Суа посоветовала Сейдри немного освоиться…
– Тсенг, предоставь принцу Сейдри охрану, – приказала Суа. – И пусть сообщат Масаши о выступлении.
Солнце поднялось высоко. Сейдри отправился в Осаку, вместе с ним охрана. Женщина осталась с Тсенгом, они могли спокойно поговорить о планах на будущее.
– Далеко ли он отправился? – спросил Тсенг.
– Наверное, к толстяку, ведь, кроме прорицателя, принц никого не знает, а тот лишнего не скажет.
Они продолжили прерванную беседу о военных планах:
– Западная сторона, говорите? Оттуда нам придётся идти дольше.
От бухты Нагаока до Эдо путь не близкий. Около тридцати пяти ри, а может и дальше. Это единственный безопасный путь по морю вдалеке от зорких глаз Хавасана. Главное, чтобы удалось реализовать запланированное.
– Сожжём Ампаруа – Тода лишится главной поддержки, – зло проговорила Суа.
– Я распоряжусь, чтобы в условленное место доставили лошадей.
– Бухта Нагаока охраняется. Послать туда отряд опытных воинов из семьи "Бишумо". Мы не должны тратить силы.
Тем временем Сейдри почти добрался до Осаки. Когда он заехал в маленькие ворота, то увидел рыжеволосого в хаори, юноше показалось, что этого человека он где-то видел. Воин, который сопровождал Сейдри, что-то сказал рыжеволосому командиру, похожему на длинноносого демона тэнгу, тот построил отряд и громко объявил о скором выступлении с леди Коридвен. Заметив Сейдри, он приблизился и поклонился:
– Воины готовы умереть за вас и леди Коридвен. – Вы, наверное, не помните, как меня зовут… Генерал Масаши – моё имя, я из Киото, и… ваш покорный слуга. Проходите, принц, в дом. Мудрый Генбо ожидает вас.
Сейдри мучительно вспоминал: где же он видел этого?.. Нет, не вспомнить…
Сейдри зашёл в дом и поднялся по лестнице. Генбо в чёрном шёлковом кимоно смотрел в окно за изгородь соседнего дома, где усики вьюна оплетали ветки китайского апельсина. Не успел юноша войти, как толстяк повернулся к нему и проговорил:
– Принц Сейдри. Усики винограда нежны, но какие сильные!
Сейдри непонимающе уставился на мудреца.
– В окно гляньте, видите, поднялся высоко вьюнок, благодаря китайскому апельсину. Скоро задавит его в объятиях, – толстяк улыбнулся: – Вы что-то спросить хотите? С вопросами всегда ко мне приходят. Вопросов всяких много в мире нынче.
Когда мудрец готовился пророчествовать, речь его изменялась, становилась необычной.
Толстяк загадочно ухмыльнулся и предложил рисовую кашу.
– Она сладкая! – заверил Генбо. – Ведь сладкое Вы любите наверняка? Вот, угощайтесь!
Сейдри взял палочки, но толстяк посоветовал брать еду руками – так, дескать, лучше ощущаешь вкус блюда. Да, руками оказалось лучше. Рис оказался сладким и рассыпчатым.
– Еда отличаться должна не только вкусом отменным, но, хвала Дайкоку, и количеством мала не быть! А если вам не хватит – суп из овощей, приправленный морскими водорослями предложить могу. Густой!
– Думаю, хватит! – риса на блюде выложена целая гора. Сейдри с удовольствием поглощал кушанье.
– Рыбу эту будете? – угодливо предложил Генбо. – А может, кинтон?
– Нет. Я сыт. Мне нужно знать… – начал юноша.
– Всем в той или иной мере знать что-то нужно, главное, насколько это вправду нужно знать, – перебил его мудрец. – Ведь иногда ответ находится в душе. Поймёте сами вы, зачем вы здесь. Подскажет время, коль внимательно смотреть…
Сейдри рассказал свой сон о незнакомой девушке, совсем не похожей на Суа, с ней легко и свободно, словно знал её давно.
Толстяк выслушал и сказал:
– Вот-вот, мы хотим быть с теми, с кем быть не можем. Мы страдаем по тем, кто нас не любит, и губим тех, кто в нас влюблён.
Смысл сказанного остался непонятным для Сейдри. Прорицатель заверил юношу, что со временем он многое поймёт.
– Я никогда не обманываю тех, кто приходит ко мне за советом, – сказал Генбо, усаживаясь на дзабутон. – Правда, могу не договорить, но каждый в моих предсказаниях слышит то, чего ему довольно услышать. Я стараюсь не разочаровывать тех, кто обращается ко мне. Помните, принц, что правда – в душе. Переоденетесь, так будет лучше. Простите, но золотые нити вам не подходят. Одежда в том ящике, – показал Генбо. – Вам понравится!
Юноша достал новую одежду: чёрное тонкое кимоно без рукавов с пурпурными огнедышащими драконами и хакама с орнаментами тех же мифических созданий.
Сейдри переоделся, увидел своё старое кимоно, засунул руку в нагрудный карман и обнаружил индиговый платочек с тёмными шёлковыми буквами. Как только он взял платочек в руки, то почувствовал душевное тепло и сердечную тревогу одновременно. Юноша пытался найти объяснение своим чувствам. Не нашёл. Спрятал платок за пояс новой одежды.
Татсумару вышел к отряду Масаши и провёл с ними остаток дня в тренировках, затем вернулся в комнату, где ночевал раньше.
Ночью фиолетово-чёрное небо раскололось зигзагами молний и содрогнулось от сильного грохота грома. По крыше застучали крупные капли дождя.
Сейдри задул свечу и, заждавшись Суа, заснул. Она вошла бесшумно, повесила ножны с мечом на стену и прошла к себе.
Наутро дождь прекратился. Обильная роса посеребрила распустившиеся хризантемы крошечного садика Генбо. С веранды он, восхищаясь, смотрел на цветы.
Маленький худой человек с двумя пучками собранных на затылке волос прибыл в Осаку. Поверх кимоно на нём была безрукавная накидка с изображением павлонии на светло-сиреневом фоне. Он спрыгнул с инкрустированного перламутром седла гнедого жеребца. Поклонился:
– Приветствую, Генбо – мудрейшего из мудрецов.
Толстяк слегка наклонил голову, продолжил любоваться садом.
– Яко, вассал Миёсу, – обратилась Суа. – "Бишумо" отбыли?
– Да, госпожа. Император Миёсу и другие…
– Не хочу слышать о них, – нахмурилась Суа. – Скоро, Яко. Скоро…
Он поклонился, запрыгнул на коня, отправился в Киото.
– Сейдри, я ненадолго покину Осаку, – сказала она, выйдя в белом кимоно с вытканными бледно-зелёными цветами.
– Помоги…
Сейдри завязал ей пунцовый пояс, прошитый золотой нитью.
Вскоре Суа уехала.
Два дня Сейдри провёл в изнурительных тренировках с Масаши.
Близилась ночь, Сейдри проверил – на месте ли его клинок. Как только он оставался один, сомнения не давали покоя. Внутренний голос говорил то одно, то другое. Можно ли верить Суа? Иногда она смотрела на него ласково, с надеждой, а иногда пронзала, словно клинком. В голове слышались посторонние голоса и звуки. Так можно лишиться рассудка. Главное, как сказал мудрец, не волноваться. Сейдри успокоился и думал о предстоящей дороге.
Не моргая, он смотрел на беспокойных лошадей, нетерпеливо переминавшихся у ворот. Масаши прервал его уединение:
– Можем не успеть. Выбирайте коня!
Юноша очнулся от тяжёлых раздумий. Стемнело. Отряд двигался лесной дорогой. Хвойный лес незаметно перешёл в лиственный. Иногда из лесной чащи над тропой пролетали филины, недовольно ухали и скрывались. Только звёзды спокойно поблёскивали высоко в тёмном небе.
Преодолев несколько ри, отряд прибыл в бухту. Показался корабль под чёрными парусами, словно тёмная судьба отвергнутой сестры Хадзиме отражалась в нём. Или ей просто нравился чёрный цвет? Как только судно пристало к берегу, воины взошли на него.
Суа увидала Сейдри в новом облачении, и отметила, что принц красив. Особенно впечатляюще смотрелись драконы на тёмном кимоно! Юноша улыбнулся и покраснел.
– Грешный храбрый новый мир! – произнесла Суа и указала вдаль.
Трое суток солнце и луна попеременно сопровождали морских путешественников до Нагаоки.
Глава 10
Судно достигло берегов Нагаоки. С пристани махал рукой ниндзя из семьи "Бишумо", но в бухту корабль заходить не отважился. Три большие лодки спустили на воду, чтобы высадиться на берег. Ниндзя, открыв лицо, простёрся ниц перед Суа.
– Поднимись.
Он встал, окинул взглядом пустую пристань.
– "Бишумо" примет моё командование?
– Нет, – холодно ответил он. – Мы охраняем наследников императора в Киото.
Суа нахмурилась. Ниндзя отвёл взгляд:
– С вашего позволения…
– Стой. Близится решающий день. Миёсу знает, что самураи и ниндзя Эдо и Уравы самые опытные противники. Ты не посвящён в планы наследных принцев?
– Нет.
Специальные люди тайными тропами подогнали лошадей к условленному месту.
– Внезапность – лучший помощник и залог успеха, – сказал Тсенг.
– Тридцать пять ри – это день пути, – вздохнул Сейдри.
– Достигнем холмов, там проведём ночь, – ответила через плечо Суа.
Тсенг и женщина ехали впереди, а Сейдри и Масаши сзади, за ними двигались пятьсот воинов.
– Если нападение неожиданно, то воинов достаточно, – сказал Тсенг. – За холмами нас не увидят смотровые из башен Ампаруа.
Масаши проверил оружие и подготовил опасные штучки, изобретённые Генбо. "Слёзные шары", как назвал их мудрец. Генбо не только предсказывал судьбу, но и мастерил хитрые предметы для сражений, которые продавал.
Стемнело. Отряд Суа достиг холмов. В небольшой пещере воины развели костёр для предводителей, а сами скрылись в темноту бамбукового леса. Суа, Сейдри, Масаши и Тсенг расположились вокруг костра. Сейдри молчал и думал…
– Очнись! – Суа, подбросила сухого хвороста, взметнулся сноп искр, которые осветили задумчивое лицо Сейдри. – Что с тобой?
– Ничего, – пожал плечами он. Помолчал и спросил: – Ты не в настроении?
– Я взбешена, императоры понимают, что Эдо не сдастся без боя, но отказались помогать…
– Я слышал. "Бишумо" – великая семья?
– Нет, – задумчиво покачала головой Суа. По тому, как она ответила, Сейдри понял, что императоры Киото не получат от неё и кусочка земли Эдо.
На рассвете всадники приблизились к холмам, склоны которых сплошь покрывались бамбуковой порослью. Сердце Сейдри заколотилось, он почувствовал, что бывал здесь раньше. Отряд вплотную подошёл к изгороди деревни. Утренний туман прикрывал их. Часовой на вышке спал и не заметил, как "Пылающий рассвет" вплотную приблизился к Ампаруа. Воины приготовили луки, туго натянули тетиву. По команде Тсенга зажгли и пустили в смертельный полет стрелы, которые мгновение спустя, достигли цели – впились огненными жалами в соломенные крыши хижин. Жители выскакивали из них, спасаясь от полыхающего вокруг пожара. Мастер Шуинсай разбудил чиновника:
– Враги жгут деревню! Готовы к схватке?
Гохд, продрав глаза, растерялся:
– С кем?
Ниндзя обнажили мечи и с криком ринулись в бой. Они убивали каждого чужака, кто попадался им на пути. Огонь быстро охватил всю деревню, опалил бамбуковый лес.
Ветер дул в сторону Эдо и понёс горелый запах. Во дворце гостили ученики мастера. Местный врачеватель лечил Рикиморо, Аяме его сопровождала.
– Что происходит? – забеспокоился Рикиморо.
– Ампаруа горит! – воскликнула Аяме.
Они услышали, как Хавасан и Накомото подняли кавалерию и спустя несколько минут направились в деревню. Слуги Мотохайдуса предоставили лошадей Рикиморо и Аяме, которые поскакали в сторону дымящихся домов.
Бой разгорался, как пожар, с необычной силой.
– На холм! – крикнула леди Коридвен.
Самураи окружили дом мастера. Меч молнией сверкал в руках учителя Шуинсая. Чиновник Гохд сражался рядом, неплохо орудовал копьём. Вместе они положили немало врагов. Лязг металла и глухие крики слышались повсюду.
Сейдри с обнажённым клинком забежал в хижину. Мастер только что зарубил одного из нападавших. Меньше всего ожидал он увидеть здесь погибшего Татсу. Удивление отразилось на лице учителя. Ничего не понимая и продолжая бой, старик крикнул:
– Татсумару, это ты?
Сейдри рубанул, но мастер искусно парировал удар. Сражались два достойных соперника. Мастер хорошо защищался, а Сейдри не переставал нападать. Суа Коридвен вломилась в хижину и ударила чиновника, Гохд упал. Она оттолкнула Сейдри и бросила шар в лицо мастера. Шар разбился, встреченный мечом, и слёзные пары ослепили старика. Учитель закрыл глаза, но сумел уйти от нового удара Сейдри. Следующий – достиг цели. Шуинсай почувствовал резкую боль, зашатался.
– Будь ты проклята, Ёсида! – проговорил старый ниндзя дрожащим голосом и повалился на татами.
Повергнув мастера, Сейдри испытал странное чувство, словно лишился своей половины. Не понимая собственных чувств, юноша взял меч поверженного противника и начал разглядывать. Клинок удивительно походил на тот, который был у него в руке. Недоумение неожиданно прервал ворвавшийся в хижину беловолосый ниндзя.
– Татсумару, ты жив? – удивлённо вскрикнул беловолосый. – Что ты здесь делаешь?
– Моё имя Сейдри, – ответил тот неуверенно. – Кто ты такой?
– Я твой друг, Рикиморо.
Беловолосый смотрел с недоумением. Увидел учителя, лежащего на полу, залитом кровью:
– Вы ранены?
Рикиморо, сверкнув глазами, отпрянул от друга:
– Почему у тебя в руках клинок мастера Шуинсая? Ты убил его… Как ты посмел? Защищайся!
Ему казалось, что он знает этого человека, и Сейдри не хотелось убивать его, он защищался. Точным ударом клинка Сейдри вскользь прошёл по голове противника и рассёк ему бровь. Кровь залила лицо Рикиморо. Тот оступился и присел на колено, поднял для защиты меч. Какая удачная мишень для смертельного удара!
В хижине зазвучал звонкий голос Суа, который издевательски произнёс:
– Посмотрите-ка на дедушкиного ученика, он сплоховал!
Рикиморо кинулся на неё, но сразу отлетел от удара ногой.
– Злишься! Разве наставник не говорил тебе, что страшнее противника, чем злость, не найти! Живи, недоучка! Я сегодня добрая! Пойдёмте, принц Сейдри. Императорские всадники приближаются к деревне. Пора уходить.
Они покинули дом мастера, направляясь к берегу. Бой продолжался. На одно мгновение Сейдри показалось, что среди сражающихся мелькнуло удивительно знакомое лицо девушки. Но где он мог её видеть? Суа подгоняла:
– Поторопимся!
Аяме видела, как человек, похожий на Татсу, выбежал из хижины и устремился прочь. Войдя в дом, она вскрикнула, бросилась на колени перед учителем. Рикиморо слышал, как он тяжело дышит.
– Рикиморо, мальчик мой, это был Татсумару, – прошептал мастер.
Никто не знал, что творилось в данный момент в душе раненного мастера, который не понимал измены ученика. Кровоточила глубокая рана, нанесённая Татсу, но душевная рана была гораздо больнее. Почему человек, в которого он вложил часть души, считал втайне сыном, так обошёлся с ним? Мастер Шуинсай угасал, вдруг неожиданно собрав последние силы, заговорил:
– Когда-то я обучал девушку, сестру сёгуна Ёсисады, да, ту самую… Не было никого лучше её. Она спозналась с разбойниками Тэнгу, была заточена в замке Тиёда и стала жертвой интриг клана Ходзё, родичей сёгуна. Суа покинула земли Эдо, бежав на корабле англичан. Славный лорд Коридвен топил суда наших врагов, и Суа сражалась на нашей стороне, но, попав в плен, она присягнула Гонаре и Оде, и получила имя Ёсида. Она хотела сделать мир таким, каким его любила – отважным, грешным, новым… Она восстала против всех! И соблазняла многих… Суа меня любила, а я был женат, и оттолкнул её. С тех пор она лелеет месть… Отмстила…
Мастер замолчал. Сил совсем не осталось. Аяме от жалости рыдала над стариком. Он был ей как родной отец. Рикиморо тоже не смог сдержать слёз. Аяме гладила учителя по взъерошенным седым волосам. Деревня сгорела, и вместе с ней потухла свеча жизни старого благородного ниндзя Шуинсая.
Они похоронили мастера в древней земле Руин чаек. Во время обряда погребения летали и кричали птицы. Согласно легенде, они сопровождают души погибших, летящих к берегам реки Сандзу, пересекающей ночное небо. Бог Эмма справедлив – он обращает эти души в звёзды, и чем больше умирало достойных воинов, тем больше появлялось необычайных созвездий в сумрачных небесах.
Рикиморо и Аяме, выполнив тяжёлую обязанность, отправились во дворец. Беловолосый юноша рассказал Аяме о странном воскрешении Татсу. Она отказывалась верить, ошеломлённая известием.
Советник императора Эдо, Мотохайдус принял непростое, отчаянное в их положении решение – напасть на Киото. Предлагалось воспользоваться тем же самым путём, которым прибыл в Ояму "Пылающий рассвет". Решение советника император, как всегда, одобрял.
– Сбор армии займёт неделю, – успокаивал Тоду Мотохайдус. – Мы не станем больше терпеть.
Хавасану и Накомото предстояли нелёгкие дни. Завтра они отправятся по провинциям, чтобы собрать побольше новых воинов. Пусть ещё слишком молодых, зато их будет много.
Лао узнал о смерти младшего брата; появившись во дворце, он немедленно отправился к могиле Шуинсая и долго не возвращался.
Глава 11
Каратели деревни Ампаруа с победой вернулись в Осаку. День выдался не жаркий. Тучи сгущались, дул сильный прохладный ветер. С неба покапывал мелкий дождик. Суа шла рядом с принцем Сейдри.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Устал, – ответил юноша.
Сейдри и вправду казался очень уставшим. Он медленно плёлся за ней, размышляя о старом мастере из Ампаруа. Откуда он того знает? Кем ему доводился? Сейдри никого не замечал, погрузившись в себя. Зачем Суа хотела, чтобы старик отправился на тот свет? Чем помешала ей обыкновенная деревня? Приходили на память слова Генбо: мудрец советовал очистить голову от лишних мыслей, но они роились, не давая покоя. Сейдри хотелось только одного – хорошо выспаться. Суа сообщила, что завтра желает ему кое-что показать – ему, принцу, это понравится. Юноша неохотно кивнул, не хотел разочаровывать "свою леди".
Генбо по-прежнему сидел в своей комнате и поглядывал в окно, а кот жрал его рыбу.
Добравшись до футона, Сейдри мгновенно заснул. Снилось, что он стоит на берегу и видит мужчин в тёмных одеждах и девушку. Они наблюдали, как поднимаются от большого чёрного судна клубы дыма. Корабль горел и уходил под воду. Что произошло дальше – неизвестно.
Писклявый крик толстяка разбудил его. Генбо, споря с воительницей, настаивал:
– Армия собирается, как ты не можешь понять… глупая! – убеждал он, отбегая в сторону, чтобы не получить затрещину.
Суа смотрела на него и посмеивалась.
– Армия! – ухмылялась она.
Сейдри вышел во двор, хороший день придал ему новые душевные силы. Солнце ярко светило, но было душно, чувствовалось приближение дождя. Из отверстий в крышах городских хижин валил дымок. Во многих домах сегодня стоит тишина – в них хранят молчание по погибшим. Женщины оплакивают потерю мужей, сыновей и братьев – их теперь будут почитать наравне с домашними ками, духами.
Вслед за юношей дом покинула Суа. Генбо не отставал от неё, не теряя надежду убедить в своей правоте. Сейдри поклоном приветствовал мудреца:
– Она опять не хочет меня слушать! – пожаловался старик.
– Слыхал, – безразлично кивнул Сейдри.
Генбо обратился к юноше:
– Останешься со мной, когда я скажу, а пока ни о чём не волнуйся.
Прекрасная всадница в белом дожидалась у ворот. Лошадь украшала яркая кожаная уздечка; для Сейдри слуги привели вороного коня. Они отправились в путь, захватив в дорогу двух запасных лошадей.
– Далеко бежим? – поинтересовался юноша.
Суа с улыбкой ответила:
– Когда приедем, увидишь.