Я, пятясь спиной вперед, угрожающе помахивал Штучкой, намекая, что гнаться за нами не самая удачная идея. Никто и не пытался - разбираться со мной доверили арбалетчикам. Не менее полдесятка стрелков поспешно нагибались и разгибались, взводя свое оружие с помощью поясных крюков. Но в отличие от луков скорость перезарядки несерьезная - я относительно легко уклонялся, засекая, как очередной враг начинает теребить пуск. А затем между нами и противником выросла стена подступающего к воде леса. Он зимний, без листьев, но кустарник среди деревьев столь густой, что даже из серьезной винтовки достать через него будет непросто.
В этот момент с удивлением услышал за спиной звон оружия. Обернулся - так и есть: отступающие бойцы рубятся с какими-то оказавшимися на пути демами. Их немного, и все в легких доспехах, но чуть дальше возле воды сгрудилась толпа непонятных оборванцев, взирающих на происходящее как-то странно. И в бой они не спешат, да и оружия у них не видно.
Откуда они здесь взялись? Известно откуда - скрытые той самой прибрежной полосой густых зарослей они не просматривались с троп и, преследуя разбитый дозор, мы их не заметили.
Лишь заметив конец толстого пенькового каната и цепи на ногах, я понял, что это те самые рабы-гребцы, исполняющие здесь роль бурлаков, а демы в коже их надсмотрщики. После чего совершил один из самых умных в жизни поступков - заорал во всю мощь глотки:
- Ребята! На веслах! Кто успеет удрать с нами - тот свободен! Бегите же!
Реакции не последовало - рабы стояли столь же неподвижно. Эх… всего лишь забитые жизнью невольники, отупевшие и ко всему безразличные - помощи от таких не дождешься. Поспешил к месту событий, изготавливая Штучку к размашистому удару сверху вниз - успел понять, что этот простейший прием на диво эффективен. Лишь щит может спасти с гарантией - мечи или древки топоров редко выдерживают встречу с серебряным лезвием.
Но пустить волшебное оружие в ход не успел. Из толпы рабов внезапно выскочил смуглый оборванец исполинского роста и чудовищной ширины плеч, с яростным ревом он налетел на шеренгу пытающихся нас задержать демов, начал расшвыривать врагов как котят. А следом ринулись остальные гребцы - темных, не ждавших удара в спину, попросту смело этой бушующей волной. Их рвали руками, втаптывали в песок, кусали, били головами о валуны и деревья, топили на мелководье.
Дальше мы драпали дружно с рабами - покончив с надсмотрщиками, они не стали задерживаться. Лишь у парочки, похоже, произошло помутнение в голове: оставшись на месте короткой схватки, они продолжали терзать тела мучителей, не обращая внимания на происходящее вокруг. Никто не стал им мешать - вид у безумцев был столь страшен, что нет сомнений: накинутся на каждого, кто рискнет оторвать их от кровавой потехи.
В нас продолжали лететь болты - демы обстреливали с правого берега. Дистанция все же поприличнее чем раньше - попадали нечасто, да и арбалетчиков там не прибавилось: семь-восемь - не больше. Тук, вывалившийся непонятно откуда, зазвенел латами: ударило, но не пробило. На бегу он прохрипел:
- Простите, сэр страж. Оттеснили меня от вас в этой давке. Еле пробился. Пришлось через лес кабаном ломиться. Ох и тяжко было - едва не расплющило.
Я не отвечал - не до этого, да и дыхание стоит приберечь. Драпать нам, наверное, придется долго. Но и молчать нельзя - я должен сберечь как можно больше людей:
- Все туда! К тропе! Заходим в лес и мчимся по берегу к той развилке, откуда пришли! К корчме! Кто потеряется: сбор возле лошадей! Кто не помнит, где их оставили: бежите за теми, кто помнит! Раненых не бросать!
Как ни странно меня поняли. Даже рабы не стали продолжать бег по полосе песка, подставляясь под обстрел. К тому же дальше берег чуть повышался и она сходила на нет, а глубина в таких местах подступает вплотную к урезу воды.
Не один я был таким умным - когда укрылся за деревьями, увидел, что по тропам, густо тянущимся параллельно реке, в сторону развилки поспешно продвигаются сотни бойцов. Ими весь лес кишел. И не сказать, чтобы они отступали в панике. Нет - хватало и паникующих, но в основном народ держался бодренько: шли быстро, оглядываясь с воинственным видом, покрикивая угрожающе, не потеряв оружие, помогая раненым.
Потери у нас конечно просто ужасающие. Но если демы не устроят быструю атаку, то сумеем сохранить приличные силы. Мы проиграли, но нас не разгромили - войско уцелело. Не прежнее, конечно, но лучше чем ничего. Может у нас еще будет победоносное будущее. Уже сейчас начинают вырисовываться кое-какие идеи. Демы небось думают что мы не скоро опомнимся после такого разгрома - должны хоть немного расслабиться. А мы обязаны это использовать - нельзя оставлять их в покое, позволяя спокойно делать все, что заблагорассудится.
Я зол. Разъярен. Но не запуган и рассуждаю почти хладнокровно. К тому же за битого двух небитых дают - я стал гораздо опаснее.
Глава 20 Разгром?
В юные годы, читая о победах и поражениях древних полководцев, я неоднократно задавался вопросом: "Что происходило при этом с проигравшей стороной?" Как правило, сведения об этом были скудны и невнятны, но вариант, при котором одна из армий гибла в полном составе, вряд ли можно признать обычным явлением. Да и как вы это представляете? Торжествующая побеждающая толпа весело лупит вражеских солдат, а те даже не замечают, что их становится все меньше и меньше, шансов уже нет - разгром неизбежный, и все равно продолжают рубку. Или сдаются, становятся на колени, безропотно подставляют шеи под топоры палачей. Не верю: человек любит жизнь и даже рискуя всем, надеется на лучшее. Вариант, при котором смерть неизбежна, привлекает лишь самоубийц, которых не может быть слишком много.
Думаю, обычным исходом было тотальное бегство проигрывающей стороны. Бросая обоз, оружие и тяжелые вещи, умирая под ударами преследующей конницы. Но если местность не располагает к полному истреблению, кто-то обязательно должен уйти. Где-то вдалеке от поля боя их собирают облажавшиеся полководцы, заново формируют подразделения, усиливают подкреплениями, и вот оно - получайте новое войско.
Читая историю некоторых войн удивляешься - откуда проигрывающая сторона брала все новые и новые армии? А ответ прост - это была одна и та же. Просто противник не сумел толково организовать преследование, добивая деморализованные отряды и улепетывающих одиночек. Вот и выживали многие. Вспоминается, как после самых сильных разгромов некоторые подразделения ухитрялись отходить под барабанный бой и с развевающимися знаменами - это считалось доблестью и даже вознаграждалось. Своего рода поражение с элементами победы.
Демы организовывать преследование не стали. Не знаю почему. Может их латники слишком неповоротливы, или наше неожиданное нападение попортило им нервишки, смутило, ошеломило. Или опасались бросить уцелевших рабов без серьезной охраны - ведь многие удрали с нами, а оставшиеся могли последовать дурному примеру. Выдавив нас с поляны, тяжелая пехота пропустила вперед арбалетчиков, и те некоторое время двигались следом, постреливая в спины. Но продолжалось это недолго - вернулись назад, выпустив по одному или два болта. Их коллеги с правого берега тоже не увлеклись этим делом, да и лес выше по течению был гораздо гуще, что мешало применению оружия дальнего боя.
Когда я пришел в себя до состояния возвращения способности ясно мыслить, для начала убедился, что Арисат, Дирбз и епископ живы, после чего не стал костерить себя последними словами, а взялся за дело: принялся подсчитывать оставшиеся силы. При этом невозможно было не обращать внимания на сбежавших рабов. Они частично перемешались с отступавшими бойцами, но большинство жалось в одну кучу, двигавшуюся по ближайшей к реке широкой тропе. При этом они проявляли зачатки организованности: не скучивались в узких местах, быстро преодолевали открытые участки, чем затрудняли обстрел с правого берега, несли на руках пару своих раненых. Не знаю, что у них на уме, но надо добиться того, чтобы этот ум был занят исключительно идеями помочь нам во всех благих начинаниях.
Рабов увязалось около полутора сотен. Лица бледные, какие-то потасканные, но по рукам не скажешь, что дистрофики: у большинства верхние конечности на диво крепкие - будто у культуристов. Если захочу накачать руки до толщины ног, то знаю теперь верный способ: надо всего лишь поработать три-четыре месяца на галере демов. Те может и относятся к рабам жестоко, но голодом, похоже, не морят - лишь пахать заставляют до упора.
Будь эти рабы со мной изначально, к тому же раскованными и с кое-каким оружием, я бы, пожалуй, тот отряд на поляне разбил. Послал их первыми, перед дружинниками и латниками. Напор такой массы пираты выдержать не смогут. Мы бы попросту опрокинули их строй, вдавив в кустарник на опушке. А если вспомнить, с какой яростью гребцы убивали демов, то за их боевой дух можно не беспокоиться - таких можно смело ставить на острие удара. Потери среди них при такой схеме будут колоссальными, но зато костяк целее будет - не слишком честный поступок, но лучше уж терять этих чужаков, чем свои бесценные кадры.
После поражения и потерь мне нужны подкрепления. В холмах можно набрать еще сотни две межгорцев. Но это потребует времени, да и зарекомендовали они себя неважно - побежали одними из первых. Зато сейчас передо мной около ста пятидесяти крепких мужчин, которых не нужно искать. Проблема лишь с оружием и доспехами, но это уже другой вопрос.
А еще их придется уговаривать…
Найдя в толпе того самого смуглого увальня, первого бросившегося на надсмотрщиков, начал к нему протискиваться, на ходу понимая, что габариты у него еще больше, чем показалось поначалу. Рост явно не меньше пары метров, а уж плечи такие, что в дверь надо боком проходить.
Почувствовав на себе мой взгляд, гигант обернулся, посмотрел угрюмо, ожидающе.
- Меня зовут Дан. Сэр Дан. Я хозяин Межгорья.
Здоровяк красноречиво покосился через плечо и уточнил:
- А демы точно знают, что хозяин здесь именно ты?
- А ты всегда вопросом на вопрос отвечаешь?
Зеленый, удачно выбрав момент, спикировал на плечо, нервно пробормотал:
- Бегом-бегом! Бегом! Уносите ноги! Если догонят, отнимут все, вплоть до девичьей чести!
Раб на миг опешил, затем неуверенно уточнил:
- Вы случайно не страж?
- Случайно да.
- Простите меня - не знал.
Вот ведь обидно - даже галерного раба титул "Владыка Межгорья" не впечатляет, а какая-то облезлая пошлая птица на плече мгновенно заставляет уважать. Башня ходячая сразу на "вы" заговорила.
Может это из-за того, что титул не вполне легитимный?
- Прощаю. Может все же представишься, или тебя можно называть "раб"?
- Лучше по имени. Меня Обама звать.
Тезка американского президента? Ну конечно тезка - ни за что не поверю, что они и его сделали подопытной свинкой, отправив вслед за своим успешным "четырнадцатым". Хотя у этого тоже кожа темновата - подозрительно… Не негр, но на мулата очень похож. Имя сказывается, или у меня фантазия сбрендила окончательно? А может в мое отсутствие изменили конституцию и теперь проигравшего на выборах отдают ученым для опытов?
Видимо на лице моем промелькнуло что-то эдакое - неуместно веселое в данной ситуации. Обама настороженно уточнил:
- Что с вами?
- Имя у тебя какое-то странное.
- Я ругиец - там у всех такие. Был десятником пограничной стражи, потом выгнали за рукоприкладство - с сотником не поладил. Начал с охраной караванов ходить и нарвался, когда демы налет на Халкидское торжище устроили. Был среди тех, кто решился на прорыв к дальней гавани, но по пути заработал болт в ногу, а раненых мы тогда условились оставлять - с ними никак не выйти. Хотел умереть как мужчина, но эти шакалы оглушили меня древком копья по затылку. С тех пор вот уже второй год на весле.
- Понятно. Я смотрю, ты и в армии руками помахать любил, и здесь первым в драку полез. Буйный? Почему не сбежал до сих пор?
- Пытался… Не получалось… Я невезучий…
Обама молча задрал кверху подол драной рубахи, показал испещренную свежими рубцами спину:
- В последний раз мне полста плетей выписали. Обычно этого хватает, чтобы человек умер. А я выжил, и уже через два дня веслом ворочал. А еще мне ноги прижигали. Кто и после этого пытается бежать, тому жилы на щиколотках подрезают или уводят на дальний юг - к погани.
- Значит, парень ты бедовый и решительный. И вижу я, что за тобой рабы идут охотно.
- Ну да… уважение имею…
- Скажу прямо: мне нужна твоя помощь.
Обама вновь красноречиво покосился в сторону оставшихся на берегу демов:
- Хотите и остальных освободить?
- Не понял?
- Ну там еще три группы гребцов осталось. Одна вроде нашей, но поменьше, и две совсем мелкие - на другом берегу. Там хороших ребят хватает.
- Вообще-то я хочу демов к ногтю прижать, но и рабов освободить буду рад.
- К ногтю? - удивился Обама.
- Ну да… - проклятье - здесь смысл фразы не понимают. - Знаешь, как блох убивают? К ногтю прижимают и давят.
- А… Понял… Это верно - давить их надо как блох.
- Поможете?
- А выбор у нас есть?
- Силком не заставлю. Вы больше не рабы.
- Сэр страж - давайте и я прямо скажу. Ругия далеко, и не знаю, смогу ли ее еще когда-нибудь увидеть. К тому же там не все мне рады. Я босой, одет в рвань, из ценного у меня лишь вот, - Обама взмахнул отобранным у надсмотрщика мечом. - Вы тут хозяин, к тому же страж, а это очень интересно. Страж на хозяйстве всегда интересно, и перспективы бывают от этого хорошие. Тем более дела у вас не совсем ладно идут - слишком малое войско, и хороших воинов мало в нем. Но кто знает, что будет дальше? Вы ведь страж - у вас все не так, как у обычных господ. Будучи при таком как вы можно голову сложить, а можно в люди выбиться - это всем известно. Из этих ребят многие такие же бродяги как я. Пообещайте нам просторный дом и женщину: мы задумаемся, а не осесть ли в таком месте насовсем - ведь стражи славятся справедливостью и хорошим отношением к простолюдинам. Ну и драться будем охотно - это ведь почти наш дом. А может и не почти. Не скажу, что непременно здесь останусь насовсем, но, думаю, вы меня понимаете. Уж простите - не умею грамотно изъясняться.
- Ничего. Я все понял. Скажу так: люди мне очень нужны. Кто захочет остаться в Межгорье - пожалуйста. Если не лодырь и не пьяница - будет доволен жизнью. Хотя сейчас нам нелегко, да и женщину быстро не обещаю, но, думаю, в ближайшее время все наладится.
- Женщины это важно…
- Понимаю. Я же сказал - все наладится в ближайшее время: слово даю. Нам главное с демами разобраться, а потом решим все остальное. Сколько рабов на берегу было?
- Не могу сказать точно. С четырех галер собрали - это, наверное, под пять сотен получится. Но здесь хорошо если сотни полторы или две.
- Ты все понял: кров, потом женщину, ну и платить вам будут - не обидят. А кто не захочет оставаться, но будет воевать, тот получит одежду, обувь, из трофеев чуток добра. Как все закончится - может уходить куда пожелает.
- Оружие? Доспехи?
- С этим у нас плохо - на такую толпу не хватит.
- Понятно… Значит, с дубинами переть на демов придется… Ребятам это не понравится…
- Луков полно - если есть те, кто умеет с ними обращаться, то в стрелки возьмем.
- Такие есть, - оживился Обама. - Причем немало: на наши галеры последнее пополнение почитай из них одних. Южане-кочевники - те с луком рождаются. С земли бить могут, с седла - по всякому. Луки только у них роговые - у вас, небось, простецкие?
- Да.
- Какая разница - из простых тоже смогут. Думаю, из этой толпы десятка полтора наберется, а может и два.
- В замке есть молотки и молоты, пруты железные, топоры плотницкие - придумаем что-нибудь. Обойдемся без дубин.
Конфидус, подошедший со спины и услышавший мои последние слова, уточнил:
- Возвращаемся в Мальрок?
- Нет. Идем к лошадям, далее отправляем в замок раненых и всадников. Те потом вернутся с оружием и одеждой для гребцов.
- Дан - намереваетесь еще одну атаку устроить?
Епископ произнес это без осуждения или опаски, и я счел момент удобным, чтобы прояснить его отношение к произошедшему:
- А вы думаете, что стоит такое повторить? Опять убегать потом?
- Вы сами сказали, что это не люди, а погань - от тварей убегать незазорно.
- Мы многих потеряли.
- Да не так уж много. Смотрю я - мало кого не хватает. Сотники все на месте, десятников тройка раненых есть и еще троих найти не могут. Ерунда. К тому же раненых демы вряд ли убивать станут: крепкие мужики им пригодятся. Вон, - епископ указал пальцем в толпу рабов: - Шег наш пропавший нашелся. Живехонек. Шег!
Разведчик обернулся, продемонстрировав физиономию украшенную синяком дивной расцветки:
- Чего?
- Мы уж вас похоронили, а вы, оказывается, помогали демам корабли перетаскивать.
- Как не помочь, если сильно просили? - скривился межгорец. - Вляпались мы, как мухи в мед. Но быстро скумекали, что правду говорить никак нельзя. Прикинулись олухами: дескать охотники, оленя выслеживали и случайно сюда вышли. Нам ноги сковали и к канату отправили. Хорошо, что вы подоспели.
- Вот видите, - сказал епископ. - Тех, кто к ним живой попадает, они далеко не всегда убивают. Так что многих еще можем освободить. Насмерть, думаю, мало кого побили - бой недолго длился. А демам при том как бы не сильнее чем нам досталось. Передовой дозор мы почитай подчистую вырезали. С главным отрядом когда тягались, тоже много кому кровь пустили, хотя нам там, признаюсь, врезали гораздо серьезнее. А когда отходили еще надсмотрщиков тех передавили по пути. Так что сходили не зря: хоть и радоваться особо нечему, но демам наваляли если и меньше, чем они нам, то ненамного. Нас такой размен устраивает - по числу людей мы их сильно превосходим.
- Я даже не понимаю, почему так получилось. Они нас не ждали, иначе бы не дали перебить дозорных. Мы сумели внезапно атаковать их растянутый отряд на марше: идеальный вариант. И вместо того, чтобы разметать их по берегу, расслабившихся, отдыхающих у костров, не готовых к бою… Мы отступаем…
- А что вы хотели? Это демы - они опасные сволочи. Дозорных хорошо накрыли - те не успели в себя прийти и подставились под сильный удар. Но остальным много времени не требуется - без понуканий и задержки выстроились. Быстрые очень… Да и вы над людьми слишком трясетесь. Нет - я это поддерживаю, но все же для победы было бы полезнее первыми послать ополченцев. Те бы вряд ли смогли сходу вырезать дозор, перемешались бы с ним, а там или навалились на шеренги, или устроили свалку на тропах. Подпирая наших лапотников лучшими сотнями, мы не дали бы им убежать, превратили бой в свалку. А в свалке демы слабы, как и все. Нас больше - шансы в дикой свалке выше.
- Вы представляете, какие потери были бы?