Но у шторм-капитана Стата имелась еще одна, совсем тайная версия. Он предполагал, что в данном случае у создателя мира просто произошел сбой масштабирования этого самого мира. Как такое понимать? Очень просто, все в этом мире обязано иметь свою нишу в масштабной шкале. И, конечно, если бы мир существовал реально, то привязка плясала бы от самых малых материальных частиц. Поскольку атомы обладают какими-то параметрами метража и массы, все бы было ничего. Тогда сбоя масштаба просто не могло бы произойти. Киты бы весили сто или там, в крайнем случае, триста тонн, а человек – семьдесят-сто килограммов. Однако если мир имеет только теоретическую привязку, то сбои принципиально возможны. Творец чуть отвлекся, и вот некий кит на мгновение увеличился вдесятеро. Тут-то, очень не вовремя, и подоспел "Кенгуру-ныряльщик". Потом кит вернулся к норме, но было уже поздно, случай зафиксировался памятью. Теперь его прячут за всякими неясностями. Почти наверняка, когда водолазы наконец-то смогут добраться до внутренностей водометов, там, внутри, ничего интересного не обнаружится. Хотя очень любопытно заполучить в качестве подтверждения какой-нибудь зуб-гигант или кусок позвоночника. А если это кальмар, то кусочек перемолотого клюва, из коего получилось бы вычислить его двухсотметровые параметры.
И вообще-то допущение в объяснении "сбоя масштабирования" ведет к совершеннейшим чудесам. Ведь если можно мгновенно скакнуть по шкале в десяток раз, то почему не допустить скачок в сто, тысячу или более? (Уж не берем в рассмотрение подвижку по логарифмическому графику.) Так вот, если предположить вольное скольжение по нулям, то двухсотпятидесятиметровый "Кенгуру" мог налететь вовсе даже не на кита, а на раздутого в мгновение комара. Кстати, снова было бы интересно выколупать откуда-нибудь из винтовой связки обглоданные части чудовищного крылышка или носика-присоски. Но надо думать, что таких проколов создатель мира не допустит. Разве что в качестве курьеза. И кстати, комары, конечно, съедобны и любимы некоторыми мелкими видами рыбы. Но вот акулами вряд ли. Хотя, может, именно диетическая новизна привлекает и привлекает хищников. С другой стороны, на глубине полкилометра летающие насекомые не водятся. И не стоит плодить невероятности, дополняющие допущение о сдвиге масштабирования мира. Пусть это все-таки будет не комар, а рыбка или большущий и толстющий червячок.
Однако само столкновение с гигантским животным, присовокупленное к невероятно мощному взрыву подводного судна, – это уже косвенно связная цепочка чудес. А еще случай с остановкой гироскопов! Как-то до этого считалось, что электромагнитный всплеск под водой не возникает. Или все же при особо мощных подрывах место в физике для него имеется?
Короче, на фоне всего этого скопища волшебства вполне получалось надеяться, что в нижней точке планеты Геи, там, где сходятся магнитные полюса, цепочка чудес совершенно не оборвется. А значит…
Ну да, почему бы действительно не предположить, что там имеется пусть и не сухой док, но все же подходящий для ремонта "Кенгуру-ныряльщика" пляж?
61
Сказки неба
Пояс Тубурука
Ученые, понятное дело, спорили. Или делали попытки. Кто-то носился с идеей "приливных ударных волн Пустоты". Ибо действительно удлинившегося на триста пятьдесят миллионов километров протуберанца никто не фиксировал. Так почему бы не призвать на помощь теорию зарождения энергии в вакууме? Да вообще-то плотность среды вблизи поверхности планеты вроде бы не позволяет, ибо по формуле, чем разреженней – тем и вероятнее, однако имеются ли другие соображения?
Ах, вот так вот! То есть в плане того, что "пробой межполюсного конденсатора", произведенный через ионосферу. И тогда, конечно, воздушный флот Шаранской Общины случайным образом оказался на "пути перекачки" и вызвал "накопительную реакцию" и перегрев среды. Так, а почему тогда до этого они летали – допустим, с тренировочной целью – и ничего? А, апериодический характер. Ну, понятненько!
Ага, а вот тута балакают, что наоборот – синфазно-периодическое "столкновение фронтов звездного ветра со щелевой интерференцией за счет воздействия Мятой"?
Не-не-не, все-таки явление единократно-разовое! Конкретно, "удар об атмосферу или даже прямым попаданием в одно из боевых воздушных судов высокоэнергетической гиперчастицы". Уникальный объект, между прочим: зарождается не в нашей родной Трехсолнцевой Вселенной, а где-то за ее границами, в неком пространстве неизмеримо высокой плотности, удаленном от нас по километражу на невыговариеаемое число нулей. Так называемая гиперчастица способна породить не только какое-то "ионосферное уплотнение с одновременным нагревом", а вообще новый трех– или даже четырехсолнечный мир. Одно плохо, никто никогда не щупал ни эту самую гиперчастицу, ни тем более "пространство неизмеримо высокой плотности". Так, ясненько! Есть еще…
Вот! Просто столкновение Геи с астероидом массой "всего лишь" пятьсот тысяч тонн на скорости восемьдесят км за секунду на встречном курсе. Из-за чего происходит… Погодьте! А где же кратер? Где мировой либо хоть локальный катаклизм на поверхности? О! Сама каменюка ушла по касательной из-за неудачного угла встречи? Позвольте, как неудачного? А, "неудачного", в смысле, для "удачного" столкновения. То бишь если бы "удачное", то нам туточки полная неудача в плане "глобальный срыв эволюционной цепи" и даже?… Что вы говорите! Прям-таки вплоть до "десятого покорения суши водорослями и рыбами"? Круто! Ну а так – только уплотнение стратосферы, приведшее, опять же, к "быстроугасающей ударной волне", вызвавшей в свою очередь "ионосферное…". Так же, как в тех сценариях? Дошло? Да, дошло, спасибо. Еще?
Ой ля-ля! "Инфракрасный температурный выстрел без вскрытия потухших вулканических шапок" над горной грядой Коричневого Дыма? А что, разве флот шаранов находился как раз над потухшими вулканами? Неизвестно точно? Да, но… Вероятно, еще и последующее перераспределение повысившейся ионосферной активности? Круто! Ну, в смысле, не это конкретное предположение с диссертационной амортизационной подушкой, а то круто, что наука Империи, несмотря на неиссякаемый поток добровольцев на досыпку Большого Берегового Вала, все еще опирается на легион трезвомыслящих умов, способный решить любую из поставленных Трех– и даже более "-солнцевой" Вселенной задач.
Естественно, имелись не только кабинетные теоретики, а еще и практики, жаждущие тренироваться с лопатой заблаговременно, до посыла на "Великую Досыпку". Они рассматривали ссыпавшиеся с неба алюминиевые окатыши и производили расчеты: до какой температуры и за какое время произошел нагрев с расплавлением, а затем остывание с затвердением? Да, великая стройка цикла – Большой Береговой Вал – действительно не останется без работников, ибо что эти исследования могли дать, кроме известной до того температуры плавления алюминия в шестьсот шестьдесят градусов?
Как далеко было этим вычислениям до того момента, когда сохраняющие строй и радиомолчание стремительные железные птицы внезапно пыхнули красным, а потом фиолетовым. Там, тридцатью, а то и сорока километрами ниже, кто-то из бредущих по ночным делам работников Империи или просто одинокий, позевывающий со скуки часовой, случайно поднявши голову (именно случайно, ибо ночное небо Геи неинтересно из-за отсутствия звезд), мог пронаблюдать внезапно полыхнувшее созвездие правильной формы. Какой? Точки зрения расходятся, ибо углы наблюдения и расстояния оказывались самыми разными. Ну а потом за дело принялся произвол воображения. Некоторые утверждали, будто то был идеально правильный, распластавшийся по всему небосклону ромб. Другие – многослойный куб. А третьи почему-то увидели разбросанные там и тут по небу светящиеся, с переливом, кляксы. Кто-то наблюдал их одно мгновение и едва успел моргнуть. Кое-кто, наоборот, любовался зрелищем движущегося в далекой высоте пожара или сияния довольно долго. Еще некие свидетели утверждали, будто ясно видели, как красивый рисунок строя распался и затухающие искры пошли по касательной к плоскости Геи. Но другие почему-то доказывали, что многочисленные вспышки произошли в до того абсолютно чистой пустоте; затем они слились в общем радужном ореоле, и этот ореол сразу же расширился по всему горизонту. В общем, никто не может даже приблизительно сказать, что же произошло на самом деле. Тем более там, наверху.
А уж тем пятидесяти, или ста, а может, даже пятистам тысячам воспаривших в черное небо пилотов и штурманов (ибо никто действительно не знает, сколько их числилось, ибо вечной тайной осталось не только общее количество гиперзвуковых самолетов, но и состав экипажей) тем более не суждено было раскрыть тайну своего ухода. Тепловой удар – мгновенно обращающий громадную летающую машину в шарики окалины величиной в полсантиметра или даже в отдельные молекулы, затем стыкующиеся с этот самый сантиметр, как когда-то в эволюции планетарной системы – наверняка очень сильная штука. Он не дает времени на размышления не только над причинами и следствиями, но времени вообще. Вероятно, время, да и пространство заодно, в этот миг сплетается в нечто сходное с клочком того самого, бесконечно удаленного мира невероятной плотности, где секунды, циклы, циклолетия, сантиметры, килограммы, мегатонны и парсеки скручены в нечто общее типа того окатыша с примесью аминокислот.
Если поискать, эти алюминиево-титановые окатыши можно найти в любом месте материка. Может, даже в прибрежных водах. В смысле, на дне вблизи берега. Не исключено, что когда-нибудь, не очень скоро, волны и шторма вынесут их на сухой песок, ближе к Большому Береговому Оборонительному Валу. Вода и микроорганизмы используют сохранившиеся аминокислоты по делу, а быть может, нарастят вокруг шариков тонкий слой биомассы – произведут из них эдакие маленькие модели планет.
Эти игрушечные почерневшие модели есть послание Природы, а может статься, и в самом деле богов. Людям, умеющим читать эти письмена, они будут всегда напоминать о том, что не дело смертных забираться далеко вверх. Не стоит беспокоить парящих в Самой Большой Пустоте газовых гигантов – у них слишком длинные, слишком опасные щупальца-протуберанцы. Они способны дотянуться куда угодно, а преподанные уроки смертельны.
А еще, именно со времени той, в секунду завершившейся войны Общины с Империей условная граница между стратосферой и мезосферой, расположенная приблизительно на высоте сорок два километра, носит название – пояс Тубурука. Почти наверняка лично пилотируемый вождем шаранов гиперзвуковик не поднимался так высоко, однако кто знает, куда вначале, перед падением, забросило капли алюминиевого дождя?
62
Экран
В истинном мире никакой эксперимент не мог быть осуществлен. По крайней мере, эксперимент, могущий выявить его устройство. Возможно, само понятие об устройстве является глупым допущением, вторгнувшимся из иллюзии так называемого внешнего мира. Реально получалось лишь обозначить некоторые граничные условия, за которые истинный мир вроде бы не вылезал. Тем не менее сознание устроено так, что желает знать даже устройство принципиально непознаваемых объектов. Хотя и слово "объект" здесь неприемлемо. Ведь оно обозначает всякие мелочные, иллюзорно зримые предметы. Конечно, и слово "предмет" само по себе… Но ведь нужно хоть за что-нибудь ухватиться?
Короче, в результате длительных и напряженных размышлений, а может быть, вследствие разового, мгновенного озарения (Стат Косакри уже давно не помнил подробностей) он пришел к выводу, что истинный мир выглядит – или устроен – приблизительно так.
Существует огромная, скорее всего бесконечная, сфера. За сферой, как можно догадаться, не находится ничего. Ни пространства – пусть даже в его отображении через представления; ни времени – с аналогичной приставкой; ни образов или даже отражения образов, остаточных иллюзий либо чего-то похожего. Там нет даже самого вездесущего и всюду подразумеваемого "ничего". Даже оно как таковое находится здесь, внутри бесконечной сферы. Ибо если в результате случайного всплеска сознательного или само собой разумеющегося, бессознательного озарения, подобного нынешнему, это самое "ничего" вдруг выносится за границы этой самой сферы – даже в качестве вопроса типа: "А все-таки что же там, за линией?…" – то сфера тут же поглощает и это самое понятие о запредельном.
Далее. Внутренняя часть бесконечной сферы является чем-то в виде экрана, и в то же время проектора. На самом экране находятся смутные, неясные, двумерные образы. Но все они проецируются в глубину сферы. В центральную точку. Здесь, в фокусе, двумерные образы накладываются и создают голограмму. Поскольку точка-фокус является бесконечно малым объектом или, точнее, стремится таковым быть, то там создается не просто голограмма, а голограмма бесконечной сложности, поскольку излучается она со сферы, имеющей бесконечный объем. Одновременно с этим менее четкие, но тоже голограммы создаются на уровне, только стремящемся к бесконечной малости. Но здесь изображение отображаемого сферой мира будет менее четким, то есть менее "правдивым". Очередное открытие Стата Косакри состоит в том, что эта не совсем центральная и достаточно расплывчатая точка сферы и является его сознанием. Однако на сегодняшний день он еще не может сфокусироваться на совершенной микромалости. Именно поэтому он покуда и не способен познать окружающий мир-иллюзию до конца. Возможно, со временем, все более и более оттачивая рассудок, он сможет погрузиться в более глубокие области точечного центра и тогда войдет в резонанс с творящим мир подсознанием.
И в принципе это неминуемо, ибо… Хотя подсознание и творимые им образы находятся на бесконечно удаленном и все охватывающем экране, тем не менее суть состоит в том, что там, в глубине фокусировки, и сознание, и подсознание составляют единое целое. Ибо апофеоз всего проекта состоит в том, что экран подсознания не является исходной посылкой. Нет, там за ним – нет ничего. Но сама его размазанная в плоскость и разлетевшаяся в бесконечность голограмма есть лишь проекция излученного из центра сигнала. То есть грубо, экран есть всего лишь зеркало, которое отражает и в свою очередь фокусирует. Значит, сознание, воспринимая мир в качестве голограммы, в действительности ловит собой же выплеснутый сигнал. Этот сигнал имеет бесконечную сложность и бесконечную мощность. И отражается назад он так же, ничего не теряя. Значит, по сути, все это – огромная, сама себя питающая машина иллюзий (а также мыслей и всего прочего). И единственная цель, ради которой эти отражения переотражения и перепереотражения стоит продлевать и дальше, это – уже указанная возможность постепенного приближения к центральному фокусу.
Когда мишура так называемого внешнего мира пусть чуточку, но ослабляла свою хватку, шторм-капитан Стат Косакри пытался погрузиться в этот самый центральный фокус. Хотя бы еще чуть-чуть глубже. Пожалуй, само изобретение схемы истинного мира явно показывало, что в познании Реальности все же получается продвигаться вперед. Пусть и маленькими, пробуксовывающими шажками – или, точнее, нырками. Но тем не менее вперед – в глубину! Прочь от фальшиво манящего экрана-зеркала!
Часть вторая
ПРОБЛЕМЫ ТУЗЕМЦЕВ
1
Соблазн
Итак, мир есть представление. Искусственная зарисовка. Ну так, представим себе затерянную в океане нацию-племя китобоев. Китобоев не по первоначальному призванию, а, так сказать, в силу климатогеографических обстоятельств. То есть вначале местное население… Откуда оно взялось? А откуда оно вообще берется? Чем планета лучше острова? Разве что величиной и формой? Достаточно ли даже их для зарождения человеческого вида и уж тем более жизни в целом? Возьмем за аксиому, что достаточно, ибо иначе нить рассуждений всосет нас в неизбежную воронку с высокими, толстыми стенками философских доктрин первичности материи или же чего-то иного, а уж над этой темой… В общем, как всегда, сколько-то там тысяч или сотен циклов назад сюда, на Осевой Пик, неким образом попала группа людей. Возможно, они добирались в эти места и раньше, но до того, в силу обстоятельств, не выживали. Даже если хотели. Ведь обстоятельства – вещи обусловленные – данность. Не все зависит от желания. Те, кто оказывался на двойном острове Осевого Пика, уж само собой не являлись намеренно подготовленными колонистами. Шторма и течения приносили их сюда и бросали доживать в этих скалах. И даже если они вполне благополучно приспосабливались, что немудрено подразумевать у мореходов, сумевших пересидеть на связке бревен океан, то и тогда не все определялось умением разводить костер и поддерживать его пламя экономно, приноравливаясь к медлительному росту деревьев. Понимаете, человек не бактериальная клетка, так что если среди мореходов-удальцов заданно наличествовали лишь представители одного пола, то…
В общем, наверное, как везде и всюду, было много случайных заселений и неслучайно предугаданных вымираний. В силу специфики профессии среди этих избранных, но обреченных удальцов не наличествовало мастеров слова, могущих передать муки медленного угасания надежд и последовательного ухода в небытие пригвожденных к суше героев одного за другим. Возможно, художественное изложение правды вошло бы в копилку мировой классики, но… Как известно, множество несвершенного всегда переплевывало множество осуществленного. И вообще, какое нам дело до попыток заселения? До того, сколько их было? Первая же удачная, с наличием в составе потерпевших крушение нескольких особ детородного возраста, решала дело о заселенности этих клочков суши однозначно. Допустимо, что после случались новые вторжения – эдакие перехлестные варианты. Пожалуй, они вряд ли могли иметь какую-либо значимость. По крайней мере, в культурном плане.
Культура – сложная штука, но она вытачивается из наличных материалов. Скульптор рад бы ваять из чего-нибудь неизмеримо долговечного и одновременно податливого, но пользуется тем, что имеется под рукой. И если слоновая кость в здешних ресурсах не значится, то в ход идет глина и дерево. Так вот, в конечном счете не важно, любили ли высадившиеся на скалы Пика путешественники рис или свеклу. Разве что после шлепанья по местному песку они отыскали в глубинах карманов какие-то затаившиеся в складочках семена. Если же нет – то совершенно до лампочки. Так или иначе, придется жевать бананы, орехи или кору. Смотря какой продукт из перечисленных наличествует в местных ресурсах. Потом на тутошние грибочки, если они с ходу не скосили ботулином всю популяцию, накладывается следующий слой культуры. Да, именно культуры, ведь ясно – охотникам на мамонтов нужен совсем другой менталитет, чем варщикам похлебки из лишайников.
Так вот, на каком-то этапе грибочков и бананов становилось уже маловато. А одновременно с этим в картографически сходный с бубликом залив периодически заплывают целые горы полезнейшего для организма белка. Заплывают, чтобы тут, в бурлении сталкивающихся прибоев, предаться любовным играм для порождения следующего поколения белковых гор. Наверное, вначале те, кто стоял, открывши рот, на берегу, умели только облизываться, представляя себе большущий вертел с покрасневшей от угольев тушей. Потом…
Вероятно, как и в любом обществе, там были мечтатели с изобретательской жилкой. Ну и, конечно, буйные, рисковые натуры. И когда-то кто-то из них решился и соблазнил других.
А может, просто выдался неурожайный в смысле грибочков-бананчиков цикл. Голод – достаточно сильный аргумент для прогрессоров. Грех его не использовать.