* * *
Геннадий Борисов вошел в лифт и отдал ему мысленный приказ двигаться вниз. Там, глубоко под поверхностью, находилась, как считал Борисов, святая святых его корпорации - научный отдел. Именно в нем была разработка, которая, по мнению Геннадия, способна дать ему чуть ли не власть над миром. Биотехнологии уйдут в прошлое, не сейчас, так со временем, а потом настанет эра чего-то другого.
И это что-то, как считал глава "Маджестик", находилось сейчас здесь, в научном отделе его бункера.
Борисов вышел из лифта, по длинному полупрозрачному коридору, за которым виднелась горная порода, прошел мимо двух ученых, которые не обратили на своего шефа ни малейшего внимания.
Он прошел в большую комнату-лабораторию, система идентификации которой сразу же просканировала Геннадия, начиная с пальцев ног и заканчивая кончиками волос; доступ сюда имели только сам Борисов и ученые, занятые в проекте "Пигмалион"
Посреди комнаты стоял прозрачный цилиндр метра три в высоту, а в нем что-то клубилось, уменьшалось, увеличивалось, облизывало стены контейнера, словно ища наименьшую трещину, чтобы выбраться наружу. Оно то напоминало шар, то куб, то какую-то бесформенную непонятную фигуру, отпускало от себя синие энергетические ростки и снова втягивало их.
Борисов любил здесь находиться. Иногда ему казалось, что существо из цилиндра смотрит на него, словно изучает, пытается понять. Но взгляд у него, по мнению Геннадия, был не злой, а добрый, понимающий, готовый помочь.
Борисов вытянул руку, положил ладонь на холодную поверхность цилиндра, и проект "Пигмалион" немедленно отреагировал, сотворив щупальце, которое обратилось в синеватую копию руки Геннадия и приникло к контейнеру с другой стороны. Главе "Маджестик" казалось, что он общается существом, а оно отвечает ему на каком-то своем, пока что непонятном языке.
Детище его лаборатории. Чистая энергия, которую имеет все живое во всех мирах. Будущее человечества. С помощью этого можно было бы очистить Патрию, возродить леса на месте альмунийской пустыни или же стереть с лица Каллисто Опору небес вместе с Райзом. Но пока что проект "Пигмалион" был слаб, а человек только учился взаимодействовать с ним и использовать в своих целях.
Транспорт, компьютеры, строения, даже оружие из чистой энергии, как считал Борисов, ждали человечество в будущем, благодаря тому, что сейчас находилось перед ним. Осталось только подождать до того момента, когда люди смогут контролировать это.
Настанет новая эра.
Новый устрой, в котором Борисов видел себя мессией, приносящим каждому человеку мир и спасение.
Геннадий стоял несколько минут, смотря на синее марево внутри цилиндра. Потом он вздохнул, развернулся и вышел в коридор.
Время придет.
Время Геннадия Борисова, корпорации "Маджестик" и проекта "Пигмалион".
Осталось только подождать…
* * *
Подвал здания противодействия компьютерным преступлениям выглядел так же, как и почти любое другое подобное помещение в двадцать пятом веке. Стены, покрытые липкой слизью, похожие на кишки провода под потолком, пульсирующие пористые бугры системы вентиляции. Техпомещение - оно и есть техпомещение. Что в двадцать пятом веке, что в двадцать втором, что в двадцатом. Разница лишь в технологиях, используемых человечеством. Когда-то в таких комнатах стояли паровые машины, позже они были обвиты проводами. Сейчас технические этажи напоминали внутренности исполинского животного.
Существовала даже одна из новомодных трактовок Библии, говорящая, что пророк Иона побывал не в чреве кита, а в будущем двадцать пятого столетия. В одном из подобных техпомещений.
Юрген Саммерс шел первым, Адам Грин двигался в метре за ним. Их ноги все время грузли в мясистой почве. При каждом следующем шаге казалось, что живой пол медленно расходится и готов поглотить детективов. Он чавкал, хлюпал, издавал множество не самых приятных для человеческого уха звуков. Но съесть человека он, конечно же, не мог. Систему здания подкармливали специально выращенным кормом. Ничего, кроме него, система за возможную еду не определяла.
"Если Макс еще в здании, значит, он на техническом этаже", - так сообщил Питер Руссо две минуты назад, и оба детектива спешно двинулись в подвал.
Шли они молча, стараясь не издавать лишних звуков, но почва технического этажа явно этому не способствовала.
"Откуда здесь возможен взлом?" - спросил Саммерс.
"Если бы я был проникателем, выбрал комнату в пятнадцати метрах от вас направо", - сообщил Джо Варелла, который хоть биохакером не был, но имел об их работе довольно неплохие представления.
"Там собираются жидкие отходы здания, а проникателю нужна емкость с водой", - добавил он.
Какая же это гадость, лезть в нужник квазиживого здания, подумал Грин. Но ни вслух, ни по мыслеканалу не произнес ничего. Надо будет - и сам туда полезет.
Саммерс же вслушивался, надеясь услышать хоть что-то подозрительное, но не слышал ничего. В другом месте можно было бы попробовать отследить нарушителя по запаху, но только не на технических этажах. Запах здесь стоял специфический, противный и очень сильный. Таким можно заглушить что угодно.
Это натолкнуло Юргена на мысль, что именно с этой целью Макс и выбрал подвал для своего проникновения.
Шаг, еще шаг. Саммерс и Грин медленно приближались к комнате, о которой сообщил Варелла.
Юрген уже понял, что Августой кто-то манипулировал и иначе сделать в той ситуации она не могла. Судьбу Бергер, конечно, решать не ему, но за это ей грозила ссылка во Фрост. И Саммерсу было жаль, если подобное случится. Конечно, Кроуссен может опять вставить свои пять копеек, но в этот раз даже он может оказаться бессильным. Хоть Августа временами выводила Юргена из себя, но он понимал, что та еще молодая да зеленая. Доживет до его лет - и курить бросит, и в людях лучше разбираться начнет, и вообще будет другим человеком. А сейчас… Саммерс и сам в её возрасте был таким же, если не хуже.
Но сейчас думать о Бергер у него времени не было. Нужно было поймать постоянно ускользающего Макса. Попадется проникатель - можно будет скрыть и промашку Августы. Уйдет - все решат, что она ему помогала.
Саммерс заметил белесую биопленку справа от себя и кивком указал Грину. Врываться внутрь было бы опрометчиво. Внутри комнаты было темнее, чем здесь, и хоть глаза детективов быстро подстраивались под освещение, но если противник вооружен, какая-то доля секунды на выстрел у него будет. А хорошему стрелку достаточно и одной десятой секунды форы.
Юрген пригнулся, прислонился к мокрой стене у биопленки, жестом указал Грину сделать то же самое. Прикасаться к липкой стене было не самой приятной, но тем не менее необходимой мерой предосторожности.
Грин прислушался в надежде уловить какой-то звук из маленькой комнатушки, и то ли ему показалось, то ли в самом деле он услышал чье-то дыхание. Почти над самой головой Адама располагался дышащий пузырь вентиляционной системы, который изрядно мешал слуху Грина.
"Кажется, он там", - по мыслесвязи отправил он сообщение сидящему рядом Саммерсу. В ответ тот только кивнул.
"Готов?" - спросил Юрген.
Теперь уже Грин подтвердил кивком свою готовность.
Рука Саммерса взметнулась, прикоснулась к биопленке и та послушно разошлась, впитавшись в стены.
Секунду Юрген обождал, вслушиваясь и внюхиваясь в окружающую обстановку. Теперь уже он точно понимал, что комната не пуста. Там кто-то есть. Сосредоточившись, он выпрыгнул из укрытия, упал на мокрую почву подвала и направил руку с оружием внутрь.
К тусклому освещению глаза привыкли почти сразу. Он уже различал подобие бассейна внутри комнаты, синеватые капилляры, отходившие от него куда-то к потолку, и человека, лежащего на спине лицом вверх.
Человек явно не собирался стрелять, а кроме него, в комнате никого не было.
"Наверное, это тело. Ушел, сволочь", - пронеслись мысли в голове у Грина, вошедшего в комнату первым.
Но тот, кто лежал на полу комнаты, "Телом" не был, об этом говорило учащенное дыхание. У биокомпьютеров на основе организма оно тихое, еле слышное.
Саммерс поднялся с пола, отряхивая с себя мерзкую, похожую на сопли слизь. Она, правда, волновала сейчас его меньше всего. Посмотрев на лежащего человека, он сразу же узнал его лицо.
Кристофер Стражински.
Он подбежал, присел на колени, прощупал пульс. Тот был в порядке.
Попытался усадить Кристофера, но тот постоянно выскальзывал.
В сердцах Саммерс матерился такими словами, которые вряд ли решился бы произнести вслух. Злоба все сильнее одолевала Юргена.
Чертов Макс использовал Стражински, чтоб пройти в здание. Каждая дверь в нем закодирована под мыслеграммы людей, работающих здесь. О похищении Кристофера не сообщили, коды не сменили, и Макс с помощью Стражински пробрался внутрь.
Все это, все, черт возьми, входило в планы Макса. Расследование, утечка информации, их приход сюда.
Макс опять оказался умнее!
У Юргена на лице проявилась злобная гримаса. Сейчас он напоминал хищника, чья жертва ускользнула в последний момент.
Адам, стоящий рядом, вида не показывал, но тоже изрядно злился. Его взгляд елозил по стенам, потолку, Стражински, лежащему на полу без сознания. Он вслушивался, внюхивался, всматривался в надежде отыскать хоть какие-то следы неуловимого проникателя, но их не было.
Произошел ли взлом, детективы не знали, но все указывало на то, что он случился.
- Вызови медиков, - злобно произнес Саммерс. Почему Юрген не сделал это сам, Адам догадался и адресовал мыслепоток в медслужбу.
- Где я? - прозвучал голос, заставивший обоих детективов обернуться к Стражински.
- В здании антихакерского офиса, в подвале, - четко и внятно сказал Саммерс. - Видишь меня? Ты помнишь, что произошло? Как ты сюда попал? Кто тебя провел?
Взгляд Кристофера уперся в лицо детектива, нависшее над ним.
- Кто вы? - спросил он.
- Детектив Юрген Саммерс, а это детектив Адам Грин. Детективная служба Ассаж. Врачи уже идут. Ты помнишь, что произошло? Это важно для расследования.
Стражински повернул голову, взглянул на Адама, осмотрелся вокруг, снова посмотрел в лицо Саммерса. Взгляд его казался беззащитным, как у новорожденного ребенка. Все тело содрогалось, словно по нему пропускали электрические разряды. Дыхание было тяжелым и учащенным.
Кристофер всмотрелся в глаза Юргена и дрожащим голосом произнес:
- Кто я?
Глава девятая
Коридор мог показаться бесконечным. Закругленные углы с лампами на них, из которых лился желтоватый свет. А впереди - темнота. Кто-то из работников службы расследований окрестил это место дорогой в ад. Название прижилось, ведь так оно на самом деле и было. По этому длинному коридору с сероватыми стенами и мерцающими лампами обычно вели задержанных.
Августе не раз приходилось здесь бывать, только в роли сопровождающего. Но сейчас все изменилось. Медленной поступью и опустив взор вниз, она шла первой, а за ней расположились два робота-охранника и Адам Грин.
- Сюда, - указал Адам, показывая на дверь, ведущую в комнатку, и Бергер, стараясь не смотреть в лицо коллеги, вошла в небольшую комнату для допросов.
- На протяжении часа тебя допросят, - сказал Грин, соблюдая формальность. Говорить с Августой ему не хотелось, и в сердцах он молился, лишь бы допрос не поручили ему. Кому угодно, только не ему. Допрашивать бывших коллег - не самая приятная процедура.
Дверь за Бергер с шипением закрылась, она осмотрелась вокруг. Раньше она всегда входила в эту комнату переполненная уверенности и видела перед собой испуганный взгляд подозреваемого. Сейчас все наоборот. Сейчас она преступник. Но Бергер не боялась. Ей уже сказали, что Кристофер Стражински жив. Что физически он в полном порядке, но страдает амнезией. Врачи еще не установили природу потери памяти - то ли она случилась от психического шока, то ли от каких-то опытов, проводимых над антихакером, или же ему стерли память умышленно. Но главное - что он жив и больше не находится в руках неизвестных преступников.
Несмотря на то, что Августе грозила ссылка во Фрост, она чувствовала себя спокойно, облегченно, можно даже сказать, умиротворенно.
Комната для допросов не напоминала ни пыточную, ни тюремную камеру. Вполне обычное помещение, которое могло бы использоваться в роли кабинета или комнаты отдыха. Два кресла-шара по обе стороны овального столика, диван в углу, окно с видом на город. Даже головизионный аппарат. Некоторые сотрудники службы расследований любили поспать в одной из подобных комнат во время скучного дежурства. Только стены из неимоверно крепкого изоляционного материала напоминали о предназначении этого помещения. Через них не услышишь, не учуешь, не посмотришь, не пробьешь даже взрывом. Подозреваемые были разные, в том числе и с довольно опасными модификациями, от которых призваны были защитить эти стены.
Августа достала из внутреннего кармана плаща трубку, закурила. Уселась на диван, закинув ногу на ногу.
Как же интересно получалось. Здесь, в комнате для допросов, Объединение требовало обеспечения подозреваемому максимально комфортных условий. Даже интерфейс заказа еды здесь присутствовал. Прямо как в ресторане.
Раньше Августа никогда над этим не задумывалась, но сейчас ей было даже смешно. Создать максимально комфортные условия для человека, который вполне может оказаться во Фросте. А там уже не стоит вопрос комфорта, его сменяет вопрос выживания.
Лишь раз Бергер приходилось бывать в этом заснеженном и морозном мире. Обычно преступника просто направляли в открытый портал без какого-либо сопровождения. Но как-то ей просто захотелось узнать, чем является Фрост изнутри, и она устроила себе экскурсию.
Снег под ногами. Не розовый, как в Каллисто, а белый, похожий на патрийский. Много снега. Ноги вязли, и идти по нему было неимоверно трудно. Мороз, который, несмотря на теплую одежду, сразу же превращал кожу в каменную, впивался в тело тысячами иголок, почти полностью лишая тактильных ощущений. И горные пики вокруг, которые, казалось, проникали сквозь серые тучи и уходили куда-то в небеса.
Фрост - место даже чем-то красивое, но только если находится на картинке. Лицезреть его вживую - не самое большое удовольствие в жизни. Августа понимала, что вряд ли она выживет, если окажется в мире-тюрьме. Но страха она не ощущала. Возможно, Бергер ошиблась, а может, и нет. Может, стоило поступить по-другому. Но что сделано, то сделано. Оно уже в прошлом. А исправить прошлое невозможно.
В этой вполне обычной комфортной комнате для допросов было какое-то издевательство. Только сейчас, попав на непривычное для неё место подозреваемого, Августа это заметила. Вроде как находишься в вполне неплохих условиях, но понимаешь, что ждет в будущем. Суд и Фрост.
Бергер вытрясла пепел из трубки, раскурила её повторно. Подошла к окну, всмотрелась в покрытый снежными шапками ночной город. Вряд ли она сейчас могла насладиться урбанистическим пейзажем.
Там, внизу никогда не замирало движение. Ни на миг центральная часть мегаполиса не казалась мертвой и бездушной. Жизнь - это движение. Нерушимая аксиома. Константа мироздания. Как только движение прекращается - вместе с ним останавливается и жизнь. Движение порождает стремление, стремление порождает развитие, развитие порождает совершенство. И никак иначе.
Но сейчас Августа словно застыла. Двигалась только рука, подносящая блестящую трубку к губам и клубы дыма, вырывающиеся оттуда.
Детектив, который должен был провести допрос, не заставил себя долго ждать. Такие уж были правила, что внутренним расследованием мог заниматься только специалист из другого отдела.
Человека, вошедшего в комнату, Августа видела несколько раз, но не знала ни его имени, ни что он за личность… Опрятный мужчина в строгом деловом костюме и небольшой козлиной бородкой своим видом прямо воплощал интеллигентность. У службы расследований не было униформы как таковой, и если человек носил костюм, то ему такая одежда действительно нравилась.
- Роджер Даглиш, - представился он, усаживаясь на кресло за столом.
Августа молча уселась напротив и опустила взгляд вниз.
- Сейчас я буду задавать вопросы, в ваших же интересах отвечать на них максимально честно, - сказал он.
Сколько же раз Бергер приходилось самой находиться на месте Даглиша. Сколько раз она сама говорила эти же слова. Августа знала о незаметной камере на потолке, через которую сейчас наверняка за ней наблюдает весь отдел вместе со считывателем, который должен сообщить ведущему допрос детективу, если она соврет.
Бергер представила себе Поля Люмьера, смотрящего сейчас на неё и привычно хихикающего. От этого ей стало не по себе.
Но все-таки Августа держала себя в руках.
- Ваше имя и фамилия? Год рождения? Чувствуете ли вы угрызения совести за содеянное? - Даглиш задавал вопрос за вопросом, чередуя вполне будничные и те, которые связаны с преступлением, чтобы считыватель, наблюдающий за всем, мог четко уловить изменения на лице Бергер.
Саммерс, стоявший рядом со считывателем и наблюдавший за всем происходящим через объемную голограмму, не мог найти себе место.
Опять Макс всех провел! Опять, черт подери! В этот раз он заставил нарушить закон Августу. Казалось, каждый был всего лишь марионеткой в руках Макса.
Что дальше? Каков будет следующий шаг проникателя? И самое главное - как он умудрился взломать антихакерских офис при том, что сами антихакеры даже глазом не моргнули? Раньше это казалось невозможным. У проникателя была какая-то технология, глушащая антихакеров, а это значило, что Макс мог заявиться куда угодно и взломать что угодно. И противодействовать ему невозможно. Единственное, чему мог радоваться Юрген, было то, что в руки проникателю попала ложная информация, подающая сигнал, который возможно отследить, чем и занимались в этот момент почти все техники, находящиеся в офисе.
Правда, Саммерс был почти уверен, что Макс это предвидел и на этот случай у него припасен какой-то план.
"Юрген", - принял детектив вызов по мыслесвязи.
"Это Франц Кроуссен", - представился собеседник, хоть Саммерс сразу понял, точнее, увидел в интерфейсе вызывавшего.
"Слушаю".
"Как Августа?"
"Её сейчас допрашивают".
"Наблюдатель Объединения смотрит?".