- Кто бы ты ни был, ты умрешь тысячью смертей, когда тебя поймают. Убежать ты не можешь. Если же хоть один волосок упал с головы моей сестры, если ты причинил ей малейший вред, я обещаю, что ты никогда не умрешь, но денно и нощно будешь молить своих богов о смерти!
- Йиркан, презренный болтун, как можешь ты грозить тому, кто не хуже тебя разбирается в черной магии? Это говорю я, Эльрик, твой законный повелитель и господин! Убирайся в крысиную дыру, из которой пришел, прежде чем я призову темные силы, которые сотрут тебя в порошок!
Йиркан неуверенно рассмеялся.
- Значит, ты вернулся, чтобы вновь попытаться разбудить мою сестру, Эльрик? У тебя ничего не выйдет, потому что я один могу снять с нее заклятье. Если ты хоть что-нибудь предпримешь сам, она умрет, и душа ее будет обречена на вечные муки, после чего ты сможешь с нею соединиться!
- Ты - грязный ублюдок, Йиркан! И тебе придется горько пожалеть о своем заклятье, прежде чем твои дни будут сочтены. А если тебе кажется, что сонное зелье заставит нас с Каймориль разлюбить друг друга, ты еще больший дурак, чем я думал! Клянусь шестью грудями Арнары, это ты умрешь тысячью смертей и будешь молить богов о пощаде!
- Хватит! - воскликнул Йиркан. - Солдаты! Я приказываю вам сломать дверь и взять этого мерзавца живым! Эльрик, выслушай теперь в чем я тебе клянусь: никогда в жизни ты не займешь Рубиновый Трон и не соединишься с Каймориль. Воспользуйся оставшимися у тебя минутами свободы, как хочешь, потому что скоро ты будешь ползать передо мной на коленях, испытывая такие душевные муки, каких не знал еще ни один смертный!
Не обращая внимания на угрозы Йиркана, Эльрик посмотрел на единственное окно в комнате. Оно было достаточно большим, чтобы человек мог в него протиснуться. Наклонившись, альбинос поцеловал Каймориль в губы, подошел к двери, снял засов.
Солдат, изо всех сил ударивший в дверь плечом, влетел в комнату, растянулся на полу. Выхватывая меч из ножен, Эльрик поднял его высоко над головой, резко опустил. Голова солдата скатилась с плеч; альбинос закричал протяжным низким голосом;
- Ариох! Ариох! Я дарю тебе кровь и души! Помоги мне! Я дарю тебе этого человека, могущественный Повелитель Хаоса! Не оставь своего слугу, Эльрика из Мельнибонэ!
В комнату ворвались три воина. Черное лезвие мелькнуло, снесло одному из них половину лица.
- Ариох! Властелин Тьмы! Я дарю тебе кровь и души! Помоги мне, нечистый!
В дальнем углу комнаты заклубился черный туман. Все новые и новые солдаты входили в дверь, нападая на Эльрика, громко выкрикивающего имя Ариоха, а Йиркан в коридоре сыпал проклятьями, приказывая как можно скорее захватить альбиноса в плен. Рунный меч, окруженный странным черным сиянием, пел свою песню, и те, кто слышал ее, невольно дрожали от ужаса. Еще двое солдат упали бездыханными, заливая кровью богатые ковры на полу.
- Кровь и души для Повелителя моего Ариоха!
Черный туман сгустился, приобрел форму. Эльрик бросил быстрый взгляд в угол комнаты и вздрогнул, несмотря на то, что не в первый раз имел дело со страшными силами тьмы.
Солдаты стояли спиной к аморфной массе, которая вздыбилась и поползла вперед. К горлу Эльрика подступила тошнота, он перешел в наступление, тесня солдат к черному существу. Внезапно они почувствовали, что позади них происходит что-то неладное. Четверо воинов обернулись, истошно закричали, а черная масса дернулась, накрыв их с головой. Ариох изогнулся, высасывая души своих жертв. Захрустели кости; безумно и бессвязно крича, солдаты, все еще живые, упали на пол с переломанными позвоночниками.
Впервые в жизни Эльрик поблагодарил судьбу за то, что Каймориль спит. Он подбежал к окну, посмотрел вниз, увидел, что до земли было несколько сот футов. Эльрик кинулся к двери.
Йиркан с расширенными от ужаса глазами пел заклинания, стараясь отправить Ариоха туда, откуда он пришел. Это была трудная, но выполнимая задача.
Эльрик прошел мимо своего брата, бросил прощальный взгляд на Каймориль, побежал по коридору, скользкому от пролитой крови. На лестничной площадке его ждал Худоба.
- Что случилось, сир? - взволнованно спросил он.
Эльрик схватил слугу за костлявое плечо, начал спускаться по лестнице.
- Потом узнаешь. Нам надо спешить, пока Йиркан занят одним неотложным делом. Слушай меня внимательно и запоминай: через пять дней в истории Имрирра наступит новый этап. Надеюсь, он будет последним. Что бы ни случилось, ты должен в первую очередь позаботиться о безопасности Каймориль. Тебе понятно?
- Да, милорд, но…
Они подошли к двери, Худоба быстро снял тяжелый засов.
- Больше я ничего не могу тебе сказать, у меня нет на это времени. Я вернусь через пять дней. Отнеси Каймориль в башню Д’Арпутна и жди меня там.
Эльрик распахнул дверь настежь и скрылся в темноте, а вслед ему неслись полные отчаяния крики жертв Ариоха.
Глава третья
Эльрик молча стоял на носу флагманского судна графа Смиоргана. С тех пор, как он вернулся во фьорд, и эскадра вышла в открытое море, альбинос разговаривал только в тех случаях, когда необходимо было отдать какие-нибудь распоряжения. Посовещавшись между собой, корсары пришли к выводу, что ненависть гложет душу Эльрика, а это делало его опасным и для врагов, и для друзей. Даже граф Смиорган старался как можно реже подходить к угрюмому мельнибонийцу.
Легкие суденышки, танцуя на волнах, шли на восток, и со стороны могло показаться, что на воде распростерлась тень гигантской птицы, парящей в небе. В поход отправилось более пятисот кораблей, практически не отличимых друг от друга: изящных, маневренных, скоростных, мало приспособленных для морских сражений, - ведь они, в основном, были предназначены для торговли и быстрых набегов на прибрежные страны. Яркие паруса - оранжевые, голубые, черные, пурпурные, красные, желтые, зеленые и белые - сверкали на солнце. И на каждом корабле за веслами сидели от шестнадцати до двадцати гребцов, которые одновременно были воинами: корсары не имели возможности набирать отдельное войско, так как ежегодно теряли в рейдах сотни людей.
В центре огромной эскадры шли большие шлюпы с катапультами на палубах; прежде чем попасть в Имрирр, необходимо было пробить брешь в воротах каменной стены, надежно защищающей город со стороны моря. Граф Смиорган и его друзья ели, пили, веселились и с гордостью говорили о своей эскадре, а Эльрик смотрел вдаль невидящим взором, проводя дни без сна и пищи, не обращая внимания на ветер и брызги и сжимая рукоять своего меча до боли в пальцах.
Корабли шли на восток, приближаясь к Острову Повелителей Драконов, где корсаров ожидали либо сказочные богатства, либо ужасная смерть. Час за часом плыли они навстречу своей судьбе, и весла резали воду, а паруса надувал попутный ветер.
Они плыли в самый древний город мира, чтобы жечь, убивать, насиловать, грабить.
Через три дня после выхода из фьорда на горизонте показалось побережье острова, и скрип уключин сменило бряцанье оружия. Корсары готовились к битве, выиграть которую не посчитал бы возможным ни один нормальный человек.
Приказы передавались от корабля к кораблю, эскадра расположилась в боевом порядке.
Стоял ясный день, дул холодный свежий ветер. Нервное возбуждение охватило всех корсаров, начиная от капитанов и кончая простыми матросами: каждый из них гадал, что готовит ему будущее. Перед ними простиралась огромная каменная стена, преграждавшая доступ в гавань и возвышавшаяся над морем на сто футов. Наверху стены стояли башни, куда более прочные, чем в Городе Мечты. Только имриррским галерам разрешалось проходить в морские ворота, а путь через лабиринт не был известен ни одному чужеземцу.
На стене изумленные стражники спешили занять свои места. Они представить себе не могли, что кто-то осмелился на них напасть, и тем не менее огромный флот, равного которому они никогда не видели, выступил против Имрирра Прекрасного. Желтые плащи шуршали, бронзовые доспехи звенели, но двигались стражники, как во сне, словно не верили собственным глазам, а на лицах у них была написана покорность судьбе, - ведь им суждено было погибнуть даже в том случае, если эскадра будет уничтожена.
Дайвим Таркин, командор, был истинным мельнибонийцем, обожавшим жизнь и ее прелести. Красавчик с высоким лбом, крохотными усиками и аккуратно подстриженной бородкой, Таркин выглядел крайне импозантно в бронзовых доспехах и высоком шлеме с плюмажем. Он не хотел умирать. Его первые распоряжения воины выполнили быстро и четко. Напряженно вслушиваясь в крики, доносившиеся с кораблей, Таркин пытался себе представить, что собираются предпринять корсары в первую очередь. Ответ не заставил себя долго ждать.
Катапульта на шлюпе хрипло кашлянула, огромный камень величаво поплыл по воздуху и, не долетев до стены, упал в воду с громким плеском.
Сглотнув слюну и стараясь говорить твердым голосом, Дайвим Таркин тоже приказал выстрелить из катапульты. Воины мгновенно перерезали туго натянутую веревку, и круглое железное ядро понеслось к вражескому флоту, стоявшему таким тесным строем, что промахнуться было невозможно. Ядро ударило в судно Дармита из Джаркора, пробило в нем огромную дыру. Буквально в течение нескольких секунд, под крики и стоны утопающих, корабль пошел ко дну вместе с Дармитом. Нескольких матросов взяли на борт другие корабли; раненых оставили в воде.
И вновь хрипло кашлянула катапульта на шлюпе, но на этот раз снаряд попал в цель, разрушив башню, в которой находился отряд лучников. Каменные осколки полетели во все стороны, и те, кто остался в живых после выстрела, упали в пенящееся море и разбились о стену.
Разгневанные смертью своих товарищей, имриррские лучники послали тучу стрел в самую гущу неприятеля. Корсары взвыли от ярости, но быстро оправились и также повели прицельную стрельбу из луков. Камни из катапульт разрушали башню за башней, пробили брешь в стене, которую к тому времени уже некому было защищать.
Дайвим Таркин все еще оставался в живых, но древко стрелы торчало из его левого плеча, а желтый плащ был залит кровью. Он все еще оставался в живых, когда шлюп ударил тараном в большие деревянные ворота. Второй шлюп пришел на помощь, они ударили одновременно…
Суда корсаров вошли в лабиринт - первые чужеземные корабли, которым это удалось. Испытывая священный ужас при мысли о том, что древние мельнибонийские традиции были грубо нарушены, Дайвим Таркин поскользнулся, дико вскрикнул и упал, сломав шею о палубу корабля графа Смиоргана, который выдвинулся вперед, так как только Эльрик мог указать корсарам путь в лабиринте. Впереди высились каменные стены с потолками, огораживающие каналы; черные входы зияли, как отверстые пасти. Эльрик молча указал рукой на третий канал слева, гребцы взялись за весла, и через несколько секунд корабль поглотила тьма.
- Факелы! - вскричал Эльрик. - Зажгите факелы!
Факелы, приготовленные заранее, запылали, и в их свете стали видны темные воды проложенного в естественной пещере канала, от которого в разные стороны шли ответвления.
- Держитесь вплотную друг к другу, - сказал Эльрик, и эхо многократно повторило его слова, постепенно затихая под каменными сводами.
Лицо Эльрика напоминало маску, его красные глаза лихорадочно блестели. Гигантские тени, пляшущие на каменных стенах, вызывали у матросов суеверный ужас. Многие из них бормотали про себя молитвы, дрожа от страха.
Весла монотонно чавкали, погружаясь в воду, и вскоре корабли очутились перед очередными пятью входами в ответвления основного канала.
- Средний, - коротко сказал Эльрик.
Рулевой молча повиновался. В пещере стояла зловещая тишина, нарушаемая лишь ропотом матросов да всплесками весел.
Эльрик бросил взгляд на холодную мрачную воду и задрожал с головы до ног.
Наконец, впереди показался солнечный свет; корабли один за другим вышли из пещеры и очутились в узком морском каньоне, ведущем в гавань. С удивлением смотрели матросы на высокие стены, на которых внезапно появились лучники в желтых плащах и бронзовых доспехах. Стрелы понеслись вниз, впиваясь в тела, а кораблям негде было даже развернуться.
- Гребите! - громко вскричал Эльрик. - Быстрее!
Гребцы лихорадочно налегли на весла. Корсары несли большие потери, но по каньону, прямому, как струна, было легко развить большую скорость, а впереди уже показалась набережная Имрирра.
И внезапно каньон закончился, и корабли вошли в спокойные воды гавани, где на причале выстроился большой отряд имриррских воинов. Флагманский корабль графа Смиоргана стукнулся о причал бортом, и Эльрик, выхватывая из ножен рунный меч, не медля бросился в атаку. Стрелы свистели рядом с ним, но каким-то чудом ни одна из них не попала в цель. Испуская боевые кличи, пираты хлынули на берег, столкнулись с имриррскими воинами, вооруженными боевыми топорами. Мельнибонийцы, пораженные тем, что на их землю вступили чужеземцы, почти не оказывали корсарам сопротивления.
Эльрик рубил направо и налево, снося головы с плеч. Испив крови, "Повелитель Бурь" протяжно завыл, начал управлять рукой альбиноса, требуя новых жертв. На бесцветных губах Эльрика играла мрачная улыбка, его красные глаза недобро блестели. Он хотел как можно скорее покинуть поле боя и заняться своими делами. За спинами солдат в желтых плащах возвышались изумительные по своей красоте башни Имрирра - коралловые, розовые, бледно-голубые, светло-желтые, золотые, ярко-зеленые. В одну из них, башню Д’Арпутна, Эльрик приказал Худобе отнести Каймориль, прекрасно понимая, что в общей неразберихе старому слуге удастся справиться с этой задачей.
Альбинос шел вперед, прорубая кровавую тропу в рядах защитников города, которые умирали в страшных муках, когда "Повелитель Бурь" высасывал их души.
Наконец, Эльрик выбрался из гущи сражения, предоставив корсарам возможность самим расправиться с мельнибонийцами, и помчался по кривым извилистым улочкам, убивая каждого, кто становился на его пути. Похожий на призрака, с мертвенно-бледным лицом, в окровавленных одеждах и помятых от ударов доспехах, он быстро бежал, стуча сапогами по мощеным мостовым к небесно-голубой с золотым куполом башне Д’Арпутна.
Дверь в башню была открыта, а значит, в ней кто-то был. Эльрик ворвался в зал, расположенный на первом этаже. Его никто не встретил.
- Худоба! - крикнул он во все горло, и голое его прозвучал, как гром, прокатившийся под сводами башни. - Худоба, где ты? - Эльрик кинулся к лестнице, побежал по ней, перепрыгивая через ступеньки, непрестанно выкрикивая имя своего слуги. На третьем этаже альбинос остановился, услышав, как в одной из комнат кто-то застонал.
- Худоба, это ты? - Эльрик кинулся в коридор, настежь распахнул дверь комнаты, из которой теперь доносилось тяжелое дыхание. На голом полу лежал старый слуга, тщетно пытавшийся остановить кровь, потоком льющуюся из раны в боку.
- Что случилось, Худоба, где Каймориль?
Морщинистое лицо исказилось болью.
- Она… я… я… принес ее сюда, господин, как ты велел. Но… - Худоба закашлялся, и кровь хлынула горлом, заливая его подбородок. - …принц Йиркан… он… обманул меня… наверное, выследил… он… ударил меня мечом… и забрал Каймориль… сказал… она будет в безопасности… в башне Вельз’невулла… господин… мне жаль…
- Ты еще не так пожалеешь! - яростно сверкая глазами, воскликнул Эльрик, но тон его тут же смягчился. - Не беспокойся, дружище… я отомщу и за тебя, и за себя. Теперь я знаю, где Каймориль, и мне не составит труда вызволить ее из беды. Спасибо тебе за все, Худоба, да обретешь ты покой и счастье, отправляясь в последний долгий путь.
Эльрик резко повернулся, вышел из комнаты, быстро спустился по лестнице и выбежал на улицу.
Башня Вельз’невулла была самой высокой башней императорского дворца. Именно в ней предки Эльрика занимались черной магией и проводили дни и ночи, ставя страшные опыты. Альбинос задрожал, подумав о том, что Йиркан может сделать со своей единственной сестрой.
Как ни странно, улицы города были пустынными, но Эльрик не обратил на это никакого внимания. Ворота во дворец и главный вход тоже не охранялись: такого не случалось за всю историю существования Имрирра Прекрасного. Тем не менее Эльрику это было только на руку; теперь он без помех поднимался по знакомым лестницам, ведущим к самой высокой башне дворца. Ему пришлось остановиться перед сверкающей и переливающейся черной хрустальной дверью. Он нетерпеливо ударил по ней рукоятью волшебного меча, но хрусталь, казалось, лишь на мгновенье поменял форму, а затем засверкал с новой силой, Эльрик нахмурился, пытаясь вспомнить одно-единственное слово, которое необходимо было произнести, чтобы дверь открылась. Он боялся впадать в транс, что позволило бы ему сказать это слово не задумываясь, и тратил остатки сил, пытаясь вызвать его из подсознания. Нагрузки, которые Эльрик сейчас испытывал, грозили ему серьезными неприятностями, но у него не было иного выхода.
Дрожа всем телом, с перекошенным от напряжения лицом он словно плюнул этим чужеродным словом и тут же вскричал:
- Повелеваю тебе: откройся!
Переливающийся свет застыл на мгновенье, начал пульсировать, потом потек, как вода в ручейке, уплывая в ничто, где не существовало ни пространства, ни времени. Эльрик облегченно вздохнул, вошел в башню Вельз’невулла. Призрачный холодный огонь, от которого путались мысли, вспыхнул на ступенях лестницы, по которой последний император Мельнибонэ медленно поднимался к куполу. Странная неземная музыка стенала и плакала, разливалась волнами, стучала в висках.
На верхней площадке лестницы альбинос увидел злобно ухмыляющегося Йиркана с черным рунным мечом в руке, близнецом "Повелителя Бурь".
- Сатанинское отродье! - хрипло выкрикнул Эльрик. - Я вижу, ты вновь обрел свой меч, "Властительницу Мрака". Что ж, пусть померяется силами со своим братом, если ты не боишься. Я пришел, чтобы убить тебя, Йиркан.
Лезвие "Повелителя Бурь" протяжно застонало в такт звучащей неземной музыке, сопровождавшейся холодным огнем. Рунный меч задергался в руке Эльрика, и альбиносу с большим трудом удалось с ним справиться. Собравшись с силами, он в прыжке преодолел несколько ступенек, отделявших его от Йиркана, и нанес первый удар. Внезапно призрачный огонь со всех сторон окружили потоки лавы. Исчезла лестница, башня, дворец: два человека сошлись в последнем бою за пределами Вселенной.
Два лезвия скрестились с визгом, ревом и грохотом. У Эльрика онемело плечо. Тело перестало ему повиноваться, рунный меч принимал за него все решения. "Повелитель Бурь" вывернул кисть альбиноса, скользнул вдоль лезвия своей сестры-близнеца, вонзился в левую руку Йиркана. Узурпатор закричал, в глазах его отразилась смертная мука. "Властительница Мрака" нанесла ответный удар, ранив Эльрика в то же место, куда был ранен Йиркан. Рыдания вырвались из груди альбиноса, но он стиснул зубы, призвал на помощь всю свою волю и вновь, управляя своим мечом, сделал выпад. Черное лезвие пропороло Йиркану правый бок. Такой удар убил бы любого другого человека.
На секунду Йиркан замер, затем откинул голову и засмеялся демоническим смехом, завывая и всхлипывая. Не справившись с теми силами, которыми управлял, узурпатор сошел с ума. Но несмотря на это, он не перестал быть колдуном, и Эльрик чувствовал вокруг себя потоки чудовищных энергий, грозивших сломать его, как сухую тростинку.