Все присутствующие хранители выглядели озадаченными. Я усилием воли заставила себя не смотреть на Гидеона, хотя мне бы так хотелось заглянуть ему в глаза.
- Можешь ли ты дать ей лекарство от этого вируса, Джейк? - осведомился Фальк де Виллер.
- Лишь жаропонижающее. Но препарата, который может сейчас же сделать её по-настоящему работоспособной, не существует. Помочь ей может лишь строгий постельный режим, - доктор Уайт глядел на меня пристально и хмуро. - Если повезёт, то она ограничится одним днём с высокой температурой. Сейчас, думаю, температура продолжит повышаться. Можно также предположить, что болезнь продлиться и несколько дней…
- Но ведь мы всё же можем… - начал, было, мистер Уитмен.
- Нет, не можем, - недружелюбно перебил его Уайт.
Я изо всех сил старалась не глядеть на него во все глаза как на восьмое чудо света.
- Вряд ли Гидеону удастся пронести на бал инвалидное кресло, но самое главное, что такой поступок является безответственным нарушением Золотых правил, потому что мы посылаем её в восемнадцатый век с современным вирусом.
- Это чистая правда, - сказал незнакомец, которого я посчитала министром здравоохранения. - Мы ведь не знаем, какой была иммунная система тех людей, и как она отреагирует на современный вирус. Последствия могут быть ужасающими.
- Как тогда, с племенем майя, - пробормотал мистер Джордж.
Фальк выдавил глубокий вздох.
- Что ж, значит, решение принято. Гидеон и Гвендолин сегодня не отправятся на бал. Возможно, вместо этого можно заняться продолжением операции "Опал". Марли, проинформируйте, пожалуйста, остальных об изменениях нашего плана.
- Будет сделано, сэр, - мистер Марли поклонился и попятился к двери.
На прощание он бросил на меня выразительный упрекающий взгляд.
Но мне-то какая разница. Главное, я добилась того, чего хотела - бал перенесли. Я всё ещё не могла поверить собственному счастью.
Сейчас я рискнула мельком взглянуть на Гидеона. В отличие от остальных, он, казалось, нисколько не обеспокоился тем, что визит к графу пришлось отложить. Гидеон смотрел на меня и улыбался. Догадался ли он, что моя болезнь - лишь выдумка? Или он просто радовался, что сегодня ему не придётся одеваться в этот странный костюм? Так или иначе, я устояла перед соблазном и не улыбнулась ему в ответ. Вместо этого я повернулась к доктору Уайту, который стоял рядом с министром здравоохранения.
Как бы мне хотелось поговорить с ним с глазу на глаз. Но он, казалось, и вовсе забыл о моём существовании, так он был увлечён беседой с министром.
- Пойдём, Гвендолин, - услышала я голос, полный сочувствия. Это был мистер Джордж.
- Мы как можно скорее доставим тебя на элапсацию, а затем ты сможешь отправиться домой.
Я кивнула.
Потрясающее предложение, лучшее за сегодняшний день.
Глава шестая
Путешествие во времени с помощью хронографа может длиться от 120 секунд до 240 минут, у Опала, Аквамарина, Цитрина, Жадеита, Сапфира и Рубина самый короткий прыжок составляет 121 секунду, а самый длинный - 239 минут. Во избежание неконтролированных прыжков носителей гена следует элапсировать по 180 минут в день. Если путешественник во времени находится в прошлом меньшее количество времени, в течение 24 часов это может привести к контролированным прыжкам (см. Описания прыжков во времени, 6 января 1902 г., 17 февраля 1902 - Тимоти де Виллер).
Согласно эмпирическим исследованиям графа фон Сен-Жермена в 1720–1738 гг., путешественник во времени может элапсировать не более чем 330 минут в день, то есть, не более пяти с половиной часов. Если путешественник увеличивает это время, проявляются головная боль, тошнота и слабость, а также снижение восприятия действительности. Этот факт был установлен братьями де Виллерами в процессе трёх опытов над собственным организмом, проведённых в 1902 году.
Хроники хранителей, том 3, Часть 1, Тайны хронографа
С таким комфортом, как сегодня, я не элапсировала раньше никогда. Мне дали с собой корзинку, в которой был термос с горячим чаем, фирменными пирожными (естественно!) и мелко нарезанными фруктами в пластиковой коробочке.
Уютно устроившись на зелёном диванчике, я даже почувствовала некоторые угрызения совести. Несколько секунд я раздумывала: не вытащить ли мне из тайника ключ и не отправится ли наверх, но что могло принести мне это путешествие, кроме ненужных осложнений и опасности быть обнаруженной хранителями? Я находилась где-то в 1953 году, точную дату я решила не узнавать, нужно ведь было поддерживать роль безразличной больной гриппом.
После того, как Фальк решил изменить план действий, хранители занялись приготовлениями с новым усердием. В конце концов, меня отправили в алхимическую лабораторию в сопровождении недовольного мистера Марли. Ему гораздо больше хотелось остаться на совещании, чем следить за мной, об этом нетрудно было догадаться по его кислой мине. Я не осмелилась спросить его об операции "Опал", а просто скорчила такую же недовольную рожу, как и он.
Наши отношения явно ухудшились за последние два дня, но настроение мистера Марли заботило меня сейчас в последнюю очередь.
В 1953 году я сначала скушала фрукты, затем пирожные, и, наконец, уютно устроилась на диванчике, укрывшись одеялами. Не прошло и пяти минут, как я провалилась в крепкий глубокий сон, не обращая внимания даже на неприятный свет электрической лампочки. Даже мысли о привидении без головы, которое наверняка шаталось где-то по коридорам нынешнего штаба хранителей, не могли вырвать меня из мирного, освежающего сна. Каким-то чудом я умудрилась проснуться прямо перед обратным прыжком. Вот и замечательно, иначе пришлось бы мне шлёпнуться прямо к ногам мистера Марли, свернувшись калачиком.
Вместо приветствия мистер Марли удостоил меня лишь короткого кивка. Пока он заносил запись в журнал, (наверняка что-то вроде Рубин испортил все планы и вместо того, чтобы исполнить свой долг, плевал в потолок и пожирал фрукты в 1953 году), я спросила, не ушёл ли ещё домой доктор Уайт. Очень уж мне хотелось знать, почему он не выставил меня симулянткой перед всеми присутствующими.
- Сейчас у него нет времени на то, чтобы возиться с вашей болячкой, то есть, болезнью, - сказал мистер Марли. - В эти минуты все готовятся к внедрению операции "Опал" в министерство обороны.
"И я не могу присутствовать на этих приготовлениях. По вашей милости." - Эти невысказанные слова повисли в воздухе, как будто он всё же произнёс их.
Министерство обороны? При чём тут оно? Этого обиженного мистера лучше не спрашивать, в таком настроении он мне всё равно ничего не выдаст. Казалось, Марли вообще решил, что лучше вообще со мной не разговаривать. Кончиками пальцев он завязал мне глаза и потащил по лабиринту подземных переходов, одной рукой взяв меня за локоть, а другую положив на талию. С каждым шагом его прикосновение казалось мне всё более противным, вдобавок ко всему, его ладони были горячими и потными. Я дождаться не могла, когда же можно будет стряхнуть их с себя, и не преминула это сделать, как только мы оказались на винтовой лестнице, которая вела на первый этаж. Вздохнув, я сняла с глаз повязку и объявила, что отсюда я смогу дойти до лимузина без посторонней помощи.
- Но я вам этого не позволю, - запротестовал мистер Марли. - К тому же, проводить вас до дверей - одна из моих прямых обязанностей.
- Да бросьте вы! - я с досадой оттолкнула его руку, когда мистер Марли попытался, было, снова нацепить мне на глаза повязку. - Остаток пути я и так знаю отлично. А если вам так уж хочется проводить меня до дверей, то для этого, наверное, не обязательно держать руку у меня на талии.
Я снова зашагала вперёд.
Мистер Марли, возмущённо сопя, следовал за мной.
- Вы так себя ведёте, будто я задел вас за живое своей неучтивостью.
- Именно так, - сказала я, чтобы позлить его ещё больше.
- Значит, действительно… - выкрикнул мистер Марли, но его слова заглушил вопль с сильным французским акцентом.
- Молядой челявек! Ви же не собираетесь вийти на люди без воротник! - перед нами открылась дверь ателье, и оттуда вышел Гидеон, а следом за ним просеменила мадам Россини. Она размахивала руками, в которых был какой-то белый кусок материи. - Стойте! Ви что, действительно думаль, что я сшила этот воротник так, из чистого плезир?
Гидеон остановился и тут же заметил нас. Я тоже замерла на месте, к сожалению, не так непосредственно, как Гидеон, наверное, в этот момент я походила на настоящий соляной столп. Вовсе не потому, что меня ошарашил его внешний вид: странная утолщённая куртка с бицепсами как у тяжеловеса, сидящего на анаболиках. Просто сейчас, как и при каждой нашей встрече, единственное, на что я была способна - это пялиться во все глаза. Сердце моё снова забилось быстрее.
- Думаете, такое уж большое удовольствие вас потрогать! В жизни не стал бы этого делать добровольно, если бы не указания начальства, - заунывно причитал за моей спиной мистер Марли. Гидеон при этом поднял вверх бровь и насмешливо мне улыбнулся.
Я постаралась как можно скорее ответить ему такой же насмешливой улыбкой и выразительно задержать взгляд на дурацком пиджаке, смешных дутых штанах и длинных чулочках, которые терялись где-то в туфлях с широкими пряжками.
- Достоверность, молядой челявек, вот что важно! - мадам Россини всё ещё грозно сотрясала воздух злосчастным воротником. - Сколько можьно вам объяснять? Ах, неужели это ти, бедная больная моя лебё'ушка? - её круглое лицо озарилось улыбкой. - Бонжур, ма пти! Скажи, будь добра, этому глюпому мсьё, что лучше меня не злить (сказала она при этом "лютьше" и "слить").
- Ладно, ладно вам. Давайте сюда эту штуку, - Гидеон позволил мадам Россини положить себе на плечи накладной воротник. - Не понимаю, меня ведь там всё равно никто не увидит. А даже если и увидит, неужели прямо день и ночь напролёт люди таскали на шее такую вот плиссированную юбку?
- Именно так. Таськали.
- Вот не понимаю, что тебя так тревожит. Тебе ведь так идёт, - сказала я, хитро подмигнув. - Голова у тебя сейчас напоминает огромную шоколадную конфету в обёртке.
- Это я и сам знаю, - Гидеон тоже улыбнулся. - Так и хочется откусить кусочек, правда? Но этот воротник хотя бы отвлекает внимание от шароваров, я надеюсь.
- Но это ведь так эротик, - уверила мадам Россини, а я тихо захихикала.
- Был рад немного поднять тебе настроение, - сказал Гидеон. - Мадам Россини, где моя накидка?
Я прикусила нижнюю губу, чтобы перестать хихикать. Не хватало ещё как ни в чём не бывало перекидываться шуточками с этим мерзавцем. Будто мы действительно друзья. Но было уже слишком поздно.
Проходя мимо меня, Гидеон провёл ладонью по моей щеке, это случилось так быстро, что я просто не успела отреагировать.
- Выздоравливай скорее, Гвен.
- Вот он, виход настоящего героя! Предельно отентикь, готовый к авантюр, которая может подстерегать его в шестнадцатом веке, маленький упрямец, - мадам Россини улыбнулась. - Уверена, он снимет мой воротник где-нибудь по дороге, негодный мальчишька.
Я тоже провожала взглядом негодного мальчишку.
Хм, может, эти шаровары действительно выглядят эротично, ну самую малость.
- Нам тоже пора, - сказал мистер Марли и схватил меня за локоть, но тут же снова опустил руку, будто наткнулся на горячие угли. По дороге к машине он следовал за мной на расстоянии нескольких метров. Но я всё равно слышала, как он бурчал себе под нос что-то вроде: "Неслыханно! Да она ведь вообще не в моём вкусе!"
Все мои волнения по поводу того, что Шарлотта во время элапсации могла найти хронограф, к счастью, оказались напрасными. Я явно недооценила фантазию членов моего семейства.
Когда я вернулась домой, Ник играл прямо перед дверью моей комнаты со своим йо-йо.
- Вход в штаб открыт только для членов тайного общества, - сказал он. - Назови пароль!
- Вообще-то я основатель вашего тайного общества, ты что, успел забыть? - я запустила руку в его рыжие кудри. - Фу-у-у, что, снова жвачка?
Ник хотел, было, что-то возмущённо возразить, но я воспользовалась моментом и прошмыгнула в комнату.
За последние несколько часов это помещение успело сильно измениться. Весь день здесь провела бабушка Мэдди, которую явно призвал на помощь мистер Бернхард, до сих пор, наверное, бегающий от одного цветочника к другому. Повсюду витал едва заметный старомодный флёр привычек и манер моей двоюродной бабушки.
Не то, чтобы я была неряхой и грязнулей, но вещи мои почему-то всегда сами собой распределялись равномерным слоем по всей поверхности пола. Сегодня, впервые за долгое время, снова стал виден ковёр, кровать была заправлена - бабушка Мэдди достала откуда-то милое беленькое покрывало и несколько подходящих к нему подушек. Одежда была аккуратно сложена на стуле. Листы, тетради и книги возвышались ровными стопками на письменном столе. Даже горшок с засохшим папоротником, украшавший раньше мой подоконник, куда-то пропал. Вместо него там красовался невообразимой красоты ящик с цветами, от которого по всей комнате разносился нежный запах фиалок. Даже Химериус не болтался как всегда на лампочке под потолком, а, обвившись драконьим хвостиком, скромно посиживал на комоде рядом с коробочкой леденцов.
- Совсем по-другому теперь всё ощущается, скажи? - сказал он мне вместо приветствия. - Бабулька-то твоя волокёт немного во всяких там феншуях, ничего не скажешь.
- Только не волнуйся, я ничего не выбрасывала, - сказала бабушка Мэдди, сидя на кровати и читая книгу. - Всего лишь чуть-чуть прибралась и вытерла пыль, чтобы и мне самой приятней было проводить тут время.
Мне ничего не оставалось, как поцеловать её.
- А я как раз весь день просто страшно волновалась.
Химериус согласно закивал.
- Вот и правильно! Не успели мы прочитать и десяти страниц, то есть, я хотел сказать, не успела бабушка Мэдди прочитать и десяти страниц, как объявилась Шарлотта, прокралась в комнату, - отрапортовал он. - Когда сестрица твоя заметила бабульку, вид у неё был такой, будто она сейчас лопнет от злости. Но Шарлотта быстренько пришла в себя и придумала отмазку, мол, она зашла взять у тебя ластик.
Бабушка Мэдди рассказала мне ту же самую историю.
- Я как раз наводила порядок на твоём письменном столе, поэтому сразу же смогла ей помочь. Кстати, цветные карандаши я тебе подточила и разложила по цветам. Да, чуть позднее снова зашла Шарлотта, чтобы якобы вернуть тебе ластик. После обеда меня сменил Ник, мне же надо было хоть немного развеяться, зайти к себе и сбегать в туалет.
- Пять раз, если быть точным, - сказал Ник, который прошёл в комнату следом за мной.
- Это всё из-за чая, который я постоянно пью, - сказала, извиняясь, бабушка Мэдди.
- Большое спасибо, бабушка Мэдди, ты отлично справилась! Вы все поработали сегодня на славу, - я снова провела рукой по взъерошенным волосам Ника. Бабушка Мэдди засмеялась.
- Всегда рада помочь. Вайолет я уже предупредила, что нашу с ней встречу придётся перенести на завтра, в твою комнату.
- Но бабушка Мэдди! Ты же не собираешься рассказать Вайолет о хронографе, ведь правда? - выкрикнул Ник.
Вайолет Пурпельплюм для бабушки Мэдди была такой же близкой подругой, как Лесли для меня.
- Нет, конечно! - бабушка Мэдди поглядела на него с возмущением. - Я ведь поклялась собственной жизнью! Мне пришлось сказать ей, что здесь наверху гораздо больше света, поэтому тут легче вышивать и вязать, а ещё нам не сможет помешать Ариста. Вообще же, дитя, имей в виду, что одно из окон у тебя закрывается неплотно, откуда-то так сильно сквозит, я всё время чувствовала дуновение холодного ветра.
Химериус виновато скосил глазки.
- Я же не нарочно, - сказал он. - Просто невозможно было оторваться от её книги.
В мыслях я уже строила планы на ближайшую ночь.
- Бабушка Мэдди, а кто, собственно, жил здесь в 1993 году?
Моя бабушка задумчиво наморщила лоб.
- В 1993-м? Дай-ка подумать. Маргарет Тэтчер была ещё тогда премьер-министром? Тогда… ах, как же там её звали…
- Уф-ф-ф, ну и каша же в голове у этой старушонки, - сказал Химериус. - Спроси лучше меня! В 1993-м на экраны вышел "День сурка", и я посмотрел его четырнадцать раз подряд, кроме того, всплыл роман принца Чарльза с Камиллой Паркер-Боулз, а премьер-министра звали…
- Мне вообще-то всё равно, - перебила его я. - Просто хотелось знать, насколько безопасно прыгать отсюда в 1993-й год. - Я уже начала подозревать, что Шарлотта тем временем раздобыла чёрное кимоно и теперь собирается день и ночь неусыпно следить за коридором. - Жил тут кто-нибудь или нет, бабушка Мэдди?
- Лланвайрпуллгвингиллгогерыхверндробуллллантысилйогогогох! - выкрикнула бабушка Мэдди, Химериус, я и Ник растерянно уставились на неё.
- Вот теперь-то она совсем свихнулась, - сказал Химериус. - Я уже днём почуял неладное, когда старушенция читала книгу и начинала вдруг смеяться в совсем неподходящих местах.
- Ланвайрпуллгвингиллгогерыхверндробуллллантысилйогогогох, - повторила бабушка Мэдди, лицо её озарилось довольной улыбкой, и она положила в рот лимонный леденец. - Так назывался городок в Уэльсе, из которого приехала наша экономка. И после этого кто-то смеет ещё утверждать, будто у меня никудышная память.
- Бабушка Мэдди, я только хотела узнать, жил ли…
- Да-да-да. Экономку звали Гладиола Лэнгдон, и в начале девяностых она жила в комнате твоей мамы, - перебила меня бабушка Мэдди. - Кажется, ты удивлена? Вопреки расхожему мнению, твоя бабушка отлично соображает, у неё прекрасный, острейший ум! В остальных комнатах на этом этаже изредка останавливались гости, но большую часть времени эти помещения пустовали. А Гладиола была туговата на ухо. Так что можешь без колебаний залезать в свою машину времени и мчаться обратно в 1993-й год, - она захихикала. - Ох уж эта Гладиола Лэнгдон, никогда нам, наверное, не забыть её фирменный яблочный пирог. Она не считала нужным чистить яблоки и клала в пирог даже огрызки, настоящая была праведница.
Из-за моего выдуманного гриппа маму явно мучили угрызения совести. После обеда ей позвонил Фальк де Виллер собственной персоной, он передал ей предписания доктора Уайта: мне следовало оставаться в постели и пить много горячего чая. Мама очень переживала, что не прислушалась к моим жалобам сегодня утром. Она своими руками выжала мне сок из трёх лимонов. Затем полчаса сидела у моей постели, чтобы удостовериться, что я выпила всё до последней капли. Кажется, я немного перестаралась, стуча зубами якобы от озноба, и мама принесла мне ещё два одеяла, подоткнула мне их со всех сторон, а в ногах положила тёплую грелку.
- Из меня получается такая плохая мать, - сказала она, гладя меня по голове. - Именно сейчас, когда тебе так сложно, я не в состоянии по-настоящему помочь.
Да, тут она была полностью права. Мне действительно было сложно. В основном из-за страшной жары, я потела как в настоящей бане, а на моём животе можно было, наверное, поджарить яичницу.
На несколько секунд я уступила и прониклась невероятной жалостью к самой себе.
- Ты замечательная мама, - всё же ответила я.
Вид у мамы стал ещё более озабоченным, насколько это вообще было возможно.
- Я очень надеюсь, что они не заставят тебя совершать никаких опасных поступков, эти сумасшедшие престарелые любители секретов.