- Великолепный меч! - восторженно воскликнул король. - Ради него я даже готов снова выйти на арену.
- Я делал его для себя, - поведал мастер, но, спохватившись, поправился: - Вернее, как бы для себя. Это мой самый лучший меч. Только боги знают, как усердно я трудился над ним. Вложил всю душу, все знания, накопленные в нашем роду за много поколений. Несколько лет подбирал сплавы, определял нужную температуру огня. Даже новый молот сделал. Теперь он словно продолжение моей руки. Прошу прощения, я увлекся. Мне приятна твоя похвала, Кулл. Я счастлив.
Главный советник Ту принял из рук короля удивительный меч и окинул его одобрительным взглядом. Хитрый старик знал, что Скирк, скорее всего, откажется от предложения, но ради приличия все-таки сказал:
- Должно быть, меч обошелся тебе слишком дорого. Мы можем возместить понесенные тобой расходы…
- Что ты говоришь, Ту? - негодующе прервал его мастер. - Это мой подарок королевству. Но одна просьба у меня все-таки есть. Моя дочь ни с того ни с сего захотела присутствовать на Больших Валузийских Боях. Знать бы заранее, мы бы купили место. Но молодые дамы так переменчивы: вчера - одно, сегодня - другое… Не могли бы вы помочь?
- Это все? - поразился Кулл. - Какой пустяк! Завтра же на Арене появится именное кресло для дочери Скирка. Ту распорядится.
Главный советник поморщился, представив, сколько скандалов вспыхнет из-за непредвиденной перепланировки заранее распределенных мест, но предпочел промолчать, чтобы не разгневать монарха. Обменявшись с королем еще парой фраз, Скирк поспешил откланяться. А Кулл, сидя на троне, долго размышлял о том, какие необычные просьбы звучат теперь в Зале Совета.
* * *
Вечером оружейнику Скирку пришлось принимать посетителя. Слуги доложили, что в гостиной его ожидает неизвестный юноша. Сквозь замаскированное под зеркало смотровое окно мастер разглядел устроившегося в углу зала высокого, немного неуклюжего парня с открытым лицом. Его светлые волосы были аккуратно собраны на затылке в перевязанный узкой ленточкой пучок.
"Должно быть, это и есть тайный воздыхатель моей девочки, - усмехнулся Скирк. - Она, конечно, умница, прощелыгу к себе близко не подпустит, но все же… Что-то я его раньше нигде не видел. А видеть я мог, пожалуй, всех настоящих мужчин Валузии".
Оружейник велел слуге сообщить гостю, что хозяин только что вернулся с приема в королевском дворце и скоро выйдет к нему. На лице юноши ничего не отразилось, он лишь затеребил в волнении полу своего плаща. Это понравилось Скирку, но, входя в гостиную, он нахмурил брови и постарался придать голосу строгость:
- Кто ко мне пожаловал в столь позднее время? Я устал и прошу изложить суть дела без лишних слов.
А про себя подумал: "Наверное, я сейчас похож на короля". Скирк очень уважал Кулла и порой невольно стремился походить на него.
- Меня зовут Парафт, - быстро поднявшись, ответил гость. - Я пришел поговорить с тобой, достопочтенный мастер Скирк. Этот разговор очень важен для меня, поэтому прошу уделить мне время.
Скирк нахмурился и недовольно взглянул на молодого человека. Когда король говорил ему "ты", прославленный мастер считал это честью для себя. Но какой-то никому не известный юнец…
- Не знаю, где ты научился так бездарно тратить драгоценное время, - сердито сказал оружейник, - но в этом доме тебе не удастся применить это умение. Говори, зачем пришел, а не сотрясай воздух впустую.
Юноша опустил глаза, но лишь на миг, затем вскинул голову и твердо произнес:
- Я люблю твою дочь Сэлу и хочу взять ее в жены.
Бесхитростность и прямота его слов обезоружили Скирка. Мастер вдруг почувствовал необъяснимую симпатию к необычному гостю, напомнившему ему собственную молодость. Давным-давно еще совсем юный Скирк вот так же наивно и храбро вошел в дом коменданта пограничной крепости и попросил руки его единственной дочери. От возмущения комендант - видавший виды бывалый вояка - лишь потрясал в воздухе огромными кулаками. Скирк был с позором изгнан, а на следующую ночь вместе с красавицей Лиганой бежал куда глаза глядят.
Воспоминания о жене, через несколько лет после рождения дочери злодейски убитой разбойниками, омрачили душу Скирка. Он тяжело вздохнул и, присев на первый попавшийся стул, отсутствующим взглядом уставился на Парафта. Не понимая причин возникшей паузы, юноша в отчаянии прошептал:
- Сэла тоже любит меня. Спросите ее, если не верите мне.
Скирк рассеянно усмехнулся:
- Зачем спрашивать? Я и так знаю.
- Знаете? - удивился Парафт.
- Молодой человек, - устало махнул рукой оружейник. - Неужели ты думаешь, что отец Сэлы наивен, как ребенок, и слеп, как старик? Что я знать не знаю, где она пропадает по вечерам? Я выгнал прежнюю служанку, но моя красавица и с новой уже договорилась, чтоб та помогала ей тайком уходить из дома и бегать к тебе на свидания. Я же ей не чужой человек, я отец… и я никому ее не отдам, никому… то есть кому попало не отдам. Вот так. А то, в чем вы там друг другу клянетесь, - это быстро проходит. Забывается, как вчерашний день…
И Скирк монотонно забубнил что-то ужасно назидательное. Он говорил о нравах нынешней молодежи, потом со слезами на глазах начал вспоминать свою нелегкую молодость и, уж конечно, не забыл упомянуть, что теперь все трудности позади и ему, Скирку, есть чем гордиться. Парафт догадался, что сейчас хозяину не до гостя, ему важнее собственные переживания, и счел разумным дать мастеру выговориться.
Наконец Скирк замолчал, вздохнул, нахмурил брови и испытующе посмотрел на Парафта.
- Вот что, Парафт. Ты, может быть, и неплохой человек. Скажу больше - ты мне нравишься. Я знал, что рано или поздно ко мне явится какой-нибудь ухажер моей дочери. Но пойми меня правильно: ведь так не бывает - пришел, попросил, получил. Взгляни на себя со стороны. Кто ты такой, чтобы я отдал тебе единственную дочь? "Меня зовут Парафт"! Ну и что? Понимаешь, о чем я говорю?
- И дурак поймет! - В глазах юноши сверкнула обида. - Я все понял. Завтра пойду на базар, куплю камзол с позолотой, одолжу у друзей кошелек потолще, брошусь в ноги королю и умолю его подарить мне самый никудышный графский титул - тогда у нас будет другой разговор. Не так ли? Как не понять…
- Эх, ты и в самом деле дурак! - беззлобно рассмеялся Скирк. - Запомни: ни за титулом, ни за богатством я не гонюсь. В них, конечно, ничего плохого нет, но и счастье, я давно это знаю, состоит не из них. Впрочем, до таких мыслей ты еще не дорос… Надо же! Взял и явился ни с того ни с сего… Ты бы сначала показал себя в деле!
Доколе в прятки играть? Сэлу я больше никуда не пущу - запирать стану, если потребуется. А ты… В армию подайся, что ли. Мужчина должен быть при деле.
Парафт понял, что разговор подходит к концу.
- Если я выиграю Большие Валузийские Бои, отдашь за меня Сэлу?
- Что? - растерялся Скирк.
- Завтра начинаются Большие Валузийские Бои, - стараясь говорить спокойно, повторил юноша. - Я в них участвую. Если я их выиграю, ты дашь согласие на нашу свадьбу?
- Ты спятил! - негодующе вскричал мастер. - Большие Бои - это мечта каждого валузийца! Каждого! Таких, как ты, там отшвыривают в сторону. И ты говоришь о победе? Послушай, мальчик, я же не Сэла, чтобы сказки слушать!
- Может, не будем зря тратить время? - пожал плечами молодой упрямец. - Ты просто ответь - да или нет?
"Безумец! - В душе оружейника все кипело от возмущения. - Вот до чего договорился! Видать, и впрямь ничего не умеет, кроме как прихвастнуть. И ведь пришел, наглец, в мой дом!"
Скирк решительно поднялся со стула, но, прежде чем показать нахалу на дверь, приблизился к юноше, грозно сдвинув брови:
- Вижу, что ты не слабак. Руки крепкие, шея и плечи как у хорошего борца. Видно, есть в тебе какая-то сноровка - я в этом никогда не ошибаюсь. Но насчет победы ты загнул, мальчик. Выдержки не хватит. Закалки… Но все же я согласен на такой уговор: выиграешь Большие Бои - отдаю тебе Сэлу.
- Не передумаешь?
- Не передумаю, - отрезал Скирк. - Приходи и забирай. Но не забудь сначала выиграть. А не выиграешь - чтоб ни слуху ни духу. Значит, недостоин Сэлы.
Пристально посмотрев Скирку в глаза, Парафт молча повернулся и, не прощаясь, быстрым шагом вышел из дома оружейника.
* * *
Большие Валузийские Бои проводились всякий раз, когда страна целый год не участвовала в войне. В державе, на границы которой постоянно покушались враги, такой повод возникал крайне редко. Да и сама Валузия в былые времена из-за агрессивности и непомерного честолюбия своих правителей частенько выступала зачинщицей кровавой сечи. Старики еще могли припомнить два или три состязания, но большая часть народа знала о боях лишь по летописям и легендам.
Поэтому с раннего утра толпы горожан двинулись к Арене, намереваясь забраться на вершины окружавших ее холмов, откуда - хотя и с трудом - можно было наблюдать за происходящим на ристалище. Однако их надежды не сбылись: и холмы, и росшие на них деревья уже облепили такие же любители зрелищ, для верности занявшие места со вчерашнего вечера. О местах на трибунах нечего было и мечтать - их раскупили в считанные часы после первого объявления о проведении Боев. Некоторые кварталы Хрустального города обезлюдели настолько, что для предотвращения ограблений торговых лавок пришлось выставить дополнительные дозоры и секреты Алых Стражей.
Об этом сообщил Куллу за завтраком командир его личной гвардии Келкор. Быстро расправившись с легкой трапезой, атлант в сопровождении офицера и роскошно нарядившегося Ту отправился на Арену. Отсутствие Брула не смутило короля: он только усмехнулся, решив, что неугомонный пикт уже давно устроился в королевской ложе. Дорогу именитым всадникам то и дело преграждали шумные толпы празднично одетых валузийцев: они без устали махали самодельными знаменами, били в барабаны и горланили здравицы в честь короля и армии. Скакавшие впереди Алые Стражи бесцеремонно расчищали путь, но, увидев монарха, люди прямо-таки лезли под копыта лошадей и плети охранников. "Кулл! Кулл! Кулл!" - неслось со всех сторон.
Еще большее столпотворение царило на ближних подступах к Арене. Смирившиеся с тем, что на состязания им поглазеть не удастся, горожане разбили здесь лагерь. В небе развевались воздушные змеи, вился дымок от костров, аппетитно пахло жареным мясом. Бойкие купцы торговали безделушками, вином и фруктами, а не менее пронырливые бродячие комедианты на наспех построенных помостах потешали публику фарсами из жизни силачей.
"Жалкая чернь, - презрительно думал Кулл, оглядываясь по сторонам, - Крикни я сейчас, что на Валузию напали враги и мне нужна новая армия, - половину как ветром сдует. А может быть, и всех. Останутся единицы, да и те спьяну".
И все же ощущение грандиозности праздника понемногу начало овладевать королем, и вскоре он решительно отогнал грустные мысли. Конечно, его подданные заслужили право на зрелища!
К счастью, солдаты и Алые Стражи предусмотрительно выстроили живой коридор для проезда, и последние лиги король и его свита преодолели без задержек. В королевской ложе Брула не оказалось, но зато рядом с заставленным яствами столом сладко подремывал посол пиктов Кану. Предаваться любимому занятию ему не мешали ни многотысячный гул переполненных до отказа трибун, ни уже начавшее припекать полуденное солнце. При появлении короля седобородый старец почтительно кивнул, однако поднимать удобно устроившееся в кресле грузное тело ему вовсе не хотелось.
Когда в королевской ложе мелькнул пурпурный плащ правителя Валузии, рокочущие трибуны как по мановению волшебной палочки разом стихли. Перед тем как сесть, Кулл обменялся взглядами с Келкором и Ту, затем величественно поднял правую руку. Тотчас десятки выстроившихся по всей окружности Арены музыкантов заиграли задорный военный марш, а из ведущих на площадку ворот стройными рядами стали выходить участники состязаний. Большие Валузийские Бои начались.
Парад бойцов затянулся надолго. Велико было их число - свыше тысячи смельчаков из всех провинций королевства и даже из сопредельных стран прибыли в Хрустальный город, лелея мечту об успехе. Слава и уважение, до могилы сопровождавшие победителей предыдущих состязаний, подогревали их честолюбивые помыслы. Под бурные приветствия публики колонны рослых и грозных мужей постепенно заполнили всю Арену, расположившись на ней четкими квадратами. Немедленно перед каждым квадратом появились убеленные сединами и бренчавшие множеством боевых регалий ветераны королевской армии. Они обратились к борцам с напутственными речами. В шумном многоголосии зрители не могли ничего расслышать, но общий смысл сказанного поняли все.
Затем вновь взметнулись вверх длинные золоченые фанфары, и музыканты исполнили величественный старинный гимн. Наступила минута торжественной клятвы, которая обязывала атлетов бороться честно, уважать друг друга, чтить боевые обычаи предков и государственные законы Валузии. Слова клятвы прямо с балкона ложи произносил Келкор. Его энергичные отрывистые выкрики долетали до противоположной трибуны и эхом возвращались обратно. После каждой фразы вставшие на одно колено бойцы дружным могучим хором повторяли: "Клянусь!" Громовые раскаты обрушились на вытянувшихся по струнке зрителей и звучали так мощно, что, казалось, были слышны во всех Семи Королевствах.
После Келкора пришла очередь выступить Куллу. Король обвел глазами коленопреклоненные колонны и, сообразив, что слов уже сказано немало и вполне можно обойтись чем-нибудь лаконичным, громовым голосом прорычал:
- Я люблю каждого из вас и каждому желаю победы!
Восторженный рев трибун был ему ответом.
"Напрасно я сомневался в пользе Боев, - пришло в голову атланту. - Приятно видеть молодых и здоровых мужчин, готовых сию минуту умереть ради тебя. Это же готовая армия!"
Вспомнив, что еще недавно он думал совсем иначе, Кулл смутился и в этот момент поймал на себе торжествующий взгляд Ту. "Старик доволен, что мне нравится праздник, - усмехнулся король. - Он много для этого сделал. Но не так просто одержать победу над Куллом!"
Придав лицу равнодушное выражение и для пущего правдоподобия зевнув, атлант перебрался поближе к Ка-ну и, отхлебнув из кубка, спросил посла:
- А где Брул?
- Что значит "где"? - сонно пробормотал посланник, даже не соизволив поднять веки. - А-а… Значит, он тебя не добудился.
- Послушай, Ка-ну, - не отступал Кулл, одновременно наполняя вином пустой кубок посла, - так с королями не разговаривают. Что значит - "не добудился"?
Ласкающее слух бульканье заставило Ка-ну сбросить дремоту.
- Он хотел сам рассказать тебе, но, видимо, ты так крепко спал, что он не стал тебя тревожить. Поздно ночью приехали люди из нашей страны. В роду Копьебоя вспыхнула ссора, и он потребовался для примирения. Вроде судьи. Авторитет как-никак.
- Почему он не сказал мне? - растерялся Кулл.
- Собирался, да, выходит, передумал. Пойми, это дело пиктов. Только их дело. Даже не мое - я из другого рода.
- Это не опасно? - хмуро спросил атлант.
- Нет, - лениво усмехнулся Ка-ну. - Брул только выслушает обе стороны и примет решение. Спорщики уже дали слово, что беспрекословно подчинятся любому вердикту… Конечно, он взял с собой несколько верных людей, но это скорее чтоб не умереть в дороге от скуки. Обещал вернуться к решающему бою.
- Тебе не придется потом краснеть из-за своей беспечности? - продолжал тормошить посла король, но тот лишь отрицательно покачал головой и припал к вожделенному кубку.
Настроение у Кулла сразу испортилось - отлучек Брула он не переносил. "Хитрец, - раздраженно думал король, возвращаясь на прежнее место. - Недаром пикты его боготворят. Взял с собой товарищей, чтобы болтать в пути. А мне придется изнывать от скуки. Ка-ну сонлив, Келкор молчалив, Ту надоедлив - их лучше не трогать".
Атлант печально вздохнул и обреченно уставился на Арену.
* * *
Меж тем торжественная церемония завершилась. Пользуясь перерывом, участники изучали друг друга. Парафту это занятие доставляло истинное удовольствие. Компания ловцов удачи подобралась весьма любопытная. Конечно, преобладали мало чем примечательные здоровяки, для устрашения соперников свирепо вращавшие глазами и демонстрирующие раздутые мускулы, но юноша понимал, что почти все эти "чемпионы своих деревень" - так окрестил эту категорию Парафт - сойдут с дистанции после одного-двух боев. На большее у них не хватит ни честолюбия, ни опыта, ни знания особых, неведомых остальным, приемов боя. Его внимание приковывали другие, гораздо реже встречавшиеся в толпе, атлеты.
Неподалеку о чем-то беседовали два соплеменника - смуглолицые воины с островов Каа-у. Об их дикарском происхождении свидетельствовало отсутствие какой-либо, кроме узких набедренных повязок, одежды, нелепо выдвинутые вперед нижние челюсти и резко скошенные низкие лбы. Эти пришельцы с запада считались непревзойденными мастерами рукопашного боя, встреча с которыми один на один не сулила ничего хорошего. Парафт, разбиравшийся во множестве наречий, был бы не прочь узнать, о чем идет разговор, но варвары говорили так тихо, что он ничего не разобрал.
Посмотрев в другую сторону, Парафт приметил и постарался запомнить еще одного бойца, чей внешний вид не позволял с уверенностью судить о том, откуда он пожаловал. Молодой черноволосый парень с впалыми щеками и большими, странно сверкавшими глазами, скрестив ноги, сидел на песке и, казалось, не замечал ничего вокруг себя. Его полная отрешенность от происходящего говорила об абсолютном самообладании. Парафту незнакомец понравился.
- Понаехали, на наши головы, - раздался совсем рядом чей-то негромкий голос. - Ладно, сами напросились. Теперь надолго запомнят простого валузийца Шикана.
Говоривший - а им оказался широкоплечий рыжебородый гигант с такой же огненной шевелюрой и приплюснутым, видимо от частых драк, носом - дружелюбно посмотрел на Парафта и шепнул, кивнув на черноволосого:
- Его берегись. Эти гады все умеют. Любят мечом помахать перед носом и еще… очень высоко прыгают. Первым делом по ногам бей.
Хлопнув Парафта по плечу, Шикан, должно быть, устыдился своей откровенности и поспешно отошел в сторону. "Он прав, - подумал юноша. - Собралось много настоящих мастеров. Когда еще встретишь их всех в одном месте?"
Опять протрубили фанфары, и атлеты подошли поближе к своим судьям. Нервное напряжение достигло пика. Первым испытанием было перетягивание каната. Соревновались группы из трех человек, определяемых жребием. Обычно не терявший хладнокровия в самых сложных ситуациях, Парафт с удивлением обнаружил, что от волнения у него вспотела спина. Слишком велика была цена проигрыша - неудачники немедленно покидали Арену. А выигрыш, к сожалению, предопределялся не столько усилиями самого участника, сколько волею рока: попади сейчас Парафт в команду послабее или достанься ему в противники парочка тех же Шиканов, и все - мечта о победе, о красавице Сэле рассыпалась бы в прах.