установка радиостанций на торговых кораблях. Вы в курсе, сколько их на Шиоле сегодня? Двадцать одна береговая (пять на Патране), шестьдесят две на военно-морских судах и всего тридцать радиостанций на частных пароходах.