Затем к Егору подошли крупный длинноволосый бородач, на поясе у которого висел длинный кинжал, и рыжебородый, почти так же одетый, только без оружия на поясе, с железным обручем на шее. Вооруженный бородач что–то спросил, и, как ни напрягал извилины Егор, он не смог догадаться, чего тот хочет. Рыжебородый насмешливо посмотрел на него и вполне внятно произнес:
- Считай, что ты, братишка, влип в такую ахинею, какая не приснится в самом кошмарном сне. Короче говоря, ты попал в далекое прошлое, теперь ты пленник, а точнее, раб. - Он показал рукой на свой железный ошейник. - Так что твой удел -- пахать на этих придурков, - тут рыжебородый уважительно поклонился бородачу, на что тот гордо кивнул, - до конца жизни, если та сила, которая забросила тебя сюда, не выведет обратно. Это кочевники, они называют себя ги–кафисами, их родовой знак - грифон, помесь барса и орла. Сразу предупреждаю: они панькаться не будут, за каждый проступок бьют камчой. За попытку к бегству ослепят и отправят доить кобылиц. Задумаешь залезть под юбку какой–нибудь бабе - оскопят. Словом, правил много, но запомни главное: не возникай, под ногами без дела не болтайся, не суй нос куда не следует, веди себя тише воды, ниже травы.
- Это не розыгрыш? Не экстрим–шоу? - только и смог выдавить из себя Егор.
- Ха! - Рыжебородый чуть не рассмеялся, испуганно взглянул на бородача и сделал вид, Что закашлялся. - Я в этом шоу уже год и не знаю, чем оно закончится. Заболтался я, теперь ты рассказывай, но долго, если слов не хватит, спой какую–нибудь песенку или расскажи стихотворение - что нужно им сказать, я лучше знаю. Наша правда в их глазах, точнее ушах, заслуживает только камчи. Ты должен болтать много, это они расценивают как искренность. Давай, что–нибудь говори, а то Голток уже поглядывает на тебя неодобрительно.
- В лесу родилась елочка, - неуверенно начал Егор, до сих пор не веря в реальность происходящего.
- Неплохо, издалека начинаешь. Думаю, что к творчеству Пушкина ты доберешься к завтрашнему утру. Слишком не увлекайся и хоть вкратце расскажи, откуда ты на самом деле и каким образом сюда попал? Меня зовут Михаил, я из Москвы, на свою голову связался с организацией "Назад к природе" и поехал в экологически чистый поселок, расположенный в тайге. Теперь мечтаю до конца жизни хоть раз подышать городским смогом, проехаться на авто с ветерком по автостраде. - Он погрустнел и сказал: - Твой черед - вываливай, что в голову взбредет, а я буду переводить этому остолопу.
- Я попал сюда из заброшенного поселения в Бурятии, жители которого неизвестно куда исчезли. Вроде они тоже были членами этой экологической организации. Поселение располагалось там, где, по легенде, был похоронен черный шаман–заян.
- Похоже, у нас один и тот же пункт отправления, - подытожил рыжебородый Михаил и получил такой подзатыльник, что слетела шапка.
Он тут же поклонился ударившему его бородачу и стал что–то быстро и долго говорить. Бородач остановил его жестом и, сверля Егора злым взглядом, что–то спросил.
- Голток говорит, что тебе не верит, он подозревает, что тебя подослали в качестве лазутчика, так как ты странно одет и путешествуешь без оружия.
- У меня было ружье, - возразил Егор.
- Тебе удалось захватить с собой ружье?! - загорелись восторгом глаза Михаила. - А в патронташе есть патроны? Класс! Где же оно? Мы, имея ружье, тут восстание устроим, как в свое время Спартак, и все их царство захватим по примеру Кортеса. Им ошейники наденем!
- Ружье осталось там, где меня захватили, километрах в пяти отсюда. Только они не очень боятся звука выстрела - услышав его, прискакали ко мне.
- Ничего, они еще не знают, что такое гром, который убивает. - И он стал что–то быстро переводить, а Егор говорил что в голову взбрело.
Через какое–то время Михаил с облегчением сообщил, что ему удалось уговорить Голтока не ослеплять его, а отправить на общие работы и что вечером они увидятся. Егора освободили от колодок и надели ошейник раба. Он стал водоносом и носил воду в больших кожаных ведрах из реки, протекающей метрах в двухстах от селения. К вечеру от усталости он рук и ног не чувствовал - принес сто шесть ведер воды, сделав двести двадцать пять тысяч шестьсот семьдесят восемь шагов.
За ним пришел Михаил и показал ему место жительства - такую же остроконечную юрту, как и все остальные в поселении кочевников. Там уже находилось восемь мужчин. Все они были жителями злополучного поселка, построенного обществом "Назад к природе". Участь их женщин оказалась ужаснее - их взяли невольницами самые знатные военачальники, так как все они были довольно молоды и сильно отличались от местных женщин. Название этого поселения кочевников означало "Угодный небу", оно было самым большим поселением этого племени. Здесь находились верховный вождь хакат Тойлош и верховная жрица Гюнеш.
Обстановка в племени была очень напряженная - назревала война. На их земли надвигалось огромное воинство галлаксов, ведомое хакатом Сайрымом, ему помогал колдовством черный шаман Кайсым, который родом был из племени гикафисов. Когда–то Кайсыма здесь здорово обидели и искалечили: он окривел на правый глаз и стал хром на левую ногу, и теперь его сжигала жажда мести, он хотел залить весь этот край кровью. Сайрым был известен своей жестокостью - если ему оказывали сопротивление, он убивал всех мужчин, даже мальчиков, тех, кто не мог пройти под его конем, не наклонившись. Рабов тоже ожидала незавидная участь - за малейшую провинность галлаксы карали смертью, благо завоевательные походы приносили Сайрыму все новые и новые тысячи рабов. Сил у гикафисов было не меньше, чем у Сайрыма, но известно, что черный шаман Кайсым вызвал ему в помощь духов, поэтому исход битвы был очевиден и у всех в поселении было траурное настроение. Некоторые вожди гикафисов склонялись к тому, чтобы добровольно подчиниться Сайрыму или покинуть эти места, уйдя на поиски новых земель. Хакат гикафисов Тойлош был решительно настроен на битву и не хотел покидать могилы предков, позорно бежать от врага. Но могло случиться так, что не все вожди выведут своих воинов сражаться с захватчиками. Тойлош потребовал от верховной жрицы Гюнеш совершить человеческие жертвоприношения подземному божеству Эрли–ку, чтобы умилостивить его, и тогда тот перестанет помогать Сайрыму, что поднимет боевой дух гикафисов. Ходили слухи, что именно Гюнеш разгневала Эрлика, когда, став верховной жрицей, отказалась совершать человеческие жертвоприношения. По всей видимости, Гюнеш придется уступить хакату Тойлошу и снова приносить в жертву людей или она потеряет статус верховной жрицы, и тогда новый верховный жрец проведет этот кровавый ритуал. В любом случае участь рабов была незавидной, так как в жертву принесут их. То, что жертва Эрлику должна быть огромной, было понятно, и теперь все рабы в поселении трепетали, так как пока было неизвестно, на кого падет выбор.
- С учетом того, что мы резко отличаемся от других рабов, непонятно откуда взялись и менее приспособлены к жизни в этих условиях… - Михаил тяжко вздохнул.
- Ну, уж тебе–то волноваться не следует - сам хакат Той–лош к тебе милостив, на работы не гонит, и о том, что ты раб, говорит только этот ошейник! - нервно выкрикнул худой, изможденный старик и гневно потряс кулаком.
- Кто виноват, Мирон, что ты не выучил их язык и вообще опустился? Поэтому тебя используют на самых черных работах, - спокойно рассудил Михаил, хлебая мясную похлебку из глиняной миски. - Но в этом твое спасение - такую жертву Зрлик сочтет унизительной.
Егор видел, что назревает ссора, и, судя по всему, большинство находящихся в юрте разделяли мнение тощего Мирона, завидуя положению Михаила. Он попытался разрядить обстановку.
- Есть у спелеологов такая формула, которую используют и в других профессиях в случае критической ситуации: "Выход там, где и вход". Как случилось, что вы, все жители поселка, оказались здесь? Может, все же существует возможность вернуться в наше время?
- Хрен его знает, как все произошло, - сипло проговорил мужчина, лицо которого было усыпано мелкими красными прыщиками.
- Чего тут знать, Федя? - прервал его вертлявый коротышка. - Напакостили мы - теперь отдуваемся. Не надо было тот куст с ленточками трогать. Ну чем он мешал? Другого места, чтобы дома поставить, не могли найти?
- Может, и так, Димон, а может, и не так, - засомневался курносый мужчина невысокого роста, но крепко сбитый, с бычьей шеей.
- Привиделась каждому из нас в ту ночь баба узкоглазая, а женщинам - такого же вида мужик, - вклинился Димон. - Рассказали о кладе спрятанном и что откроется он в полночь, в полнолуние. Да так рассказали, что поверили мы и набились в дом в ту ночь. Ругались, спорили. Коля и Варя, хозяева того дома, пытались нас спровадить, чтобы самим попользоваться сокровищем, только этим усилили у остальных подозрения. А затем вспыхнул яркий белый свет, и мы оказались здесь. Первое время не верили, что здесь все по–серьезному и навсегда, пока Коле глаза не выкололи и на дойку не отправили. Как же орал он, сердешный! Его пустые окровавленные глазницы у меня до сих пор стоят перед глазами.
- Где он теперь? - Егор вздрогнул, представив это зрелище.
- Помер. - Димон перекрестился. - Видно, инфекцию ему занесли в кровь, с недельку помучился и отправился на небеса. За Варьку он заступился, когда тащили ее в юрту к Голтоку. Молодоженами они были и самыми молодыми среди нас. Варька ненадолго пережила его - в чем–то провинилась, так ее камчой исполосовали. Она в горы убежала - нашли, обратно на аркане мертвую притащили. Вот такие дела наши скорбные. А вскоре нас зарежут на алтаре, как баранов!
- Не зарежут. Егор подсуетился и передачку принес из нашего мира. Сейчас покажу. - Михаил вышел из юрты и вскоре вернулся с патронташем Егора. - А ружье я завтра добуду - есть мыслишка, как к нему подобраться. Егор толково рассказал, где его найти.
- Дальше что? - У Мирона загорелись глаза. - Восстание? Побег?
- Спартаком захотел стать? - рассмеялся Михаил. - Нет. Объявлю, что я посланец Ульгеня, который гневается на них за то, что сделали нас, тэнгри, спустившихся с неба на землю, рабами. Передам волю их бога: нас освободить и чтобы жили мы среди них, как равные среди равных. В подтверждение своих слов парочку воинов подстрелю, а если не поможет, то и самого хаката Тойлоша.
- Почему это ты будешь посланцем их бога, а не кто–то из нас? - враждебно спросил Мирон.
- Потому что только я смогу это так сказать, чтобы они поняли.
На следующий вечер сияющий Михаил принес в юрту ружье. Все обрадовались и начали строить планы.
- Завтра Тойлош сзывает большой круг вождей племен - войско Сайрыма вскоре будет здесь, - сообщил Михаил. - Он побил горшки со жрицей Гюнеш и будет добиваться, чтобы ее лишили сана, хотя она его сестра. У власти нет родственников и друзей. Завтра самое время разыграть наш спектакль. Все, отбой - день будет тяжелый.
Ранним утром поселение гикафисов разбудили удары в большой барабан, сзывающие воинов к юрте хаката.
- Произошло что–то важное, - обеспокоился Михаил. - Как бы это не помешало нашим планам!
Предчувствия его не обманули, и случившееся превзошло все ожидания - исчезло ружье, а с ним Мирон, Федор и Димон.
- Наделают они теперь делов, и с нас головы полетят, - сказал Михаил.
Он, Егор и оставшиеся мужчины поспешили на грохот барабана.
Боем барабана сзывали только воинов, а рабам было запрещено появляться перед юртой хаката, самой большой в поселке, под страхом наказания.
Егор увидел, что в большой барабан бьет Федор, рядом стоит с ружьем на изготовку Мирон, из–за его спины испуганно выглядывает Димон. Их полукругом оцепили воины, все ближе подходя к ним. Видно, этот поступок рабов их озадачил, и они не спешили расправиться с безумцами, ожидая решения хаката, пока не вышедшего из юрты. Мирон поднял ружье и выстрелил вверх. Воины сразу отступили на приличное расстояние от безумных рабов, умеющих управлять громом.
- Идиот! - буркнул Михаил.
Егор увидел, что Мирон догадался сразу перезарядить ружье. Из юрты показался хакат, он был бледен, но держал себя в руках.
При виде его Димон дрожащим голосом, запинаясь, стал что–то говорить.
- Что творят! Что творят! - Михаил взялся за голову. - Все дело загубят!
- Что он говорит?
- Угрожает хакату божьими карами и требует их освободить и вернуть их женщин. В подтверждение сейчас продемонстрирует силу молнии, которой вооружил их небесный отец.
Мирон направил дрожащими руками ружье на воина, стоявшего рядом с хакатом, и выстрелил. Воины от страха отступили еще на несколько шагов. Несмотря на близкое расстояние, Мирон промазал, и воин, в которого он стрелял, лишь испуганно присел и завертел головой.
Хакат что–то презрительно сказал, неожиданно выхватил копье у стоявшего рядом воина и бросил в Мирона. Копье пробило тому горло, и, выпустив ружье, он опрокинулся на землю, задыхаясь и содрогаясь в предсмертных конвульсиях.
- Что это за сила грома, если она не может убить? - с горечью перевел Михаил.
Федора и Димона уже схватили воины, и по знаку хаката им тут же перерезали горло. В толпе были замечены другие рабы, всех их схватили и поставили на колени перед хакатом. Егор понял, что истекают последние минуты его жизни. Тем временем хакат поднял ружье и недоуменно вертел его в руках, видно, не понимая, как раб сумел извлечь из него гром. Он даже подул в ствол, но получился лишь неприличный звук, вызвавший смех у стоящих рядом воинов. Хакат разозлился и, держа ружье за ствол, с силой стукнул прикладом об землю. Раздался оглушительный выстрел, пуля, рассчитанная на медведя, попала хакату в голову и снесла полчерепа. Кровь и мозги брызнули в разные стороны, воины в страхе отбежали на добрый десяток шагов, оставив перед агонизирующим телом вождя коленопреклоненных рабов. Михаил первым пришел в себя и бросился к ружью, крикнув Егору:
- Давай патроны!
Стянув патронташ с остывающего тела Мирона, Егор протянул два "жакана" Михаилу, и тот быстро зарядил ружье, при этом что–то грозно крича. Его слова подействовали на воинов - те отошли еще дальше. Вдруг раздался звук бубнов, и из–за спин расступившихся воинов вышла небольшая процессия: впереди два кривляющихся и бьющих в бубны шамана, за ними - красивая молодая женщина в высоком головном уборе, украшенном золотом, опоясанная красным поясом. Она шла с гордо поднятой головой, держа в руке деревянную ритуальную палочку, а сопровождали ее две жрицы в темных одеждах.
Егор догадался, что это была верховная жрица Гюнеш. Она что–то спросила у Михаила, выслушав, покачала головой и направилась в сторону юрты хаката. За ней молча двинулся Михаил. Перед входом в юрту она остановилась, обернулась и внимательно посмотрела на Егора - того аж в жар бросило от ее взгляда. Поманив его рукой, она вошла внутрь, оставив свою свиту снаружи.
- Чего стоишь, как истукан?! - недовольно прикрикнул на него Михаил. - Не видишь, что она зовет нас с тобой?!
В юрте, устланной шкурами барсов, жрица устроилась напротив входа. Егор и Михаил, оробев, стояли у входа, но Гюнеш нетерпеливо взмахнула рукой и что–то мелодично произнесла. Михаил передал ружье Егору, приблизился к ней, и они стали о чем–то негромко разговаривать. Вскоре в юрту один за другим вошли вожди племен, и Михаил вернулся на место.
- О чем вы говорили? - шепотом спросил Егор, он заметил, что лицо товарища было бледным и напряженным.
Гот раздраженно отмахнулся, с тревогой наблюдая за тем, как молча рассаживаются вожди, кто недовольно, кто с гневом глядя на них. Потом все же коротко объяснил:
- Она большая умница и на нашей стороне. - И добавил: - Если я укажу рукой и крикну: "Пли!", стреляй не раздумывая. Смотри, не промахнись, но и ее не задень.
Когда юрта заполнилась людьми, образовавшими полукруг, за пределами которого оказались Михаил и Егор, Гюнеш поднялась, вскинула руки вверх и стала говорить нараспев. Один из вождей вскочил на ноги и, указывая рукой на Михаила и Егора, что–то гневно прокричал, злобно сверкая глазами. Егор напрягся, снял затвор с предохранителя, ожидая сигнала стрелять, ощущая внутреннюю дрожь, - ему предстояло убить человека! В прошлом году его действия привели к гибели Проклятого Феликса, но то была случайность. Сейчас он убьет осознанно, по сути, расстреляет ничего не подозревающего человека! Душа его сопротивлялась этому, объяснения, что только так можно спасти собственную жизнь, не помогали. Гюнеш, словно не слыша вождя, продолжала совершать ритуал и, лишь закончив, жестко произнесла несколько фраз и села на место. Вождь в очередной раз злобно взглянул в сторону Егора и Михаила, но молча присел.
- Садыбай стал требовать, чтобы мы, рабы, немедленно покинули юрту. Гюнеш ему пояснила, что мы не рабы, а посланцы небесных тэнгри и к нам надо относиться уважительно, а того, кто не хочет это принять, может поразить молния и гром небесный, как произошло с хакатом, ее братом. Поинтересовалась у него: он хочет отправиться вслед за Тойлошем? Как ты видел, тот сразу сник. Сегодня всех нас освободят от рабских ошейников и вернут наших женщин. Каждый из нас будет жить в отдельной юрте, - тихо пояснил Михаил и добавил с горечью: - Наша с Соней мечта исполнилась - мы живем в экологически чистой зоне, вдали от радиации и кислотных дождей, ведем здоровый образ жизни и не страдаем от гиподинамии.
- Кто такая Соня?
- Моя жена. Надеюсь, она вернется ко мне, уйдет от грязного кочевника. - Глаза у него затуманились от избытка чувств, бушующих в его душе, но тут поднявшийся в юрте шум вновь привлек его внимание.
- Выбирают нового хаката. Претендуют два самых уважаемых и могущественных вождя: Адучы и Садыбай. Каждый вождь получил два камешка; за Адучы они положат белые, за Садыбая - черные.
Возле ног жрицы образовалась кучка камешков. Гюнеш наклонилась, взяла белый камешек - при этом сразу несколько вождей издали крики радости - и положила его на добела вычищенную доску. Затем она взяла черный камешек, также под радостные крики, и положила его рядом с белым. После этого наступила очередь следующего белого камешка. Постепенно выстраивались два ряда камешков - белых и черных. Чем они становились длиннее, тем сильнее накалялись страсти, и наступил момент, когда жрица должна была выставить на доску последний камешек, уже не имеющий пары. Наступила тишина, все застыли в ожидании. Гюнеш положила на доску замыкающий камень - он был черного цвета. Сразу поднялся невообразимый шум, крики. Садыбай встал и важно проследовал к жрице, остановился перед ней, пронзая ее гневным взглядом. Гюнеш, сидя прямо с невозмутимым выражением лица, коснулась рукой своего пояса и отрицательно покачала головой. Садыбай устроился рядом с ней, явно чем–то недовольный.
- Что происходит? - Егор дернул Михаила за руку.
- Сейчас начнется военный совет, и Гюнеш, проведя выборы верховного вождя - хаката, должна удалиться. На период войны вся верховная власть находится в руках хаката. Но Гюнеш пришла сюда подпоясанная красным поясом женщины–воина, и это значит, что она берет на себя функции военачальника и имеет право голоса.