- Пошли отсюда, - коротко велел он Лару, словноэнонийцу даже в голову не приходило, что уйти им не дадут. Эта необъяснимаясамоуверенность "дан-Энрикса" порой почти пугала Лара. Вот и на сейраз Рикс прошел мимо Льюберта так близко, что чуть не задел его плечом, однако,к удивлению Линара, тот не сделал ни одного движения, чтобы остановить южанина.Даже слегка посторонился, чтобы дать ему пройти.
Лар ничего не понял, кроме главного - каким-то чудомссору удалось замять. Придя в себя и догадавшись наконец захлопнуть удивленноприоткрытый рот, он поспешил за Риксом.
- С чего тебе вдруг в голову взбрело бродить полагерю? - мрачно осведомился тот, когда они немного отошли. - А главное, какиефэйры тебя понесли к шатру Дарнторна?..
Лар виновато заморгал. Он сам не знал, что отвечать.В действительности ему просто захотелось наконец-то ощутить себя свободнымчеловеком, тем, кто может однажды утром взять и пойти туда, куда ему захочется,ни у кого не спрашивая позволения. Отчасти в этом был виноват сам"дан-Энрикс". Наблюдая за ним две последние недели, Лар прониксянепоколебимым убеждением, что энониец никого и ничего на свете не боится.Достаточно было вспомнить, как он спорил с коадъютором в тот самый день, когдапривел Линара на корабль. У самого Лара при одном лишь взгляде в льдисто-серыеглаза рыцаря язык мгновенно прилип к небу, а взгляд уткнулся в собственныегрязные босые ноги. Оставалось совершенно непонятным, как южанину удается такуверенно держаться в разговоре с рыцарем, да еще и смотреть прямо на сюзеренадерзкими зеленоватыми глазами. Даже о войне с такийцами "дан-Энрикс"говорил с азартом, будто совершенно не боялся умереть. Линара это повергало всуеверный ужас.
- Я же не знал… - пробормотал он.
- Ну так запомни и держись подальше от всех мест, гдекто-то носит такой знак, - Крикс дернул головой в сторону черно-белогоштандарта с поднявшимся на дыбы единорогом. - Это герб Бейнора АраксаДарнторна. Он один из лордов, возглавляющих поход, - пояснил Рикс с едвазаметным отвращением. - С его племянником ты уже познакомился. А парень слошадиным лицом и каштановыми волосами - это Грейд Декарр. Он всегда вертитсягде-нибудь рядом с Дарнторном… у нас в Лаконе говорят, что, когда Льюбертскалит зубы, Грейд кусается. По сути верно. Если не желаешь неприятностей,держись от этой парочки как можно дальше. И от остальных, кого хоть раз увидишьс Льюбертом. Я слышал, что лорд Бейнор притащил сюда всю троицу. Племянничка -чтобы Льюс заработал себе рыцарские шпоры, а Декарра с Тинто - чтобы теприслуживали ему в качестве пажей.
Линар кивнул, хотя не понял больше половины.
Отпущенная лордом четверть часа давно истекла, и Крикснемного пожалел, что пропустил начало военного совета. Когда энониецпроскользнул внутрь шатра, оставив Лара ждать снаружи, коадъютор говорил:
- …Дан-Хавенрейм рассчитывает, что мы или попадем вих клещи, или должны будем отступить обратно к морю. Полагаю, мы поступим прямопротивоположным образом. Вы, монсеньор Кейр, встанете с вашим отрядом в дельтеИны, чтобы задержать Бешеного принца с его шеддерами на болотах. Ну а мы сейчасже снимем лагерь и начнем двухдневный марш-бросок к Сокате. Если повезет, мыбудем у Раш Лехта раньше, чем шпионы Хавенрейма донесут ему о нашемприближении, и он подставит нам незащищенный фланг. Но даже если нет, тоайшериты обязательно запаникуют, полагая, что мы продвигаемся к Тронхейму. Мыстанем держаться к северо-востоку от Тинхэл Окрос, или, как ее здесь называют,Бронзовой гряды, чтобы до последнего сохранить видимость того, что мы намереныдать генеральное сражение, а сами уклонимся от прямого столкновения и вместоэтого займем Сокату.
Отведя взгляд от Ирема, Крикс посмотрел на остальныхучастников совета. Некоторые из них, казалось, слушали речь коадъютора вполуха.На лице Бейнора Дарнторна застыло выражение вежливой скуки. Несмотря на то, чтопредставители старой аристократии сейчас поддерживали Императора, истинногоединодушия между вчерашними мятежниками и фамилиями, всегда остававшимисяверными дан-Энриксам, не наблюдалось. Бейнор Аракс Дарнторн, как обычно, вел своюигру, смысл которой был вполне понятен даже Криксу. Спорить с сэром ИремомДарнторн не станет ни при каких обстоятельствах. Во-первых, потому, что втактике глава Совета разбирался скверно, а в Каларии и вовсе был впервые, такчто ничего не знал о здешней местности, а во-вторых – и в главных – потому, чтолюбой промах Ирема был выгоден той партии, к которой принадлежал сам Дарнторн.Если мессера коадъютора постигнет неудача, то лорд Бейнор всегда сможетзаявить, что с самого начала относился к планам каларийца с крайнимскептицизмом. Причем никто из тех, кто был сегодня на совете и мог видетьвыражение его лица, не сможет что-то возразить на это заявление. Крикс сраздражением подумал, что искусством корчить такие многозначительные рожи и самБейнор, и его племянничек владели в совершенстве. Замечательно удобный навык -для того, кто хочет ни за что не отвечать, но оставаться в выгоде при любомповороте дела.
Расположившийся рядом с Дарнторном лорд ЭльтейнЛан-Дарен, относившийся к "имперской" партии, напротив, слушалкоадъютора очень внимательно, но, несомненно, слабо вдумывался в то, о чем онговорит, заранее сочувствуя любым идеям рыцаря и одобряя скопом его настоящие ибудущие планы. В своем роде это было даже хуже, чем скептичная полуулыбка на губахего соседа. Лорды из имперской партии, казалось, с нетерпением ждали момента,когда можно будет выслушать, что скажет коадъютор, дружно согласиться с ним иразойтись. Крикс запоздало понял, что имел в виду лорд Ирем, говоря о тех, ктосмотрит на войну как на какую-то особенную разновидность рыцарских турниров изнать не желает ничего другого. Было очень странно убедиться, что принятиерешений, несмотря на видимость всеобщего согласия, всей тяжестью ложится наплечи одного-единственного человека.
Выскользнув из шатра, Крикс обнаружил, что Линар всеэто время переминался с ноги на ногу у входа, явно разрываясь между чистомальчишеским любопытством и боязнью, что кто-нибудь из собравшихся в шатрепоймает его за подслушиванием. Южанин потянул Линара за рукав.
- Пойдем. Там не на что смотреть. Сейчас все просторазойдутся.
- Как, уже?.. - лицо Линара вытянулось. Крикс пожалплечами и подумал - толку-то от этого "совета"? Кончился - и фэйры сним. Теперь, по крайней мере, лагерь будет свернут, а войска готовы квыступлению к намеченному сроку.
* * *
Мелкая пыль набилась в рот и оседала в горле, не даваясделать вдох. Легкие у "дан-Энрикса" горели. Когда, мечтая о войне,Крикс представлял себе стремительную конную атаку, он не думал, что этоокажется так шумно и так пыльно.
Их отряд перехватил не ожидавших нападения такийцев всамом узком месте Заячьего лога. Растянувшиеся по долине фланги нагорийцев дажене успели толком перестроиться для боя. Но и для самого Рикса, с самого началазнавшего о планах сэра Ирема, события на сей раз развивались слишком ужстремительно. Мгновение назад он еще видел впереди плащи имперских рыцарей испрашивал себя, как поведет себя во время боя беспокойный Фэйро, а потом всевокруг пришло в движение, и думать стало некогда. Мчавшиеся в атаку всадникичто-то кричали, но понять, был это каларийский боевой пеан или простомногоголосый рев, "дан-Энрикс" никогда бы не сумел. Кипучая смесьярости, восторга и пронзительного ощущения опасности буквально разрывалаэнонийца изнутри, и он до хрипоты кричал вместе со всеми остальными.
Это была единственная подлинная жизнь, в сравнении скоторой все, что не было войной, казалась пресным, как разбавленное на тричетверти вино.
Бледное солнце хлынуло в просвет низко висящихоблаков, ударив по глазам, и энониец пропустил момент, когда первая линияимперцев, ощетинившаяся длинными копьями, врезалась в ряды такийских всадников.Чудовищный шум этого столкновения был слышен даже через толстый стеганыйподшлемник и тяжелый шлем, из-за которого "дан-Энрикс" чувствовалсебя почти глухим.
А потом Крикс увидел мчавшегося прямо на неготакийского копейщика с подвешенным через плечо щитом. Это было похоже на турнир- если забыть, что острие копья на этот раз заканчивалось не плавно скругленнойдеревяшкой, а трехгранным стальным жалом. Как во сне, оруженосец коадъютораувидел узкоскулое чернобородое лицо и темные глаза в подглазьях шлема. Никтоникогда не смотрел на лаконца так, как этот человек. Даже Галахос. Даже Гирс,чуть не прикончивший его когда-то в тупике за Вдовьей долей.
Крикс отбил краем щита удар чернобородого, позволилФэйро до предела сократить разделявшее их расстояние и ткнул такийца остриеммеча под подбородок. Закрывающая шею копьеносца кожаная бармица вполне могла быуберечь такийца от шальной стрелы, но острие меча прошло через нее, как гвоздьсквозь масло.
Их отряд успел заметно потеснить такийских всадников,когда что-то внезапно ударило Рикса под ключицу, чуть левее правого плеча. Мирисполнил пьяное акробатического сальто, и перед глазами Рикса оказалосьпасмурное небо. Энониец запоздало понял, что упал с коня. Когда он попыталсяприподняться, боль волной ударила в плечо и растеклась по шее, ребрам и руке досамых пальцев. Крикс скосил глаза и сразу же увидел торчавшее между пластинокна его нагруднике древко с коротким жестким оперением. Неоднократно слышавший отом, как раненные воины вытаскивали стрелы прямо в гуще боя, чтобы продолжать сражаться,Крикс ухватился за древко второй рукой, рванул… и чуть не прокусил себе губуот тошнотворно-сильной вспышки боли, от которой у него мгновенно онемелипальцы, а перед глазами вспыхнули багровые круги.
Мгновение спустя кто-то неловко, но довольно бережноприподнял его голову, и Крикс увидел над собой лицо Линара - непривычнобледное, с решительно закушенной губой. В широко распахнутых карих глазахостровитянина плескался такой ужас, словно он боялся, что оруженосец коадъюторавот-вот испустит дух. "Дан-Энрикс" открыл было рот, намереваясьобъяснить, что от подобных ран не умирают – и только тогда подумал, что Линарувообще-то полагалось находиться в дальнем арьергарде вместе с фуражирами иостальной прислугой.
…Сам Линар в эту минуту чувствовал себя блохой вовремя схватки двух дворовых псов. Он с наслаждением отдал бы все на свете завозможность снова оказаться дома и скоблить застывший жир в каком-нибудь котле,мечтая завоевывать себе свободу и испытывать лишения и трудности когда-нибудьпотом. В далеком неопределенном будущем… Опасности и испытания - милое дело,когда подвергаешься им только в собственном воображении и не рискуешь в самомделе свернуть себе шею. Но когда тебя почти физически мутит от страха, а вокругмелькают люди, кони и разрытая копытами земля, все начинает выглядеть совсеминаче и больше всего напоминает страшный сон.
Возможно, это все и было сном… только во сне он всамом деле мог решиться сделать то, что сделал. Когда он нырнул под брюхоФэйро, который черным гранитным монументом возвышался над своим упавшимвсадником, и смог чуть ли не на карачках подползти к "дан-Энриксу",по спине Лара ручьем лил холодный липкий пот.
"Убьют. Меня сейчас убьют, - на разные ладыстучало в голове островитянина. -Или случайно рубанут мечом, или затопчутлошадьми. И, в любом случае, мгновение спустя уже и думать обо мнезабудут".
Лар напомнил самому себе, что он не для того покинулсвое безопасное укрытие и с таким риском добирался до оруженосца коадъютора,чтобы теперь трястись и предаваться жалости к себе.
Нащечные пластины шлема закрывали почти все лицо"дан-Энрикса", и можно было видеть только побелевшие от боли губы изапавшие глаза. Лар завороженно смотрел на вымазанное кровью древко, торчавшееиз-под погнутого наплечника южанина. Никогда не видевшему таких ран Линаручудилось, что энониец при смерти, но тот сейчас же опроверг эту догадку,попытавшись приподняться и даже в какой-то мере в этом преуспев.
- Ты?.. - просипел "дан-Энрикс", глядя наЛинара недоверчиво, как на какое-то видение. - Что ты тут… тьфу. Неважно.Пошел вон! Тебя же здесь убьют, дурак!
Лар мог бы возразить ему, что, если он попробуетсбежать прямо сейчас, его убьют еще быстрее, но во рту у бывшего эсвирта пересохло,и он только резко мотнул головой. Оруженосец коадъютора разлепил губы для ещекакого-то категоричного и бесполезного приказа, но так и не придумал, чтосказать, и только заскрипел зубами от бессильного негодования. Лар мужественновыдержал сердитый взгляд южанина - и чуть не подскочил от неожиданности, когдастоявший рядом Фэйро согнул шею и внезапно ткнулся мягким храпом в его влажныеот пота волосы.
- Ну ладно, - сдался энониец. - Может, это даже клучшему, что ты сюда добрался… Наконечник зашел под ключицу, его просто такне выдернешь. А сам я не сумею обломить древко, слишком уж больно. Сделай ты, япотерплю.
Лар побледнел.
- Зачем?..
Губы энонийца сжались в жесткую прямую линию.
- Сражение еще не кончилось.
- Но ты же все равно не можешь драться, - жалобносказал Линар, уже догадываясь, что "дан-Энрикс" думает совсем иначе.
- Еще как могу! - отрезал он. - Хватит болтать.Возьми мой нож, подпили древко так, чтобы тебе хватило сил его сломать, идействуй.
Крикс тревожно огляделся, будто человек, которыйчто-то ищет. Лар уже хотел спросить, что ему нужно, но южанин обошелся безнего. Зубами стащил с руки перчатку, крепко закусил потертую коричневую кожу икивнул Линару: приступай.
Островитянин потянулся к перевязи Рикса и досталпрямой широкий нож. Когда он так бездумно рисковал, чтобы добраться до упавшего"дан-Энрикса", он не рассчитывал, что от него потребуют чего-то вэтом роде.
- Я так не могу, - выпалил он, глядя на Крикса. - Ябоюсь.
- Угм м-ммм, - отозвался энониец, и Линар едвасдержал истерический смешок, поняв, что это значило "Я тоже".
Следующие пару минут запомнились Линару на всю жизнь.Пока бывший эсвирт отчаянно кромсал ножом древко, Рикс все сильнее сжимал зубы,так что под конец у него побелели мышцы вокруг рта.
Сначала Лар пугался и бросал работу, когда энониецначинал мычать от боли. Потом перестал, поняв, что лучшее, что он сейчасспособен сделать для "дан-Энрикса" - это сосредоточиться на своемделе и закончить его побыстрее. Пальцы у кусающего губы Лара были перепачканы вкрови. Несколько раз он был уверен, что его сию секунду вырвет прямо на южанина- но почему-то ничего подобного так и не произошло. В конце концов Лар все-такирешился обломить древко, и, к его удивлению, оно поддалось с первой же попытки.Оглядевшись, Лар увидел, что сражение успело откатиться к Заячьему броду,давшему название долине.
Иззелена-бледный энониец выплюнул перчатку и утер солба испарину.
- Что дальше?.. - обреченно спросил Лар. Ничегохорошего бывший эсвирт уже не ожидал. И оказался прав.
- Подай мне щит, - распорядился Крикс, с трудомподнявшись на ноги.
В походный лазарет не допускали посторонних, номессеру коадъютору, конечно же, никто не запретил войти. В крестьянском доме,на скорую руку превращенном в госпиталь, лорд Ирем выглядел таким высоким, что,казалось, его голова вот-вот заденет закопченный потолок.
Льюберт Дарнторн подозревал, что его дядю тоже непосмели бы остановить, если бы он надумал навестить племянника. Но лордуБейнору такая мысль, похоже, просто-напросто не приходила в голову. Оставалосьтолько примириться с этим и с подавленной досадой наблюдать за Пастухом,который занимал лежак напротив. Рикс смотрел на своего сеньора с выражениемтревоги и надежды одновременно.
- Мы выступаем завтра?
- Нет, уже сегодня, к ночи. Тебе лучше? - спросиллорд участливо, делая вид, что истинный смысл вопроса ему непонятен, хотя мыслиРикса, с точки зрения Дарнторна, понял бы сейчас даже глухой. У Пастуха, какговорится, все на лбу было написано.
В ответ на заданный ему вопрос южанин встрепенулся.
- Я почти здоров, мессер!
Cветловолосый калариец только усмехнулся углом рта.
- Здоров, конечно. Кстати, тебе очень повезло, что тастрела не зацепила легкое.
- Нет, правда. Вот увидите, я удержусь в седле, когданастанет время ехать, - продолжал настаивать "дан-Энрикс".
- Даже если у тебя это действительно получится - вчем я, говоря по правде, сомневаюсь, то сейчас ты не проедешь даже четвертьстае. Извини, но мы не сможем ждать больных и раненых. Лечись, поменьшедвигайся, и через три-четыре дня ты в самом деле встанешь на ноги.
Смотреть, как Пастух унижается ради заведомоневыполнимой цели, было забавно. Но, к несчастью, больше ничего веселого внеобходимости в самом начале столь блестяще начатой кампании отстать от войскаи остаться вместе с остальными раненными в вонючем, пахнущем лекарствами икровью лазарете не было. Льюберта тошнило от всей здешней обстановки - низкихпотолков, метавшихся в бреду людей, противно-сладковатого запаха мази,пропитавшей, кажется, не только плотную повязку у него на голове, но даже егособственную кожу. Поселение, в котором они вынуждены были разбить лагерь, было,по мнению Дарнторна, редкостной дырой. Десятка полтора дворов с запуганными,словно мыши, обитателями и неровной покосившейся оградой.
- Встать я и сейчас могу, - упрямо возразил южанин, приподнявшисьна локтях и собираясь спустить ноги с лежака. - Вот, посмотрите сами.
Рыцарь перестал посмеиваться и скомандовал:
- Лежать! Я не затем пришел тебя проведать, чтобыобъяснять, как следует себя вести, когда из тебя вытащили двадцать гран железа.Будь добр, перестань сходить с ума и успокойся. Что бы ты сейчас не говорил, тыостаешься здесь.
Пастух откинулся обратно на скамью, застеленную егособственным плащом и заменявшую ему постель. Лицо у него от чрезмерного усилиясделалось белым, как покрашенная известью стена за его изголовьем.
- …А что будет с Линаром? - спросил он, немногоотдышавшись. "Это он, наверное, про того сопляка, с которым он возился влагере" - подумал Льюберт.
Рыцарь с деланной небрежностью пожал плечами.
- Он будет меня сопровождать. Должен же кто-нибудьвыполнять твои обязанности, пока ты не встанешь на ноги и снова неприсоединишься к нам.
Крикс несколько секунд молча смотрел на сюзерена, апотом негромко и как-то убито произнес:
- Спасибо.
- Не за что. А теперь отдыхай, - велел"дан-Энриксу" лорд Ирем, собираясь уходить. Но Крикс опередил его,мрачно сказав:
- Не стоило мне делать все по-своему и выкупатьЛинара. Получается, я только навязал лишнее дело вам на шею, а у вас и без тогозабот хватает. Если бы я это понял раньше, я бы…
- Ради Всеблагих, - поморщился сэр Ирем. -Прибереги-ка эту речь до того дня, когда я буду умирать. Тогда, по крайнеймере, если ты решишь пообещать, что станешь исполнять мои приказы, будет хотькакой-то шанс не стать клятвопреступником. А Лара я беру с собой не для того,чтобы доставить тебе удовольствие, а потому, что он действительно способен бытьполезным. Он, конечно, трусоват, но не настолько, как я поначалу думал. Ведьполез же он за тобой в эту кашу… Правда, за такое надо не хвалить, ахорошенько выдрать, чтобы думал в следующий раз. Но, в общем-то, не так ужглупо было с твоей стороны его освободить. И кстати. Он уже второй деньпорывается пробраться к тебе в лазарет, так что перед отъездом я позволю емузайти попрощаться. Постарайся подбодрить его, а главное - не вздумай ляпнуть,что раскаиваешься в своем поступке на торгу.