- О, с вашим овалом лица вам так пойдет! Это новая стрижка, сейчас очень модная! - затараторила эта мерзавка, пока я таращилась то в зеркало, то на нее. Ее напарница, постарше, только что проводила клиента, бросила на меня взгляд, и в нем я четко прочитала, что исправить недостаток квалификации, отразившийся у меня на голове, будет непросто. Скандалить у меня не было сил, и я покорно позволила "уладить все наилучшим образом". В результате я получила очень короткую стрижку, на затылке торчащую почти под прямым углом и на моих естественных светло-русых волосах выглядящую отвратно. Дома в зеркале отразилась иссиня-черная брюнетка а-ля Миннелли лет двадцати трех максимум, и я слегка воспрянула духом - можно сказать, все было улажено (или уложено), и неважно каким образом. Говорят, резкая смена имиджа может изменить даже характер. Пока я только вздрагивала возле любой отражающей поверхности и выслушивала в самых разных вариациях "как тебе идет!..". Второе хуже, потому что все как один считали за долг отчитаться передо мной в выражении своего искреннего/фальшивого восторга.
- Я, Джимми. Это я, Дагни Бенедикт, твоя единоутробная сестра-двойняшка. И избавь меня пожалуйста от комментариев. Все равно ты не сможешь соревноваться с моими коллегами, а в особенности кое с кем, имеющим ученую степень в просиживании задниц по салонам красоты.
- Ну если инопланетяне тебя не похищали, тогда у тебя еще осталась насущная проблемка. И поскольку я ее решил, ожидаю, что ты заплатишь за ужин.
- Ты что, нашел кого-то, кто напишет за меня статью?
- Нет, еще лучше. - Он отправил в рот почти сразу все, что было на тарелке -
хороший аппетит. Могу лишь позавидовать. - Я договорился с Пенни, она тебя ждет сегодня вечером в центральном офисе "Инферно".
Теперь моя очередь. Я закашлялась и схватила стакан с водой.
- Ни За Что.
- Не будь такой занудой, она очень хочет тебя видеть, целый год прошел. Вы тогда и разобщаться-то как следует не успели. И она тебе поможет. Правда. Ну подумай,
кто, как не она?
Я замотала головой.
- Да не бойся, там ты в безопасности!
- Фу ты. Кто боится-то?
Это была чистая правда. Я не боялась. В том смысле, что я, как и все люди,
опасалась за свою жизнь, но у меня не было панического ужаса, который большинство испытывает при упоминании о вампирах. В начале любой истории вроде этой главный герой, как правило, определяет свое отношение к вампирам - так вот,
я боюсь их не больше, чем уличных грабителей. Я не считаю их чем-то потусторонним и не вижу в них никакой мистики. Я не верю, что люди умирают и воскресают измененными, мне больше импонирует идея заражения или что-то в этом духе - то, что можно объяснить с научной точки зрения. Называя их нежитью, как и все, я на самом деле так не думаю. Я питаю к ним разумную смесь опасения и отвращения, принимаю как неизбежное и только. Да, у них есть сила, но основной ее источник, по моему мнению, именно отношение к ним людей, окрашенное мистикой и священным страхом. То отношение, которого нет у меня. Вампиры долго создавали себе репутацию, но потрудились на славу - теперь она работает на них почти без сбоев, и она поистине бессмертнее любого из них. Я знаю о них все, что доступно,
и даже некоторые вещи, скрытые от посторонних глаз, я изучала их политику,
стремления, пути к власти и методы ее удержания, ознакомилась с десятком чужих мнений, чтобы составить свое, и оно оказалось смехотворно простым. Они отличаются от людей, но далеко не настолько, как представляется со стороны.
Также я принимаю то, что все они хищники и убийцы и спорить с этим трудно.
Джимми говорит, что у Пенни золотое сердце, но извините, я слабо представляю себе вампира с золотым сердцем. Я имею представление, что такое Мастер города.
Это огромная власть и над людьми, и над нежитью, замешанная на боли, крови и терроре, другого пути, увы, быть не может. Теперь представьте себе, что такое
Мастер целого штата. Может быть у такого существа золотое сердце, а? Не мне судить. В моих силах лишь держаться подальше от этой грязи.
Это было в моих силах еще пять минут назад.
- Курить будешь? - спросил он с самым невинным выражением лица, и меня поймут только сестры, которым хоть раз хотелось придушить младшего братца во сне.
* * *
И нигде и ни во сколько
Повстречались и забыли.
Брызги, капельки, осколки
Никого не зацепили.
Мы вылетели в Бостон ближе к вечеру, и почти всю поездку я проспала.
Бодрствующую часть времени я посвятила тому, что пыталась понять, как позволила
Джимми уговорить себя. Знаю, Джимми Бенедикт может уговорить беса покреститься,
но я же его сестра, я знаю его с зачатия. Единственное, что меня утешало, это его искреннее желание помочь мне - не все братья такие, уж поверьте. И если уж я сама не смогла найти достойный выход из положения и собралась сложить крылышки и позволить кому-то другому получить мою премию, так должна хотя бы уметь принимать помощь.
Мне всегда нравилось в Бостоне - если можно так сказать, потому что я была здесь всего дважды. Нелогичное чувство, ведь по идее я должна была возненавидеть этот город навсегда. Будучи там впервые по приглашению родителей Алана, я совершила преступление. Второй раз - в прошлом году, по приглашению моей тетки-кровопийцы - тоже произошло кое-что, о чем я страстно хотела забыть. И вот теперь я снова лечу туда безо всякой надежды, что Бог наконец разлюбил троицу.
- Что Пенни делает в Бостоне? Открывает очередное казино? - спросила я у Джимми.
Мальчик из ФБР был так увлечен заоконным пейзажем (небо и облака, облака и небо),
что обрадовался моему вниманию без памяти.
- Нет, донорские пункты. Она уже набила в этом руку и только рада помочь тем,
кто не хочет тратить на это время.
- Прямо мать Тереза…
- Дагни, расслабься наконец. Она все-таки сестра нашего отца и…
- Сводная. И покойная.
- Это ничего не меняет. Признайся, ты же собирала о ней информацию в числе прочих, и ничего предосудительного не нашла. Она почти святая. К тому же любит тебя и хочет одного - чтобы ты позволила ей это доказать.
- Ну, считай, ты предоставил ей повод. Ладно, Джимми, я оставлю в покое светлую память тети Пенни, если ты обещаешь не доставать меня больше. Сестра она отцу или нет, застраивает мегаполисы донорскими пунктами или нет, отдает миллионы на благотворительность или нет - это ничего не меняет. Тут ты прав на сто процентов.
Джимми отвернулся, бормоча: "ОК", но в тот момент, когда я меньше всего ожидала,
вдруг щелкнул меня по носу.
- Тебя не беспокоит, что ты сама не меняешься с тринадцати лет, Дагни? Пора подрасти.
- Кто б говорил.
Хоть я и старалась сохранить достоинство своих двадцати восьми, но все же ущипнула его. Очень больно. И нельзя сказать, что не получила удовольствия.
Как только стемнело, Джимми повез меня в пентхаус казино "Санрайз", где остановилась Пенни. Я уже бывала здесь, и это придавало мне уверенности, рядом был Джимми и вообще опасаться вроде нечего. Я очень надеялась в этот раз избежать потрясений, что для натуры журналиста абсолютно иррационально, но я хотела.
Излишне и упоминать, что сбыться мое желание не могло просто по закону жанра.
Пенни обняла меня и провела за собой в комнату. Меня все еще слегка нервировала эта ее потребность все время касаться, но я не хотела быть грубой и терпела. Тем более что, насколько я поняла, это свойственно им всем - трогать, пребывать в постоянном контакте, тактильно ощущать друг друга, это признак комфорта и безопасности. Не знаю, зачем. Они ведь способны воспринимать и своих, и людей вообще без участия пяти чувств, но это мне нравилось еще меньше. Пусть уж лучше трогают, чем лезут в голову.
- Дагни, ты такая красивая, - Пенни усадила меня рядом, с другой стороны сел
Джимми. Они уже успели наобниматься еще на входе, и теперь он выглядел довольным под завязку. - Подожди… я знаю этот костюм. Он из коллекции твоей мамы,
прошлая весна?
- Угу, - сказала я, не зная, раздражаться мне или расслабиться. - Теперь скажи,
что он мне идет.
- Дагни… - подал голос мой брат.
- Она права, Джимми, ведь вы пришли по делу. Ты, наверное, очень занята, дорогая?
Я сделала усилие и посмотрела ей в глаза. Но прежде чем глаза я вдруг заметила,
что и она в мамином платье - в смысле, из ее коллекции. Прошлой весны. Оно понравилось мне тогда больше всего, и экземпляр был всего один - его купили без права на тиражирование. Непередаваемый цвет непалящего огня, открытые плечи и такая мягкая ткань, что руки с ума сходили… "Кленовый лист" оно называлось.
Любимое мамино платье, и должна признаться, ни на ком оно не сидело бы лучше и никому не шло бы больше. Пенни в нем была просто осенняя сказка, с волнами огненных волос по плечам и фарфоровой кожей, а глаза… Они были слишком светлыми, чтобы угадать цвет, а зрачок слишком крохотным, чтобы концентрировать внимание. Но главное в них было выражение, нечто такое, что вдруг заставило меня почувствовать вину.
- Я, наверное, веду себя ужасно, - произнесла я, и глаза у Джимми полезли на лоб.
- Да все в порядке, - Пенни улыбнулась, не разжимая губ, очень естественно. - Я знаю, ты не хотела.
- Она хотела, - сказал Джимми, и это у него получилось чуть ли не естественнее,
чем улыбка Пенни. - А все потому, что мы мало общаемся. Если бы отец не…
Мое чувство вины как ветром сдуло.
- Джимми, закрой рот. Ты же знаешь, что папа вообще не хотел втягивать нас в это и рассказал только по одной причине.
- И по какой же?
- Он думал, что мы уже взрослые люди и способны трезво оценивать ситуацию.
Пенни дотронулась кончиками пальцев до кромки моих волос, и я вздрогнула.
- Мне до сих пор больно это слышать, - сказала она тихо. - Больно все это. Я очень любила Алекса. И люблю. Мы с ним так редко расставались… может, потому что чувствовали, что однажды расстанемся навсегда?
- Давай к делу, Пенни.
Теперь я надеялась, что мне удалось ее ранить - хотя и близко не так глубоко,
как она ранила отца, когда ушла к Данте. Ее природа тут ни при чем, чисто человеческие, семейные разборки. Не знаю, что там у них произошло, и знать не хочу, но я и подумать не могла, что тридцать лет спустя мой папа, крепкий, как пуленепробиваемый щит, будет говорить о ней и плакать. И то, что она такая молодая и красивая, в то время как ему сделали уже две операции, а после третьей он, возможно, не сможет ходить. Я не могла ей это простить, не могла и все.
- Хорошо. - Она поднялась с места, легко, будто газовый шарф, подхваченный ветром. - На днях в нашем мире состоится одно выдающееся событие, которое тебя заинтересует. Даже быть свидетелем этому - большая честь, не говоря уже об участии.
- О чем ты говоришь?
- Дорогая, это слишком долго рассказывать, тем более я не уверена, что смогу объяснить это адекватно. Оно стоит внимания и тщательного подхода к… восприятию. Я с удовольствием сопровождала бы тебя сама, но по некоторым причинам не могу.
Я едва скрыла вздох облегчения. Хотя, возможно, и не скрыла.
- Мне не нужна нянька.
- Дело не в этом. Тебя просто не пустят без сопровождающего. Кто-то должен привести тебя, показать, ввести в курс…
- Ты даже не представляешь, с каким трудом Пенни удалось найти тебе няньку, -
ухмыльнулся Джимми. - То есть проводника. Почему-то никто не рвется на эту экскурсию.
- Ты не прав. Просто мало кто имеет право там быть, и я даже не уверена, что вам позволят. Но ты ведь журналист. - Пенни улыбнулась мне и склонила голову - будто ветер качнул осенний клен. - Я сама была журналистом. Приехала сюда тридцать лет назад, чтобы написать статью века. Не боялась ни-че-го…
- Я говорил, это наследственное, - встрял повеселевший Джимми. Замечательно. Я даже не напомнила ему про наше с Пенни неродство, потому что она вдруг повернулась к двери, на насколько секунд раньше, чем раздался стук.
- Входи, пожалуйста.
…Пресвятые угодники. Я привстала с дивана только затем, чтобы снова сесть,
грациозно, насколько это возможно. Кажется, куль с мукой управился бы лучше.
Все дело в том, что мой опыт общения с вампирами, не считая Пенни, скромен, но убедителен. Он-то как раз и вошел в эту дверь.
Когда я его увидела, то чуть в окно не выпрыгнула, даром что там сорок этажей.
Нет, вру, ноги у меня как раз и отказали. Большая удача, что я хоть не заорала на всю комнату, но боюсь, лицо у меня все же было выразительнее любого вопля.
Утешало то, что у него тоже, кажется, была реакция. Ну, с моей ее равнять было бесперспективно по причине малой выраженности… проще говоря, он моргнул. Что в это особенного? То, что они моргают лишь в исключительных случаях, а когда забывают вести себя как люди или попросту кладут на это, то не моргают вообще.
Пенни моргала, но это был спектакль для меня лично. А он моргнул, потому что не ожидал меня здесь увидеть. Наверное. Если бы не это, я бы засомневалась, что он вообще меня узнал.
Через секунду я все равно в этом засомневалась.
- Вы ведь знакомы? - спросила Пенни.
А еще через секунду он шагнул и обнял меня, вполне по-дружески, и даже поцеловал в висок. Губы такие холодные, что чудом не примерзли. Я только молилась, чтобы ноги не отказали мне снова, а сделать что-то со внутренним состоянием нечего было и мечтать.
- Привет, Дагни Бенедикт.
- Привет, Генри, - выдала я голосом, похожим на работу ручной кофемолки. - Как жизнь?
- Знак бесконечность.
Никогда я еще не радовалась близости Пенни, поскольку предатель Джимми вдруг схватился за пейджер, скоренько распрощался и исчез по своим делам разной степени темности. Помните, я что-то говорила о нежных отношениях братьев и сестер? Забудьте. Хороший брат не оставит сестру одну с двумя вампирами.
Между тем Демон делал вид, что я мало его интересую. Он придвинул к себе пепельницу и закурил - что-то такое, от чего мне вдруг стало жарко. Казалось,
что никотиновый пластырь зашевелился и впился в кожу, будто пиявка.
Хотя я не уверена, от чего именно. Мне было еще и немножко страшно.
- Антигона, ты сказала, что хочешь ответной услуги.
Антигона?
- Да, Генри. Мало того, в этот раз я останусь тебе должна.
- М-м. - Демон вскинул брови, и вид у него стал довольный. - И что от меня требуется?
- Ты ведь знаешь, что в течение недели-двух Эркхам сделает выбор.
Он медленно отложил сигарету догорать на краю пепельницы. Все его довольство стремительно улетучивалось, как этот золотистый прозрачный дымок.
- И что?
- Я хочу, чтобы ты показал это моей племяннице.
- Ты шутишь.
- Нет.
- С чего ты взяла, что я смогу?
Я ни слова не поняла, только то, что Демон не очень рад, а может, и очень не рад,
не знаю. К тому же слово "Эркхам" мне сильно не понравилось. На каком-то глубинном уровне, таком глубоком, что я и не знала о его существовании.
- Я знаю, что один из твоих детей - номинант.
- Это так.
- Поздравляю тебя, такая большая честь. Уверена, ты очень гордишься.
- Очень.
- Так помоги нам, будь так любезен. Нам обоим известно, что, возможно, Дагни просто откажут, и в таком случае я просто попрошу привезти ее назад в сохранности. Но если все будет в порядке, присмотри за ней.
- Это все?
- Это все.
- И ты будешь должна?
- В пределах разумного.
- Антигона, миленькая, то, о чем ты просишь, за пределами разумного. Ты вообще представляешь, что говоришь - я возьму и просто приведу туда ее?
- Я бы сама это сделала, если бы имела допуск.
- Подожди, - вмешалась я. - Хочешь сказать, тебя туда не пустят? Тебя?
- Именно так, - кивнула она. - Туда допускаются только номинанты и их близкие.
- А я?
- А ты… - Демон посмотрел на меня как на пустое место. - А ты - никто. Если повезет.
Уходя, я позволила Пенни обнять себя и подумала, что, возможно, мое отношение к ней не совсем логично. Я отношусь к ней как к монстру, хотя не считаю ее - их -
таковой. Что это, просто предвзятость? Не так уж много времени прошло, прежде чем я поняла - это лишь старая добрая интуиция…