- До Рога - три-четыре стае, а у нас нет лошадей.Только у Рика, да и та вся в мыле… Их убьют гораздо раньше, чем мы доберемся.А еще вернее - их уже убили, - мрачно возразил на это Пчелоед.
- Значит, наше дело - отомстить, - отрезал Даррек. -Живее, шевелитесь! Хватит жевать сопли. Сайрем с Лаской не задумывались бы,если бы речь шла о ком-то из нас.
Крикс почувствовал нечто вроде признательности к Дару,хотя тот и был его врагом.
- Даррек прав, надо спешить, - подтвердил он.
- Заткнись, имперец, - огрызнулся Дар привычно,торопливо нацепляя перевязь с мечом. - Обойдемся без твоих советов!
Крикс мог бы напомнить, что никто другой, как он,принес известия о Ласке с Саймом. Но сейчас все это не имело ни малейшегозначения, как и вечная подозрительная враждебность Даррека по отношению к нему.
- Быстрее! - повторил он, отвернувшись от Данара. -Ради Всеблагих, быстрее… Может, мы еще успеем их спасти.
"По крайней мере, Ласку…" - мысленнодобавил он. У Сайрема, который выдал себя за главу Лесного братства, шансоввыжить почти не было.
…Костер для Сайма с Лаской "Горностаи"сложили за конюшней. Вбили в землю толстый деревянный кол, сложили вокругхворост, а самих пленников привязали наверху спина к спине. Впоследствии Криксчасто с содроганием думал о том, что было бы, приди Лесные братья хоть наполчаса попозже. В тот момент, когда антарцы окружили постоялый двор, огонь ужеуспел заняться и неторопливо подбирался к двум приговоренным.
Собравшиеся наблюдать за казнью "Горностаи"были при оружии, и, хотя появление отряда Лесных братьев стало для них полнойнеожиданностью, оправились они довольно быстро. На дворе гостиницы мгновеннозакипело настоящее сражение. По дороге к "Рогу" Крикс мечтал о том,как перебьет как можно больше "Горностаев", но, увидев сложенныйкостер, мгновенно позабыл о своих планах. Те, кто видели его в этот момент,потом рассказывали, что глаза у Рика стали дикими. Это было словно повторениеполузабытого кошмара о троих имперских раненных, казненных "Горностаями"по обвинению в убийстве Бешеного принца. Не думая больше ни о чем, Криксбросился вперед. От удара первого из оказавшихся у него на пути такийцев онпопросту увернулся. Второго, не глядя, рубанул мечом. "Рик! Сзади!.."- предупреждающе крикнул кто-то, и Крикс обернулся - слишком медленно, всемкорпусом. Увидел занесенный меч, успел подумать, что, пожалуй, уже не успеетотразить этот удар… но тут холодный воздух вокруг них как будто бы вскипелпод резкими ударами двух серебристо-белых крыльев. Крикс услышал странный,резкий клекот и только тогда, с изрядным опозданием, сообразил, что Астервсе-таки нашел своих людей, успев как раз к сражению. Лицо у атакующего его"Горностая" дико исказилось - то ли от ярости, то ли от ужаса. А вследующую секунду Сокол камнем упал вниз, и Крикс рванул к костру, уже небеспокоясь об оставшихся у него за спиной такийцах. Взбегая наверх по сложеннымвокруг бревна вязанкам хвороста, он даже бросил бесполезный меч. Астер былздесь, и значит - ни один из "Горностаев" не приблизится к костру,пока он освобождает пленников.
На месте глаз у Сайрема были какие-то жуткие, багровыепровалы. Крикс увидел их только мельком, но горло сразу захлестнуло ужасом, откоторого стало трудно дышать. А может быть, все дело было в дыме, разъедающемему глаза и не дающем сделать вдох. Нож у "дан-Энрикса" был острым,но толстые, мокрые веревки поддавались далеко не сразу. В голове южанинамелькнуло, что, должно быть, пленников нарочно окатили водой, чтобы сделатьказнь дольше и мучительнее. Между тем жар сделался невыносимым. Ступнейкоснулась такая жгучая боль, что на мгновение перед глазами Рикса потемнело.Рядом хрипло и протяжно застонала Ласка. Это отрезвило энонийца. В отличие отнего, приговоренные были босыми. Значит, то, что чувствовал он сам, ни шло ни вкакое сравнение с тем, что должны были испытывать они. Крикс с ожесточениемперепилил последнюю веревку и помог хромающей, скрипящей от боли зубаминаемнице сбежать с поленницы. Часть набросанных такийцами поленьев съехала наземлю вслед за ними, взметнув в воздух целый вихрь красных искр. Уже не думая опрожженных сапогах, Крикс опять взобрался на кострище и, надрывно кашляя отдыма, принялся освобождать Сайрема. Тот уже не подавал признаков жизни. Можетбыть, лишился чувств, а может быть, действительно не вынес долгих пыток. Наодежде Сайма тут и там виднелись пятна крови, рваные штанины уже тлели.Надсаживаясь от чрезмерного усилия и хватая ртом воздух вперемешку с жирнымчерным дымом, Крикс стащил тяжелое бесчувственное тело вниз. В последнюю минутуэнониец рухнули на землю вместе со своей ношей. Криксу показалось, словно ему влегкие бросили пригоршню пылающих углей. Он задыхался, кашлял и никак не могзаставить себя сделать вдох. Но в тот момент, когда "дан-Энрикс" ужебыл уверен, что ему вот-вот придет конец, ему немного полегчало. Кто-топодхватил его подмышки и поставил на ноги. Щурясь и смаргивая слезы, Криксувидел рядом Береса.
- Мы победили?.. - сипло спросил он.
Не отвечая на его вопрос, тот произнес всего дваслова:
- Астер мертв.
Крикс облизнул сухие губы, силясь осознать, о чемтолкует Берес. И только тогда увидел шагах в двадцати от них на смерзшейсяземле нечто похожее на окровавленный комок из белых птичьих перьев.
"Умер. Астер умер" - тупо повторял про себяКрикс, сидя в одной из полутемных спален постоялого двора. Хотелось плакать, нослез не было. Хотелось пойти к пленным "Горностаям" и собственноручноперерезать горло каждому из них. А еще прежде того - выколоть глаза, как онивыкололи Сайму.
Только Астера все это все равно не оживит.
В комнату тенью проскользнула невысокая, рыженькаядевчонка - родственница бывшего хозяина гостиницы. Ее повстанцы нашли впогребе, сжавшуюся в комочек в самом дальнем и темном углу. Платье на ней былоразорвано, через прорехи тут и там виднелись синяки. Сейчас она одела новое. Нов этом чистом платье, с кое-как причесанными волосами, она почему-то выгляделаеще более несчастной, чем тогда. В глазах у девушки застыло странное, затравленноевыражение. А по гостинице она ходила как-то боком, словно боясь отпуститьспасительную стену.
В комнату, где находились Ласка, Сайм, и Пчелоед с"дан-Энриксом", племянница погибшего хозяина вошла с такой опаской,словно ожидала встретить здесь лат-Гира и его людей. "Я их убью. Всех, ктоостался жив после сражения. Собственными руками" - мысленно пообещал себеюжанин. После смерти Астера все мысли у "дан-Энрикса" стали какими-точужими, односложными и блеклыми.
- Вот… - пробормотала девушка, ставя на столнакрытый полотняной салфеткой поднос. И поскорее выскользнула прочь из комнаты.
Укрытый плащом Сайм метался на кровати и скрипелзубами, чтобы сдержать стоны.
- У тебя еще осталась наперстянка?.. - хрипло спросилон, когда к его изголовью подошел Пчелоед. Крикс удивленно встрепенулся - нопотом подумал, что слепой, наверное, узнал его по сладковатому запахувысушенных трав, которым пропиталась вся одежда Пчелоеда.
- Да, - отозвался тот, помедлив.
- Это хорошо… - мучительное напряжение на лице Саймана мгновение смягчилось, но потом седой повстанец снова беспокойно заворочался.- Смешай мне "Черный полдень".
Пчелоед еще немного помолчал, глядя на раненого сверхувниз.
- Сайм… а ты уверен?
Лицо седого исказилось - то ли от страдания, то ли отзлости.
- Ну конечно я уверен, Хегг тебя дери! В чем,по-твоему, тут можно сомневаться? Я ослеп. Ослеп - это ты понимаешь, старыйидиот? Даже если я поправлюсь, я теперь калека, ни на что не годный человек. Ябуду висеть у вас на шее, как каменный жернов. Так что кончай зудеть и простосделай то, что следует. Я попросил бы Ласку ткнуть меня ножом, если бы неиспытывал сейчас такого отвращения к ножам и ко всему, что с ними связано.
Ласка, сидевшая у его постели, взяла Сайма за руку ислегка сжала. Глаза девушки были сухими, но горели диким, сумрачным огнем.
- Хорошо, - сдаваясь, согласился Пчелоед. - Япринесу… то, что ты просишь.
- Только поскорее, - отозвался Сайрем.
Пчелоед направился к дверям - должно быть, собиралсяпойти в кухню и приступить к приготовлению обещанной Сайму отравы. Крикс вышелвслед за ним, нагнал целителя у самой лестницы и стиснул его плечо с такойсилой, что у него самого заныли пальцы.
- Ты что, действительно намерен смешать ему"Черный полдень"? - прошипел "дан-Энрикс" в самое ухолекарю, внезапно обнаружив, что они почти сравнялись в росте.
Пчелоед едва заметно вздрогнул.
- А что делать, Рик?.. Сайм прав: слепой, он ничего несможет сделать и будет обузой для всех остальных. Поверь, в подобной ситуациимногие предпочли бы умереть.
- Многие, но не Сайрем, - процедил южанин. - Емуприходилось пережить и кое-что похуже, но не сдался. Разве я не прав?..
Целитель чуть пожал плечами.
Крикс нахмурился и рывком развернул целителя к себе.
- Ты этого не сделаешь. Слышишь меня?..
- Откуда тебе знать, что чувствует человек, которыйсделался беспомощным калекой? - спросил Пчелоед - не раздраженно, а печально. -И с чего ты взял, что знаешь лучше?
- Да потому, что я, в отличие от Сайма, сейчас несхожу с ума от боли! Ты же знаешь Сайрема. Он очень сильный человек. Если бы онсейчас не страдал так сильно… и не изводился мыслями о том, что большеникогда не сможет видеть… он бы ни за что не пожелал так просто сдаться!
Пчелоед немного помолчал.
- Разумно, - признал он в конце концов. - Что же мне,по твоему, следует сделать?..
Пока Крикс собирался любыми путями помешать целителюисполнить просьбу Сайрема, он чувствовал себя гораздо более уверенно. Но сейчасПчелоед смотрел на него так, как будто ожидал от него… не предложений, дажене совета, а чего-то бОльшего: распоряжения, как именно следует поступить.
Крикс вдруг почувствовал, что он вмешался в непростоедело. Пчелоед не зря спросил его, готов ли он решать за Сайма, потому чтопредстояло сделать как раз это.
- Смешай ему болеутоляющее и снотворное, - сказалКрикс первое, что пришло ему в голову. - Пусть проспит как минимум до завтра, апотом… там будет видно.
- Хорошо, - кивнул целитель.
Крикс пропустил его вперед, а сам спускался медленно,морщась при каждом шаге. Странно - когда он выскочил из комнаты вслед зацелителем, он совершенно позабыл об ожогах, мешавших ему ходить. Зато теперь,как будто мстя за это, они разболелись вчетверо сильнее.
Пленные, - напомнил себе Крикс. Когда-то он считал,что убивать беспомощного человека - это низость, даже если этот человек твойвраг. Когда-то он сидел в Книгохранилище, листая Старый кодекс, и читал, чточеловек, однажды взявший на себя обязанности палача, тем самым раз и навсегдалишает себя прав на рыцарское звание. В то время он не сомневался в том, чтоэто правильно. В действительности, он не сомневался в этом даже и теперь. Тому,кто убивал связанных пленников, действительно не место среди рыцарей.
Ну, значит, фэйры с ней - с его детской мечтой оборденском плаще.
- Эй, ты куда с таким лицом?.. - окликнул его Мэлтин,появившийся из кухни.
- К "Горностаям", - коротко ответил Рикс.
- Правильно. Я с тобой, - сейчас же отозвался Мэлтин.
Крикс хотел сказать - "не надо", новгляделся в лицо Мэлтина и коротко кивнул:
- Пошли.
Следующие два дня оставшиеся члены Братства провели взахваченном Лосином роге. Опасаться больше было некого, но, несмотря на это,настроение у Детей Леса было траурное.
Снятые с лат-Гира сапоги не протекали, и имели толькоодин веский недостаток - они были, по крайней мере, на четыре пальца больше,чем нога "дан-Энрикса". Но это оказалось кстати. Пчелоед советовалему перебинтовать волдыри от ожогов чистой сухой тканью, сказав, что никакиемази от его ожогов не помогут. Но мечтать о куске чистой ткани было так жебесполезно, как о ванне с розовыми лепестками; все повстанцы, как один, былиобросшими и грязными, как самые последние бродяги из столичной Алой гавани. Такчто Криксу пришлось обмотать ноги обрывками старой рубашки. Ходить было больно.Рикс скрипел зубами, но терпел - по правде говоря, в сравнении со свалившимисяна них бедами боль от ожогов представлялась мелкой и неважной. Ласка посленеудачной казни на костре даже до нужника должна была ходить, буквальноповиснув на своем сопровождающем, которым чаще всего бывал тот же Пчелоед.Сайрем не вставал вообще - но, к счастью, и о наперстянке он больше ни разу незаговорил, как будто позабыв о том, что собирался умереть. Крикс не ходилсмотреть на то, как Пчелоед делает Сайму перевязки. Он не признавался самомусебе, что ему было просто страшно оказаться там и еще раз воочию увидеть, что сседым антарцем сотворили "Горностаи". Потому что гвардии Эзара большене существовало, и мстить тоже было некому.
За время, пока поправлялся Сайм, старая неприязнь Данарак Риксу накалилась и достигла пика. Энониец кожей чувствовал, что несегодня-завтра накопившееся напряжение должно прорваться в прямом столкновении- и хорошо еще, если все кончится обычной дракой, без мечей и поножовщины. Кобычной ненависти Даррека к "имперцу" прибавилась безысходная злостьна "Горностаев", а поскольку нагорийцев рядом не было, то вылитьсяона могла только на самого же Рикса. Крикс часто думал, что неплохо было бызагодя подготовиться к тому моменту, когда Дара "понесет". Но стычкас Дарреком случилась даже раньше, чем он думал.
Все началось с военного совета, который повстанцыдержали вечером третьего дня своего пребывания в Лосином роге. Перед всеми, ктоостался жив, стоял вопрос, что теперь делать. Говорить о продолжении борьбы заВольный Тарес сейчас, когда на Правом берегу продолжали мародерствовать остаткивойска Бешеного принца, а под Тронхеймом лагерем стояли имперские войска, былобессмысленно. Да и само существование Лесного Братства теперь, после смертиАстера, оказывалось под вопросом.
- Я так полагаю, нужно расходиться, - сказал Берес. -Сейчас нас слишком много, чтобы мы могли не привлекать к себе ненужноговнимания, и слишком мало, чтобы в случае чего не дать себя убить. А порубитьнас будут рады и имперцы, и такийцы. Предлагаю уходить поодиночке, самоебольшее - группами по три-четыре человека. Кто-нибудь прорвется.
- А другие - нет. Выходит, каждый за себя и пустьспасается, кто может? - спросил Даррек хмуро. - И потом: а как же раненые?
Берес сделал такое движение плечами, будто бы пыталсяотогнать назойливую муху. Но ответить не успел - вместо него встрял Лис.
- Ну хорошо. Если не расходиться - тогда что?..
- Надо идти в Заречье. Там сейчас спокойнее.
- Пошел один такой, - небрежно фыркнул Лис. - Кудаидти-то? Тут вокруг - такийцы, люди Альто Кейра, и еще всякая шваль, котораяслетелась на войну, как мухи на дерьмо. Мы все сейчас, считай, в петле. А ты,готов поспорить, и дороги до Заречья не найдешь.
- Мы нашли у лат-Гира карты.
- Так ты грамотный? А я не знал. Я думал, эти картынам если и пригодятся, то только затем, чтобы в отхожее место с ними ходить.
- Рик грамотный, - заметила Ласка. Сказала она этовроде бы негромко, но спорщики разом замолчали и уставились на Рикса. Энонийцустало неудобно.
- Слышь, Рик, ты правда можешь разобрать по карте, гдеЗаречье? - спросил Лис после недолгой паузы.
- Могу, - честно ответил Крикс. - Только мне кажется,что отступать в Заречье - глупо. Там, может быть, и не идет война, но это земликаларийского наместника. И участникам восстания за Вольный Тарес там будут нерады.
- Нам нигде не рады, - отмахнулся Мэлтин. - Братствовосемь лет существовало, почитай, под самым носом у наместника. Уж как-нибудьпереживем и еще одну зиму.
- Да подожди ты, Маслобойка, - поморщился Берес. - Рикдело говорит. Переживем, а что потом? Если имперцы победят в войне, придетсявесь остаток жизни прятаться в лесах от Альто Кейра. Ну а если проиграют…Будет то же, что и при Эзаре, только еще хуже. Ну, а ты что предлагаешь, Рик?
Крикс смутился.
- Ну, тут уже по двадцать раз сказали, что выхода унас, по сути, нет. В Заречье двинуться нельзя. Здесь оставаться - тоже; без едыв лесу не очень-то перезимуешь. Одним словом, я подумал… Может быть, намстоит двинуться отсюда в сторону Тронхейма и присоединиться к имперской армии?
Крикс был готов ко взрыву общего негодования, новместо этого повисшую после его вопроса тишину первым нарушил Сайрем.
- Правильно, - сказал он, повернув к Риксу похудевшеелицо с повязкой на глазах. - Рик прав. Выхода нет, надо идти к имперцам.
- Чтобы нас там перевешали? - процедил Даррек.
- Не болтай, чего не знаешь, - осадил Кривого Сайрем.- По закону, все мятежники, вступившие в ряды имперской армии, подходят поданмистию.
- Амнистию, - поправил энониец машинально. Передглазами на мгновение мелькнул просторный светлый аулариум в Лаконе, льющеесячерез окна солнце и объемный фолиант, по корешку которого шла золотая надпись"Старшие законы: Enor Firem". Гнев Данара моментально обратился на"дан-Энрикса".
- А, теперь я понимаю! Это ты. Болтаешь тут налево инаправо об имперской мнистии, чтобы вернее подвести нас под веревку.
- Тебя что, насильно тащат? - огрызнулся Рикс, необорачиваясь к своему противнику. - Не хочешь - оставайся здесь.
- Дар, между прочим, прав, - заметил Шестипалый. -Закон законом, но имперские начальники сначала навтыкают наши головы на пики, апотом задумаются, для чего мы вообще туда пришли. И выйдет нам всем полнаяанмистия - посмертно. Не пойдет.
- Ты забыл про Рика, - возразил на это Сайрем.
- А что Рик?
- Он был на службе у мессера Айрема. Того, которыйвозглавляет императорское войско. Ты же ведь не врал, имперец?.. - Сайм чутьоткинул голову назад, как будто бы пытаясь рассмотреть "дан-Энрикса"из-под плотной повязки на глазах. До сих пор все слепцы, которых видел Рикс, неповорачивали головый в сторону собеседника, и от этой манеры Сайрема емуневольно делалось не по себе.
- Не врал, - кашлянув, подтвердил южанин.
- Ну вот. Потом, он знает их язык. Да еще, когдазахочет, говорит по-благородному. Рик может совершенно безопасно побывать вимперском лагере. Пусть он найдет там своего сеньора и все ему объяснит.
"Альды всемилостивые…" - подумал Крикс,представив себе этот разговор.
- Я против, - резко сказал Дар. - Надо быть идиотом,чтобы полагаться на великодушие имперцев! И надо быть трижды идиотом, чтобыпосылать к ним этого щенка, который сразу выдаст им, где мы находимся и как наслучше всего истребить.
Нервы у Крикса были на пределе. Он сам не знал, чтозацепило его больше - обвинение в предательстве или привычка Дара походя, какбудто между делом, называть его щенком. Причем в глаза. Как будто бы он былуверен, что "дан-Энрикс" не посмеет дать ему отпор.
Все эти мысли, по большому счету, было мелочными ипопросту глупыми, особенно перед лицом грозивших им опасностей. Будь у южаниначуть побольше времени подумать, он бы, пожалуй, промолчал. Но сейчас злостьгадюкой шевельнулась где-то глубоко внутри, и Крикс отвесил Дару полной мерой,меньше всего не думая о том, что этими словами накалит их общую вражду до тогосамого предела, когда говорить друг с другом уже не о чем, а можно только битьили хвататься за ножи.