Струан пытался сохранить хладнокровие, чувствуя под собой жаркое дыхание катастрофы, словно оказался на жаровне с углями.
– Да, сэр. Да, вы вполне могли так подумать. Если случилась какое-то недопонимание, его следует отнести на мой счет, а не на счет капитана Марлоу.
– Я приму это к сведению.
Малкольм внимательно смотрел на пожилого офицера и еще внимательнее его слушал, стараясь разгадать, к чему клонит адмирал. Он уже начал бояться, что все это – продолжение старой игры в кошки-мышки. Неужели я снова в его когтях и мне никогда из них не вырваться?
– Позвольте спросить, адмирал, почему вы дали капитану Марлоу разрешение, даже только похожее на полное; ведь я почти наверняка должен был бы истолковать неправильно? – Струан следил, чтобы лицо его оставалось приветливым, не забывая о том, что он женат до тех пор, пока церемония не будет объявлена незаконной. – Я не думал, что вы это сделаете, вчера ночью.
Ночь Кеттерера была заполнена Консуэлой.
– Дай молодому сеньору шанс, Чарльз, – говорила она с тем милым, тягучим акцентом, таким же чувственным в его памяти, какой была глубина ее карих глаз в жизни. – Нам его так и не дали, зачем же лишать этого шанса еще одного человека – вспомни, ты был ненамного старше его. С его помощью ты сделал гигантский шаг вперед: конечно же он сдержит свое обещание. Почему бы тебе не проявить великодушия, какого не проявили ни твои родители, ни твое гнусное Адмиралтейство. Он так влюблен, Чарльз, совсем как ты, но в отличие от тебя молодому сеньору уже был нанесен жестокий удар по прихоти Господней…
Он пробудился, ее слова все еще звучали у него в ушах; то, как она произнесла его имя, все еще трогало его сердце после стольких лет. Но это не то же самое, подумал он тогда, ожесточая сердце. Струаны занимаются контрабандой опиума и оружия – я не забуду своих погибших матросов. Прости, моя давно потерянная любовь, этот брак будет объявлен недействительным немедленно, я не позволю Струану соскочить с крючка. Долг превыше всего.
Сейчас, глядя на Струана, вспоминая, как он с трудом, ковыляя, вошел в каюту, упрямо стараясь казаться сильным, хотя и Хоуг и Бэбкотт конфиденциально подтвердили ему, что юноша почти постоянно страдает от боли, и выразили сомнение, что он когда-нибудь сможет бегать или ездить верхом так же свободно, как раньше. Он вспомнил: «В отличие от тебя… по прихоти Господней».
Он вздохнул.
– Внезапная прихоть, мистер Струан, – ответил он, решив быть снисходительным, – в сочетании с верой, что вы сделаете все, как обещали. – Он встал и подошел к буфету; перед глазами у него отчетливо стояла ее улыбка, и он чувствовал себя до странности молодым. – Шерри?
– Благодарю вас. – Струан начал подниматься с кресла и покачнулся, ослабев от облегчения при словах Кеттерера.
– Я принесу. «Тио Пепе»? Хорошо. Ваше здоровье! – Их бокалы соприкоснулись. Кеттерер сделал большой глоток хереса.
– Послушайте, молодой человек, – начал он, и голос его звучал необычно тихо и доброжелательно, – я, разумеется, извещу сэра Уильяма и добьюсь, чтобы он ознакомился с уставом Королевского флота. Более чем вероятно, что рапорт капитана Марлоу будет принят, после положенного на рассмотрение срока мы должны следить за тем, чтобы наши офицеры всегда помнили о последствиях самостоятельных действий, но «неприятностей», как вы выразились, у него не будет. Это должно остаться нашим секретом. Это ясно?
– Да, сэр. Благодарю вас. Я сделаю то, что обещал. – Струан глубоко вздохнул. – Значит, мой брак вполне законен?
– Это зависит от точки зрения. Насколько это касается меня, насколько это касается флота, я полагаю, что да, следовательно, он должен быть законным и в обычном представлении. Что же касается двух Церквей и тех неизбежных юридических залпов всем бортом, которые вам придется выдержать, я предлагаю вам обоим задраить люки и приготовиться к худшему. Еще раз поздравляю вас, с одной стороны. Мои поздравления миссис Струан – конфиденциально, разумеется.
43
К вечеру новость облетела все Поселение, Пьяный Город и Ёосивару.
Тут же начались шумные обсуждения, домыслы и пересуды. Выдвигались и отстаивались самые разные теории, за и против этого брака. Некоторые предсказывали, что церемония будет признана совершенно незаконной, другие сердито отрицали это; многие торговцы из тех, что позадиристее, и все обитатели Пьяного Города сквернословили, делали неприличные жесты и потрясали кулаками в поддержку своей точки зрения, в то время как некоторые из тех, что поумнее, говорили: «Ах он хитрец, так вот почему он подлизывался к адмиралу! Это была сделка! Умно! На месте Струана я сделал бы то же самое. Теперь, когда он заполучил ее, будет ли он по-прежнему выступать против торговли опиумом и оружием? Да ни за что на свете…»
По поводу всего этого в Пьяном Городе вспыхнуло несколько драк и один бар был сожжен дотла. Ходили слухи, что отца Лео хватил апоплексический удар и он теперь лежал, не в силах шевельнуться, перед алтарем своей церкви. Преподобный Твит, как полагали, в этот самый момент обрушивал бурю негодования на сэра Уильяма. А в клубе Ланкчерч и Гримм, неизбежно представляющие противоположные точки зрения, затеяли потасовку, которая, как обычно, закончилась тем, что обоих вышвырнули на улицу.
Малкольм и Анжелика находились в каюте катера. Впереди был причал, и, держась за руки, они увидели шумную группу с Джейми Макфэем во главе, собравшуюся там, чтобы поздравить их. Обещанная плохая погода так и не наступила, лишь на склоне дня прошел легкий моросящий дождь. Ветер не утих, небо хмурилось, но это не подмочило восторженного энтузиазма встречавших.
– Ну вот и начинается новая жизнь, миссис Струан, – сказал Малкольм и обнял ее.
Она поцеловала его, прошептав:
– Да, мой дорогой муж. О, Малкольм, это звучит так непривычно, так странно, так чудесно. Это не сон, нет?
– Нет, хотя я испытываю то же самое.
Катер круто повернул, бросив их в объятия друг друга, отчего они расхохотались еще громче, и встал бортом у причала под радостные крики и подбадривания – самая лихая швартовка, какая удавалась боцману за всю жизнь.
– Ну-ка поживей со швартовыми, ребятки! – приказал он, но в этом не было надобности: руки с готовностью подхватили концы и намотали их на кнехты, матросы гурьбой хлынули помогать.
– Поздравляем, Тайпэн, миссис Струан! – прокричал Макфэй, перекрывая остальные приветствия, которые были слышны даже в клубе на другой стороне Хай-стрит. Клуб тут же опустел, все высыпали на улицу и присоединились к толпе, размахивая шляпами. Даже миссис Ланкчерч и мисси Гримм были здесь, разделяя общее праздничное настроение.
Горнт и Норберт Грейфорт наблюдали за происходящим из верхних окон своей фактории. Возле каждого дома стояли китайские слуги, выпучив глаза; у Северных ворот начали собираться самураи, привлеченные непонятным шумом. Министры и их помощники тонкими струйками стекались к причалу от своих миссий: сэр Уильям с каменным лицом в сопровождении улыбающегося Филипа Тайрера и Майклмаса Твита, чье чело потемнело от праведного гнева; Сергеев, сияющий и страстно что-то кричащий; Дмитрий, орущий поздравления и размахивающий американским флагом; Сератар и Андре, раздираемые восторгом от того, что этот брак осуществился, и бешенством от того, что с ними не посоветовались.
– Андре, приведите ее ко мне сразу же, как это будет возможно. Господи, глупая gamin[9] должна была поделиться с нами своим секретом – это ваша работа держать ее под контролем! – сказал Сератар углом рта и приветственно замахал рукой Анжелике, которая нашла его глазами и помахала ему. – Струан должен немедленно составить брачный договор, согласующийся с Кодексом Наполеона, проследите за этим! Одному Богу известно, какие грязные уловки пустит теперь в ход сэр Уильям за или против – что бы он ни говорил, наша позиция такова: этот брак имеет законную силу, но мы должны настоять, чтобы он соответствовал французским законам! Разыщите отца Лео, он проведет подобающий обряд венчания на следующей неделе… Mon Dieu, вы только поглядите на этих кретинов!
Анжелику и Струана обступили со всех сторон. Со все большим трудом он старались протолкнуться сквозь толпу, где каждый желал во исполнение своего древнего права поцеловать невесту, все мешали друг другу, толчея стояла невообразимая.
Она перепугалась и заметалась в панике. Это еще больше усилило напряженность среди стоявших рядом. Толпа закружилась и поглотила ее. Струан попытался пробиться к ней, орудуя своими двумя тростями, Джейми начал нещадно расталкивать всех вокруг, кто-то сунул кому-то в ухо и началась безобразная потасовка.
Сэр Уильям крикнул часовым из морских пехотинцев:
– Пойдите расчистите им дорогу. Торопитесь, ради бога, или их раздавят! – Четверо солдат пустились бегом. – Филип, проследите за ними и немедленно проводите Струана ко мне в кабинет.
– Эй, ну-ка там! – проревел сержант, и демон толпы, иногда непонятно откуда возникающий в группе людей, исчез бесследно. Спокойно и твердо он начал расчищать проход. – Ведите себя пристойно, дайте леди место! – Его приказу подчинились. В этот момент Струан оказался с нею рядом.
– С тобой все в порядке, Эйнджел?
– О да, любовь моя. – Теперь, когда люди вокруг нее расступились, паника исчезла. Она поправила шляпку. Перо оказалось сломано. – Посмотри, что случилось!
– Позвольте мне помочь вам, – с важностью произнес Тайрер, взмахом руки предлагая другим удалиться. – Ступайте, ступайте, пошевеливайтесь, вы перепугали ее до полусмерти. С вами все в порядке, Анжелика? Малкольм?
– Конечно, – ответил Малкольм. Теперь, когда она была в безопасности, а его трости были при нем, радостное настроение вернулось к нему и он прокричал: – Спасибо вам за то, что так тепло нас встретили! «Благородный Дом» угощает всех, бар клуба открыт и останется открытым до последующих распоряжений!
Все ринулись в указанном направлении. Скоро на причале остались лишь Малкольм, Анжелика, Макфэй и Филип Тайрер. И Майклмас Твит, желчно возвестивший о своем присутствии:
– Мистер Струан, эта церемония совершенно противозаконна, и я должен предупредить ва…
– Возможно, вы и правы, ваше преподобие, но мне сказали иначе, сэр, – твердо ответил Малкольм, уже разработавший план для Твита, другой для отца Лео и третий для сэра Уильяма. – Как бы там ни было, я считаю, что существует счастливое разрешение этой проблемы. Может быть, вы согласитесь зайти ко мне в контору завтра в полдень. Дом Господа нашего будет удовлетворен, сэр, можете быть уверены на этот счет! – он прошептал Джейми: – Отвлеки его, – и повернулся к остальным: – Направляйтесь в контору как можно быстрее.
Им пришлось пройти сквозь строй нескольких отставших торговцев, и потом Анжелика прошептала:
– Филип, скорее!
Они вдвоем побежали вперед, чтобы не встретиться с отцом Лео, который приближался со стороны улицы так быстро, как ему позволяла его дородность и сутана. Оказавшись в вестибюле фактории, где выстроились почти все служащие, впереди Варгаш и Чен, улыбавшийся стеклянными глазами, она нервно рассмеялась:
– Я не хотела с ним разговаривать!
– А почему бы и нет? – Филип сиял. – Вы замужем, и делу конец – по крайней мере, сэр Уильям харкал кровью, едва услышав, и проклинал Королевский флот, Кеттерера, Марлоу – так что я полагаю, вы действительно замужем, но все, что я хочу сказать, это «Поздравляю» и… вы позволите мне поцеловать невесту? – Он не стал ждать ответа и по-братски поцеловал ее, она обняла его и еще раз вздохнула с облегчением.
В дверь вошел Струан вместе с Джейми Макфэем.
– Заприте ее, – распорядился он. Макфэй и Варгаш налегли на дверь, вежливо, но твердо оттеснив нескольких более настойчивых торговцев, и задвинули засов. В следующую секунду к фактории подошел отец Лео, подергал за ручку и забарабанил в дверь так, будто это были ворота собора.
Но никто не обратил на этот грохот никакого внимания, все кинулись в кабинет Малкольма, словно стайка расшалившихся детей, и там попадали в кресла. Все, кроме Малкольма.
– Шампанского, Чен. Благодарю вас, Варгаш, до свидания, – сказал он, приняв поздравления, и добавил на кантонском, обращаясь к Чену: – Открывай вино, медоточивый рот.
Джейми Макфэй захлопнул дверь и опустился в оставшееся пустым кресло.
– Ай-й-йа, – воскликнул Малкольм, сам похожий на игристое вино, – я и не думал, что все так выйдет. Филип, еще раз спасибо за добрые пожелания, и тебе тоже, Джейми, ты хорошо себя чувствуешь, Эйнджел?
– Да, мистер Струан, чудесно, благодарю вас.
– Все это замечательная новость, Малкольм, – сказал Тайрер, – и, кстати, вы не могли бы встретиться с сэром Уильямом как можно скорее.
То, как он сказал это, так осторожно, словно между прочим, когда все они знали, что этот приказ ему проорали в лицо, вызвало внезапное молчание, которое разбилось вдребезги, когда все они истерично захохотали.
– Завтра днем, с удовольствием, – ответил Малкольм.
Их бокалы быстро наполнились и еще быстрее опустели и снова были наполнены, все говорили громко, и никто никого не слушал. Дверь тихонько приоткрылась, Варгаш знаком подозвал Макфэя и что-то зашептал ему.
Джейми кивнул.
– Я буду через минуту. Тайпэн, вы извините меня? И принесли послание для Анж… для миссис Струан: мистер Сератар хочет лично добавить свои поздравления у себя в миссии как можно быстрее, и… и священник хотел бы коротко повидать вас обоих.
– Джейми, сначала допей свой бокал. Варгаш, пошлите записку Сератару, передайте ему, что мы поставим его номером первым в нашем списке, но сначала скажите отцу Лео, чтобы он был здесь завтра днем, в пять часов, здесь, в моем кабинете. – Варгаш исчез. Малкольм заметил тень на лице Анжелики. – Я встречусь с ним, Эйнджел, тебе не придется с ним разговаривать, а к воскресенью все успокоится, я обещаю. Все под контролем. Как только стемнеет, мы незаметно проскользнем назад на катер.
– На катер? Зачем, Малкольм, господи, зачем это нужно?
– Еще один сюрприз, мы ужинаем на борту «Гарцующего Облака» и останемся там на ночь, потом завтра будут еще сюрпризы, много-много сюрпризов, нам еще нужно спланировать медовый месяц. Мы отбудем через час, и тебе не нужно переодеваться: я распорядился, чтобы А Со упаковала для тебя кое-какие вещи, и они уже на борту. – Он повернулся к Джейми. – Тебе нужно идти? Что стряслось?
– Я договорился с Горнтом о встрече и совсем забыл о ней в этой суматохе. Он ждет меня в приемной. Горнт просил Варгаша передать вам обоим поздравления от него и от Норберта.
– Поблагодари его, но не отлучайся ни на секунду.
– Поблагодарите его и от меня тоже, Джейми, – добавила Анжелика.
– Разумеется, миссис Струан. – Макфэй пытался привыкнуть называть ее этим именем, оно выговаривалось с трудом и звучало неестественно. Эти два слова были прочно связаны с Тесс Струан, а в последнее время всякий раз, когда он думал о ней, у него разыгрывалась желчь. Едва он услышал о женитьбе, вся эта история с адмиралом, письмом Малкольма в «Гардиане» и вчерашним заявлением стала ему понятна, даже время дуэли, точно вписанное в общий план.
Женат! О Бог мой!
Последствия этого шага для Малкольма были огромны. Для него же все это уже не имело значения после того, как он примирился с Малкольмом и с самим собой. Он сомневался, что когда-либо сможет примириться с Тесс Струан. Хотя она была фанатично предана компании Струана, она унаследовала от отца всю его злопамятность и не знающую жалости потребность мстить. Он видел, как все это обрушилось на боцмана, управлявшего той лодкой, которая перевернулась и утопила близнецов. Она обвинила его в убийстве, требуя, чтобы его повесили. Коронер признал его виновным в преступной небрежности, повлекшей человеческие жертвы, и приговорил его к десяти годам строгого режима в Гонконгской тюрьме – максимальный срок, равносильный смертному приговору. Небрежность? Едва ли, думал в то время Макфэй и большинство других, бури в это время года налетают неожиданно, это был несчастный случай. Но она была Тесс Струан из «Благородного Дома». Подлинная ошибка боцмана, печально подумал он, заключалась в том, что он остался жив, а дети погибли.
– Анжелика, – говорил Струан, – почему бы тебе не освежиться, я собираюсь сделать то же самое, и через час мы выезжаем – мне как раз нужно обговорить кое-что с Джейми. – Они поцеловались, и она вышла. На кантонском он сказал Чену, чтобы тот приготовил горячую воду для его жены и для него самого, – затем мы отправляемся на «Гарцующее Облако». Все готово?
– Да, господин.
– Хорошо, и смотрите, чтобы вы все трое вели себя тихо, как летучие мыши, и были довольны, как свиньи в навозе! – Повернувшись к Тайреру, он учтиво добавил по-английски: – Филип, надеюсь, вы нас извините? Начиная с завтрашнего дня начнутся большие празднества по всему Поселению, свадебное торжество и так далее с официальными приглашениями. Пожалуйста, передайте сэру Уильяму мое почтение и, прошу вас, никому не говорите, что мы проведем сегодняшнюю ночь на «Гарцующем Облаке», даже сэру Уильяму. Я не хочу, чтобы пьяные грубияны кружили вокруг нас всю ночь напролет, мы хотим побыть наедине, хорошо?
– Понимаю, понимаю, еще раз поздравляю вас.
– Тайрер был рад уйти. Ему еще нужно было повидать Хирагу, чтобы закончить еще одно краткое послание тайро Андзё, прежде чем он сможет перейти мост и встретиться с Фудзико. После военного совета, состоявшегося сегодня утром между сэром Уильямом и Сератаром, во время которого были согласованы окончательные детали запланированного обстрела Эдо и всей карательной кампании, Андре, присутствоваший там вместе с ним, прошептал: