- Н-да… Богиня Победы… Достойная шутка наших святош…
- Значит, это священники?
- О, нет! Нас охраняют бывшие заключенные Пенитенциария. Мой говорит, что лучше бы ему там и оставаться, чем смотреть на такую распухшую уродину, как я, да еще и ответ за меня нести, случись что со мной…
- Зачем они это делают? У них здесь болеют онкологией?
- Какой онкологией, детка? Ты о чем вообще? - женщина проследила за взглядом Ники, какое-то мгновение замешкалась и расхохоталась от догадки: - Ника! Да ты совсем девственная душа, солнце! Ты хоть книжки старые читала когда-нибудь? А естествознание в школе проходила? Ну так и быть, тетя Марсия тебя просветит…
Ноги Зарецкой снова подогнулись. Не может быть! А репроблокада? Это ведь… А ОПКР?! Как к такому преступлению отнесется Организация по контролю рождаемости? Ника вспомнила те полубредовые "гинекологические" осмотры. Так вот чем это было!
- Да, милая! Вначале у похищенных они снимают блокаду. А потом в нужный период - раз-два и готово!
- Как "раз-два"?.. Зачем им это нужно?!
- Ты не перебивай, времени у нас не адова вечность! Лучше уж знать, чем не знать. Это по мне так. Видишь ли, в чем дело. Здешние ребята - монахи - они только парни. И рождаются, как им положено, в инкубаторах. Да только вот аннигиляционного гена у них нет: не предусмотрено разработчиками, видишь ли. Монахи и высунуться с Фауста не могут, сидят тут, тупые, как пробки. Ну это их дело, как свою молодежь воспитывать. А вот есть и такие, кто с внешним миром сношения имеет - высшие иерархи. Магистры и прочая дрянь. Есть опасность, что они попадут под наблюдение, и тайна Фауста станет известна всему Содружеству: у фаустян нет аннигиляционного гена. Пока еще Фауст суверенен, и нынешние правители ведут мягкую политику в отношении него. А вот прознай они про ген… В общем - эскадра на орбите и… Ладно, черт с ней, с политикой.
- И у магистров ген есть?
- Умница! Тех, кого изначально планировали в иерархи, "делались" по другой схеме: их ученые добывали наследственный материал нормальных людей, да и дело с концом. Но тут к власти пришел фанатик - не фанатик… судить не берусь. Он считает, будто рожденный с геном, да еще и из "пробирки" - биоробот, "синтетика", а не человек. В общем, в его понимании у нас с тобой души нет. Только и всего.
- Тогда зачем мы им?
- Выносить будущего иерарха. С "душой". Они тут в нее шибко верят! Мы с тобой, Ника - ходячие инкубаторы. И таких в Каворате - сотни.
- Ты… вы давно здесь? - Ника не знала, как обращаться к Марсии, ведь определить ее возраст было невозможно.
- Шестой год. Это, - она указала на свой ужасный отвисший живот, - уже третий на моем счету.
- А что потом?
- Родишь, выкормишь - и поминай, как его звали. Так что лучше никак и не называй. И старайся не привязаться, а то, знаешь, когда шевелиться там начнет, прорезается такая слабость… Мы всё ж животные, хоть и думаем, что думаем…
- И вы это терпите?
В отекших глазах Марсии блеснули огоньки юмора:
- А у тебя есть предложения?
Ника опустила руки, а потом и вовсе уселась на землю. В ней находится что-то, оно вытягивает все соки, оно заставляет страдать! Это… ужасно, противоестественно! Такого не должно быть с человеком!
- А вы знаете, чье… оно?
- Да откуда же? Это и в былые времена, - тетка подмигнула, - не все наверняка знали, а ты хочешь, чтоб так!
Еще хуже! Существо, насильно помещенное в Нику, - абсолютно неизвестного происхождения.
- Я не хочу! - заплакала Зарецкая. - Я убью себя!
- Не получится. Тот хрен, что околачивается возле тебя, на то и приставлен, чтобы ты с собой чего не учудила. Так что плюнь.
- Но это не жизнь!
- Но и сдохнуть тебе не дадут. Ого! Шум поднялся! Сейчас набегут.
Действительно вдалеке послышались голоса, топот, грохот раздвигаемых шиферин. Нике было все равно.
- Если у них здесь только мужчины, а рождается девочка, то что?.. - пробормотала она, уже скорее лишь бы что-то спросить, нежели из интереса.
- Не рождается. В инкубаторах не рождается, ну и тут предусмотрено. По крайней мере, ни мне, ни расстриге такого слышать не приходилось…
- Расстриге?
- Ну, конвоиру моему. Я же от него все узнала, а то как бы еще?
- Так вы с ним…
- Детка, за шесть лет еще и не так скатишься. Мы с тобой всё ж живые люди, да и эти, из Пенитенциария, уже не монахи. Злые, как собаки. Мой, правда, теперь сговорчивее стал, успокоился под юбкой! - Марсия снова засмеялась и с остервенением отжала простыню в своем корыте. - Вот, вишь, сама по себе прогуливаюсь. Не терплю грязи!
- И ему за это ничего? - не обратив внимания на ее намек по поводу перепачканной одежды, удивилась Ника.
- Узнают - будет "чего". Верней, знают, конечно, не дураки ведь. Да только попадаться не надо.
- Кошмар…
- Кошмар! - согласилась женщина.
- И это у вас - от него, да?
- Не смеши меня, неужели ты совсем без соображения?! Это ж обычный монах-расстрига, без гена аннигиляции. А это вид совсем другой, с нормальными людьми нескрещиваемый, ты что! Проще, вон, от дерева забеременеть, чем от такого! Так что не комплексуй! - она подмигнула. - Да и к тебе отношение помягче будет. Их тоже понять можно, не их вина, что в таком дерьме живут…
Когда Ника воскресила в воображении мертвые глаза своего надсмотрщика, ее снова чуть не стошнило:
- Нет… - прошептала она. - Я убью себя…
- Не забудь вести дневник. Если у тебя получится, это будет бесценный опыт. О, вот и гости пожаловали!
Перебросив через плечо скрученную в жгут простыню, Марсия подхватила корыто и, выплескивая воду, как будто невзначай окатила сапоги спрыгнувшего с крыши "серого" монаха - гварда Зарецкой.
- Да что ж ты под ногами шляешься, болезный?! - поддразнила она, а на шум из дома выглянул такой же "серый".
Никин конвоир только покатал желваки на скулах.
- Что происходит? - послышался голос из-за двери: второй охранник не спешил выходить, но, увидев сидящую в траве Зарецкую, все-таки спустился с крыльца.
Расстрига Марсии оказался еще совсем молодым и даже почти красивым парнем - не то, что у Ники. Портила его лишь чрезмерная жесткость в лице и суровый взгляд исподлобья. Марсия играючи ухватила его под руку и увлекла за собой, требуя помощи в развешивании белья.
- Не комплексуй! - бросила она через плечо, напоследок обращаясь к Зарецкой.
Тем временем открылась калитка в стене, и во двор заскочил "лиловый", что проведывал Нику, а с ним еще два монаха, которых та видела впервые.
- Я не хочу… - провыла Ника.
"Серый" поднял ее с земли - грубо, за локоть - а "лиловый" в своем духе залопотал что-то ласково-успокаивающее грязной сомнамбуле, в которую превратилась бывшая управленка…
…Ни Зарецкая, ни Марсия, конечно же, знать не знали, что происходит за тысячу километров от Ничьей Земли, в лечебнице близ монастыря Превер.
На подоконнике одной из палат сидел юноша с забинтованным горлом и страшными шрамами на запястьях - будто руки его побывали в наручниках, причем наручники эти ковались прямо на нем, раскаленные в горниле и переливающиеся багрецом.
Юноша безучастно смотрел в небо и почти не смаргивал. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, он был послушником монастыря Хеала и носил имя Вирт Ат. А потом случайно стал виновником смерти собрата и сам себя приговорил к Пенитенциарию. Что будет с ним теперь, безымянный расстрига не знал. И ему было все равно. Что-то - самое главное - ушло из него вместе со смертью Сита и предательством Зила…
7. Калиостро
Нью-Йорк, психиатрическая клиника, конец осени 1001 года
Раздраженно бормоча что-то сквозь зубы и рывками надевая пальто, Фанни вылетела из кабинета врача. Да, еще парочка визитов в эту комнату с психоделическим дизайном наверняка обеспечит ей полный "сдвиг"! И вовсе не в ту сторону, на которую рассчитывает наивный муженек. Не исключено, что на то и расчет врачей: клиника - одна из самых знаменитых на планете, стоимость обслуживания в стационаре - запредельна. А посему эти чертовы доктора так и норовят запихнуть в психушку любого, кто попадется в их лапы!
Гречанка с трудом научилась выдерживать многочасовые беседы с психиатром, доктором Вилкинсоном, тупо разглядывая висящий в воздухе, буквально между небом и землей, интерьер. А небо и земной ландшафт искусно имитировала голографическая проекция. Посетитель чувствовал себя весьма "приподнято". Что неудивительно. Под его ногами, зрительно искажая пространство, расстилалась картина - вид поверхности планеты с высоты летящего флайера. Эффект воздушной прослойки между человеком и "полом" был той самой причиной ощущения зыбкости, нереальности, головокружительного затянутого полета. Стены - фальшивые нагромождения кучевых облаков. Выше - только ультрамариновое небо вместо потолка.
Нужные Вилкинсону предметы появлялись ниоткуда и исчезали в никуда. Великий Конструктор, ко всему прочему, наградил доктора поразительно монотонным, гипнотизирующим голосом. Фанни едва не засыпала, и если все-таки ей не удавалось пересилить себя, клевала носом. Во время коротких эпизодов дремоты Палладе, конечно же, грезились кошмары: она все время вываливалась из самолета и с воплем отчаяния падала на горные кряжи. Судя по выражению лица Вилкинсона, орала Фаина не только во сне.
Но Калиостро был непреклонен. Он поставил себе утопическую цель привести психику жены в порядок и не принимал никакого нытья несчастной, а на все жалобы отвечал: "Отставить панику!"
Взбудораженная, заполошная, Фаина едва не выскочила в тот коридор, что вел в стационарный корпус. Но андроид-охранник вовремя преградил ей путь.
- А, черт! - сказала гречанка и уже поворачивалась уходить, когда увидела за спиной "синта" идущего по рекреации запретной зоны мужчину. - Ну неужели ты решил за мной за…
И женщина осеклась, недоговорив. Незнакомец оказался вовсе не Диком. Но такого разительного сходства с супругом Паллада не встречала еще ни у кого.
Внимательные глаза с карими крапинками в темно-серой радужке. Выражение - как у Карди: чуть ироничное, капельку ласковое и очень мудрое. Он будто считывает что-то, глядя ей в лицо…
- Госпожа Паллада, - суховато и по-деловому, ни на секунду не останавливаясь, бросил мужчина, и Фанни поневоле была увлечена темпом его походки: сама не заметила, как бок о бок с ним оказалась у выхода. - Очень хорошо. Вы на машине?
Она встряхнулась. Вот это силища! Её - да вот так! Её! Как будто смёл, и даже не заметил! А она - как на поводке! "Провокатор" называется!..
- Да.
- Идемте. Мы сейчас в аэропорт.
- Вы ведь - Фредерик Калиостро? - догадалась Фанни.
Мужчина застегнул плащ и, выдохнув облачко пара, отозвался:
- Да, мэм.
Ч-черт! Сам неуловимый Фред Лоутон-Калиостро! С ума сойти! А может - уже сошла, и это - лишь видение. Привидение. Тень отца Карди… О-хо-хо…
Да, теперь видно, что он гораздо старше Дика. Сколько же ему? Карди однажды говорил, вылетело из памяти… Не меньше семидесяти, по крайней мере: свекор никак не моложе тети Софи, генерала Калиостро.
Это был мужчина без возраста. Немолод, но и не стар. Ни единого намека на дряхлость. Он словно потемневшее от времени золото - сухощав, но широкоплеч, статен, энергичен. Ни единого лишнего движения, ни одной неверной черты - что в лице, что в теле. Гораздо красивее своего сына, если приглядеться и мысленно стереть следы пары десятилетий: морщинки, проседь…
Может быть, не так уж врут легенды о "Черных эльфах"? Глядя на Фредерика, Паллада была уже готова согласиться с этим.
Окутав руки элегантными черными перчатками из лайковой кожи, Калиостро-старший по обычаю прикрыл дверцу за усевшейся в автомобиль невесткой. Неважно, что все это контролируется электроникой. Этикет есть этикет.
- Англичанин! - пробормотала Фаина, пронаблюдав движение Фредерика вокруг машины и то, как он уселся в соседнее кресло. - Господин Калиостро…
- В аэропорт.
- Угу, - старый драндулет Дика сорвался с места. - Господин Калиостро, вы ко мне туда заходили? В больнице?
Он сделал знак подождать. Фанни даже и не заметила момента, когда он успел вправить линзу. Теперь Калиостро-старший полностью погрузился в виртуальный мир, отдавая какие-то быстрые распоряжения во все уголки Земли (а может, и не только Земли - подумалось Фаине, и она, впечатленная, покачала головой).
И ведь не так уж они похожи с Диком! У мужа больше неправильности в лице, волосы гораздо темнее, а Фредерик - скорее шатен. Разрез глаз, взгляд - тут уж не поспоришь - у них одинаков. При этом Дик ярче. Конечно, с его-то зеленовато-синими "зеркалами души"! У Фреда внешность незапоминающаяся, отвернешься - и не вспомнишь. Ни одной отличительной приметы. Но силища!..
Калиостро-старший умолк только через четверть часа.
- Простите, мэм. Но это по работе. В больницу я заходил отчасти к вам.
- Может быть, вы встанете на мою сторону и скажете Карди, что от моих походов к этому Ложкинсону…
- Вилкинсону, - улыбнувшись, поправил Фредерик.
- Ну да, Вилкинсону… Хотя ложь для него - дело профессии…
- А вы в точности такая, какой я вас себе представлял. Нет, Рикки я ничего говорить не буду. По той простой причине, что не увижу его. К сожалению.
- Вы не заедете к нам?
- Фаина, - он включил головизор, - я очень соскучился по Рикки. Но совершенно нет времени, и он это знает. Кстати, сейчас вы летите со мной.
- Как?! Куда?! - Паллада захлопала ресницами.
Калиостро с явным удовольствием вгляделся в лучистые глаза невестки:
- В Сан-Франциско. Нам придется поработать с вами над делом Тимерлана Соколика. Вы еще не передумали продолжать свою карьеру?
- Э-э-э… Но Дик сказал, что лишь после курса реабилитации, и…
- Да, к моему сожалению: отныне вы будете редко видеться с мужем. Поэтому обдумайте все хорошенько. Выбор за вами.
Фанни уставилась на дорогу, а Калиостро прибавил звук.
- …столкнулись вновь… На сей раз аномальное явление повлекло за собой смерть двух австралийских туристов. С репортажем из Каира - наш собственный корреспондент Айна Касавеза…
Они оба внимательно прослушали рассказ о том, что произошло вчера в горной части Египта. Репортер часто употребляла термин "магнитное поле Земли". При этом оператор часто брал в фокус распростертую над городом голографическую надпись полыхающими красными знаками: +67 °C.
- Черт возьми! - не удержалась Фанни. - В аду прохладнее! А вы что думаете на этот счет, мистер Калиостро?
- Жарковато. Но бывало и похуже. Ну так что скажете хорошего или плохого, мэм?
- Смотря что для вас хорошее или плохое, - чувствуя, что нравится свекру, в своем духе откликнулась она. - Я не передумала. Но Карди мне будет не хватать… Это честно.
- Я понимаю. Но нам с вами придется хорошо позаниматься, прежде чем вы окажетесь пригодной к этой работе.
Фанни вспомнила Джоконду и вздохнула. Такому ей не научиться до глубокой старости…
Словно прочитав ее мысли, Фредерик засмеялся:
- Да будет вам! Джоконда столь же способна, сколь и вы. Прежде я заинтересовался вами только с ее слов, теперь вижу и сам. В Управлении вам делать нечего. Использовать вас всего лишь в качестве "провокатора" спецотдела - все равно, что гонять военный крейсер на увеселительные прогулки.
- Вы несправедливо добры ко мне, - брякнула Фаина первый же псевдо-старомодный оборот, что пришел ей на ум.
- Несправедливой доброты не бывает. Бывает незаслуженная похвала и нескромная похвальба. С вами я пока объективен, причем всего лишь на уровне шапочного знакомства. Возможно (и надеюсь!), что в дальнейшем мне будет за что действительно похвалить вас.
Она слушала его суховатую речь, точные, чеканные слова которой смягчались приятным голосом, очень похожим на голос Дика. Если он действительно будет ее учить, Фанни будет самым счастливым человеком на свете. По крайней мере, такая уверенность пришла к ней по мере того, как они приближались к аэропорту Мемори. И вообще гречанке показалось, что если он сейчас пригласит ее куда угодно - да хоть в Антарктиду - она пойдет за ним, не раздумывая ни секунды.
- То есть, вы согласны… - констатировал Фредерик, следя за выражением ее лица.
- Хоть в Антарктиду или в Египет!
- Оу! Нет, в Антарктику мы не поедем. В Египет - тоже. Вспомним, пожалуй, о будущем, пора.
- А я вот прошлое люблю… вспоминать… Есть у меня такая слабость, - Фанни вышла из машины, с трудом припарковав ее на забитой стоянке. - О, боже мой! Но у меня ведь никаких вещей с собой!
- Не беда. Да, а прошлое забывать тоже не стоит. В противном случае не достичь благословенного триединства…
- "Прошлое-нынешнее-грядущее"? - улыбнулась Фанни, вспоминая лозунг на гербе столицы Содружества.
- Вроде того, - Калиостро сощурился, поглядел на часы, слегка притронулся указательным пальцем к виску и только потом, двинувшись в сторону аэровокзала, прибавил: - Но на самом деле я имел в виду другое. Впрочем, сейчас для вас это не актуально.
- А машина?
- Рикки заберет ее вечером. Не волнуйтесь. Что там вам говорит на этот счет Вилкинсон? Главная цель человеческой жизни - быть счастливым?