Да я не успел и заметить, что он пропал. Джиа взглянула на меня и отвернулась, белки глаз подернула частая красная сетка.
- Это… - Я кашлянул, уверенный, что любое сотрясение вызовет болезненную отдачу, но ничего не почувствовал. - Это должно быть… то есть неужели всегда так ужасно?
- Мне самой мало удовольствия мучить вас, Уильям, если это намек. - Джиа сложила руки в молитвенном жесте и закрыла глаза. Она сильно побледнела, черты стали резче, глаза - глубже, будто впали. - Поверить не могу, что позволила это… Надеюсь, вы знаете, чего хотите.
Только сейчас я вдруг понял, чего ей стоило остановиться.
- Кейли, чего ты ждешь? - Голос ее тоже изменился, стал низким и густым, на границе шепота. - Твой выход.
- Зачем это? - мы это в один голос сказали. Он был удивлен не меньше моего.
- Дорогие мои, мы уже далеко зашли. Он слишком хорош собой - неужели ты думаешь, кто-то поверит, что я с тобой не делюсь?
Боже, опять? Я еще от первого раза не отошел, и неизвестно, когда отойду. Она права в одном - мы уже далеко зашли, чтобы возвращаться, но это не мешало всей моей сущности впадать в истерику от протеста.
- Сейчас? - спросил Калеб.
- А когда, в следующее Рождество? Пусть немного заживет до завтра. Мы сильно рискуем, зная, кто там будет… тем более, что это не так ужасно.
Последнее слово меня почти вдохновило.
- Не так?
- Так больно только впервые, - объяснил он. - Боль и оставляет тот самый след, который не даст другим разделать вас на вырезку. На ауре, тонком теле - Бог знает на чем, я в этом не разбираюсь. Во второй такой пытке нужды нет.
Он взял мою руку.
- Не смотрите. Смотрите вон на нее и не бойтесь.
Смотреть было приятно. Джиа успокоилось, окружающее ее сияние вернулось. Она дотронулась пальцем до царапин на ладони Калеба, а потом быстро - до моих губ. Я машинально провел по ним языком - он в момент онемел, это стало быстро распространяться вверх до позвоночника, а оттуда неожиданно рассыпалось миллиардом легких покалываний. Нельзя сказать, чтобы я ничего не почувствовал, но это было совсем не то, что обезболивание. Это было… даже приятно. Прикосновение, погружение, боль, ток крови, и в то же время - никакого насилия. Только мысль та же - так умирают. Именно так…
Калеб облизал рану и выпустил мою руку. Я еще несколько секунд, как в трансе, смотрел на нее - будто на чужую. Он-то выглядел совсем не так, как Джиа, - наверное, позволил себе чуть больше.
Щелчок пальцами перед моим носом заставил меня очнуться.
- Теперь, думаю, мы перейдем на "ты"?
…Ничего не болело ни утром, ни потом - будто вкатили наркоз. И спал я нормально. Правда, под конец проснулся в холодном поту от ощущения пустоты и холода, и большого, но замкнутого пространства… но сон ушел за горизонт вместе с солнцем.
Вторая ночь красной луны.
Халли прислала сообщение, спрашивала, когда я вернусь. Я написал, что скоро.
Конец записи.
* * *
КРАСНАЯ ЛУНА-2. ГЛАС ТИШИНЫ
На все вопросы не будет ответа,
Ведь имя мое - стершийся иероглиф.
ЗАПИСЬ 11. Платье Джиа надела совсем другое, черное и закрытое, - прямо статуэтка в стиле Дега. Вопреки всем сексистским стереотипам она была готова гораздо раньше нас.
- Кейли, да завяжи ему нормально галстук.
Он не без труда распутал, то, что я наплел в течение получаса, и ловко сварганил идеальный узел. Единственное, чего он не учел - то, что мне нужно дышать. К счастью, это до него дошло раньше, чем я окончательно задохнулся в удавке за двести долларов.
- У меня небольшой опыт.
- У тебя никакого опыта, - сказал Калеб, расправив борта моего пиджака. - Все мародеры предпочитают спортивный стиль?
Я вспомнил семерку Лучших и сказал "ага".
Лимузин проигнорировал центральные районы и привез нас в какое-то захолустье гарлемского пошиба. Над скромной железной дверью горел фонарь в грязном стеклянном колпаке, а на стене рядом углем было нацарапано одно слово - "Эркхам".
- Что такое Эркхам? - спросил я.
- Наше божество, - ответила Джиа, будто это сразу все объясняло. Ну ладно, так даже интереснее.
Я ожидал внутри разительного контраста, и зря. Место оказалось обычной кафешкой, из которой вынесли почти все столики. Небольшая эстрада с красным занавесом а ля Твин Пикс, бар со стульчиками, приглушенный свет, но не полумрак.
- А ты чего ожидал? - спросил Калеб, понизив голос. - Мулен Руж?
- Ничего я не ожидал.
- Тем лучше. Веди себя тихо, не привлекай внимания, в общем, не отсвечивай. Все они хороши, но не все легки в обращении и приятны в общении.
- Смотри, кто здесь, - Джиа дернула его за локоть. Они смотрели на даму весьма преклонных лет, но стройная и элегантная, и с такой осанкой, что со спины сошла бы за тридцатилетнюю. В нашем городе особа не последняя… значит, люди здесь тоже есть. Я поймал себя на мысли, что с легкостью их отличаю, но потом понял, что здесь просто никто не шифруется.
- Что здесь делает Соня Кортес?
- То же, что и все, - ждет, - Калеб приветственно кивнул пожилой леди, она послала ему царственную улыбку. - Надеюсь, госпожа Кортес пришла одна.
- Зря надеешься, - тихо сказала Джиа. - Проклятье…
- Он здесь?
- Ты всерьез думал, что он пропустит?
- Он - никогда. Я надеялся, что мы разминемся.
Я обернулся, чтобы посмотреть, о ком они говорят. Со спины он не произвел на меня впечатления - как все, в костюме, вьющиеся волосы цвета разведенного меда. Ничего особенного.
- Заметил нас?
- Держу пари - еще когда мы вошли. А теперь идет сюда.
Калеб глубоко вдохнул.
- Он в форме.
- Я бы сказала - в ударе, прямо сюда веет… Уильям, - Джиа тронула меня за руку, - ты сильно на него не засматривайся, ладно?
- Почему?
- Потому что захочешь пойти за ним на край вселенной, - коротко ответил Калеб. - Обычно он превосходно держит себя в руках, но в такие ночи просто невменяемый.
- Генри, - сказала Джиа.
- Джорджия, миленькая, - он приложился к ее запястью, галантно, хотя несколько отстраненно. - Нельзя же так… пропадать. Мне показалось, что прошли столетия.
- А для нас пролетели секунды. Как поживает Невероятный Халк?
- Монти в порядке. Он будет рад, что ты спросила.
- Ему не обязательно знать.
Он улыбнулся ей и переключил внимание на Калеба.
- Все хорошо, Кейли? Вы оба что-то не в настроении.
Калеб вернул ему улыбку несколько охлажденной.
- Спасибо, что все еще думаешь о нас.
Генри притянул его, дотронулся губами до щеки, но при видимой холодности выглядело это как-то совсем не по-братски. Однако лицо Джиа ничего не выражало, кроме вежливой приятности, да и Калеб не так чтобы отвечал на жест. Так что если причины для беспокойства и были, то я их не замечал.
- Да, - сказал Генри, отстраняясь, - вы совсем далеко. Нам надо как-нибудь пообедать - всем вместе, по-семейному.
Мне не понравилось ни "пообедать", ни "всем вместе". Потому что теперь он смотрел на меня.
Все это время я не отрывал от него глаз, не понимая, чего тут опасаться. Но сейчас он смотрел на меня. Глаза у него были зеленые, как недозревший горох, и встретившись с ними всего на секунду, я внезапно начал понимать, что все до этого в моей жизни было не так. Этакая мгновенная переоценка ценностей. Мысли проносились в голове с такой безумной скоростью, что скоро их стало невозможно ни считывать, не контролировать. Одно я знал точно… одно я знал…
И тут Джиа провела ладонью по моему лицу, и я забыл, что знал точно. Всем знакомо это ужасное чувство, - когда теряешь лучшую мысль в своей жизни, забываешь самый яркий сон. Такая тоска… Я хотел снова попробовать вернуть ее, но Джиа держала руку сзади на моей шее, не давая поднимать голову, и бороться с ней было бесполезно. Я смирился и уставился в пол.
- Это наш Уильям, - сказал Калеб.
- Неужели вам перестало хватать друг друга? Так быстро?
- Насколько я помню, тебе никогда не хватало только одного из нас.
- Кейли, - тихо сказала Джиа.
- Миленькие, не ссорьтесь… ваш сателлит мне нравится. Рад, что вы унаследовали хороший вкус. Что ж, я желаю ему услышать Эркхам…
Когда Джиа отпустила меня, его рядом уже не было. И мне стало легче.
- Что это было?
- Чары. Просто чары. Я предупреждала тебя.
- Уильям не виноват, Джиа. - Калеб еще раз провел по моему лицу, и остатки чар улетучились. - Ты же его знаешь. Да еще красная луна.
- Хотела бы знать его хуже. И верить, что все дело в красной луне.
Я подозревал, что сейчас лучше ни о чем не спрашивать, но все-таки хотел узнать, чего это он мне пожелал. Только не успел. Джиа вдруг твердо взяла меня за руку и буквально поволокла на улицу. Кажется, наш светский раут накрывался медным тазом.
- Джиа! - позвал ее Калеб, но она даже не оглянулась. Тогда он догнал нас и шел, ничего не спрашивая, рядом до самой машины. Потом она буквально закинула меня на заднее сиденье и нажала на газ.
- Джиа, не психуй, - сказал он наконец, когда машина обогнула здание. - Ты же на самом деле не хочешь пропустить Эркхам. После нее все нормализуется.
Она проехала еще несколько метров и остановилась.
- Век бы его не видеть, - сказала Джиа тихо.
- Или два, - согласился Калеб. - Но лучше пообщаться одну ночь, чем ломать голову, что у этого подонка на уме.
- Вы его боитесь, будто он какой-то демон, - вставил наконец я, почти придя в себя. Они переглянулись и вдруг расхохотались, только смех этот на вкус был ядовито-горьким, как полынь. И никто ничего мне не собирался объяснять.
- Пять баллов, Уильям, - бросила Джиа желчно. Но я, углубленный в свое псевдоэйфорическое состояние идиот, не сильно вникал в тонкости витавших настроений и продолжал задавать вопросы.
- Он вам кто?
Джиа сосредоточилась на дороге, будто не слышала. Потом Калеб сказал:
- А ты как думаешь?
- Такое впечатление, что он ваш…
Я забыл это слово - кажется, "прайм", но уверен я не был. Тут Джиа раздраженно дернула плечом - если бы хотела скрыть, это не составило бы труда. Значит, не хотела. Она барабанила пальцами по рулю, монотонно и все быстрее.
- Вы его… - я попробовал переформулировать вопрос. - Вы его… это… его создания? Дети?
Калеб медленно кивнул, не оборачиваясь.
- Просто… Тогда понятно, почему вы с Джорджией так…
- Похожи.
- Ну да… то есть - он предпочитает этот тип, да?
- Предпочитал…
Внезапно я вспомнил, что хотел спросить, еще когда Генри чуть не перепалил мне мозги своими чарами.
- А вы так умеете?
- Нет, - ответила Джиа резко. - ТАК мы не умеем.
И так же резко ударила вдруг по тормозам. Только сейчас я заметил, что мы никуда не уехали, просто обогнули здание и остановились недалеко от надписи углем.
Я испуганно примолк. Не просто расстроена - выведена из себя, и как можно было этого не заметить? Ее эмоции накрыли меня тяжелой горячей массой - страх, ярость, бессилие. И еще что-то. Дышать становилось все труднее, будто легкие наполнялись раскаленным паром.
- Дьявол! - почти крикнула она и стукнула по рулю. Потому еще раз - и руль треснул, половина осталась у нее в руках. - Проклятье!
Калеб протянул к ней руки, и она прижала их к своим вискам.
- Мы ушли, помнишь?
- Мы ушли, - сказала она послушно. - Накопили достаточно сил и ушли. И все это время верили в это. А на самом деле это он отпустил нас. И может вернуть в любое время. Когда захочет. Не говори, что не почувствовал это.
- У него сейчас другие приоритеты.
- Да, но надолго ли? Когда-нибудь ему надоедят смертные. Тогда он просто щелкнет пальцами, и… Кейли, я не хочу. Лучше умереть.
- Нет, - сказал Калеб. - Не лучше. Давай лучше убьем его.
Джиа рассмеялась, по-другому, горько, но мягко, будто на лицо падали густые хлопья сажи. Потом отняла от себя руки Калеба и поцеловала каждую ладонь.
- Конечно, убьем. Конечно. А потом поженимся и откроем кафе на Луне.
Когда мы вернулись, Калеб и Джиа уединились возле стилизованного окна-граффити, всем своим видом выражая нежелание ни с кем общаться. Я обвел присутствующих медленным взглядом, убеждаясь, что нам никто больше не хочет испортить настроение… и внезапно кое-кто привлек мое внимание. Один из немногих людей здесь, он сидел за противоположной барной стойкой и глотал виски как воду. До других мне дела не было, я не знал их, а вот его я знал. И понятия не имел, что он тут делает.
Я медленно пересек помещение и остановился рядом.
- Привет, Майк.
Он взглянул на меня, и я узнал этот взгляд. В то не слишком далекое время, когда дядя Норман успешно превращал жизнь жены и сына в кошмар, нам нередко доводилось спать в одной комнате. Майк был старше меня на три года, но совсем не это мешало нам нормально общаться. Когда тетя Шерил приводила его к нам ночевать, чтобы отец его случайно не прибил, он всегда смотрел на меня как на какую-то козявку, и если снисходил до разговора, то мог говорить только о том, какую сделает карьеру, и сколько будет зарабатывать. Майк мне никогда не нравился, но казался таким умным и целеустремленным, и я верил, что все будет так, как он говорит. Я ему немного завидовал. Он точно знал, чего хочет, - в отличие от меня. И его высокомерие казалось частью программы, неизбежным качеством на пути к цели, пусть даже за этим фасадом плескалось море пролитых слез. Ситуация в семье Норманов вполне их - эти слезы - объясняла. Как временное явление.
В общем, Майк уперся в меня этим знакомым взглядом, но что-то было не так, даже без оглядки на обстоятельства нашей встречи. Да, дорогой костюм, ролекс и стрижка за полторы штуки, даже маникюр… все по его бизнес-плану. Но потом я понял, что именно не так. Со всей уверенностью в себе и ленивым снисхождением до моей скромной особы он по-прежнему выглядел так, будто еле сдерживает слезы.
- Что ты делаешь здесь? - спросил он, опуская мелочи вроде приветствия.
- Я с ними, - он проследил за моим жестом, и на лице мелькнула тень удивления. Тень. Я как всегда не был достоин даже полноценной эмоции с его стороны. - А ты с кем?
Майк неспешно повернул голову в другую сторону. Там стояли многие, но смотрел он на одного - на Генри. Не знаю, почему я был так в этом уверен. Во всяком случае, изумление в моем голосе было нескрываемым и неподдельным.
- Ты - с ним? Почему?
- Я - его собственность.
Это прозвучало не так, как я ожидал, - очень спокойно, почти буднично.
- И что ты делаешь? - спросил я осторожно. Майк едва улыбнулся мне, будто самому мизерному существу на земле.
- Все, что он хочет.
- А. И часто он… хочет?
- Часто, - ответил он, выдав еще одну жутковатую улыбочку, и впечатление близких слез усилилось. Однако я понял, что ошибаюсь. Это было его обычное состояние, давно зафиксированное - никакая не истерика, а лишь ее далекий фантом. - Он скучать не любит. Постоянно чего-то хочет…
Его глаза подчеркивали лиловые тени - так же я выглядел, когда однажды пофестивалил неделю на Ибице. Вроде и привыкаешь спать днем, но организм сопротивляется до последнего и даже при десятичасовом сне делает тебя похожим на призрак. Мейк-ап вампира из плохого старого фильма. Вот так, значит, выглядит сателлит?
- Позволь спросить тебя о том же, Уилли. - Майк еще раз скользнул по Джиа и Калебу с бледным интересом. - Позволишь?
- Я… - Не знаю, что на меня нашло, но я захотел рассказать ему все. Даже не подумал, что он может меня выдать, пусть непроизвольно. Просто я еще сильнее не хотел, чтобы он считал меня… - Я вообще-то не с ними. То есть с ними, но… У нас сделка, я их вроде как шантажирую, иначе они бы меня сюда не привели. Я ведь мародер, работаю в агентстве уже год. А они… просто помогают мне кое-что узнать.
Майк безразлично кивнул, мол, принято, но я видел, что он не поверил ни одному моему слову. Все звучало, как "это не то, что ты думаешь", я и сам бы не поверил. Может, и к лучшему.
- Как это произошло? - задал я наконец идиотский вопрос, вполне в моем духе. Майк снова посмотрел на меня, будто я спросил, откуда берутся дети, и пожал плечами. Будто в замедленной съемке. Все его жесты стали такими.
- Ничего не произошло. Возвращайся к своим, Уилли, - сказал он тихим холодным голосом. - Тебе нужно быть с ними, когда все начнется.
Он влил в себя еще один стакан, отделился от стойки и ушел, неспешным плывущим движением, даже не взглянув на меня. Мне оставалось только последовать его совету, потому что не могло быть и речи, чтобы идти за ним. Туда, куда он шел…
Едва я успел сделать последний шаг и остановиться, как погас свет, и в тот же момент прекратились все звуки, Будто нажали кнопку mute. Полная и пустая тишина, без малейшего постороннего звука, так не бывает. Так, наверное, звучит вакуум.
Я только по счастливой случайности сразу не умер, и все мысли о Майке Нормане вылетели из головы. Джиа в темноте обняла меня за талию, а Калеб нашел мою руку и сжал в своей, положив подбородок мне на плечо. Ничего спросить я не успел, да и не решился бы подать голос в этой космической тиши.
Зажегся одинокий прожектор, высветивший белое пятно на сцене. Там стоял невероятных размеров негр, настолько черный, что казался частью этой темноты. Может, свою роль сыграл контраст с маленькой девочкой, свободно сидящей на его широком плече.
На вид ей можно было дать не больше четырех лет, но возраст определить было трудно, такой хрупкой она казалась. Ее кожа была настолько белой, будто сделанная из этого света, идеальный луч на черном матовом теле. Волосы, глубокого винного оттенка, вились вокруг лица крупными волнами. На глазах была широкая шелковая повязка, такая красная, что притягивала все внимание.
- ЭРКХАМ, - произнес эбонитовый гигант густым шепчущим голосом. Больше он ничего не сказал, да и это было лишним. Все здесь знали, кто она.