Он невольно покосился на тонкие руки Лейды, с узкимиладонями и длинными, тонкими пальцами. Крикс попытался представить, как онасожмет этой ладонью рукоять меча, и ему сделалось не по себе. Но говорить обэтом было не вполне уместно, и "дан-Энрикс" задал девушке единственный вопрос,пришедший ему в голову:
- Почему я?
- Я бы могла учиться фехтовать вместе с Элиссив, ноотец на это никогда не согласится. Он считает, женщине не подобает браться заоружие. Однажды я спросила у него: почему, в таком случае, наследниц вкоролевских семьях учат обращению с мечом?.. И он не смог ответить. Но мнекажется, что ни один человек, будь он королем или простолюдином, не сможетчувствовать себя по-настоящему свободным, пока он не в силах защитить себя. Даи других, если на то пошло… Так что, ты согласился бы меня учить?
- Я мог бы попытаться. Но, боюсь, у нас бы ничего невышло. Я ведь сам ничего толком не умею, - извиняющимся тоном сказал Рикс.
- Ну конечно! - перебила Лисси, закатив глаза. - Неслушай его, Лей. Лорд Ирем хвалит его всякий раз, когда беседует с отцом.
Крикс вскинул изумленный взгляд на Лисси.
- Мессер Ирем?.. Хвалит?..
- Что тебя так удивляет?.. Например, позавчера онговорил отцу, что у него никогда раньше не бывало такого способного ученика.
Кровь бросилась "дан-Энриксу" в лицо. Онвспомнил о довольно редких, и, по сути, бесконечно унизительных урокахфехтования, которые время от времени давал ему сэр Ирем, и решительно ответил:
- Лисси, ты, наверное, что-нибудь путаешь. Когда мы сним сражались в прошлый раз, я смог достать его всего два раза. За все полторачаса.
- Ха! Ну, тогда все понятно. Ты не думал, сколькочеловек бы вовсе не смогли его достать? - резонно возразила Лисси. - Можешьбыть уверен, он тобой доволен. Я собственными ушами слышала, как Ирем говорил,что у тебя прекрасный глазомер и твердая рука.
- Вот, значит, как?.. А мне он говорит: "Почти нехуже, чем обычно", - отозвался уязвленный Крикс, довольно узнаваемоизобразив скучающие интонации мессера Ирема.
Лейда Гефэйр опустила голову, пряча невольную улыбку,тогда как Элиссив беззастенчиво расхохоталась.
Они проболтали таким образом не меньше двух часов, и,возвращаясь в Адельстан, южанин чувствовал себя до неприличия счастливым. Лейдаявно не стремилась выходить за Альверина. И вдобавок она попросила его научитьее владеть оружием. Если бы не отъезд в Каларию, они бы виделись довольно часто,и тогда – как знать?..
На дворе стоял конец апреля, небо над столицей былопасмурным и серым, но южанину хотелось рассмеяться в голос, или на глазах увсех пройтись по лужам на руках, или немедленно совершить что-нибудь еще болеебезумное. Казалось, если этого не сделать, то бурлившее в нем торжествопопросту разорвет его на мелкие куски.
- Подай мне полотенце.
Крикс перевел взгляд на коадъютора и озадаченнонахмурился, пытаясь уяснить, чего тот хочет от него и почему не в состоянииоставить его наедине с собственными мыслями хотя бы на минуту. Рыцарь возвелочи горе и плеснул в лицо южанину полную пригоршню воды. Крикс изумленновздрогнул, ощущая, как холодные щекочущие струи пробираются ему за шиворот.
- Полотенце, Рикс, - напомнил Ирем.
Несмотря на серьезное лицо, серые глаза коадъюторасмотрели с нескрываемой веселостью, как будто бы он знал или, во всяком случае,догадывался, о чем так глубоко задумался его оруженосец. По лицу рыцаря и егопо короткой светлой бороде текла вода, волосы надо лбом тоже были влажными.Досадуя на самого себя, Крикс подал лорду полотенце, которое держал в руках, и,выйдя из шатра, привычным жестом вылил воду из таза на примятую траву. И толькопотом сообразил, что для начала следовало бы умыться самому. Зная по опыту, чтов следующие часы у него вряд ли выдастся хотя бы четверть часа времени, чтобысбегать к протекавшему в пятидесяти шагах от их лагеря ручью, Крикс понял, чтопридется обойтись тем умыванием, которое устроил ему калариец.
Крикс быстро вернулся в их шатер и подал Ирему рубашку,приготовленную с вечера Линаром. Там, где ворот и закатанные рукава камизыоткрывали шею и предплечья, кожа рыцаря успела покраснеть от солнечных ожогов,резко контрастирующих с бледной кожей северянина. Глядя, как лорд просовываетруки в рукава, Крикс уже не в первый раз подумал, что его сеньор вполне могвдохновить какого-нибудь скульптора в столице на создание очередной статуи. Ичто результат наверняка вышел бы ничуть не хуже, чем мраморные полководцы вгалерее Славы.
Не подозревающий, о чем в эту минуту думает егооруженосец, мессер Ирем подошел к походному раскладному столу и, вынув изфутляра карту, знаком подозвал "дан-Энрикса".
- Наши разведчики доносят, что войска дан-Хавенреймадвигаются в этом направлении. Если выдержат темп, который взяли от Торхейма,будут здесь через два дня. А Бешеный принц рассчитывает обойти нас с фланга,потому что думает, что мы не ожидаем нападения с той стороны. Что скажешь?..
Крикса страшно раздражала эта новая манера каларийца -задавать ему подобные вопросы, а потом с заметным удовольствием тыкатьоруженосца носом в несуразности предложенных ответов. Или саркастическиосведомляться, не рассчитывает ли южанин быть одним из тех болванов, которыеочертя голову бросаются в атаку, не задумываясь, выгодно ли это остальномувойску. Если верить коадъютору, такими были почти поголовно все участникикампании, от знатных лордов до самого бедного из их вассалов, еле раздобывшегосебе доспехи и коня. .
Южанин безо всякого энтузиазма подошел и посмотрел накарту. Он не очень понимал, чего от него добивается лорд Ирем.
"Это бесполезно, - мрачно думал Рикс, глядя навыполненный черными и красными чернилами рисунок. - Хорош "стратег",который несколько минут тупо таращится на карту и не знает, что сказать".
"Дан-Энрикс" попытался рассуждать логически.Двинуться навстречу войску нагорийцев не получится - тогда они оставят Бешеногопринца с его шэддерами у себя в тылу. Нанести по принцу упреждающий удар тожене выйдет - пройти по болотистой долине реки Ины, не увязнув в топях, удалосьбы только коренному иллирийцу. Да и то - не факт. Мысленно перебирая всевозможные варианты, энониец в сотый раз подумал, до чего же ему повезло, чтоотвечать за судьбы императорского войска должен был коадъютор и другие знатныевоеначальники, а не он сам. Сколько бы Ирем не превозносил талантливыхстратегов прошлого и не иронизировал по поводу других участников похода, Криксскорее предпочел бы быть обычным рыцарем, чем полководцем. Его совершенно непрельщала перспектива ежедневно ломать голову над тем, как организоватьпоставки провианта, каких инженерных работ потребует переправа войска черезИну, где безопаснее разбить походный лагерь… и так далее, и все томуподобное.
- Ну, что?.. - спросил сэр Ирем, явно утомившисьждать.
- Не знаю, - честно сказал Крикс. Ему порядкомнадоело, судорожно отыскав какой-нибудь ответ, выслушивать, как калариецживописно - и довольно ядовито - объясняет, к чему привели бы эти действия напрактике. Если Ирему так приятно поднимать его на смех, пусть продолжает в томже духе. Только без его участия.
Но, к его удивлению, на сей раз лорд задумчивокивнул.
- Я пока тоже. Через два часа совет, там и обсудимнаше положение. А сейчас давай завтракать.
Крикс поспешно собрал на стол остатки ужина -холодное мясо, чуть подсохший хлеб, флягу вина и сыр. При этом он успелспросить себя, куда пропал Линар. Обычно тот всегда крутился где-то рядом -Крикс подозревал, что он просто боится отойти от их шатра. Южанин отложил емунемного хлеба с сыром. Ирем между тем придвинул к себе грубо сбитый табурет -один из двух, имевшихся в шатре - и сел. Крикс подошел налить ему вина, нокоадъютор только отмахнулся.
- Мы не во дворце. Садись и ешь.
"Дан-Энрикса" не пришлось просить дважды.Сыр высох, а лепешки слегка зачерствели, но, торопливо жуя завтрак и запиваяего крупными глотками кисловатого вина, голодный Рикс готов был поручиться, чтоникогда в жизни не ел ничего вкуснее.
Пресная вода из дельты Инны пахла тиной и малогодилась для питья, как и вода из большинства впадающих в нее ручьев. В ихлагере местную воду пили, либо выварив в котле, либо разбавив на две четвертивином. Но еще чаще вино пили неразбавленным. Порой "дан-Энриксу"казалось, что с тех пор, как они высадились в Таресе, он постоянно был немногопьян и видел все происходящее сквозь радужную пелену не успевающего выветритьсяхмеля. Видимо, эта мысль успела прийти в голову не ему одному, поскольку лорд,не глядя, потянулся к фляге и забрал ее, не дав южанину сделать еще одинглоток.
- А кстати, куда делся этот твой заморыш? - спросилрыцарь как бы между делом. - Я его с самого утра не видел.
- Лар - не "мой"! - с негодованием заметилРикс. - И у него есть имя.
- Ладно, ладно, - отмахнулся коадъютор. - Ну так гдеон?..
- Я не знаю. Когда я уходил набрать воды, он еще былв шатре. Наверное, ему просто понадобилось выйти.
Рыцарь выразительно поморщился.
- Для "просто выйти" было бы достаточнозайти за первый куст, а его нет уже по меньшей мере полчаса. Помнится, япредупреждал тебя, что в лагере таким, как он, не место. А раз уж ты потащилего с собой, то до конца кампании ты отвечаешь за него, как за себя. Так чтоступай за ним, и чтобы через четверть часа оба были здесь.
Возразить было нечего, и Крикс, дожевывая завтрак находу, выбрался из шатра.
Первые дни их жизни в лагере Крикс никак не моготделаться от ощущения, что он снова находится в Эрхейме. Те же ровные рядыпалаток, постоянный шум и запах кожи и железа. Главное отличие состояло в томстранном, ни с чем ни сравнимом возбуждении, которое испытывают люди, которымочень скоро предстоит сражаться - и, возможно, умереть. Казалось, все, отлордов до обычных ратников, были слегка навеселе. Глаза у всех блестеличуть-чуть ярче, чем обычно, голоса звучали чуть-чуть громче, а движения быличуть резче и порывистее, но из этих мелочей как раз и складывалось подлинноеощущение азарта, оживления и отрешенности от интересов и забот мирного времени- короче говоря, войны. Их лагерь, как магнит, притягивал торговцев,оружейников и искательниц приключений из прибрежных городов. И, вопреки всемтребованиям военной дисциплины, у лагерных костров то и дело обнаруживалисьлюди, которым ну никак не полагалось находиться в рядах имперских войск.Командиры пехотинцев были вынуждены закрывать глаза на то, что при ихприближении в палатках поспешно прятали девчонок, только что сидевших у кого-тона коленях, а какой-нибудь торговец, опустив глаза, стыдливо прикрывалхолстиной свой товар.
Тому, кто находился в центре лагеря, могло быпоказаться, что он занимает целую долину. Везде, куда хватало глаз, виднелисьостроверхие шатры, высокие древки штандартов и дым от костров. То тут, то тамбыл слышен звон и лязг от небольших походных кузниц. Между латниками,чистившими свое оружие или готовившими на огне еду, сновали слуги знатныхрыцарей. Изредка среди них встречались каларийские лошадники с длиннымисветлыми волосами и изображением бегущего коня на алых коттах. Крикс не оченьпредставлял, где следует искать Линара, и поэтому брел наугад, расспрашиваяпопадавшихся ему людей о том, не видели ли они здесь темноволосого икареглазого парнишку лет одиннадцати с виду. Таких недоростков - слуг илиоруженосцев знатных рыцарей - возле шатров крутилось очень много, так что напервый вопрос южанину обычно отвечали утвердительно, но пара уточнений сразупозволяла прийти к выводу, что собеседник видел не Линара. Рикс шел дальше, а вспину ему летели ободрительные замечания и пожелания удачи. Крикс уже почти неудивлялся этому. Оруженосца коадъютора все время узнавали люди, чьих имел и лицон не помнил, а, скорее всего, даже никогда не знал.
…Умело подставленной подножки Лар заметить неуспел. Да и не мог бы он ее заметить, потому что подошедший сзади человекотлично знал, что делал. Он словно играючи зацепил ногой сапог Линара иодновременно резко толкнул его в спину. Зазевавшийся Линар упал на четвереньки,больно ударившись обоими коленями. Позади кто-то обидно рассмеялся.
- Как я и говорил - проще простого, - сказалневидимому для Линара собеседнику подросток, который только что сбил его наземлю, а сейчас, насмешливо прищурясь, смотрел на Линара сверху вниз. Заметив,что тот тоже смотрит на него, он хмыкнул - Что уставился, эсвирт?… Вставай.Или ты дожидаешься, пока тебя поднимут?
Прозвучало это буднично, без всякой злобы. Этот тон имимоходом брошенное слово "эсвирт" - "раб" - задели Лара вдесять раз сильнее, чем недавняя подножка. Темноволосый парень, опрокинувшийего на землю, был чем-то похож на Рикса - в нем, как и в оруженосце коадъютора,за целый стае было видно будущего воина. Если бы кто-нибудь поставил обоихмальчишек рядом, они вряд ли показались бы особенно похожими, и все-таки вовсем - в посадке головы, во взгляде и походке виделось нечто неуловимо общее.Взрослому мужчине оба еле доставали до плеча, но достаточно было взглянуть наширокие, костистые запястья, чтобы прийти к выводу, что человеку с такимируками с ранних лет привычен меч. По разумению Линара, именно такой мальчишка могбы оказаться другом Рикса. А между тем друг с другом эти двое здорово неладили. Это Лар понял еще в самый первый день, когда они столкнулись в лагере.Лар тогда шел за Криксом, как всегда, отчаянно стараясь не отстать, а этотпарень стоял у шатра, беседуя с каким-то взрослым рыцарем. Лар приоткрыл рот отудивления. До этого момента он считал, что Рикс одет очень богато, но сейчасему стало понятно, что он ошибался. То есть Рикс, бесспорно, не ходил вобносках, но темноволосый парень точно был одет, как принц. Один тольковишневый плащ, наброшенный ему на плечи, стоил больше, чем"дан-Энрикс" заплатил за Лара на торгу. Рикс проследил за взглядомЛара, чтобы понять, на кого тот уставился, и сбился с шага. На лицо южанина какбудто набежала тень. "Дарнторн…" - процедил он. Словно услышав своеимя, тот повернул голову в их сторону и посмотрел на Рикса и Линара. На егогубах еще блуждала легкая улыбка - вероятно, собеседник говорил о чем-нибудьзабавном - но при виде Рикса лицо у обладателя вишневого плаща перекосилосьточно так же, как у самого южанина. Казалось, оба одновременно съели что-тонестерпимо кислое.
В тот раз "дан-Энрикс" и тот парень,которого он назвал "Дарнторном", разошлись, не сказав друг другу нислова, и Линар, последовавший за южанином, не осмелился расспрашивать, кто этобыл и в чем причина их взаимной неприязни. Если с сэром Иремом все былосовершенно ясно - тот едва терпел присутствие Линара и уж точно не желал бы,чтобы тот все время путался у него под ногами, то Рикс как будто не имел ничегопротив того, что Лар повсюду следует за ним, словно привязанный. Линар боялсялишний раз привлечь к себе его внимание, чтобы южанин, спохватившись, непрогнал его. Или не стал смотреть с тем же усталым раздражением, которых всякийраз при виде Лара морщился точь-в-точь как человек, который не привык смотретьсебе под ноги и случайно наступил на кошку. Совсем по-другому вел себя"дан-Энрикс" - может быть, из-за того, что ему не приходилось держатьв голове десяток дел одновременно. Лару энониец нравился, хотя непредсказуемыеи порывистые манеры Рикса всякий раз сбивали его с толку. Даже после несколькихнедель знакомства Лар не очень представлял, что за человек - оруженосецкоадъютора, и чего от него можно ожидать.
Сейчас Лар запоздало пожалел, что не спросил"дан-Энрикса" о том, кто такой этот Дарнторн. Было очевидно, чтотемноволосый сшиб его на землю не только от скуки, но и потому, что видел его вобществе оруженосца коадъютора. Еще очевиднее было то, что Дарнторн с кудабольшим удовольствием проделал бы такую шутку с самим Риксом.
Руки у островитянина горели от вдавившихся в ладоникамешков. Лар поднялся на ноги и выпалил:
- Я не эсвирт!..
Голос постыдно дрогнул.
- Сопли подбери, - велел Линару спутник Дарнторна,подходя ближе. - И катись отсюда, нечего шататься у шатров. А то еще сопрешьчего-нибудь.
Лар покраснел от незаслуженного унижения и отмучительного осознания собственного бессилия. Но не успел он выдуматькакой-нибудь ответ - и, вероятно, получить по шее уже по-настоящему - как из-заближайшего шатра вышел "дан-Энрикс". Заметив Линара, он ускорил шаг ичерез несколько секунд остановился рядом. Друг Дарнторна, посоветовавший Ларуубираться, сплюнул себе под ноги, чуть не попав на сапоги"дан-Энрикса". Южанина он явно недолюбливал еще сильнее, чем егоприятель. Несколько секунд все трое молча мерили друг друга недоброжелательнымивзглядами.
- Слушай, Льюберт, тебе что, заняться больше нечем?..- грубо спросил Рикс, привычным жестом сунув пальцы рук за пояс. - Когда тебе вследующий раз захочется к кому-нибудь цепляться, подбери себе противника поросту.
Льюберт презрительно сощурился.
- А я все думал – где же наш герой, защитник слабых иобиженных, - сказал он своему приятелю, проигнорировав слова"дан-Энрикса". Скучающие интонации наверняка были поддельными; Лармог поклясться, что заметил в глазах Льюбета азартный огонек. Но, не считаяэтого, Дарнторн ничем не выдал, с какой радостью он предвкушает ссору. Создавалосьвпечатление, что эта ленивая, надменная небрежность была у него в крови. Лареще никогда не видел настоящего аристократа ближе, чем за добрых сто шагов, носейчас смутно чувствовал, что Дарнторн сродни вельможам, чьи роскошные кортежиизредка можно было увидеть на широких улицах Росанны. - Я смотрю, тебе еще ненадоело корчить из себя странствующего рыцаря?…
Линар поежился. Вводные фразы, заменяющие в такихслучаях приветствия, были произнесены. Линар часто видел подобное на Филисе,когда компании мальчишек из разных кварталов сталкивались на углу двух улиц ипринимались всячески насмешничать, накручивая себя перед предстоящей дракой.Самого Линара никто в таких случаях не замечал - он мог спокойно пройти мимодвух враждующих мальчишеских ватаг, и ни один не посмотрел бы ему вслед. Другоедело что ему, рабу, любой из них мог при случайной встрече безнаказанно подставитьногу (как сегодня), а то и расквасить нос. Он был слугой, и у него не былосвоего квартала и друзей, обязанных вступаться за него перед другими. Всущности, нанесение ущерба чужой собственности, каковой являлся Лар, моглоповлечь за собой претензии от его господина или его управляющего, но сам хозяинвряд ли помнил о существовании Линара, а у Дарсия обыкновенно не было нивремени, ни, уж тем более, желания выяснять, почему Лар вернулся с рынка виспачканной одежде и с подбитым глазом. Так что все подобные истории кончалисьтем, что Лара лупили еще и в хозяйском доме. В результате он довольно скоронаучился избегать любого столкновения с ребятами из города, а заодно приобрелполезный навык отличать среди мальчишек наиболее воинственно настроенных. Судяпо манерам Льюберта Дарнторна, молодой аристократ намерен был во что бы то нистало довести ссору до конца.
Сердце Линара сжалось. Если будет драка, то"дан-Энриксу", который сейчас был один против двоих, наверняка непоздоровится. Лар понимал, что от него самого проку будет немного, и горькожалел о той минуте, когда вообще решился выйти из шатра.
А вот "дан-Энрикс" будто не осознавал ихположения.