Я быстро сделала четыре глотка горячего лимонного напитка. Меня как всегда терзали сомнения - может, стоит посвятить маму во все тайны? Не так-то приятно было постоянно врать ей и утаивать от неё по-настоящему важные вещи. Но мне не хотелось бы волновать её слишком сильно, и уж точно настолько, чтобы она вступила из-за меня в схватку с хранителями. К тому же, не думаю, что ей понравилось бы, если она узнает, что украденный хронограф я прячу дома, да ещё и без присмотра прыгаю с его помощью в прошлое.
- Фальк заверил меня, что ты просто сидишь в каком-то там подвале и делаешь домашнее задание, - сказала она. - И беспокоиться мне нужно лишь о том, что ты слишком редко бываешь на воздухе.
Я всё ещё колебалась, но уже через секунду криво улыбнулась маме и сказала:
- Тут он совершенно прав. Там темно и ужасно скучно.
- Вот и хорошо. Не хотелось бы мне, чтобы ты пережила такие же приключения, как тогда Люси.
- Мам, а что именно тогда произошло? - далеко не впервые за эти две недели я задавала этот вопрос, и ещё ни разу мне не удалось получить на него подробный ответ.
- Ты ведь и сама знаешь, - мама снова погладила меня по голове. - Ох, бедный мой мышонок! Такая высокая температура, ты просто горишь.
Я аккуратно убрала её руку. Да уж, горю, что верно, то верно. Но только температура тут ни при чём.
- Мамочка, я и правда очень хочу знать, что тогда произошло, - сказала я.
Она замешкалась, а потом снова пересказала мне то, что я давно уже знала: Люси и Пол считали, что Круг Двенадцати не должен замкнуться, а вот хранители их взглядов не разделяли, поэтому Люси и Пол украли хронограф и скрылись вместе с ним.
- Уйти от хранителей практически невозможно, у них наверняка есть свои люди и в Скотланд Ярде, и в Секретной службе США, поэтому Люси и Полу ничего другого не оставалось, кроме как прыгнуть вместе с хронографом в прошлое, - продолжила я вместо мамы, и незаметно растолкала ногами одеяла, чтобы хоть немножко остыть. - Ты только не знаешь, в каком именно году они скрываются.
- Именно так. Поверь, им было очень непросто решиться на это - покинуть всех и всё здесь, - казалось, мама вот-вот расплачется.
- Но почему они считали, что Круг Двенадцати не должен быть завершён? - о Боже, как же мне было жарко! И зачем я только наговорила маме, что меня знобит и лихорадит?
Мама смотрела куда-то в пустоту мимо меня.
- Мне известно лишь то, что они не верили в благие намерения графа Сен-Жермена и считали, будто в основе тайны хранителей - ложь. Сейчас я и сама жалею, что не хотела тогда узнать больше… но, мне кажется, Люси поступила правильно, что не рассказала мне слишком много. Она не хотела подвергать опасности ещё и меня.
- Хранители считают, что тайна Круга Двенадцати является чем-то вроде панацеи от всех болезней. Лекарство, которое поможет всем больным мира, - сказала я, и по маминому выражению лица поняла, что эта информация не была для неё новостью. - Зачем Люси и Полу пытаться помешать изобретению такого чудо-лекарства? Почему они были против?
- Потому что… им показалось, что цена слишком высока, - мама перешла на шёпот. Слеза сорвалась из уголка её глаза и покатилась по щеке. Она торопливо отёрла её тыльной стороной ладони и встала.
- Попробуй немного поспать, солнышко моё, - нормальным голосом сказала она. - Я уверена, ты скоро согреешься. Пока что лучшим лекарством всё ещё считается сон.
- Спокойной ночи, мамочка, - при других обстоятельствах я бы обязательно попыталась выудить у неё ещё хоть что-нибудь, но сейчас я еле дождалась того момента, когда дверь за мамой закрылась. Одним рывком я скинула с себя одеяла и распахнула окно, да так быстро, что две голубки (а, может, это были голубки-привидения?) испуганно вспорхнули с карниза. Когда Химериус вернулся со своего контрольного облёта дома, я уже успела поменять насквозь промокшую от пота пижаму на новую, сухую.
- Все уже разбрелись по кроватям, даже Шарлотта. Но она не спит, а пялится в потолок и делает упражнения для растяжки икроножных мышц, - отрапортовал Химериус. - А ты выглядишь будто какая-нибудь недоваренная сосиска.
- Я и чувствую себя точно также, - вздохнув, я закрыла на засов дверь в комнату.
Никто, а уж особенно Шарлотта, ни в коем случае не должен зайти сейчас сюда.
Я открыла шкаф и глубоко вздохнула.
Пробираться на животе сквозь дырку было очень непросто, пришлось порядком попотеть и надышаться пыли, пока я добралась, наконец, до крокодила, внутри которого, заботливо присыпанный древесной стружкой, был спрятан хронограф. Моя только что надетая пижама сразу же приобрела на боках грязноватый оттенок, по сторонам на ней болталась паутина. Ужасная гадость.
- Тут у тебя… э-э-э… кой-какой пустячок, - сказал Химериус, когда я также на четвереньках, но с хронографом подмышкой, вылезла, наконец, из шкафа.
Он указал мне на грудь. Пустячок оказался огромным пауком, размером с ладонь моей Кэролайн (то есть, примерно). И лишь нечеловеческим усилием воли мне удалось удержаться и не заорать, да так сильно, что проснулись бы не только обитатели дома, а, наверное, и всего района.
Паук, которого я с себя стряхнула, поспешил найти более-менее уютное убежище и заполз на мою кровать, прямо под одеяло (ну не ужас ли, и как только они так быстро бегают своими восемью ножками?).
- Фу-фу, - повторяла я ещё минуту, а то и больше. Меня всё ещё трясло от отвращения, когда я присела настраивать хронограф.
- Да ладно тебе, попустись, - сказал Химериус. - Есть пауки, которые вообще раз в двадцать больше.
- Это где ж такие? На планете Ромул, что ли? Ну, это я бы ещё поняла.
Я поставила хронограф на сундук и, опустившись на колени, просунула палец в отверстие под рубином.
- Увидимся через полтора часа. А тебе тем временем задание - глаз не сводить с этого тарантула.
Я прощально помахала Химериусу фонариком Ника и глубоко вздохнула.
Он трагическим жестом приложил лапку к груди:
- Уходишь ты? Ещё не рассвело…
- Ах, Джульетта, заткнись, пожалуйста, - сказала я и крепко вдавила палец в иглу.
Когда я решилась снова вздохнуть, во рту у меня почему-то оказался кусок байковой ткани. Я поспешно выплюнула эту тряпку и включила фонарик. Прямо перед моим лицом висел купальный халат, именно его я и попробовала на вкус. Шкаф вообще был доверху забит одеждой, она висела в два ряда, и мне понадобилось некоторое время, пока я сумела хотя бы выпрямиться в куче всего этого тряпья.
- Что это? Слышишь? - раздался из комнаты женский голос.
О нет, только не это.
- Что я должен был слышать, любимая? - спросил мужской голос. Звучал он очень, очень нерешительно.
Я замерла на месте от страха.
- В шкафу зажёгся свет, - пробрюзжал женский голос, и звучал он, напротив, очень даже решительно. Точнее, он звучал точь-в-точь как голос моей тёти Гленды.
Вот чёрт! Я выключила фонарик и осторожно втиснулась во второй ряд висящих платьев, пока не упёрлась спиной в заднюю стенку шкафа.
- Может, это…
- Нет, Чарльз! - голос теперь зазвучал ещё более властно. - Я что, похожа на сумасшедшую? Я имела в виду именно то, что сказала, и ничего другого.
- Но я…
- В шкафу только что горел свет, так что, будь добр, встань, и посмотри, что там такое. Иначе тебе придётся переночевать в швейной мастерской.
Шипение, вне всяких сомнений, Шарлотта унаследовала от тёти Гленды.
- Хотя нет, погоди, там не получится. Ведь тебя может заметить миссис Лэнгдон, и тогда мама начнёт расспрашивать меня о нашем с тобой браке, не настал ли у нас кризис супружеских отношений, а это последняя тема, на которую мне хотелось бы с ней говорить, потому что у меня, например, никакого супружеского кризиса нет, слышишь, у меня - нет, даже если ты и взял меня в жёны лишь из-за того, что твоему отцу хотелось получить дворянский титул.
- Но Гленда…
- Передо мной можешь не притворяться! Как раз недавно леди Пресдемер рассказала мне… - и на несчастного супруга снова посыпались упрёки тёти Гленды, но о свете в шкафу она при этом абсолютно забыла. К сожалению, она забыла и о том, что час уже довольно поздний, и продолжала свои нарекания и нравоучения битых часа два. Чарльз лишь изредка боязливо попискивал в ответ. Не удивительно, что они развелись. Как они только успели произвести на свет милашку-малышку Шарлотту…
В какой-то момент Гленда обвинила мужа в том, что он лишает её законного сна, тут же заскрипели кровати и всего через каких-нибудь две минуты в комнате раздался храп. Ну да, некоторым, например, от бессонницы помогает молоко с мёдом. А вот тёте Гленде, кажется, для здорового сна требовалось как следует позанудствовать.
Проклиная на чём свет стоит бабушку Мэдди с её феноменальной памятью, я на всякий случай подождала ещё полчаса и осторожно открыла дверцу шкафа.
Я просто не могла себе позволить просиживать драгоценное время в этой каморке, дедушка наверняка уже был сам не свой от беспокойства. В комнате казалось немного светлее, чем в шкафу, во всяком случае, света хватило, чтобы различить, где стоит мебель и ни на что не наткнуться.
Так тихо, как только могла, я прокралась к двери и нажала на ручку. И в тот же самый момент тётя Гленда взвыла снова:
- Говорю тебе, Чарльз, там кто-то есть!
Я решила не дожидаться, пока бедняга Чарльз проснётся и включит свет, поэтому просто распахнула дверь и пустилась бежать по коридору и вниз по лестнице так быстро, как только могла. Затем я пересекла коридор на третьем этаже, не обращая никакого внимания на скрипящие ступеньки. Я и сама толком не понимала, куда бегу, но меня преследовало странное чувство дежавю, неужели когда-то мне уже довелось это пережить?
На втором этаже я наткнулась на кого-то, но после нескольких секунд оцепенения я поняла, что этот кто-то был моим дедушкой. Он беззвучно схватил меня за плечи и потащил в библиотеку.
- Ты зачем так шумишь? - зашептал он, когда дверь за нами закрылась. - И почему ты пришла так поздно? Я уже все ноги отстоял перед портретом пра-пра-прадедушки Хью, и уж, было, подумал, не приключилось ли с тобой чего.
- Вообще-то приключилось. Благодаря бабушке Мэдди я угодила прямиком в спальню тёти Гленды, - пропыхтела я, пытаясь прийти в себя после этой пробежки. - Боюсь, она успела меня заметить. Возможно, в эту самую минуту она уже звонит в полицию.
Вид Лукаса произвёл на меня сильнейшее впечатление. Он снова предстал передо мной тем самым дедушкой, которого я знала маленькой девочкой. От молодого Лукаса с напомаженной причёской не осталось и следа.
Как я ни старалась скрыть свои чувства, но на глаза мне снова навернулись слёзы.
Дедушка этого не заметил. Он прислушивался к тому, что творилось за дверью библиотеки.
- Подожди здесь, я посмотрю, что там в коридоре, - он с улыбкой быстро обернулся ко мне.
- Там вот тарелка с бутербродами, мало ли что. А если кто-то зайдёт…
- … то я твоя кузина Хейзл, - перебила я.
- То ты лучше спрячься! Там, под письменным столом.
Но все предосторожности оказались излишними. Через несколько минут Лукас вернулся. За это время я немного пришла в себя и проглотила один бутерброд, а затем даже попыталась просчитать, сколько минут у меня осталось до прыжка обратно.
- Нам нечего волноваться, - сказал он. - Она как раз пилит Чарльза за ночные кошмары, которые приходят к ней по его милости с самого дня их свадьбы, - он покачал головой. - Непросто поверить в то, что единственный наследник династии владельцев крупного отельного бизнеса может позволить так над собой издеваться! Да что там, оставим Гленду в покое, - он улыбнулся. - Дай-ка я на тебя погляжу, внучка. Ты выглядишь точь-в-точь такой, как я тебя запомнил, только, наверное, ещё немного симпатичней. Что случилось с твоим халатом? Вид у тебя такой, будто ты только что прочистила несколько печных труб.
Я кивнула.
- Не так-то легко было добраться сюда. В 2011 году я больше не могу просто так нести хронограф по дому, потому что Шарлотта что-то подозревает и только и ждёт момента, чтобы напасть, словно какой-нибудь затаившийся хищник. Может, минут через десять она взломает замок в моей комнате, знаешь, это меня вовсе не удивит. А сейчас нужно очень спешить, потому что я простояла уйму времени там наверху в платяном шкафу, - я раздражённо прищёлкнула языком. - А если я снова прыгну не в свою комнату, то окажется, что я закрылась сама от себя, просто отлично! - я, постанывая, плюхнулась в кресло. - Прямо неудача за неудачей! Надо нам будет договориться ещё раз. И опять же перед этим проклятым балом. Предлагаю встретиться на крыше! Это единственное место во всём доме, где, как мне кажется, нам никто не помешает. Например, завтра в полночь, что скажешь? Или у тебя не получится пролезть на крышу незамеченным? Есть потайной ход через камин, если верить Химериусу, но я не знаю…
- Погоди, погоди, - сказал дедушка и улыбнулся. - У меня-то было несколько годков, чтобы как следует поразмыслить, поэтому я кое-что приготовил, - он указал на стол, на котором рядом с тарелкой бутербродов лежала книга - довольно внушительный кирпич.
- Это что, "Анна Каренина"?
Дедушка кивнул.
- Открой-ка!
- Ты что, спрятал внутри какой-нибудь шифр? - предположила я. - Как в "Зелёном всаднике"?
Неужели он это серьёзно! Тридцать семь лет Лукас потратил лишь на то, чтобы выдумать мне загадку посложнее? Может, мне придётся теперь дни и ночи напролёт только и делать, что высчитывать нужные буквы.
- Знаешь, давай-ка лучше ты мне просто расскажешь, что там внутри. Несколько минут у нас всё-таки ещё есть.
- Не стоит делать поспешных выводов. Прочти сначала первое предложение, - подначивал меня дедушка.
Я перелистала книгу на начало.
- "Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему."
- Э-э-м… Миленько. И так разумно. Вот только…
- Выглядит вполне нормально, правда ведь? - Лукас сиял. - Но это специальное издание. Первые четыреста страниц и последние четыреста - из произведения Толстого, а двести страниц посредине - из моего собственного, и предназначены они для тебя. Я напечатал их тем же шрифтом. Отличная маскировка, правда? Ты найдёшь там все сведения, которые мне удалось собрать для тебя за тридцать семь лет. Хотя я до сих пор так и не выяснил, что же послужит поводом для побега Люси и Пола, - он забрал у меня книгу и перелистал несколько страниц.
- У нас есть доказательства того, что граф с самого дня основания ложи утаивал от хранителей важные материалы - пророчества, из которых следует, что философский камень вовсе не такой, каким пытается представить его граф.
- А какой же?
- Нам тоже пока не удалось до конца в этом разобраться. Но сейчас мы работаем над тем, чтобы заполучить эти пророчества, - дедушка почесал затылок. - Слушай, я много думал, и мне стало ясно, что в 2011 году меня уже не будет в живых. Скорее всего, я умру перед тем, как ты станешь достаточно взрослой, и я не успею посвятить тебя во все тайны сам.
Я не знала, что сказать, и лишь утвердительно кивнула.
Лицо дедушки озарилось замечательной, только ему характерной, дедушкиной улыбкой, от которой по щекам во все стороны расходились морщины.
- Это вовсе не плохо, Гвен. Могу тебя уверить - даже если бы мне пришлось умереть сегодня, я бы не грустил, моя жизнь была просто прекрасной, - морщины от улыбки на дедушкином лице стали ещё глубже. - Мне жаль лишь, что я не могу помочь тебе в твоём времени, - я снова кивнула, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать.
- Ах, ладно тебе, маленький мой воронёнок. Тебе ли не знать, насколько крепко смерть связана с жизнью, - Лукас погладил меня по руке. - Может, я окажусь достаточно сознательным и останусь в этом доме после смерти, став привидением. Тебе бы не помешала моя поддержка.
- Да, было бы здорово, - прошептала я. И, вместе с тем, просто ужасно. Все эти призраки, с которыми мне довелось познакомиться, вовсе не хотели быть в своём нынешнем месте обитания. И привидением тоже никто из них быть не желал. Многие вообще не верили, что они мертвы. Нет, на самом деле, хорошо, что дедушка не попадёт в их компанию.
- Когда тебе нужно возвращаться? - спросил он.
Я поглядела на часы. О боже, время пробежало так быстро, как же так получилось!
- Через девять минут. Я должна буду элапсировать из спальни тёти Гленды, потому что в моём времени я закрыла эту комнату изнутри.
- Давай попробуем забросить тебя в спальню всего за несколько секунд до элапсации, - сказал Лукас. - Ты исчезнешь ещё до того, как она успеет что-либо понять…
В этот момент в дверь постучали.
- Лукас, ты здесь?
- Прячься! - прошептал Лукас, но я успела среагировать ещё раньше. После головокружительного прыжка я приземлилась под письменным столом, как раз вовремя, потому что дверь тут же отворилась, и в библиотеку вошла леди Ариста. Мне были видны только ноги и кайма ночной рубашки, но не узнать её голос было невозможно.
- Чем это ты занимаешься здесь внизу посреди ночи? А это что, бутерброды с тунцом? Ты же прекрасно знаешь, какие рекомендации дал тебе доктор Уайт, - вздохнув, она опустилась на нагретое мною кресло. Сейчас она была видна мне почти до плеч. Осанка леди Аристы была идеальной как и всегда. Интересно, если она обернётся, увидит она меня или нет?
Она прищёлкнула языком.
- Ко мне только что пришёл Чарльз. Он утверждает, что Гленда грозилась побить его.
- О да, - сказал Лукас. Его голос звучал, как ни странно, очень спокойно. - Бедолага. Что же ты сделала?
- Налила ему стакан виски, - ответила моя бабушка и захихикала.
Я замерла от удивления. Моя бабушка умеет хихикать? Такого мне раньше слышать не приходилось. Даже когда она смеялась, это уже было довольно редким событием, а вот чтобы хихикать… при мне с ней этого не случалось. Хихиканье - это ведь очень особенный вид смеха. У леди Аристы оно звучало как опера Вагнера, которую решили сыграть на блок-флейте.
- А потом он заплакал! - пренебрежительно сказала моя бабушка. Теперь я снова узнала привычные интонации леди Аристы. - После чего стакан виски пришлось выпить мне.
- Вот это поступок, малышка моя! - я чувствовала, что дедушка улыбается, и мне вдруг стало тепло на душе. Они казались такими счастливыми вместе (по крайней мере, если брать вид от пяток до шеи). Только сейчас я вдруг осознала, насколько мало я, в общем-то, знала об их браке.
- Скорей бы дом Гленды и Чарльза был готов, - сказала леди Ариста. - Сдаётся мне, нашим детям не слишком везёт в поиске второй половины, как думаешь? У Гарри - Джейн, полнейшая зануда, у Гленды - Чарльз, слабак и тряпка, а у Грейс - Николас, гол, как сокол.
- Но она с ним счастлива, и это главное.
Леди Ариста встала.
- Да, к Николасу у меня меньше всего претензий. Намного хуже было бы, если б Грейс осталась с этим заносчивым отпрыском де Виллеров.
Я видела, как её всю трясло.