– Именно по этому поводу я бы и хотел с вами поговорить. Дело в том, что вместе со мной в замке Тодт обучается родовитый Ричард де-Ласси. Он мой ровесник и также в этом году поступает в школу. Так вот, не могли бы вы принять его в свою группу по изучению теоретической магии?
– В Престол? Де-Ласси… не припоминаю такого имени среди высшей аристократии. Какой у него титул?
– Титула у него нет. Но я и не говорю об обучении в Престоле. Он поступит в Берлинскую школу магии и только на занятиях по теории магии будет присоединяться к вашей группе.
– Неожиданное предложение. Причём его реализация повлечёт значительные дополнительные сложности. Я не буду говорить сейчас ни да, ни нет, но постараюсь разузнать, возможно ли такое хотя бы чисто теоретически. Вы ручаетесь за его стремление к знаниям и способность их воспринимать?
– Ручаюсь.
– В таком случае я свяжусь с вами позднее. Приятно было пообщаться, Серж Ривас.
– Я тоже получил немалое удовольствие от нашей беседы, высокородный.
Через несколько дней Себастьян связался со мной и сообщил, что родовитому Ричарду де-Ласси в качестве исключения дозволяется посещать факультатив углублённого изучения теории магии в школе Престол.
Но самое смешное началось потом, когда оказалось, что Ричарда не хотят брать в Берлинскую школу магии по причине его низкого происхождения! Я немедленно отправил барона де-Рада в Берлин для решения этого вопроса. В конце концов и эту проблему удалось снять, причём наличие разрешения посещать Престол сыграло в честолюбивой душе директора Берлинской школы явно не последнюю роль.
Но наибольшее количество проблем мне доставила Аликс. Во-первых, она наотрез отказалась от стандартной палочки. Только личная! И никакие аргументы на неё не действовали. Она дошла до того, что сожгла себе кисть руки чуть не до мяса, чтобы убедить меня в том, что может переносить боль. Пришлось уступить.
Радовало одно – её дерево, белая ива, относилось к быстрорастущим, то есть мучиться ей не так долго, как мне.
Во-вторых, она вбила себе в голову, что как мой вассал имеет право учиться со мной в одной школе. Уж не знаю, сколько раз она связывалась с Бритстаном, за десяток раз могу поручиться, но директор Истока прислал мне личное письмо с согласием на её зачисление, "буде её резерв после первой инициации выше пятнадцати арков". Как я понимаю, подстраховался, поскольку, по словам высокородного Себастьяна, резерв после первой инициации более одиннадцати арков был зафиксирован более ста пятидесяти лет назад. А вот одиннадцать бывает чуть ли не каждый год.
Последним по счёту, но не по значению, стала первая инициация Аликс. Она произошла уже перед самым моим отъездом, и я впервые смог воочию наблюдать сей процесс на Земле.
С самого утра Аликс превратилась в колючего ёжика. Причём колючего в прямом смысле слова. Каждый, кто приближался к ней ближе, чем на тридцать сантиметров, получал слабый удар током. Из-за этого я даже не смог прикоснуться к ней для наблюдения, так сказать, внутренних процессов. Снаружи же в магическом зрении виды были только лишь хаотичные всполохи разного цвета, время от времени возникающие на небольшом расстоянии от её тела. Вспышки длились по две – пять секунд. Уже к вечеру прошла инициация. Поначалу вспышки полностью прекратились где-то на час, а затем, в видимом диапазоне, тело Аликс покрылось сеткой молний, вспыхивающих и гаснущих со всё возрастающей скоростью. Количество молний всё увеличивалось, пока они, наконец, не скрыли от нас тело девочки. Кокон из молний начал расширяться, пока не превратился почти в двухметровый шар. На его поверхности проявился видимый только в магическом зрении рисунок. В тот момент я не понял, что он изображает, и только позднее, после долгого анализа, сообразил, что это многократно повторённая проекция энергосистемы Аликс.
Внезапно раздался треск, и шар исчез. Внутри мы обнаружили Аликс, тут же свалившуюся без чувств.
Её резерв меня поразил – больше пятидесяти эонов! Она уже сейчас была сильнее многих взрослых магов.
Естественно, первым делом я исследовал её энергосистему. По счастью, для этого мне не понадобилось много времени, и я успел обнаружить гаснущий зачаток источника у неё. Уже через двадцать минут после окончания инициации никаких следов источника не осталось.
Естественно, Мария не преминула и такой значительный резерв Аликс приписать мне – ну как же, ведь именно Аликс стала моим первым личным вассалом! Бред, иначе и не скажешь.
И только уже ложась спать, я сообразил, что это значит конкретно для меня: Аликс таки добилась своего и будет обучаться в Истоке.
Глава 14
Уехали мы в Льеж в этот раз вместе с Аликс, которая должна была принять в себя семя. Увидев резерв Аликс, мастер Браувер попросту онемел, после чего обошёл её по кругу, как диковинную статую, и спросил каким-то необычным для него дрожащим голосом:
– Родовитая, не окажете ли вы честь посетить меня в моём доме?
– Если такое желание будет у моего сюзерена, – Аликс кивнула в мою сторону.
Мастер-ремесленник посмотрел на меня с изумлением, переходящим чуть ли не в священный трепет:
– Первородный, это чудо – ваш вассал?!
– Да.
– А из какого она рода?
– Шварцвален.
– Шварцвален? – Мастер на несколько секунд задумался. – Так она неполный вассал?!
– Да, Аликс является моим личным вассалом.
– Так это же совершенно меняет дело! – Тут мастер Браувер резко замолчал и перевёл разговор на другую тему.
Когда же мастер узнал, что двенадцать лет Аликс исполняется только через пять месяцев, я начал всерьёз опасаться за его здоровье – насколько резко он побледнел. На Аликс, начиная с этого момента, он смотрел как на богиню и обращался исключительно "госпожа".
Сам ритуал вживления семени прошёл, если так можно выразиться, штатно. Однако уже на следующий день после ритуала, перед самым отъездом в замок Тодт, Аликс наедине сказала, что если бы даже не восхищалась мною до этого, то непременно стала бы восхищаться сейчас, видя, как я с улыбкой переношу это состояние.
Весть об инициации Ричарда застала меня уже в Льеже. Слава богам, у него хватило ума не претендовать на личную палочку. Забегая вперёд, скажу, что его резерв после инициации составил стандартные девять целых, четыре десятых эона.
В эту сессию я всерьёз занялся утилизацией своих трофеев. Проще всего оказалось использовать шляпу альпа. Из этих шляп получались прекрасные артефакты для защиты от ментальных атак. Да, менталистика, которая в принципе универсальна, на Земле применяется лишь в узком, боевом аспекте, ну и немного в медицине. Мало того, её рассматривают как особое оружие, совершенно упуская из виду её значение для разведки и контрразведки. Хотя, может быть, я просто не всё знаю?
Мне самому такая защита была не особо нужна, против щита Кристи она совсем не катила, а вот Грете или Аликс будет как раз. Особенно Аликс, с её-то резервом.
Рог демона я решил превратить в доспех. У меня до сих пор перед глазами стояли когти кикиморы, а такой доспех – прекрасная защита именно от духовных сущностей. Правда, в этот раз непосредственно к доспеху я даже не приступил, а занимался подготовкой и обработкой материала. Самое обидное, что я видел: все разработки Земли значительно уступают в качестве изделиям Гиперборейской империи, но как их делали в империи, я не имел ни малейшего представления. Приходилось соглашаться на земной вариант.
Волосы кикиморы я изначально планировал превратить в привязь для духа-защитника. Но получив в подарок от Митрича готовую ловушку на астральных хищников, в духе-защитнике я уже не нуждался. А вот в духе-проводнике, имея канал на план пространства, нуждался и даже очень. Оставалась только одна "мелочь" – кроме того, что такие духи существуют, я не знал более ничего, а вероятность найти информацию о них на Земле приближалась, по моим скромным оценкам, к минус бесконечности. Так что я отложил волосы в долгий ящик: либо изведу их на опыты, либо сделаю духов-защитников для Генриха и Греты, в том случае, если они к концу этого года не передумают приносить мне вассальную клятву.
А вот ноги кикиморы меня поразили. Нет, что из них можно сделать костяные клинки, я подозревал, но их способность воспринимать и проводить магию открыла для меня такое разнообразие их использования, что я на какое-то время впал в ступор.
Мастер Браувер, только увидев такое чудо, с ходу предложил мне за них сто тысяч золотом. И это при том, что он поклялся своей магией, что тоже не представляет себе, какое использование этого материала наиболее выгодно. Так ничего и не решив, я отложил этот ингредиент до более полного осмысления его возможностей. Мастеру пообещал, что если вздумаю продать эти ноги, он будет первым, кому я их предложу.
Распространение фогенной теории имело для меня как положительные, так и отрицательные последствия: так, в студенческом городке меня неоднократно пытались втянуть в растущие, как грибы после дождя, кружки и группы по претворению в жизнь положений этой теории. Главное, чего хотели добиться от меня эти прекраснодушные идиоты, это поддержка их мнения о том, что я могу, а чего не могу сделать с магией моего рода. Естественно, все советчики были мною направлены в далёкие дали. Этим я снискал себе репутацию ретрограда и отказ продолжать со мной общение со стороны по меньшей мере двух человек, которых не отказался бы видеть в будущем в своей свите. Положительным же стало то, что я мог задавать множество вопросов, маскируясь под исследования фогенов.
В конце сессии меня застали признаки очередного выброса. Я запаниковал, не зная, как в моём состоянии он пройдёт. Однако мастер-ремесленник меня успокоил. Сказал, что я, естественно, не первый, кто сталкивается с такой проблемой, и предложил уехать на время выброса в маркизатство, "открыв" для меня истину, что там все манипуляции с собственной энергетикой должны пройти легче.
Устроившись в комнате для выбросов гостевого дома замка Ипр, в этот раз я направил весь поток энергии в семя и был поражён, с какой жадностью и скоростью этот поток был поглощён. Сам я после выброса почувствовал себя лучше. Да и резерв вырос на одну целую, две десятых эона, достигнув величины пятнадцать целых, две десятых.
Данный результат подвиг меня ещё на один эксперимент. Да, семечко имело связи-канальцы с моей энергосистемой и постоянно забирало от меня силу, оставляя мой резерв на грани истощения, но после выброса я стал во время своих упражнений по развитию энергосистемы целенаправленно перекачивать в него свою энергию.
Первые несколько дней вся энергия, попадающая в семя, попросту растворялась в нём, но после того, как я подобрал соотношение обычной и ментальной энергии, закачиваемой мною, от семечка стал появляться какой-то отклик. Мало того, в последние дни перед своим созреванием семечко по моей просьбе отдавало назад частицы энергии, обладавшие особым свойством – они значительно укрепляли каналы. Пуская эту энергию по каналам, отвечающим за высшую магию, я добился того, что смог работать, пусть и совсем недолго, в три потока.
После окончания сессии я решил не возвращаться в замок Тодт, а задержаться в Брюсселе для того, чтобы не раздражаться на людей. Я планировал пропустить день рождения Ричарда и приехать на праздник Марии. Так что Ричарда я поздравил по серебряному блюдечку. Он, конечно, поначалу немного обиделся, но пребывание в замке Аликс с той же проблемой, что и у меня, убедило его, что моё отсутствие – лучше, чем вторая Аликс на его празднике. Двадцать первого августа я связался с Марией и попросил прощения у неё за то, что не вернусь на приём в честь её дня рождения. Стыдно признаться, но, пожалуй, одной из причин такого решения стала обычная зависть. Двадцатого августа Аликс сообщила мне радостную для неё весть – её семечко созрело, и она уже посадила его. Моё же – ещё нет, хотя я чувствовал, что в результате моих манипуляций с ним созревание значительно ускорилось.
Воспользовавшись помощью Степаныча, я смог придать своему дому в Брюсселе абсолютно нежилой вид. Для лучшей маскировки я даже отослал свою охрану, устроив им давно заслуженный отпуск, и только барон де-Рад оставался со мной. На предложение поехать, проконтролировать свои дела, барон только лениво отмахнулся:
– В нашей семье коммерческие таланты достались исключительно Отто. Вот пусть он и разбирается со всеми оставшимися делами.
– Оставшимися?
Барон надолго замолчал, время от времени поглядывая на меня. Я не торопил его и не настаивал на продолжении разговора. Наконец барон решился:
– Да, после того как мы, с вашей помощью, разобрались с долгами, у нашего рода осталось всего одно незаконченное дело – обратный выкуп части родового владения, для того чтобы быть достойными просить вас принять наш род в вассалы.
– И зачем это вам?
– Видите ли, первородный, наш род является хранителем осколка Сердца Европы. Вы слышали об этом артефакте?
Я добросовестно порылся в памяти.
– Нет, не припоминаю.
– Довольно странно, если учесть, что, по легенде, в герцогской короне рода Ривас находится один из осколков.
Я только кивнул. Действительно, "выродку" могли о подобном и не говорить. Барон тем временем продолжал:
– По легенде, связь между Гранью и Землёй поддерживали три артефакта – "сердца". Назывались они так из-за цвета и формы. Когда произошла катастрофа, Сердце Азии исчезло, Сердце Америки покрылось трещинами, а Сердце Европы разлетелось на множество осколков. Достоверно известно о десяти. Каждый из этих осколков обладает какими-либо магическими свойствами. Например, наш – останавливает кровотечения. Легенда гласит, что если собрать все три сердца, то можно восстановить связь с Гранью. Так вот, в качестве дара вассала мы хотим вручить вам наш осколок.
Я задумался. Нет, если предположить, что маги древности Земли сами создали карман пространства, именуемый Гранью, то действительно связь могла поддерживаться через управляющие артефакты. Правда, столь малое количество этих артефактов, всего три, навевало на нехорошие подозрения о здравости ума этих магов, но это, согласитесь, уже детали. Но оставался всего один махонький вопросик:
– Но почему вы с братом решили отдать свой осколок мне?
Вместо ответа барон полез во внутренний карман сюртука и достал оттуда мешочек красного бархата. Развязав тесёмку, он вынул небольшой осколок тёмно-красного цвета. Осколок слегка пульсировал, то разгораясь, то затухая. Ритм этой пульсации действительно напоминал биение сердца.
– Оно начинает биться, оказываясь неподалёку от вас, первородный.
Это называется "приплыли".
Нет, мне, конечно, приятно и полезно иметь кусочек такого артефакта, но вот почему артефакт выбрал меня? Что-то подсказывает, что такой бонус к избранности обязательно уравновешивается. А судя по величине бонуса, его "уравновешиватель" мне абсолютно не понравится.
– И что, я единственный, кто может заставить пульсировать осколок?
– Не совсем. Есть и другие люди, на которых осколки реагируют. – Боюсь, вздох облегчения вышел гораздо более громким, чем мне бы хотелось. – Достоверно известно, что таким же качеством обладает и король Бритстана, который целенаправленно собирает эти осколки.
А вот и "уравновешиватель".
– Я так понимаю, что прикрытием для ростовщиков был именно король Бритстана?
– Точно мне неизвестно, но скорее всего так.
– Понятно. И отнять у вас силой данный осколок невозможно. – Данный вывод напрашивался при знании о свойствах подобных артефактов, которые явно относились к высшему классу, а то и классу "абсолют".
– Именно так.
– Тогда почему вы выбрали меня?
– Потому что для короля сердце лишь ступенька к власти над всей Европой, а для вас – возможность восстановить магию. А это является нашей целью как хранителей осколка.
– И когда вы собрались меня… осчастливить?
– Раньше я думал, что только после вашего шестнадцатилетия, но после истории с личными вассалами… даже не знаю. А вы чувствуете в себе силы для принятия вассального рода без алтарного камня?
– Нет, не чувствую. И надеюсь, что до того момента, пока я не закончу школу, находящуюся, между прочим, в том же Бритстане, вы не будете распространяться о ваших планах.
– Слушаюсь, первородный.
В тот же вечер я связался с Кузьмичом и спросил его о короне герцогов Ривас. И тут меня ожидал эпический облом. Да, действительно, в корону был вставлен осколок Сердца Европы. Только вот сама корона была зачем-то отправлена на Грань, где и должна была находиться по сей день.