- Благодарю тебя милое дитя. Да вознаградят тебя небеса за доброту и чистоту помыслов!
- Ты, наверное, идёшь в монастырь на богомолье? Но почему вокруг, ведь на лодке через озеро путь короче? - Продолжала выспрашивать отроковица.
- Свет Солнца привёл меня сюда, - уклончиво отвечал странный гость, - дозволь узнать твоё имя, дитя моё. Меня же зовут Архагор.
- Ясна я, этим именем окрестил меня сам настоятель монастыря.
Девушка присела у дымившегося котелка, взяла деревянную ложку и наложила в глиняную миску молочной каши.
- Поешь, дедушка, - протянула она старцу миску.
- Я сыт, почтенная Варвара гостеприимно потчевала меня в вашем доме. Благодарю тебя, чистейшая душа.
- А, так это бабушка показала тебе дорогу сюда, - оживилась девушка, - но откуда ты знаешь её настоящее имя?
- Она сама так себя назвала.
- Так значит ты тот самый странник? - После некоторого раздумья сделала вывод Ясна. - Бабушка видела тебя, а я только знала о твоём приходе. Но ведь вас должно быть двое, где же твой молодой спутник?
- Он придёт следом в ближайшее время.
Ясна отложила миску с кашей и взяла большую собачью. Наложила в неё каши с верхом и поставила перед Буяном.
- Горячо, осторожно! - Обратилась она к собаке.
Умный пёс понял слова хозяйки, потянул ноздрями дразнящий запах, но не набросился на еду, а лишь слегка лизнул горячую массу. Еда была ещё очень горяча для него, и он улёгся рядом, терпеливо дожидаясь пока немного остынет. Хозяйка присела на овечью шкуру, поджав босые ноги и, не спеша, принялась за еду.
- Пока ты утоляешь голод, позволь мне рассказать тебе одну историю, - прервал паузу Архагор.
Девушка молча кивнула и старец начал свой рассказ:
- Давным-давно, так давно, что никто и не помнит уже когда это было, в далёкой заморской стране, среди Солнечных гор жили могущественные люди. И были они почти как боги прекрасны и безгрешны. Но как-то так получилось, что согрешили они в соитии с другими народами, населявшими те места, и разгневали тем бога. Небеса разверзлись над ними, и поразил бог их пламенем всепожирающим. Остался в живых лишь один древний старец, которому бог приказал собрать воедино потомков тех грешных связей, объединить их в один народ и завещал пророчество. А пророчество гласило, что править над этим народом будет только дочь всевышнего бога. А являться она будет на эту грешную землю каждые тридцать лет. Но чтобы люди не ошиблись в ней, осталось для неё наследство от казнённых жителей той страны. Ковчег и Солнечный меч, которыми может управлять только она. Кроме того существует могущественный артефакт, предназначенный для многих целей, в том числе и для опознания явившейся в мир правительницы.
Он рассказывал историю о несчастной дочери царя, волею судьбы, заброшенной в далёкие края и оставшейся сиротой в младенчестве. Рассказывал о роковой ошибке, которая произошла по вине старого жреца. О том, как похитили не того ребёнка какого хотели и какие ужаснейшие события последовали вслед за этим. Не утаил он в своём рассказе и цель, для достижения которой спланировали и осуществили это похищение. Но благие намерения принесли многим народам только горе и неисчислимые страдания. Старик рассказывал как похищенная девочка стала правительницей поневоле, выросла в далёкой стране и стала та страна ей родной. Открылся в ней талант волшебства и она упорно трудилась оттачивая своё мастерство. И, несмотря на юные годы с честью несла тяжкое бремя власти. Но жрец желал искупить свою вину, разыскав и возведя на трон истинную дочь бога, которая сможет принести людям мир и благоденствие.
Архагор взволнованно вёл своё повествование, глаза его разгорелись молодым блеском. Ясна тоже была очень взволнована рассказом старца. Она забыла про еду, распахнутыми глазами смотрела на рассказчика и сильно переживала услышанное. И лишь Буян спокойно лежал у ног хозяйки, изредка открывая глаза и поводя серыми ушами. Звёзды сверкающими бриллиантами рассыпались на угольном бархате неба. Костёр потрескивал догорающими сучьями. Ночной мотылёк, рискуя жизнью, вился у огня. Звенели цикады в ночной тиши. Каша, остывая, дымилась в котелке. Где-то в озере ударил хвостом водяной, ухнул в лесу филин, и вновь покой накрыл долину.
Старец прервал рассказ, переводя дыхание. Слушательница тоже молчала.
- Дедушка, я многое поняла из твоего рассказа. Ведь ты и есть то самый жрец, совершивший ошибку. Теперь ты хочешь искупить свою вину. Но кто она - истинная дочь Солнца-бога, та, которой суждено стать правительницей? Где ты её отыщешь? - После долгой паузы молвила Ясна.
- Мои поиски были долгими, но увенчались успехом. Я нашёл её! - Торжественно ответил жрец и, выдержав паузу, добавил. - Ты и есть истинное дитя Верховного божества народа Солнечных гор! Лишь ты можешь по праву занять трон верховной жрицы и правительницы! Лишь тебе покорятся Ковчег и Солнечный меч!
- Я…?! - Вскрикнула девушка и замолчала, поражённая этим открытием.
- Да, именно ты. И сейчас я это докажу.
Он снял, висевший на шее золотой медальон и мешочек из белой замши. Вынул из мешочка большой фиолетовый кристалл и легко, как в масло, вонзил в него солнечный диск медальона. Внутри кристалла вспыхнула яркая искра. Жрец протянул руку с амулетом к девушке и свет внутри кристалла усилился во много раз. Затем он встал и приблизился к замершей девушке. Кристалл на его ладони превращался в маленькое Солнце по мере приближения и наконец, вспыхнул ослепительным сиянием, смотреть на которое уже было невозможно. Но сияние это не обжигало руки и не издавало никаких звуков. Серый волкодав встрепенулся, вскочил в боевую стойку, ощетинил шерсть на загривке и, урча угрожающе, оскалил клыки. Сияние слепило его глаза, но он отважно закрывал хозяйку от неведомого врага.
- Видишь, это ты заставляешь его сиять как Солнце. Ни перед кем Амулет не светится кроме дочери бога. Единственный раз Амулет засветился в присутствии другого человека, и это повлекло за собой роковую цепь трагических событий.
Архагор вынул из кристалла медальон и сияние погасло.
- Но может быть она, а не я…? - Неуверенно спросила, придя в себя, Ясна. Она гладила пса, успокаивая его и себя.
- Нет, ни Ковчег, ни Солнечный меч не слушаются её, а кроме того существуют сложные вычисления, в которых я тогда допустил ошибку, а теперь исправил. Да и сам Амулет тогда светился не так ярко и притом вибрировал, как бы сомневаясь. Нет, дитя бога, именно ты должна взойти на трон, предназначенный тебе свыше.
- Но если ты рассказывал про меня, то я дочь здешнего царя, а не Солнца-бога, - слабо возражала девушка.
- Это совершенно не важно, в чьей семье ты родилась. Дети бога рождаются не от простого зачатия, этого таинства не разгадал ещё никто. Твои земные родители лишь создали прекрасную оболочку для твоей души, а всё остальное сотворили небеса.
- Но ведь если я дочь царя и единственная наследница, то имею право занять престол этой страны, - уже более серьёзно возразила она.
- Да, это верно. Но это по людским законам, а по законам небесным ты должна взойти на трон страны Солнечных гор и принести людям мир, вселить в их души спокойствие и дружелюбие. В этом состоит твоя великая миссия! - Утверждал жрец.
- Я не хочу жить в другой стране, моя родина здесь, этот народ мне родной.
Беседа длилась долго.
*
"Белый лебедь" бросил якорь на внешнем рейде Муравана. На мачте взвился жёлтый сигнальный флаг. Этим сигналом запрашивалось разрешение на вход в порт. Несколько часов спустя к борту парусника ошвартовалась ладья береговой охраны с таможенным чиновником.
Формальности закончились быстро, досмотр судна не выявил ничего подозрительного. Чиновник лишь удивлялся необычности постройки парусника и его оснастки. Но выведывать технические секреты не входило в его обязанности, и он поспешил убыть с борта, дав разрешение на вход в порт. Капитан заявил, что его груз ещё не прибыл и судно останется на якоре неопределённое время. Он попросил разрешения чиновника пользоваться своей шлюпкой для связи с берегом и доставки на судно продовольствия, на что тот благосклонно ответил согласием, ощутив в ладони тяжесть нескольких серебряных монет.
Большой город всё так же сверкал белизной кремлёвских стен и зданий, светился позолотой храмовых куполов. Так же неприступно возвышались крепостные башни. Всё так же парами стояли вдоль фарватера островки с маяками, и так же по ночам зажигали на них огни. Но что-то изменилось. Сразу и не понять что. Какая-то напряжённость витала в воздухе. В разгар торгового сезона внешний рейд был почти пуст, да и свободных мест у причалов порта было много. Видно войны и междоусобные раздоры князей распугали купцов.
Дав последние наставления опытному помощнику, капитан с половиной команды убыл на берег. Стеналь с трепетом в душе вглядывался в знакомые городские очертания, сидя на носовой банке. Он вновь возвращался в город, где впервые обрёл друзей, уверенность в себе и веру в людей. Не раз он с теплотой вспоминал этот город, эту страну с её приветливым и отважным народом, и мечтал когда-нибудь вернуться сюда вновь.
И вот мечта сбылась - новая миссия привела его сюда. Но горький привкус имела сладость долгожданной встречи. Ведь он тоже отчасти был виновен в бедах и страданиях, которые выпали на долю этой страны.
Шлюпка ткнулась носом в берег недалеко от пустого торгового причала. Капитан, одетый как простой купец, спрыгнул на землю первым.
- Боцман, у вас есть время до заката. Закупите провизию на рынке и ждите меня.
Стеналь быстрым шагом удалился в проулок портового острова. Очень немного изменилось за эти годы, и он легко ориентировался, находя нужную улицу. Путь его лежал на Гончарный остров к дому дружинника Астаха. Именно там жил когда-то его друг и кровный брат Мышата по прозвищу Костлявый. Остальных своих знакомых он решил пока не искать, возможно один Мышата сможет ему помочь.
Знакомые дубовые ворота всё так же крепки и лишь сильнее потемнели. Медное позеленевшее с боков кольцо громко звякнуло. Первым отозвался сторожевой пёс, затем скрипучий голос старика сердито спросил:
- Кого там носит нелёгкая?
- Не ответит ли мне почтенный старец, здесь живёт Мышата сын дружинника Астаха?
- А пошто тебе он занадобился? - Неласково допытывался из-за ворот старик.
- Дружили мы в детстве, отец, хотелось бы повидаться, - весело ответил Стеналь, - так что скажешь?
- А нет его сейчас дома, вот тебе и весь сказ. На службе он. Если сможешь, ступай в Кремль, там он.
- Да пустят ли меня в Кремль, я ведь заезжий гость? А когда он дома-то будет, дедушка?
- А я почём знаю, служба царёва. Может и сегодня к зорьке сменят, а может, и нет. Ступай молодец по-здорову.
Короткий разговор происходил через закрытую калитку, старик даже не подумал выглянуть или открыть окошечко в калитке. Знать недобрые времена настали в Мураване, если жители боятся открывать дверь незнакомцу. Ох, недобрые!
Стеналь не стал больше пытать невидимого собеседника, а пошёл прогуляться по городу. Вернулся на рынок портового острова и нашёл там своих моряков. Помог им купить всё необходимое, легко торгуясь с торговцами на их языке. Тем более что давно схлынула толпа утренних покупателей, а вечерние ещё и не собирались за покупками. Грузчик доставил на тележке купленные продукты к шлюпке. Моряки погрузили купленное, и отправились на вёслах к причалу Дровяного острова на овощной рынок. Там тоже купили всё необходимое и по сходной цене. Затем они поплыли к причалу Турьина острова. Здесь Стеналь оставил своих матросов и один отправился к кремлёвским воротам.
На мосту его остановила стража. Вход в Кремль только по особым пропускам. На страже стояли не простые ратники, как раньше, а царские дружинники, да и числом их было больше, нежели в прежние времена. Видно очень опасались нынешние обитатели цитадели вторжения извне. Стеналь покорно отошёл в сторону и присел на травку рядом с мостом. Стражники недобро покосились на него сидящего, но не прогнали. Он сидел и разглядывал воинов, надеясь найти среди них знакомое лицо. Мышату он так и не заметил, но зато увидел много интересного в поведении и лицах. Сопоставив увиденное в городе, разговоры с местными жителями и наблюдения здесь, он пришёл к неутешительным выводам. Внешне город изменился совсем незначительно, а вот настроение людей заметно ухудшились. Всегда весёлые и разговорчивые горожане, теперь неохотно вступали в разговоры с незнакомцами, и всегда следили за своей речью, боясь сболтнуть лишнего. Стражники у ворот тоже выглядели очень напряжёнными и суровыми. Неспроста это. Знать не сладкой была их служба, если ожидали они каждую минуту нападения врагов в своём же городе, коли приходилось оборонять своих хозяев от их же народа. Безрадостные мысли приходили на ум молодому жрецу, вина за содеянное тяжким камнем легла на его страдающую душу. Помочь бы этим людям, вернуть былую безмятежность и радость жизни, да только как. Что может он сейчас сделать для них? Чем помочь? Да если бы и мог, не имеет он права отвлекаться от выполнения миссии.
Стеналь вздохнул грустно и поднялся с берега. Он отправился к ожидавшей его шлюпке. Матросы сидели на причале и глазели по сторонам. Они ведь были в этой стране впервые. Боцман дремал в шлюпке. Заметив капитана, матросы попрыгали в шлюпку и приготовились к отходу. Боцман встрепенулся и взялся за румпель.
- Отходите без меня, я заночую в городе, - распорядился капитан, - ждите меня завтра в полдень на том месте, где причалили в первый раз.
- Есть капитан! - Ответил боцман и скомандовал матросам. - Вёсла на воду! Табань!
Шлюпка отошла от причала, ловко развернулась на месте и стала ходко удаляться в сторону моря. До заката оставалось часа три. Стеналь направился на постоялый двор, снял там комнату и поужинал в трактире.
В сумрачной тишине улицы послышался слабый топот конских копыт. Он становился громче, всадник приближался. Вскоре из-за поворота выскочил наездник на резвом скакуне с факелом в руке. Сразу разглядеть человека не удавалось, но когда он остановился у ворот Астахова дома, в свете факела взору наблюдателя предстал высокий, стройный молодой дружинник в лёгкой кольчуге и лёгком кожаном, с металлическими накладками, шеломце. На левом боку висел короткий прямой меч в чеканных ножнах, а справа на поясе прицеплен был кинжал. Лица всадника разглядеть было трудно, но скрытый в сумраке проулка наблюдатель и так понял, что это именно тот, кого он ждёт уже несколько часов. Калитка в воротах открылась без стука, гостя ждали. Дружинник передал поводья встречавшему, и пропустил коня вперёд. Сам же обернулся и зорко всматривался в сумрак улицы прежде чем шагнуть внутрь двора.
- Мышата, Костлявый, - позвал из темноты тихий голос, - погоди.
- Кто тут? - Тревожно задал вопрос молодой воин, отступя в проём калитки. - Выходи на свет, коли не вор!
Он высоко поднял факел, а правая ладонь его легла на рукоять меча. Встречавший его во дворе человек, оставил коня и прислонился к калитке, готовый захлопнуть её как только хозяин скакуна отступит внутрь.
- Не бойся, это я, Железный Таракан, - произнёс Стеналь, выходя на свет, - помнишь ли ты своего кровного брата? - Почти шёпотом добавил он.
- Стой там, дай разглядеть тебя! - Сурово приказал Мышата.
Стеналь остановился. Факел хорошо освещал лица молодых людей, и хоть они очень возмужали с тех детских пор, каждый всё же без труда узнал другого.
- Таракан? Ты ли это? Какими судьбами? - Удивился дружинник и, встрепенувшись, добавил. - Входи, негоже так-то.
Он передал факел встречавшему его человеку, старику, который, судя по всему, разговаривал днём со Стеналем, а сам уставился на вошедшего с нескрываемым удивлением. А когда вошедший протянул свою ладонь со старым шрамом для рукопожатия, на лице его расплылась улыбка. Он тоже протянул свою руку ладонью вверх, показывая такой же старый шрам. Ладони слились в крепком рукопожатии, а потом друзья бросились друг другу в объятия.
- Да в дом-то веди гостя, сынок, - проскрипел молчавший до сих пор старик, - что ж не по-людски впотьмах-то друга давнего приветствуешь! А ведь он тебя давно дожидает. Я по голосу его признал.
Они поднялись на высокое крыльцо с резными перилами и вошли в сумрачные сени. В сенях их дожидалась сухощавая старуха с медным масляным светильником. Она открыла дверь и жестом пригласила всех в освещённую горницу. Внутреннее убранство дома говорило о достатке и аккуратности хозяев. Добротная мебель, дорогая посуда красовалась на видных местах, выскобленные полы покрыты домоткаными коврами. Гладко струганные стены завешены более дорогими заморскими коврами, а по коврам развешано оружие и богатырские доспехи. Сразу бросалось в глаза, что боевое натруженное оружие развешано вперемежку со сверкающим каменьями и позолотой парадным или трофейным. Это значило, что хозяева одинаково почитали, и красоту, и боевые качества оружия. Помятый стальной тяжёлый шлем соседствовал с щегольским, тонкого серебра, изящным шеломцем, а грозная боевая секира соседствовала с кривым лёгким мечём с рукоятью из дорогого морского зуба в позолоченных серебряных ножнах с жемчугами. Ясно, что не рубился воин этим мечём, а захватил его в победоносном сражении, отняв у какого-то вражеского полководца.
Старик, уловив взгляд гостя, задержавшийся на стенах с оружием, гордо поднял голову и промолвил: " Да, были славные времена!"
- Омойте руки, сынки, да пожалуйте к столу, - пригласила вошедшая последней старуха.
- Отец, матушка, - обратился Мышата к родителям, - это тот самый Железный Таракан, с которым мы дружили в детстве. Помните?
- Вот за столом-то и познакомимся, - похлопал его по широкой спине старик-отец.
- Маняша, - позвала старуха-мать, - помоги милая на стол накрыть.
Мужчины усаживались за широкий дубовый стол, а из соседней светёлки вышла молодая женщина. По одежде и убранству видно было, что скоро она станет матерью. Она, скромно потупив взгляд, поздоровалась с гостем и подошла к Мышате. Тот нежно поцеловал её в щёку и представил.
- Жена моя, Маняша, вот первенца скоро ждём.
А потом был долгий весёлый застольный разговор. Мышата смеялся над их детскими проказами. Друзья рассказывали друг другу о своём житье-бытье, задавали вопросы. Родители и жена с интересом слушали их, присев поближе. Ели вкусно, поднимали заздравные кубки. Только Таракан лишь пригублял напитки хмельные, дабы не обидеть хозяев.
- Так значит ты теперь сам купец? - Весело спросил Мышата.
- Да, я верно служил моим хозяевам и они дали мне свободу, а в благодарность за честную службу помогли завести своё дело. Но богатств я пока больших не нажил, зато сам себе хозяин, гуляю где хочу.
- Да, это правильно. Это хорошо когда сам себе хозяин, - поддержал беседу Астах.
- Только вот, вижу, торговля в Мураване поубавилась, надо бы попробовать на севере попытать счастья. Меха там, говорят, хороши, да и в цене выигрыш.
- Это да, торговля в наших краях захирела. Междоусобица, - серьёзно ответил Мышата. - Многие купцы боятся возить товары по нашим княжествам. Балуют разбойнички. Нет порядка в державе Славской. - И словно опомнившись, замолк под грозным взором отца.