Именно так и произошло на сей раз. Филе из Доперо-Пета, выданное за куски неизвестной "ряженым" рыбы Му-Му, вызвало у изголодавшихся по свежатинке достаточно обильное слюновыделение. Правда, привлеченный к делу фельдшер гарнизона По-Варак, с которым пришлось делиться, провел тестирование мяса на предмет содержания природных ядов. Тест прошел удачно в плане отрицательной результативности. Само собой понятно, что аборигенов не интересовала валюта Федерального Союза, ибо торговые отношения на острове еще не поднялись далее стадии натурального обмена. Потому в обмен на сорок килограммов мяса своего же сотоварища глупые пришельцы с неба отдали двадцать кило, то есть четыре жестяных банки, смазки для шестерни вертикального вращения локатора-высотомера. Смазки именно этого вида на складе, коим только несколько дней назад заведовал все тот же несчастный пропаганд-лейтенант, имелись явные излишки. Оставшиеся вполне довольны хитрой, по их мнению, сделкой, "ряженые" однозначно совершенно ничего не смыслили ни в кулинарных, ни в смежных пищевых делах. Мало того, что они не знали, что за всю историю острова мясо настоящей рыбы My-My научились обрабатывать только одним способом – долгим, многонедельным высушиванием в свете Огненных Рыб, и уж никак не жаркой-варкой, так еще они совершенно не рассчитали, что филе, естественно, вещь вкусная, но, к сожалению, съесть его получается зараз. Зато неизвестно из которого зверя приготовленный, полученный в обмен жир вызывает в организме препротивнейшую изжогу, коя вырабатывает отвращение к любой пище минимум на полтора дня. Потому, если использовать этот, совершенно не портящийся даже после вскрытия баночный продукт в качестве приправы, то запас любого пропитания как бы автоматически увеличивается в десяток, а то и более раз. Используя данный жир, можно вполне сносно терпеть до нового прихода черверылов, даже если они где-то задержатся по своим китослоновым делам на месяц-другой лишку.
Так что можно констатировать, если бы гарнизонный фельдшер сан-капрал По-Варак провел свои анализы более тщательно, пропаганд-лейтенанта вполне бы получилось перевести из графы "пропавшие без вести" в графу "съеденные боевыми товарищами собственного гарнизона"… Нет, разумеется, такой графы в журнале "личного состава" не присутствовало. Там наличествовала более строгая – "погиб при исполнении боевой задачи". Товарищи же по службе еще долго вспоминали Доперо-Пета как прямым, так и косвенным образом. Это в смысле, когда кто-то из участников пиршества вздыхал, что хорошо бы пробраться к берегу и порыбачить на столь вкусную рыбу My-My.
Как ни странно, не менее часто пропаганд-лейтенанта вспоминали и в племени Самой Высокой земли – обычно когда свербение в горле и желудке доставало особо сильно. Кстати, очень косвенным образом его припоминали даже на никогда не посещаемом им острове Самой Длинной земли, ибо в процессе развития торгово-товарных отношений одна из банок с волшебным, экономящим пищу зельем добралась даже туда. Ее удалось обменять на пятьдесят килограммов съедобных корешков кустарника Ча-Ра.
Ну, а на вершине Осевого Пика весь расход давешней смазки провели по пункту "полуцикловые регламентные работы". Росписи всех ответственных лиц наличествовали. И, между прочим, в момент черканья по бумаге им совсем не икнулось.
57
Развалины
"Стоило ли забираться так высоко, дабы убедиться в том, что можно было представить и без альпинизма? – размышлял Стат Косакри, разглядывая остов брашской станции слежения. – С другой стороны, способно ли сознание представить все окружающее с такими подробностями без прогулки? Понятно, что сама эта прогулка, сбитое дыхание, дрожь в ногах и прочие составляющие виртуальное полотно. Но что же делать, если внутреннее творчество может развиваться только по определенной схеме? Только вот так – ступенчато, последовательно наращивая детализацию. И значит, пользуемся тем, что есть. Не присутствует тут, к сожалению, того, что напредставлялось заблаговременно в виде обеленных, обклеенных трухлявой одеждой скелетов; рассыпанных по пыльным столам костяшек пальцев с застрявшими среди фаланг связками ключей от секретнейших сейфов; таких же пыльных, но со все еще бессмысленно мерцающими экранами пультов; этих самых, тронутых ржавчиной, неподъемных сейфов с помещенными внутри… Нет, не слитками золота, разумеется. Но кое-чем, в некотором роде более интересным – тетрадями-дневниками. А там внутри, естественно, сухим языком и неразборчивым почерком местного брашского начальника описаны все стадии угасания жизни и служебного рвения на этом удаленном военном объекте. О том, как вначале о здешнем гарнизоне забыли в штабах далекой родины и пришлось переходить на самообеспечение по многим пунктам, в первую очередь в пище. О том, как безуспешно взывали о помощи с радиостанции со все более и более садящимися батареями. О том, как расстреливались заряды иглометов при ночных атаках: вначале без счета, позже – со все большей оглядкой, теперь уже не всегда на шорох, а только на четкую фигуру в перекрестии. Потом кончилось и это… Нет, не фигуры в прорезе прицела – иглы и газ в десятиствольном оружии.
А вообще-то требуются ли для представления всего этого какие-то засекреченные дневники? Небольшая промежуточная ступень из поблекших закорючек? Логика воображения достаточно дееспособна и без этого. Что там особого представлять?
Наверняка вначале все было весело. Здесь, в выдолбленной в скале нише – консервов на четверть цикла вперед, там, на материке, – консервация денежного довольствия до благостных времен с ежемесячным пополнением. Ибо рано или поздно, когда на Статор пожалует смена, получится, добравшись до суши, вволю покуражиться, какое-то время позволив себе питаться деликатесами. Однако это ожидало в далеком будущем, а сейчас требовалось тянуть лямку повседневной службы. Для обслуживающего персонала РЛС она заключалась в непрерывном слежении за небом и в поддержании техники в исправном состоянии. Очень вероятно, по штабным расчетам, все должно было очень долго оставаться "на мази".
Но ладно, то все дела неопределенного, но все же не слишком дальнего прошлого. А вот что там вдалеке, в глубине пропасти канувших эпох?
В голову лезла всякая забавная всячина. Например, а что, если встать с определенной стороны, вот, например, с севера от этих каменных монолитов, и посмотреть на мир поверх развалин? Вдруг вот те, когда-то, наверное, заостренные, а сейчас туповатые булыжники совпадут своим краем с местоположением закатывающегося за горизонт Гиганта Эрр и Звезды-Матери? И даже если не совпадут, что с того? Может, совпадут завтра или через цикл. Хотя, пожалуй, тут уже подгонка результата под теорию – нехорошо.
Или вот даже так. Как тогда высказался Рикулло Эвам-Ну? Возможно, они молятся каким-нибудь монстрам типа медуз? А почему бы не представить, что эта "опрокинутая чаша" (ведь вполне допустимо озаглавить так нишу между камней) представляет собой стилизованное изображение той самой мифической медузы. Щупальца, конечно, пообточились ветрами, а может, даже течениями. Кто знает, когда сотворена эта "медуза", сколько циклолетий минуло с тех времен и сколько раз суша покорялась морю и обнажалась вновь? Или вдруг тут послание из времен, отгороженных вспышкой звездных исполинов? Но разве существовал тогда человек? Да, но ведь здесь и памятник вовсе даже не человеку.
Но есть ли смысл представлять непредставимое? Гораздо проще продумать столкновение культур, произошедшее здесь совершенно недавно, прямо секунды назад, если соизмерять относительно нестабильных периодов Звездных Переходов.
58
Гарнизонные байки
Майор-целевик Сун-Беддоро
Итак, в день пришествия катаклизма брашский гарнизон острова Статор остался без собственного синоптика. Весьма маловероятно, что его наличие повлияло бы на ситуацию хоть в каком-нибудь смысле, однако прискорбный факт надо констатировать. От пропагандиста, выполняющего в параллель еще кучу обязанностей, в том числе и слежение за погодой, особого толку быть не могло. Но вряд ли бы разрешил ситуацию и настоящий дипломированный климатолог. Весьма возможно, используй он достаточно новое оборудование, геодезические шары и прочую амуницию, у него получилось бы добыть в последний момент ошарашивающие специалиста сведения. Однако каким образом он бы сумел их правильно истолковать, не располагая ни теорией, ни даже гипотезой нового явления? И даже если так, то есть в случае присутствия на объекте "Океанский дозор" гения климатологии, что с того? Если бы даже связь с Брашпутидой наличествовала, кто бы поверил какому-то младшему, да даже и старшему офицеру настолько, что срочным образом выслал бы на остров "спасатель-тянитолкай"? Да и каким образом эти "тянитолкаи" успели бы попасть на место? Ведь это вовсе не законсервированные "для настоящего дела" реактивные самолеты. В лучшем варианте прибывшие в точку трагедии дирижабли стали бы свидетелями небывалого явления. Однако ведь и без того странным образом оказавшийся в акватории летающий поисковик подводных лодок наблюдал какие-то несуразности со стоячей водяной горой. И что? Кто в научном мире, а тем более в военном, поверил? Хотя как раз в военном пусть подспудно, но поверили. Ведь действительно, более никогда после на расположенном в магнитном полюсе планеты архипелаге не пытались организовать постоянную гарнизонную службу. Само собой понятно, для этого не наличествовало финансовых и экономических возможностей – все поглощали более требуемые в настоящий момент цели – но все же…
Так что история гибели остатков последнего гарнизона Статора была такова.
Майор-целевик Сун-Беддоро проснулся раньше обычного. Проснулся в страшном беспокойстве. Взбудоражившие организм сны он припомнить абсолютно не мог, однако когда живешь на территории племени людоедов полцикла кряду, начинаешь верить предчувствиям и всему такому прочему. Посему первое, что сделал майор, еще до включения света, это дернул к себе возлежащий за надувной подушкой тяжелый пехотный игломет: после значительного сокращения количества личного состава подобного оружия стало хватать на всех. Затем майор весьма ловко для своих лет скатился с койки на пол. Между прочим, проделал такое он почти абсолютно бесшумно – сказывалась практика. Только теперь он решился окликнуть должного дежурить поблизости часового.
– Кто на посту?
– Я, капрал Бибит, майор! – отозвался достаточно испуганный голос.
– Все нормально, Бибит?
– Да, то есть…
– Что "то есть"?
– Просто отдыхающий личный состав ведет себя беспокойно.
– Да? – несколько удивился Сун-Беддоро, ибо, насколько он ведал, среди рядового личного состава было совсем не принято выдавать начальству шалости друг друга. – И в чем это проявляется, капрал?
– Почти никто не спит, майор-целевик.
– Понятно, – произнес Сун-Беддоро и наконец-то сообразил, что можно давно встать, а не привлекать к себе всяких ползучих и кусающихся тварей, обитающих ночью на земляном полу.
Он вышел из палатки с зажженным фонарем, однако снаружи было уже достаточно светло.
– А как у тебя самого дела, а, Бибит?
– Как-то тревожно, майор. Быстрей бы смена.
Майор снова удивился странной словоохотливости подчиненного.
– Ладно, сейчас все будет, капрал Бибит. Если все едино никто не спит, почему бы не сыграть общую побудку, правильно?
– Э… – замялся часовой.
– Вот и я так думаю, – подмигнул ему в полумраке старший офицер. Однако самому Сун-Беддоро было не до шуток. Сердце колотилось как бешеное. Внезапно и очень явственно захотелось удрать куда-нибудь повыше. Правда, куда получалось попасть отсюда, с самого высокого места суши на тысячи км вокруг? Разве что пробежаться, проверить "Южный глаз"? – Так, считаем, что пост вы сдали! – сказал он замершему смирно Бибиту. – Бегом к дежурному, капрал! Я включаю сирену.
59
Ненаучная картина мира
Солитон
Что это было? Большая академическая наука не любит скользить на леднике, загибающемся в провал неизвестной глубины, ибо совершенно непонятно, удастся ли потом, в обозримом будущем, выволочь саночки обратно на твердый наст. Поэтому она обходит, перепрыгивает всяческие аномальные трещины, стирая их из памяти и уж тем паче не нанося на свою карту открывающихся вокруг красот и умильных пейзажей. Отсюда под рассеянный взор и похмелье вдохновения совершенно не различимы бревнышки-подпорки и раскрашенные голубизной и зеленью фанерные щиты. И, значит, придется делать собственное, пусть тоже подлакированное, но хоть какое-то предположение-идею, без опоры на научные крестовины и гвозди-винтики точных расчетов.
Допустим, или там предположим, что в деле замешано такое понятие, как солитон. А что, слово вполне научное, эдакий картонный щиток, коим можно хоть как-то закрыть промоину, дабы не мусолила глаз бездонностью черноты. Понятно, закупорить основательно все-таки не выйдет – оттуда по-прежнему поддувает мистическим сквознячком. Ну что ж, пододенем эдакие шерстяные носочки, страхующие от чрезмерно точных математических вычислений, и напялим на щиток какое-нибудь пестренькое одеяльце, дабы выглядел покраше. Одеяльцем будет достаточно тривиальное явление – солнечные приливы. Говорят, в мире наличествуют даже лунные, но мало верится, все-таки Странница хоть и красива, но выглядит недостаточно большой. Ну, как она может что-то на себя притянуть? Тем более океан Бесконечности, а уж тем паче само планетарное тело? В плане Мятой дело несколько хуже. Она хоть и невелика, зато видик… Пожалуй, насчет пакостей она всегда пожалуйста. Но опора все же на солнечные.
Итак, выстраиваем все наши звездочки в рядок, в плане друг за дружкой, пусть подышат жаром в затылки друг другу. Всех-всех, и видимых, и невидимых. Да их всего-то три, построиться несложно. Еще добавим всяческие вдали расположенные планетарные компоненты. Пусть тоже в колонне по одному попотеют. Они, конечно, мелочь, в плане, предположительно, тяжелее луны Мятой, однако сравнение даже с Лезенгаупом не в их пользу. Однако все же четыре штуки… Да пусть хоть два – если четыре уж совсем невероятно, – так и то довесок в общую казну. Тепереча, значит, выдаем им всем эдакий абсолютно невидимый канат – вполне хороший научный шурупчик с отъюстированной резьбой под названием Гравитация – и заставляем тянуть. "Раз, два, ухнем!"… "Ох ты, пошла, родимая!"
Вот! Теперь уже имеем аномально высокую приливную волну. Осталось так-эдак ее, родненькую, застопорить. Ищем в хламе науки подходящую фанерку. Что-то… Ах да, мы ведь ее уж давно на бантиках подвесили, только недомазали клею. Это же тот самый, давешний солитон. Та самая "структурно устойчивая, уединенная волна, распространяющаяся…". Так-так, последнее словечко нам как бы и не надо… В плане того, что надо, но только до определенного момента, ибо потом требуется как раз не движущаяся, а…
Ага! Забыли подкрасить давешний бантичек. Так, понимаешь, незаметненько его приделали, что и не пояснили. А он, бантик, для крепления того одеяльца к той фанерке, он тоже мал да удал. И совсем даже астротелескопов не требуется. Каждый в жизни видел-перевидел, как одна железячка к другой липнет, вроде как в сексовлечении, а на самом деле… Вот-вот, и стрелка компасная тоже. Ведь тут, в отношении бантика, нам просто все карты в руки. Дело-то происходит не просто где-то, а на островах Ротор-Статор. Наблюдаете, даже фонетика за нас горой. Бантик можно прямо-таки распушить да накрахмалить. И ведь главное, никаких натяжек! Событие действительно происходит на южном магнитном полюсе. Чего еще надо-то? Воздействовать нам, конечно, надобно на водицу, а она, как известно, все-таки если и не притягивается магнитом, то все же есть проводник. И вообще, водица наша H2O, она одно из самых загадочных веществ мира. Под таким лозунгом и химия, и физика распишутся без проволочек. Короче, у нас в наличии еще одна тряпка-затычка. Пускаем в дело не таясь. Во! Уж почти не дует! Однако носочки все же не снимем, пусть опорные конечности будут в тепле; да и не так чувствительно наступить на какую-нибудь алгебраическую шпильку.
И кстати, вода водой… Пусть и не притягивается она магнитом, но ведь втягивается? В плане – в пустоту? Да нет, там над двойным островом Осевой Пик совсем не вакуум – атмосфера. Но ведь вот она сама может ионизироваться и т.п. Во во! Пусть несколько ионизируется и начинает втягиваться, либо наоборот, толкаться магнитным полем. Теперь… Да-да, она выталкивается – разряжение… В разряжение из-за упадка давления втекает вода… Ну, есть еще сколько-то там метров? А если совершенно всю откачать, то все едино только десять? Ладно, всю не требо! Пусть хоть что-то останется. Так и так у нас еще один привязной шнурок для давешней фанерочки. Фух! Слава Эрр, дочухали до нее самой.
Итак. Берем красивое слово и явление "солитон"…
60
Гарнизонные байки
Периметр обороны
Однако был ли толк в той сирене? Абсолютно такой же смысл имело бы использование гарнизоном сачков для ловли бабочек. Подразделение, вверенное майору Сун-Беддоро, не предназначалось для борьбы со стихийными бедствиями, тем более невиданными. Толку с того, что личный состав построился по внезапной побудке с перекрытием всех нормативов: разве что на плановых проверках бывает быстрее, когда все загодя предупреждены о времени и месте. Естественно, все с радостью собрались в кучу, ибо подсознательно надеялись, будто умное командование запросто, в двух словах разрешит внутренние страхи. Правда, в отличие от плановой проверки в строю недосчитались почти четверти солдат. Но подходила ли сегодняшняя короткая ночная пора для разбирательств по поводу самовольных отлучек? С одной стороны, может быть, и подходила, ибо самое простое занятие – поставить задачу на розыск потерявшихся, а на самом деле перевести дух и провести срочную оперативку с офицерами – вдруг хоть у кого мелькнет в голове необходимая мысль.