10
Допуск
Они заметили кита, когда он направился в бухту. Им явно повезло, ибо местами над морем стелился туман: давал о себе знать перепад температуры в связи с приближением Долгого Нырка обеих Огненных Рыб. К тому же еще не наступил короткий день – тянулся длинный предрассветный период, так что видимость была не ахти. Но ведь очень скоро они готовились стать настоящими "допущенными к охоте". А потому нужно было стараться вырабатывать навык упорного наблюдателя. Первым кита заметил самый глазастый из них – Гатэ. Еще бы, ведь не зря его звали Гатэ Видящий Далеко. Однако с ходу никто ему не поверил. Поэтому они потратили еще сколько-то времени зазря. Молчаливо и затаив дыхание, они пучили глаза, пытаясь прошить взглядом белую дымку.
Кит оказался странный. Не было ничего удивительного, что они заподозрили Гатэ в ошибке. Обычно киты вели себя гораздо более активно, ведь бухта Развлечений являлась для них чем-то вроде курорта. Однако этот кит вовсе не резвился и не пускал фонтаны. Но, может быть, ему было совершенно не до того? Ведь сейчас был не сезон. Кто знает, вдруг он отбился от стада и уже не первый день скитался по миру в скуке и печали? Может, он был даже голоден. Окончательно потерявшись, он решил приплыть сюда, надеясь встретить хоть кого-то из соплеменников. Так что кит плыл очень спокойно, просто-таки как бревно, даже хвостом не махал. Если бы он еще и четко следовал прибою, его вполне получилось бы принять за мертвого.
– Не очень большой, – шепотом, дабы не спугнуть удачу, произнес Хабе Везучий Палец. Нельзя было волновать богов, пославших им такой подарок.
– Но и не маленький. Ведь это только загривок, – высказал предположение Буо Топчущий Ноги. – Надо доложить вождю.
– Какой-то он вялый, – высказал сомнение Истя Деревянная Голова. – Может, все-таки мертвый?
– Дурак ты, Истя, – уколол его Хабе. – Если мертвый, то где акулы?
Предположение было очень умным, и все с уважением посмотрели на Везучий Палец. Он явно имел шанс стать "допущенным к охоте" раньше всех остальных. Может, его даже когда-нибудь назначат "метателем".
– Послушайте, – сказал Хабе, закрепляя лидирующие позиции. – Не надо никому ничего говорить.
– Почему же? – удивился Буо. – Мясо нужно, у племени его не много.
– Да знаю я, – отмахнулся Хабе. – Но, может, сделаем по-другому?
– Надо бежать к Великому Дузеку и говорить о ките, – гнул свое Топчущий Ноги. – Нас похвалят за то, что заметили.
– Похвалят? – передразнил его Хабе.
– Буо Топчущему Ноги лишь бы лишний раз ноги потоптать, пробежаться туда-сюда, – подтрунил Деревянная Голова.
– Но ведь нужно доложить, тут ведь мясо, – уже не столь уверенно высказался Буо.
– Похвалят его, – снова повторил Хабе. – А в "допущенные" тебя примут?
– Ну, когда-нибудь, – пожал плечами Топчущий Ноги.
– Когда-нибудь. – Везучий Палец хохотнул. – У меня есть другой план.
– Другой план?
– Ну да.
– Ну, говори.
– А ты к вождю не побежишь?
– Ну…
– Ты подумай, доложишь Великому Дузеку – обидится колдун. Так? Доложишь Ждущему Ночи – Дузек тебе припомнит.
– Но ведь мясо? Смотри, сколько мяса, – возразил Буо. – Сейчас не сезон, а его столько, что, может, даже не надо будет назначать жертву.
– Вот именно, – Хабе ткнул товарища пальцем в грудь. – Если снова отменят жертву, колдун уж тебя точно не похвалит. Как бы ты вместо "допущенного" не угодил в жертву в какой-нибудь другой раз.
– Ну, то ж боги назначают, а не…
– Ага? А с ними кто в добрых отношениях? Ты или Рчажеек Ждущий Ночи?
Буо Топчущий Ноги замялся.
– Так даешь слово? – нажал на него Хабе.
– Ладно, не побегу. Даю слово прямо здесь перед Огненными Рыбами… В смысле, если бы они уже взошли. Будем ждать?
– Некогда, кит уйдет, – отмахнулся Хабе. – Поплавает здесь, увидит, что родственников нет, и уплывет. Надо быстрей.
– Что быстрей-то?
– Запомнил, ты дал слово! И всех тоже касается. Это наша тайна. Вы помните о "девятихвостке".
– Ну да, – закивал Буо, желая скорейшей реабилитации перед самым важным другом. – Мы же ее хотели применить по "высоким".
– Так вот, применим ее по киту.
– По киту? – удивились все хором.
– Ну да! Сами видите, какой он вялый. Подкрадемся к нему поближе; я метну "хвостатку" и… В общем, нас просто тогда обязательно примут в "допущенные". Куда деться, мы же добудем мясо. И скажем, что наткнулись на кита случайно, когда решили поплавать. Пойдет так? Да никто и спрашивать особо не будет, всем сейчас не до того.
– Конечно, не до того, ведь готовится морской бой с "высокими".
– В общем, болтать некогда. Ты, Гатэ, следи за китом. Вы, Истя и Рро-Ро, давайте за лодкой. А мы с Топчущим Ноги бежим к тайнику за "хвостаткой". Встречаемся вот там. Только ты, Видящий Далеко, сильно не высовывайся из камней. Не спугни нашу рыбу.
11
Методика
Если бы Стат Косакри проведал о кое-каких из местных первобытных технологий, то наверняка бы получил новое подтверждение искусственности внешнего мира. Вопрос заключался в способе, коим жители Осевого Пика убивали китов. Как ни удивительно, но они использовали выжимку из щупалец гигантской медузы цианеи.
То, что в лагуне одного и того же одинокого острова появлялись как киты, так и животные, содержащие в своем теле смертельно опасный яд, – было явным совпадением из разряда притянутых за уши. Цианея, естественно, хищник и питается рыбой. Кроме того, это огромный хищник. Некоторые очевидцы-везунчики указывают, что только в диаметре купола она дотягивает до пяти метров. Трудно сказать, какую часть акватории она покрывает, разбрасывая по воде свои смертельные нити-щупальца длиной в десятки, а то и сотни метров. В плане досконального изучения фауны – океан Бесконечности остается для людей Геи белым пятном. Никто серьезно не исследовал этих хищников. Есть предположение на уровне детских страшилок, что где-то в глубинах медузы могут быть просто невероятно большими. Эдакий плавающий лесс протянутыми в километр отравленными выростами. Но все-таки не очень верится, будто цианеи соблюдают диету, основанную строго на китятине, так? Почему же в их организме вырабатывается яд, лучше всего воздействующий именно на морских гигантов? Кроме того, подводные чудища достаточно редки. Хотя кое-кто распускает пацифистские слухи, будто после Второй Атомной и последующих испытаний ядерных зарядов в водной среде медузы могли дать еще более ужасные мутации. Но даже этой сугубо гипотетической натяжки недостаточно. Ведь охота на китов для аборигенов Пика не новомодное ремесло, и почти изначально единственный метод, который они могли применять против гигантов, это именно отравление. Кстати, в отличие от щупальцевых монстров в отношении популяции больших млекопитающих вмешательство цивилизованных народов действует в обратную сторону. То есть интенсивная охота и распространение радиации сокращают их число. И, значит, то, что в данный момент аборигены все еще охотятся на китов с помощью цианеи – точнее, производных из них, – является чудом. Ведь медузы забредают в акваторию от случая к случаю, так же как и киты, но, что важно, несколько в другое время. Естественно, то, что для данных островов все это обыденность, маскирует чудотворение. Знай о таких делах Стат Косакри, то, как человек опытный, разоблачил бы все эти априорно заданные трюки на раз.
Хотя, понятное дело, сверху, для маскировки, сотворенный мир накладывает зернистость детализации. Например, сам принцип охоты. Всем понятно, что у туземцев не имеется ни гарпунной пушки, ни тонких сверхпрочных тросов для зацепки этого гарпуна. Да и несмотря на то, что кожаные весельные пироги развивают достаточно большую скорость, тем не менее стало бы совсем невероятным, если бы они преследовали добычу за акваторией лагуны. Кроме того, даже если бы имелось нечто сопоставимое по прочности и тяжести с металлическим гарпуном, к нему бы пришлось крепить какую-нибудь лианную связку. Или загодя изобретать просмоленную веревку из пеньки. Последнее предположение вполне допустимо, ведь в конце концов местное население наверняка произошло от затерявшегося в море, значительно более развитого народа, так? Оно еще более "допустимо" исходя из того, что "плетенки" местного производства на острове наличествуют. Но даже изобретение волоконного каната не спасает положения. Его нужно тащить с собой гораздо больше, чем позволяет грузоподъемность пироги. И потому тут применен донельзя экзотический метод.
Когда охотника подвозят к величаво "шествующему" по лагуне левиафану, он раскручивает над головой короткую многохвостую веревку и метает в цель. Целью обычно является хоть какое-нибудь место ближе к голове животного. Но вообще-то подходит и хвост. Никто точно не замерял (да и нет на Осевом Пике устройств, отмеряющих время точно), насколько дольше мучается кит при некотором промахе. В деле применяются трех-, пяти-, семи– или девятихвостки. Все зависит от квалификации "гарпунера". На каждом из концов оружия прикреплен еще один биологический подарок природы – акулий зуб. Однако это не просто зуб. Он, как уже было замечено, обработан почти с ювелирной точностью. Все предусмотрено так, чтобы при внедрении в тушу происходила раскупорка зуба и яд впитывался в жировую ткань животного. Осуществляется ли раскупорка всех зубов или только части и какова вероятность несрабатывания – никто, разумеется, не подсчитывал. Тут вам не институт военной инженерии. Однако общая эффективность оружия доказана вполне.
Разумеется, из знаний сегодняшнего дня можно вполне надежно экстраполировать в прошлое, наслаивая методы поисков и находок мысли. Но, забери Мятая луна, сколько потребовалось бы экспериментов, учитывая далеко не каждодневное появление китов? То есть требуется отработать метание зуба и эффективность яда. Естественно, и то и другое можно отрабатывать на других мишенях. Например, вполне подходят двуногие. Но если в качестве мишеней для отработки меткости они имеют даже завышенные параметры сравнительно с реальными многотонными тушами, то в качестве полигона для ядов имеют смысл разве что в принципиальной возможности его действия. Ведь нужно иметь достаточно большую смелость, дабы предположить, что яд, убивающий совсем маленькое сравнительно с требуемым существо, способен сделать то же самое с целой горой плавающего мяса.
Помимо того, даже приняв за основу саму возможность целенаправленного научно-прикладного поиска в первобытной культуре, нужно допустить у первого поколения китобоев прямо-таки интуицию чудесной степени. Пусть можно предположить, будто вообще все живое дохнет от яда и кит при втыкании в него "пятихвостки" тут же переворачивается вверх брюхом, как обычная рыба, что с того? Ведь сразу возникает целое скопище новых проблем. Например, как эти тридцать, пятьдесят или более тонн мяса транспортировать на берег для разделки? Снова требуются мощные тросы. И даже пусть они имеются. Ведь весельной мощности даже десятков пирог – поначалу, кстати, сделанных даже не из шкуры китов, а все-таки из чего-то связанного с деревом – совершенно не хватит. Что же, тянуть веревки с самого берега? Расстояние до отравленного зверя может оказаться километр и более. Сколько поколений островитян должны плести канаты такой длины? Хуже того, даже с тросами ничего не получается. Количества единовременно живущих на обоих островах людей если и хватит создать тягловое усилие для транспортировки по воде, то уж никак не для вытягивания кита на берег. Разумеется, допустима частичная разделка на мелководье. Может быть, поначалу так и могло происходить.
Однако чудесная интуиция охотников проявилась сполна. Ведь действительно, кто мог догадаться загодя, что кит, пораженный совсем микроскопическим, по его меркам, количеством яда цианеи, не просто умрет, корчась в муках, а вначале сойдет с ума? Что с того, спросят некомпетентные? Есть ли разница в употреблении мяса кита сумасшедшего или кита простого? Однако фокус вовсе не в этом. Он в результирующей того самого безумия. Видите ли, последствием психического сдвига у морских млекопитающих является выброс на берег. Точнее, поскольку никто не приставлял к нему психиатра, именно его выбрасывание на пляжные валуны будет свидетельствовать о полном сумасшествии. Можно сделать разные предположения. Вполне допустимо, покончить самоубийством кита заставляет непереносимая боль. А то, что он во всех случаях оказывается именно на предусмотренном китобоями пляже, достигается несколькими попаданиями не туда. То есть поначалу кит бросается куда ни попадя. Но везде его встречают скалы, перепрыгнуть которые он не в состоянии. И в конце концов он с разгона попадает на пляж. Наверняка нестерпимая боль досаждает ему и тут, и он бы рад броситься на берег еще и еще, однако сил бороться с неослабленной гидросферой гравитацией у него все-таки не хватает.
Но тем не менее что-то в этом процессе есть и от колдовства, правда? Ведь кит почему-то не улепетывает в совсем недалеко раскинутый океан. Может, не зря перед сезоном появления "мясных гор" колдуны очень долго и тщательно ворожат. Кроме того, то, каким образом жрецы охотятся на гигантскую медузу – а именно они это делают – и как они получают и хранят добытые из нее отравляющие токсины, остается тайной, передаваемой поколениями. Вдруг здесь действительно апробируется волшебство?
Уж Стату Косакри было бы от чего ухмыльнуться. Действительно, как устроенный таким образом мир может появиться спонтанно? Акт творения налицо.
12
Метатель
Кит был действительно достаточно вялый. А может, вот-вот готовящиеся вынырнуть из глубины Огненные Рыбы решили помочь Хабе Везучему Пальцу скорее стать "допущенным к охоте"? Так оно, наверное, и было, ибо кит совсем не среагировал на приближающуюся пирогу. Вероятно, этот кит был из никогда не бывавших тут новичков, которые принимают обклеенное кожей их сородичей плавательное средство за своего родственника? Или пятеро юношей действительно подплыли очень тихо, как самые настоящие "допущенные"? Может ли кит не слышать, как к нему подбирается смерть? После танца, загодя исполненного "допущенными", после сложных заклинаний старшего колдуна, после жертвенного кровопускания, после того как он проведет по телу смертельным отрезком щупальца и упадет, корчась, с пеной у рта, надолго проваливаясь в Ночь, после всего этого – да. Но ведь сейчас они действовали на свой страх и риск. Ведь только теперь, когда весла коснулись моря, стало ясно, в какую историю их всех впутал баламут Хабе. Что, если он не попадет в кита "хвостаткой"? Вдруг они неправильно заправили помещенные на концах акульи зубы или неполная "девятихвостка" не сработает? Что, если они просто спугнут кита и он уйдет от земли прочь? Разве племя погладит их по головке за такое дело? Уж тогда им припомнится все. Что будет, когда колдун Рчажеек узнает о припрятанной "хвостатке"? И ладно, она ведь просто подобрана и не отдана хозяину, но ведь потом Везучий Палец умудрился стащить у Ждущего Длинной Ночи кусочек медузьего зелья. Так что… Может, племя Самой Длиной земли и не останется без мяса после ухода прочь этого заблудившегося кита, но то будет уже совсем не китовое мясо. Понятно дело, пятерка их худосочных фигур не сможет заменить упитанное животное. Ну что ж, "допущенным к дележу" придется делить порции более внимательно. Племя должно жить!
Однако пока все было еще не так плохо. Хабе Везучий Палец еще не метнул "хвостатку", еще не промахнулся, и вообще-то скорее всего и не собирался промахиваться. Ведь в конце концов его имя и не предусматривало такую штуку, как промах.
Кит вел себя спокойно – вдруг он и правда спал? Или все-таки умер? Но тогда он, наверное, перевернулся бы брюхом кверху? Хотя сейчас, в прорезях тумана, вообще-то было не разобрать. Фонтаны он не пускал. Может, все-таки над водой торчал вспученный живот? Акул не было, но зато птицы уже появились и нарезали круги. Может, они предчувствовали скорое пиршество, а значит, и удачный бросок Везучего Пальца?
Сам Хабе командовал процессом. Не его дело было сейчас работать веслами. Он давал команды жестами. И, в общем, все вели себя, как настоящие "допущенные к охоте". И гребли они абсолютно бесшумно. По крайней мере, так казалось. Но говорят, что киты слышат то, что не может уловить маленькое ухо человека.
И вот везучий Хабе поднял руку. Кит совсем близко; наверное, они оказались на дистанции броска. Но выглядел кит странно. Хотя кто из находящихся в лодке подплывал к живому киту так близко, как сейчас, и мог сказать точно? Вдруг на расстоянии вытянутой руки он действительно представляется вот такой мертвой глыбой? То ли дело будет, когда в кожу воткнутся акульи зубы. Уйти бы прочь благополучно!
Но кит все равно был какой-то не такой. Отсюда, с малого расстояния, стало хорошо видно то, во что вначале не верилось. У него все-таки наличествовали усы. Несколько длинных, черных прутьев торчали прямо из выступающей спины. Может, этот заблудившийся кит так долго плавал, не ныряя, что оброс кустиками? Но и на обычные ветки это тоже похоже не было. Вообще-то это походило на…
Сейчас нельзя было обменяться мнениями, да и скорее всего никакие догадки не смутили бы желающего стать "допущенным к охоте" Хабе. Ведь он уже раскрутил "семихвостку" и изготовился к броску.
В этот момент прямо на спине кита открылся небольшой, сравнительно с его размерами, рот. Или, может, это была большая-пребольшая ноздря? Кит оказывался действительно неправильным. Но ведь им теперь требовалась победа любой ценой, и надо было идти до конца. Уже не получалось, не оставалось времени разобраться, что конкретно полезло наружу прямо из этой образовавшейся на голове ноздри.
Хабе Везучий Палец метнул вперед покалеченную "девятихвостку"…