- Я все слышал! - донеслось из комнаты Алекса. - Открою секрет, детка! Не нужны никакие диеты, постоянно занимайся любовью - и будешь в отличной форме! Хочешь, я тебя потренирую?
- Спасибо, Алекс, - проворковала Женька, - но придется тебе в одиночку потренироваться. Думаю, ты справишься, опыт-то большой!
- Женя, - простонал я, чувствуя, как заливаюсь краской, - ты разбиваешь мою веру в людей! Приличной девушке не пристало так говорить!
- А кто тебе сказал, что я приличная? - ухмыльнулась Женька. - Я училась в элитной школе, пришлось стать настоящей стервой, чтобы обламывать наглых сыночков крутых папаш.
- Я понимаю, но, прошу, пожалей мою психику!
- Ладно уж, раз ты такой ханжа… А! Чуть не забыла. Вик, посмотри на своем буке файл "Свисток". Он прямо на десктопе. Это я для тебя нашла.
- Что это? - Я в недоумении уставился на какие-то графики и чертежи, открывшиеся на экране.
- Это схема ультразвуковых излучателей, которыми пользуются для отпугивания собак. Я проконсультировалась с несколькими специалистами. На графиках видна зависимость реакции представителей семейства собачьих от длины волны.
- Семейства собачьих? Не вздумай такое сказать при оборотне!
- Ты же не оборотень? Ну тогда заткнись и слушай! Не могла же я написать профессору биологии, что меня интересует устройство слухового аппарата оборотней! Раз они обращаются в волков, скорее всего, их строение тела, как у волков. Значит, реакция будет, как у всех собачьих. Какие нужно внести изменения, на схеме указано - это мне один знакомый физик рассчитал.
- Угу, понимаю, - хмыкнул я, разглядывая чертеж. - Интересная идея! Ты молодец!
- Да ладно, - равнодушным тоном ответила Женька, но было заметно, что похвала ей приятна, - Я уже заказала несколько излучателей и инструменты. Завтра курьер привезет.
Ретроспектива
1553 год, Троице-Сергиев монастырь
Высокий широкоплечий мужчина в богатых одеждах стремительным шагом пересек монастырский двор. Шуба развевалась за его плечами подобно боевому стягу, под которым царь Иоанн, прозванный врагами Грозным, водил рать в поход.
Да и не только враги, верные подданные тоже повторяли прозвище, только с другой интонацией, с уважением. Но и со страхом - тоже. Грозен был царь и крут на расправу. Особенно проявилось это в последние годы, стал Иоанн мнителен, во всем искал скрытые замыслы врагов, предательства и заговоры. И находил, благо пыточных дел мастера трудились не покладая рук. Казнили "заговорщиков" десятками, выбивая из них перед казнью имена новых жертв. А то вдруг случалось, нападало на грозного царя слезливое раскаяние. Облачался он тогда во власяницу и дни напролет каялся да бил поклоны в церкви, чем пугал народ еще сильнее. Говаривали, будто эти помрачения стали одолевать царя с тех пор, как он впервые встретился с ученым греком, которого еще батюшка его, Василий, выписал для перевода книг из царской библиотеки. Грек этот по имени Максим прижился в Москве, научился понятной речи, но сам понятнее для окружающих не стал. Уж больно чуден был с виду: пугал честных горожан вьющимся черным волосом, сумасшедшей искрой в глубине глаз, особенно же - странными речами, до которых, по счастью, снисходил лишь изредка. А потом и вовсе был сослан Василием Третьим в Иосифо-Волоцкий монастырь. Но язык свой монах не окоротил. Из-за необычных речей, которыми грек смущал теперь уже монашескую братию, перевели его сначала в Тверской монастырь, а потом - в Троице-Сергиев. Однако книжнику оставили возможность читать и писать…
Будучи молодым, царь Иоанн особо не интересовался библиотечным затворником, как и самой библиотекой, предпочитая увеселения более простые. Да и государственные дела отнимали немало сил. Нос годами круг интересов царя расширялся: то вдруг брался он писать музыку для церковных литургий, то загорался идеей основать в Москве печатное дело - новинку даже по европейским меркам. Так, однажды царь пожелал узнать, как идет работа по переводу книг.
О чем беседовал Иоанн с греческим книжником, так никто и не узнал. Тем не менее царь повелел не отказывать Максиму Греку ни в какой надобности для чтения или письма, а сам зачастил в монастырь. С тех самых пор нрав Иоанна сильно изменился, а прозвище его - Грозный - наполнилось новым жутковатым смыслом.
Иоанн вошел в келью, окинул взглядом далекое от роскоши убранство: голые стены да лавка для сна с тонким тюфяком. Ну да, обычная монашеская келья, если не считать пюпитра с закрепленной на нем книгой и листом пергамента, на четверть исписанного мелким строгим почерком. Никаких завитушек и рисованных буквиц грек не признавал. Царь перевел взгляд на монаха. Тот сильно постарел с момента их последней встречи и выглядел нездоровым, однако в глубине его черных глаз по-прежнему поблескивала сумасшедшая искра. Теперь Иоанн знал, что зажгло ее! Знал, почему ученый грек согласился ехать в далекую холодную страну, почему не пытался убежать, когда попал в опалу, и покорно сносил монастырское заключение.
Иоанн склонился над пергаментом и, с трудом разбирая бисерный почерк монаха, прочел несколько строк. Помрачнев, впился требовательным взглядом в Максима, но изможденное лицо монаха осталось безмятежным.
- Знаешь ли ты, что за одни вот эти слова… - Царь зло чиркнул длинными ухоженными ногтями по пергаменту, словно пытаясь выцарапать из него ересь, - …за одни вот эти слова тебя надобно немедля посадить на кол?
- Знаю… государь, - спокойно ответил инок.
- Проклятый колдун! - Иоанн сплюнул на пол, и тут же, вспомнив, где находится, испуганно перекрестился.
Жег изнутри грех, жег, что и говорить. Колдуна надо было давно извести. И ведь хотел! Хотел расправиться, когда еще самый первый донос читал от настоятеля монастыря! Но дал слабину - решил вначале посмотреть, что пишет ученый грек столько лет. Любопытство разобрало: а не удалось ли ему перевести чего важного из немалых библиотечных богатств?.. Прочитал. Изумился. Поначалу хотел немедля стрельцов звать, чтоб вязали монаха да тащили в пыточную, но… допустил на мгновение предположение, будто описанное в трактате, переводимом Максимом Греком, возможно осуществить. И не нашел в себе сил противиться соблазну. Понял одно: за обещанное готов заплатить любую цену.
Любую.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Утро - самое ненавистное для меня время суток. Как бы рано я ни лег вечером, пробуждение всегда мучительно. Разум проявляет чудеса изобретательности, подбрасывая самые убедительные причины, чтобы не вставать хотя бы еще час! Еще полчаса! Ну хоть десять минут!
Помогает только привычка, выработанная еще во времена армейской службы. Ну и осознание того, что есть вещи, которые необходимо делать, как бы неприятно это ни было. Потому что от них может зависеть сохранность собственной шкуры.
Поэтому я нацепил спортивный костюм и, стараясь не шуметь, покинул свою комнату. Оказалось, старался я зря - Женька не спала.
- Привет! А ты чего в такую рань поднялась?
- Мм… - Девчонка потерла глаза кулаками и устало потянулась. - Я еще не ложилась, если че. Вот счас еще одну прогу мне перешлют, я ее установлю - и спа-а-ать…
- Ты всю ночь сидела? - Я уважительно присвистнул. - Вот это я понимаю - преданность делу.
- Да не, я привыкла по ночам работать, а днем спать. Прям вампир, гы-гы… Слушай, у вас тут убойные книги, ващще! Я, пока проги инсталились, почитала кое-что. Так. Где это? А! Слушай! "Отрубите кисть правой руки у повешенного и сушите ее на солнце в течение месяца. В блюдце налейте расплавленный воск, воткните в него руку, а в кисть вставьте зажженную свечу. Каждый, кто войдет в комнату, оцепенеет!" Че, реально действует?
- Ну блин, базара нет, если б я такую икебану увидел, наверное, не только оцепенел бы! Где ты это прочитала? Забудь! Это Алекс откуда-то натаскал, чтобы книжные полки солидно выглядели.
- У-у-у… Понятно. А я серьезно собиралась магии научиться… А ты чего в таком виде? Только не говори, что ты из этих!
Женька изобразила пальцами нечто неопределенное, но явно недостойное уважения. Я окинул себя критическим взглядом. На мне были поношенные, но еще вполне приличные спортивные штаны, олимпийка и кроссовки.
- Каких "этих"?
- Ну которые свихнулись на здоровом образе жизни… Хотя нет, ты же пьешь.
- Я не из "этих", - ответил я, застегивая на щиколотках утяжеляющие манжеты со свинцовой дробью. - При моей работе это вопрос не здоровья, а жизни и смерти. Вот и бегаю каждое утро… ну, почти каждое.
- Бегаешь? - протянула Женька. В ее голосе явно слышалось разочарование. - А как же боевая подготовка? Какое-нибудь карате или фехтование на мечах?
- Глупости. Бессмысленная трата времени. Почти все обитатели Тени настолько превосходят человека силой и прочностью тела, что вступать с ними в драку - чистое самоубийство. Раздавят и не заметят. И меч отберут и засунут в… куда-нибудь. А вот спастись бегством - вполне реально. Не хочешь присоединиться побегать?
- Нет уж, спасибо! - ужаснулась девчонка. - Я даже в школе на физкультуру не ходила! И вообще, я спать ложусь!
- Ладно, постараюсь не разбудить, когда вернусь.
- Насчет этого не бойся, - ответила Женька, возвращаясь к ноутбуку. - Ты что, в общаге никогда не жил?
Я кивнул, тщательно запер дверь и выбежал из подъезда.
На самом деле жить в студенческой общаге мне не довелось - москвичам общежитие не предоставлялось. Гостем у институтских друзей я оставался часто и, помню, жутко завидовал своим однокашникам, живущим безалаберной и, главное, вольной жизнью. Позже, впрочем, я в полной мере насладился жизнью в общаге, когда после института неожиданно попал в армию. Хорошо еще хоть на факультете была военная кафедра, и забрали меня служить не рядовым, а лейтенантом. Тем не менее проживание в офицерском общежитии навсегда избавило меня от желания делить жилье с кем-либо.
За этими ностальгическими воспоминаниями я добежал до парка. Вообще-то после недавнего инцидента с Отбоем соваться в парк было не особо умным шагом. Правда, про мои утренние пробежки практически никто не знает. С другой стороны, утренние часы - самые безопасные. Ночь, когда весь город пребывает в тени Луны и теневая магия особенно сильна, уже закончилась. Днем Тень слабее, но, если стоит солнечная погода, теневые существа могут черпать силу из глубоких дневных теней. А вот утром и вечером, когда солнце за горизонтом и тени прозрачны, теневая магия слабее всего. В худшем случае, если оборотень все же решит напасть сейчас, он будет в человеческой форме и не намного сильнее меня. Я от него просто убегу. Гм… бег наперегонки с оборотнями мог бы сильно оживить мои тренировки. Бегущий по пятам взбешенный Отбой - очень веская мотивация! Жаль, договориться с ним теперь будет сложно…
Эх! Шутки шутками, но как же не ко времени мне сейчас эти разборки с Отбоем!
Несмотря на реальную опасность, которую представлял вожак местной стаи оборотней, воспоминание о стычке с ним подняло мне настроение. Не каждый может похвастаться тем, что победил в стычке оборотня! Ну "победил" - это я преувеличиваю, конечно. Но, по крайней мере, я подпортил ему шкуру и притом ушел живым. Жаль только, что Отбой знает, где я живу. Надо предупредить Женьку насчет обаятельных молодых блондинов в солнцезащитных очках.
Я пробежал разминочный круг и начал постепенно наращивать скорость. Разогнавшись, свернул с тропинки и помчался напрямик через парк, лавируя между деревьями и перепрыгивая кусты и ямы. Тут уж все мысли вылетели из головы - задумаешься, так сразу лбом в печатаешься в дерево или в канаву сверзишься. Остается только бег - здесь и сейчас. Такая вот медитация в движении.
Пробежав насквозь Терлецкий парк, я пересек шоссе Энтузиастов, промчался сквозь Измайловский парк, развернулся и, не сбавляя темпа, припустил обратно. Добежал до Металлургов и только тогда перешел на неспешную трусцу. Сердце колотилось где-то в горле, но тренировкой я остался доволен. Лишние мысли и тревоги растворились в гуляющем по жилам адреналине, тело и разум были готовы работать.
Но сначала необходимо рассчитаться с прежними долгами.
Деньги на счету появились, а значит, ходить пешком больше не было причин.
Спустя час я мчался на своей "драге" по Третьему кольцу, прикидывая, как проще всего попасть на Кудринскую площадь. В последнее время машин в городе столько, что даже на мотоцикле пробираться сквозь пробки стало весьма непросто.
А еще дико осложняет жизнь путаница переулков с односторонним движением в центре. Право слово, старые районы Москвы - какой-то изощренный лабиринт! Тут и пешком-то заблудиться ничего не стоит. Покрутившись с полчаса, мне все-таки удалось пробраться к одной из знаменитых "сталинских высоток".
Ох, до чего же я не люблю сюда приходить!
И вовсе не потому, что мне не нравится архитектура здания или у меня какие-то предрассудки относительно его истории. Просто именно здесь находится Анклав магов - единственная власть, которую признают над собой все без исключения теневые обитатели. Потому как в Анклав входят только сильнейшие маги, сопротивляться воле которых - чистое безумие. И еще потому, что Анклав принимает действительно мудрые решения, которые всем только на пользу.
Но у меня напряженное отношение к любой власти, особенно - к власти абсолютной.
К тому же это место не любит Хайша. Она давным-давно попросила меня не рассказывать о себе никому из магов, даже И вору. Каждый раз, когда мне приходится здесь бывать, она прячется, стараясь ни одним движением мысли не обнаружить себя. Объяснять свое поведение она отказывается, но после каждого такого визита я чувствую, как сильно расстроена моя богиня. Подозреваю, что когда-то (когда могущество еще было при ней) она сталкивалась с Ивором. И теперь ей было бы неприятно, если бы он узнал о ее жалком положении.
Я вошел в подъезд, привычно вызвал теневое зрение и шагнул направо - в дверь, которую можно увидеть только в Тени и которая ведет в теневой вариант высотки. Как я уже говорил, обычно тени сильно отличаются от своих прототипов, это касается и зданий, причем чем старше постройка и насыщеннее его история, тем существеннее эти отличия. Но тень высотки представляла собой почти точную копию высотки "дневной", не знаю уж, в чем тут секрет.
Правда, в Тени холл здания выложен плитами черного с красными прожилками мрамора, что придает ему мрачный вид. Еще здесь имеются витражи, изображающие какие-то эпизоды истории, видимо, теневой, поскольку ни один из них мне не удалось распознать.
- Привет! - со всей возможной непринужденностью поздоровался я с дагу, вот уже бессчетное число лет служащим здесь привратником. В этом - весь Анклав, сборище пафосных любителей пустить пыль в глаза! Конечно, трудно сохранить самообладание, когда прямо на входе тебя обвивают и начинают обыскивать почти неощутимые тени-щупальца, а три глаза, светящиеся зеленым огнем, кажется, заглядывают в самую душу. Но другого смысла, кроме как напугать и смутить, я в этом обыске не вижу - ну какому идиоту придет в голову нападать на Анклав в одиночку?
Впрочем, подозреваю, дагу может сдержать и небольшой отряд, если такие храбрецы найдутся. Только откуда им взяться? Власть Анклава вполне устраивает большинство обитателей Тени. Самое смешное, что меня она тоже устраивает, моя неприязнь к Анклаву - что-то из области подсознания.
- Ты знаешь, что твои хозяева - сборище пафосных клоунов? - обратился я к привратнику.
- Знаю.
- Ну и зачем тебе такая служба?
Дагу аккуратно поставил меня на пол и свернулся в компактный непроницаемый кокон.
- Мне просто интересно. Здесь пишется история Тени. Ступай в лифт. И вор тебя примет.
Я послушно сел в лифт, и кабина, плавно ускоряясь, понеслась вверх, на последний этаж, в апартаменты нынешнего главы Анклава - мага Ивора. Интересно… Я о своем визите заранее не договаривался, причину его тоже не называл. Получается, либо дагу тоже умеет читать мысли и это он сообщил И вору о цели моего визита, либо маг сам каким-то образом узнал, что я пришел.
- Что, гадаешь, откуда я узнал, что ты явился? - требовательно уставился на меня из-под кустистых седых бровей И вор, стоило мне перешагнуть порог его рабочего кабинета. - Удивляешься, как я из своего кабинета в этой высокой башне выяснил, что кто-то возжелал аудиенции главы Анклава?
- Блин, Ивор, ты меня знаешь… э-э-э… а сколько вообще лет ты меня знаешь? - спросил я старикана, устраиваясь в кресле. - Я за эти годы в Тени такого насмотрелся, что разучился удивляться. Ну читаешь ты мысли или предсказываешь будущее - подумаешь, чудо!
- А вот и не угадал! - самодовольно потер сухие ладони Ивор. - Глянь-ка сюда!
Он торжественно отдернул штору, закрывающую часть стены перед его рабочим столом.
- Гм… Я типа должен быть поражен? - поинтересовался я, разглядывая с десяток мониторов, демонстрирующих разные уголки здания. В том числе и холл внизу. - Ты увидел меня через видеокамеру, ага. Ах-ах, обалдеть. Считай, я выразил свое восхищение и удивление. Но, между нами, в некоторых учреждениях моего мира, например, в банках, такие системы давно уже являются нормой.
- Знаешь, Виктор, мне вас, молодых, иногда просто жаль! - разочарованно протянул Ивор, усаживаясь за стол. - Вам же скучно жить! Вы ничему не удивляетесь, вы все видели, а если и не видели, то вам все равно это не интересно! Как вы вообще заставляете себя утром вставать из постели, ведь вас ждет абсолютно скучный, неинтересный день?!
- Я бы и не вставал, - огрызнулся я. - Давно уже мечтаю хотя бы неделю поваляться просто так, не вставая с постели. Да только никто за так меня кормить не будет.
- Прискорбно, что спасти человечество от вымирания способен только голод.
- Я говорил не о человечестве, а только о себе, не обобщай. Впрочем, я не философствовать сюда пришел, как ты наверняка догадался… Вчера вечером мы с Алексом попытались решить ту маленькую проблему, ради которой ты нас нанял. С алхимиком.
- Да? - И вор пристально посмотрел на меня и кивнул. - Как я догадываюсь, все прошло не очень гладко?
- М-да… Ты подобрал точное определение. Не очень гладко. Частично заказ выполнен. Вот тетрадь с записями экспериментов этого типа. - Я вытащил из внутреннего кармана тетрадь и бросил на стол перед Ивором.
- Я просил только сделать копию, - проворчал Ивор, перелистывая страницы. - Но меня устраивает и такой вариант.
- Серьезно? - удивился я. - Мы с Алексом думали, ты взбесишься!
- А смысл? - пожал плечами И вор, - Что сделано, то сделано. Как ты справедливо заметил, я тебя знаю уже давно. Раз ты не смог сделать все тихо, значит, на то были серьезные причины.
- Да уж, серьезные, - хмыкнул я. - В лаборатории меня ждал оборотень.
Я рассказал старику о том, что произошло.
- Вот как… - И вор спрятал тетрадь в стол. - Любопытно. Кое-что проясняется.
- Ты о чем?
- Вчера ближе к ночи стало известно, что эта лаборатория сгорела.
- Это не мы! Когда я уходил…