На самом деле это была битва между Андхракаром и Морлоком. Виклорн отстраненно взирал, как его оружие, предприняв обманный выпад, устремляется к своему создателю. Андхракар не нуждался во сне, еде, воздухе и воде. Ему нужны были только человеческие жизни, он алчно впитывал аромат смерти, исходящий от поверженных мужчин и женщин. Недавно испив свежей крови, по-прежнему испытывая жажду, копье начало петь, сперва тихо, потом все громче и громче. Виклорн засмеялся, возбужденный и довольный. Морлок пробормотал проклятие. Мелодия поднималась и падала, снова поднимаясь, подобно колоколу или лаю пса. Андхракар собрался убить, и очень скоро.
Вот копье рванулось вперед. Морлок пригнулся, увернувшись от острия, и, ухватив копье за древко, перерубил запястье Виклорна, продолжавшее обхватывать древко, сросшееся с ним. Копье не прекращало петь, теперь даже громче, чем прежде, заглушая все остальные звуки. Морлок мгновенно развернул его и, пока Виклорн стоял, с недоумением уставившись на свой обрубок, фонтанирующий кровью, вогнал наконечник в шею разбойника. Виклорн медленно стал заваливаться на спину, а Поющее копье затихло, утоляя жажду смерти.
"Подумай, - послышался голос демона Андхракара у него в голове, - как ты намерен освободить меня из заточения?"
Морлок громко рассмеялся и, протерев, вложил меч в ножны.
- Надежда умирает последней. Пора смириться с неизбежным, Андхракар. Я не позволю тебе охотиться за человеческими душами. Не пойму, как ты подманил этого несчастного. Я заточил тебя в наконечнике копья и упрятал в подземелье, напичканное смертоносными ловушками, снаружи оставил предостережение. Что пошло не так?
"Предостережение или наживку? - В голове вновь возник голос демона. - Сменялись поколения в поисках артефактов, погребенных Морлоком-творцом, погибали искатели сокровищ. Наконец один из них преуспел. Подельники сложили бы о нем песни, но я повелел уничтожить их".
Морлок нахмурился и отошел: нужно было похоронить Лина. В яму рядом с поверженным телом он поместил перегонный куб и бросил несколько золотых монет, затем забросал все землей. Выломав из повозки пару досок, обозначил место захоронения владельца таверны посмертным указателем. Возможно, те, ради чьего спасения погиб Лин, когда-нибудь вернутся. Им предназначалась надгробная надпись, размашисто выведенная рунами Онтила. Она гласила: "Здесь погиб Лин. А где были вы?"
Он вернулся к трупу Виклорна, несколько раз с неистовством пнул и, ухватившись за древко, выдернул Андхракар, прихватив его вместе с запястьем мертвеца, сжимающим древко. Взобравшись на холм, он обернулся, падальщики вились над бренными останками разбойника.
"Ты все-таки решил не расставаться со мной и использовать? - прошептал демон. - Я могущественное оружие. Корми меня человеческими жизнями, и у тебя не останется врагов".
Морлок ничего не ответил. Он принес Андхракар туда, где стоял "Разбитый кулак". Повсюду было запустение: все покинули обжитые места, избегая встречи с Виклорном и Андхракаром. Морлок взломал двери кузницы, разжег пламя в горне и разложил инструменты на наковальне.
"Тебе не разрушить мою тюрьму в этой примитивной кузнице!" - воскликнул демон, в голосе послышалось едва уловимое беспокойство.
- Откуда тебе знать, что я задумал, - не согласился Морлок. - Ты ни за что не догадаешься.
Он выковал наконечник копья, по форме напоминающий Андхракар. Придал ему сходство с оригиналом, раскаляя и орудуя разнокалиберными молотами, остужая и полируя. Затем снял Андхракар с древка, все еще сжимаемого запястьем, и заменил новым наконечником. Теперь нужно было приложить усилие и так разрушить новый наконечник самым большим из имеющихся в кузнице молотов, чтобы тот распался на мелкие кусочки. Что и было сделано.
Воспользовавшись чеканом, Морлок выбил на одной из сторон наковальни: "Я, СОЗДАТЕЛЬ АНДХРАКАРА, УНИЧТОЖИЛ ЕГО ЗА УБИЙСТВО МОЕГО ДРУГА ЛИНА. ПРОСТИТЕ МЕНЯ И НЕ ПОМИНАЙТЕ ЛИХОМ. МОРЛОК ЭМБРОУЗ".
"Обманщик!" - голос демона взвыл у него в голове.
Морлок пожал плечами:
- Люди думают, будто ты мое творение, но это не так. Я лишь заключил тебя в тюрьму. Тебе больше подошла бы плевательница или деревянный дверной косяк, нечто далекое от всего смертоносного. Я бы так и поступил, но законы магии, повелевающие заключать демонов в орудия убийства, неумолимы и ограничивают мои возможности. Но одну ложь можно заменить другой. Отныне куски проклятого копья Андхракара превратятся в самую дорогую реликвию, которую, возможно, когда-нибудь превратят в новый вид оружия…
"Они узнают! Они узнают, что это не я!"
- По эффективности новое оружие не сравнится со старым, усовершенствования не дадут требуемого результата, и попытки воссоздать Андхракар прекратятся. На месте твоего нового забвения не появится никакой вывески. Ослабев, ты сгинешь под землей, не поглотив больше ни одной человеческой души.
"Я бессмертен".
- Это ты так говоришь, но я никогда этому не верил. Ты зависишь от плоти, надеюсь, подохнешь от голода, когда нечем будет закусить. В любом случае попробуем, проведем эксперимент. Вернувшись через пару сотен лет, я проверю, все ли у тебя в порядке.
Он бросил проклятый наконечник, превращенный в тюрьму демона Андхракара, в глубокую яму под флигелем дома, засыпав ее доверху землей.
Ему захотелось выпить. Проникнув в "Разбитый кулак", он воспользовался запасами, которые Лин не взял с собой. Морлок наполнил кружку вином и, стоя у стойки, собирался осушить ее. Некоторое время он стоял, пристально всматриваясь в свое отражение на гладкой темной поверхности вина.
Когда жители вернулись, то обнаружили надпись на наковальне и куски наконечника копья; все получилось так, как и предполагал Морлок. Войдя через зияющий дверной проем в "Разбитый кулак", они увидели кружку с вином, заполненную до краев и оставленную нетронутой на стойке. Морлок в таверне больше не появлялся.
КЭРОЛАЙН ДЖ. ЧЕРРИ
Волшебник Висцезана
(перевод Г.В. Соловьевой)
Кэролайн Дж. Черри начала писать в десять лет с досады: ее любимое телешоу Флэша Гордона перестало выходить в эфир. Она получила степень магистра в университете Джона Хопкинса, где была членом Общества Вудро Вильсона. Она преподавала латынь, древнегреческий, классическую и древнюю историю в Оклахоме, а в свободное время писала и в 1975 году продала свои первые повести "Врата Иврел" ("Gate of Ivrel") u "Братья Земли" ("Brothers of Earth") Дональду А. Воллхейму в "DAW books". Ее книги сразу завоевали признание и в 1977 году принесли ей премию Джона Кемпбелла за лучший дебют. В 1979 году ее рассказ "Кассандра" ("Cassandra") получил премию Хьюго. С тех пор Кэролайн Черри еще дважды удостаивалась этой премии за повести "Down-below Station" (в 1982 году), "Cyteen" (в 1989 году). Писательница не только создала собственные фантастические миры, но и участвовала в нескольких совместных антологиях, среди которых серии "Мир воров" ("Thievs’ World"), "Герои в аду" ("Heroes in Hell") и "Ночи Меровингов" ("Merovingen Nights"). Кэролайн Черри живет недалеко от Споканы, штат Вашингтон, любит кататься на лыжах и путешествовать. Она регулярно появляется на конвентах по научной фантастике.
Старый город стоял на старой реке: Висцезан-на-Элде.
Прежде море было ближе. Торговля была прибыльнее. Город торговал лесом с гор: бревна сплавляли по реке к причалам, где перегружали на баржи. Топляк сбивался на отмелях, появлялись новые мелкие протоки, их берега заболачивались. Потом с болот налетели мелкие враги - гудящие москиты и принесли с собой лихорадку.
Лес кончился. Невысокие холмы с каждым годом становились ниже, наносы - выше, болота зарастали кустарником, и маленький Корианф южнее по побережью, на речушке Илц, выстроил свои причалы и перехватил торговлю. Там торговали вяленой рыбой, коврами и цветными тканями, кованой бронзой и кожей, амулетами, винами, зерном и пивом с солнечного Востока.
Корианф процветал. Он обзавелся королем и распространил власть по побережью. Первого короля он сменил на другого, лучше прежнего. Висцезан, закосневший в старых обычаях, еще сплавлял по своей реке древесину кипариса. Он вел торговлю посудой, кожей и строительным камнем, но был уже не тот, что встарь. Умерла последняя герцогиня старой крови. Знать еще жила довольно роскошно. Корианф и его король Озрик были слишком заняты собственными хлопотами, сварливыми богами и притязательными союзниками и потому не обеспокоились вторжением Джиндуса айт Аузема и его наемников. Джиндус взял в жены троюродную сестру покойной герцогини, девицу высокородную, но глупую и тщеславную. Через три месяца та умерла, отравившись грибами, - оставив Джиндуса вдовцом с титулом и правом на наследство.
Так Висцезан получил нового герцога, амбиции которого превосходили все, что мог предложить захиревший город. Он собирал налоги. Он собирал наемников. Нанял он и волшебника, пользовавшегося дурной славой. Он женился еще несколько раз, но его жены не заживались на свете, а их громкие титулы все крепче связывали Джиндуса с древней династией Элда.
Встревожило ли все это висцезанскую знать? Встревожило. Даже родственные дома Корианфа обеспокоились таким положением дел и призвали короля Озрика что-то предпринять. Герцог Джиндус стал серьезной угрозой далеко за пределами своего пожираемого лихорадкой города. Немало вельмож в соседних городах молились, чтобы герцога укусил подходящий москит… а иные даже не жалели заклинаний, чтобы помочь случаю.
Но чары летели мимо цели. Увы, мало кто знал о причине этого.
Старый Казимир знал.
И вместе с немногочисленными учениками перебрался в темные переулки Висцезана.
Он был уже не тот, что встарь, - старый Казимир Эйсал.
При жизни герцогини он был великим учителем. У него имелась собственная академия, и студенты в нее стекались даже из Корианфа и дальних портов. Была у него библиотека, отличный дом и подмастерья, чтобы толочь травы и записывать его мудрые мысли, так что самому Казимиру не приходилось много трудиться. Он только занимался с самыми способными учениками, а те уже обучали остальных.
Но дуновение ветра, неплотно закрытая занавесь, голое плечо стареющей герцогини, лихорадка… и все чары Казимира не смогли ее спасти.
Тогда-то он, Казимир, заподозрил, что здесь действует другая сила. Воочию он увидел эту силу, когда ее нанял Джиндус, - увидел в облике тощего, голодного человека, вечно стоящего за плечом воинственного владыки, - и сказал себе, что отнюдь не Джиндуса следует опасаться.
Однако герцогиня уже умерла, новая власть Висцезана до поры скрывала свою силу, но холодное чувство подсказывало Казимиру, что ни городу, ни ему самому добра не будет. Времена переменились, и дурные знамения являлись одно за другим.
Потому-то Казимир бросил свой богатый дом и переселился в Нижний Город. Его ученики и подмастерья из хороших семей - те, кому было куда уйти, - вернулись в свои хорошие семьи или открыли свои дела в селениях побережья.
Он продолжал учить. Он защищал наделенных даром - тех немногих, кого сумел найти.
Но годы брали свое, и удача отвернулась от него.
О, Мифринс - таково было имя силы, стоявшей за плечом герцога, - не сомневался, что Казимир где-то поблизости, но знал природу белой магии, способной ответить на нападение внезапным и мощным ударом… И пока Казимир не казал носа из Нижнего Города, Мифринс, не найдя способа вбить клин в его оборону, предпочитал сидеть в роскошном герцогском дворце, наслаждаясь уверенностью, что крепость черного мага тоже не легко взять приступом.
К тому же его убежище было намного комфортабельнее.
Взять учеников? Это не для Мифринса. Он копил силу, а не делился ею.
У него была сила. Он получал ее из самых глубин ада.
Ад и сочился теперь из дворца Джиндуса - пока еще тонкой незаметной струйкой, но Мифринс знал, чего хочет. В Корианфе он потерпел поражение. Теперь он утвердится здесь.
Учитель в последнюю неделю был нездоров. Учитель уже месяц не занимался магией, не накладывал чар, так что ученикам приходилось создавать заклинания и продавать их в виде листков бумаги, удобных для переноски и полезных.
Исцелением они еще не овладели, но бумажки, способные разжечь огонь или заморозить воду, - это они могли.
При деле был и Виллем Ассус. Он, старший из троих учеников, был почти так же бесполезен, как десятилетний Джеззи, который только и умел, что наложить чары на кошку, да и то если кошка сама была не прочь. Разжигал огонь, замораживал и кипятил воду Алмор. Все заклинания выполнял Алмор - кроме одного листка, более или менее обеспечивавшего преданность мышелова, если его кормить.
А Виллем распродавал их в переулке и окрестностях. В этом и состоял его дар. Собственно, у него еще был дар иллюзии, как у учителя. И он делал важную работу, помогая учителю скрыть Миг-переулок и отгородить его от остального Висцезана.
А вот зажечь свечу он не умел, поэтому во время недомоганий учителя Алмор кормил их, а Виллем создавал иллюзии и заговаривал зубы, внушая покупателям, что иметь с ними дело совсем не страшно.
Сегодня ему удалось заработать каравай вчерашнего хлеба, который он разломал пополам и спрятал под курткой. Недурная добыча: добрый черный хлеб, хоть и подгоревший дочерна и с пустотами под корочкой, - молодая хозяйка Мелена не из лучших стряпух, но зато она охотно покупает зажигательные чары.
И в таверне всегда можно заработать. Тамошнее пиво только и пьется под ледяными чарами.
Это были старые и надежные клиенты. Каждый новый теперь представлял риск, а рекламировать свои услуги они не решались. Однако в таверне их всегда ждали, а задняя дверь таверны надежно утвердилась в потайном переулке.
Этот переулок и прежде был непростым местом: кто не знал, что нужно свернуть у кузницы слепого Гайджера, а потом сразу налево, тот легко мог оказаться в Нищем Ряду, где нищие не слишком гостеприимны.
Так что и без чар переулок был запутанным и опасным. Обитатели его были немногочисленны: торговцы, связанные с волшебником и служившие ему прикрытием, горшечник да несколько предприимчивых карманников, никогда в переулке не работавших. Остальные двери скрывала иллюзия. Вы бы просто подумали, что дверь "Веселого быка" ведет на улицу, да так оно и было. А заднюю дверь не увидишь, сколько ни броди по переулку.
Только вот иллюзия стала ослабевать - и наведенная учителем, и его собственная. Ему все равно приходилось время от времени выбираться из переулка, чтобы сбыть товар, но далеко он не уходил.
Учитель мог отвлечься. Учитель мог забыться, и тогда загулявший подмастерье остался бы на улице навсегда или пока учитель не вспомнит о нем. Убежище мастера, в отличие от торговых заведений, на улицу вообще не выходило.
Так или иначе, Виллем спешил домой и без труда нашел "Веселого быка". У трактирщика он неплохо зарабатывал, хотя лучше было не продавать тому слишком много заклятий зараз, чтобы он не догадался, как легко они изготавливаются. И время было удачным для торговли - затишье между полуднем и сиестой. Поэтому, трижды повернувшись вокруг себя и дважды моргнув - действия, необходимые, чтобы отыскать "Веселого быка", - Виллем перескочил ступеньку заднего крыльца и прошел по темному коридорчику в темное помещение, где торговал пивовар Вигги. Здесь пахло ветчинным пирогом, пролитым пивом, плесенью да и самим Вигги, чей вклад составляли пот и чеснок. Ни одно заклятие не в силах было скрыть Вигги, который, может быть, и торговал ваннами, но никогда их не принимал.
Эта остановка не была у Виллема любимой. Он предпочитал хозяюшку Мелену. Впрочем, можно было иметь дело и с дочерью Вигги: та знала нынешние и будущие расценки, так что торговля, как правило, оказывалась короткой и деловой. Дочь Вигги не имела на него никаких видов - тут пригодилось его искусство иллюзии.
Дочь Вигги - звали ее Эрси - вылетела ему навстречу.
- Виллем! - сказала она. - Виллем! - Она, склонившись через стойку и открыв его взгляду обширные пространства груди, ухватила его за ворот. - Здесь неладно. Люди герцога! Идем, поговорим в переулке.
Виллем все понял с первого намека. Он метнулся назад по темному коридору. Пухлая дочка Вигги поспешила за ним.
В переулке было спокойно: кругом только старые горшки да мусорные бачки. Виллем, выйдя на неверный бледный свет, на скрипучее заднее крыльцо "Веселого быка", перевел дыхание и, набрав в грудь воздуху, обернулся к дочке Вигги за объяснениями - и тут рослый мужчина в кожаном доспехе и стальном шлеме, выскочив из темного коридора, толкнул Эрси прямо в объятия Виллема. Тот покачнулся, удержал девушку на ступеньке и услышал грохочущие шаги за дверью, в том же сумрачном проходе.
Черные шапки. Люди герцога с мечами наголо, готовые к драке… но не с ним. Виллем набросил быстрое: "Меня здесь нет. Ее здесь нет. - И, желая избавить от неприятностей Миг-переулок, наскоро добавил: - Здесь никого нет".
Стражники остановились. Огляделись по сторонам. Посмотрели на ступеньки, на проем, за которым, поддерживая Эрси на самом краю крыльца, стоял Виллем. Заклинание расползалось по швам. Виллем скрепил куски и осторожно сошел на булыжную мостовую, поддерживая вокруг себя иллюзию и не спеша, - слишком быстрое движение, как и страх, могло нарушить чары. Он не останавливался. Озадаченные стражники ринулись обратно в таверну, оттолкнув не менее удивленную Эрси, замешкавшуюся у дверей.
Потом изнутри донеслись бычий рев Вигги, грохот мебели, и Эрси, повернувшись, поспешила на помощь отцу.
- Эй, ты! - завопил Вигги, а незнакомый голос прокричал: "Где он?" - напомнив Виллему, что в переулке он не один.
Он не видел беглеца, успевшего нырнуть в укрытие.
"Меня здесь нет", - повторил Виллем и, повернувшись, чуть не ткнулся в кожаный нагрудник.
Беглец стоял с обнаженным мечом и смотрел прямо на него.
"На самом деле меня нет", - послал он.
Но мгновенно протянувшаяся вперед рука уже схватила его за грудки.
- Маг, - сказал беглец.
- Только не я! - Виллем попятился, вырвав из чужой руки и себя, и рубашку, и большую краюху вчерашнего хлеба. И очень, очень сильно бросил: "Меня здесь никогда не было!"
Незнакомец на мгновение растерялся, и Виллему этого хватило. Он со всех ног рванул прочь, прижимая к себе краюху и на всякий случай нащупывая за пазухой бумажку с замораживающими чарами.
Чужак погнался за ним, но в извилистом переулке легко было скрыться. Виллем прижался спиной к закопченной стене лавки горшечника. Его ноги утопали в наметенном к крыльцу мусоре.
Сбил со следа. Теперь беглец видит во всем переулке только одну дверь - ту, через которую попал сюда, а это дверь Вигги, и за ней стражники. Так что он выждет немного, а потом вернется в "Веселый бык" и, надо думать, выйдет оттуда на другую сторону, чтобы не возвращаться.
Он чуть не попался. Едва-едва. И вряд ли стоило сейчас возвращаться в "Веселый бык", чтобы закончить торговые дела. Эрси и Вигги наверняка сейчас не до покупок, особенно если люди герцога поломали им мебель.
И особенно если чужак забрел обратно в бар и попросил его обслужить.
Нет уж, лучше домой, а дом всего в двух поворотах по переулку.
Какое облегчение - стук закрывшейся двери и основательное "бух!" засова, ложащегося в пазы. Виллем в первый раз вдохнул полной грудью.