— Слушай, Аська, надо бы ребятам сообщить, как ты думаешь?
— Конечно, только давай ты им позвони, а то у нас тут такое творится!
— Ладно, я Косте позвоню!
— Давай звони, а потом подваливай сюда!
— Ладно!
Минут через двадцать Мотька явилась. При виде милиции, снующей из квартиры в квартиру, у нее заблестели глаза.
— Аська, а тебя допрашивали? Да? Кайф!
— Никакого кайфа, между прочим. Я все время боялась сболтнуть что-нибудь лишнее.
— Это да. Ох, как жалко, — прошептала она, — что мы не можем рассказать про Гриню!
— Моть, а ты Косте дозвонилась?
— Нет, его дома не было, его мама сказала, что они с Митей куда-то ушли.
— Так, значит, звонить Мите тоже бесполезно.
— А дедушка твой где?
— Не знаю, он давно ушел, еще когда я в школе была. Кстати, о дедушке. Что-то всё-таки с ним странное происходит, не такой он, как всегда.
— Да объясни толком, в чем дело.
— Не знаю, это трудно объяснить, он как будто на другой ступеньке стоит.
— Как?
— Понимаешь, раньше он со мной общался как с равной, как с другом, а сейчас как с внучкой, хоть и большой, но внучкой. Как бы сверху вниз.
— А может, он на тебя за что-то сердится?
— Нет, что ты! Если он сердится, он сразу говорит, никогда зла не держит.
— Тогда, может, он… зазнался?
— Зазнался? Вряд ли, не похоже на него! Он, конечно, любит иногда прихвастнуть, но чтобы так зазнаться… Нет. Ерунда!
— Слушай, Аська, ты говоришь, что он стал рассеянный?
— Да. И чуть отвлечется от разговора, так и кажется, что мысли его где-то витают.
— Я знаю, в чем дело! — твердо заявила Мотька.
— Да? И в чем же?
— Он влюбился!
— Влюбился? Дед? Да ты что?
— А что? Он же сам поет: «Любви все возрасты покорны!»
— Ну мало ли что он поет! Нет, не может быть! Какая там любовь? Он же, как ни крути, все-таки старый!
— Ну и что? А старики, по-твоему, не влюбляются?
— Не знаю, но представить себе, что дед влюбился… нет, не могу…
— А спорим?
— Да на что спорить?
— Ни на что, просто так. Ты сама посуди, Аська. Вот рассказали бы тебе все то же самое про того же Митю, так ты бы сразу сказала: ясное дело, он влюбился. Просто тебе странно, что Игорь Васильевич может влюбиться.
— А тебе не странно?
— Ни чуточки.
— Почему?
— Потому что он красивый. И в него вон сколько женщин влюбляются. Почему же он не может влюбиться?
— Ну, вообще-то, наверное, может… Но я все равно не думаю. Тут что-то другое…
— А может, и другое, — согласилась вдруг Мотька. — Ладно, перекинемся в нардишки?
— Давай!
Только мы сели играть, как в комнату заглянула тетя Липа.
— Ася, возьми Лорда к себе, а то он только под ногами путается, народ туда-сюда ходит, бедный пес совсем изнервничался. А еще лучше, пойдите погуляйте с ним.
Мы переглянулись, жалко было бросать игру, но Лорда тоже жалко.
— Ладно, потом доиграем. Пошли.
Когда мы вышли на площадку, из Альбининой квартиры как раз выходил Николай Николаевич.
— Вот гляжу на вашего пса, какой же красавец.
В этот момент из лифта вышел не кто иной, как Гриша.
При виде милиции он побледнел и спросил охрипшим голосом:
— Что случилось?
— Квартиру Альбины Федоровны ограбили! — сказала я.
— Как? А она, она не пострадала?
— В каком смысле? — заинтересовался Николай Николаевич.
— Она жива-здорова?
— Да. А позвольте спросить, кто вы? Документы у вас имеются?
— Конечно, вот, пожалуйста! — Гриша достал паспорт и отдал Николаю Николаевичу.
— А вы, девушки, что тут застряли? — спросил Николай Николаевич. — Идите себе гуляйте, вон ваш красавец уже рвется на волю. Ступайте, ступайте!
Ничего не попишешь, пришлось уйти.
— Аська, это кто, Гриша был?
— Да.
— Не похож на вора. И потом, что он, псих, что ли, соваться прямо в пасть милиции? Как ты считаешь?
— А может, это отвлекающий маневр? Я, мол, чистенький, никого не боюсь.
— Возможно. Надо бы все-таки разузнать, кто он такой. Знаешь, милиция милицией, а мы со своей стороны должны тоже это дело не бросать, тем более мы отчасти виноваты.
— Это в чем же мы, интересно, виноваты? В том, что один раз предотвратили ограбление? Кстати, тогда, ночью, воры могли бы еще больше унести.
— А все же мы ведь знали и не предупредили.
— Нет, я предупредила, что какой-то тип возле ее двери терся, и еще раньше мы хотели предупредить письмом, но она замки поменяла, вот мы и решили, все в порядке.
— Так ты что, не хочешь больше этим делом заниматься?
— Нет, почему, хочу.
— Да, Аська, ты там не слыхала, воры ключами дверь открывали или взломали, а?
— То-то и оно, что ключами.
— Вот и выходит, что Гриша этот очень подозрительный.
— Почему?
— Потому. Сама подумай, всего несколько дней, а новые ключи уже у воров. А Гриша-то этот у Ненормы и днем и ночью бывает. Значит, имеет полную возможность снять слепки с ключей.
Глава XI
ХУДОЖНИК-ВОРЮГА?
В сквере первыми, кого мы увидели, были Митя с Джонни и Костя.
— Ой, ребята! — воскликнула Мотька. — Ненорму ограбили!
— Когда?
— Сегодня днем.
И мы во всех подробностях рассказали им и про ограбление, и про мой допрос, и про наши подозрения.
— Да, — согласился Костя. — Гриппа этот очень подозрительный. Кстати, — теперь знаю, кто он такой, как зовут, где живет. Григорий Валентинович Мусьяк.
— Мусьяк? Что это за фамилия?
— Я уже посмотрел в словаре Даля, — сказал Митя, — это от французского «мусье», бранное слово, означает «франт», «выскочка».
— У тебя и вправду ко всему научный подход, — сказала я.
— Да, Митяй у нас человек основательный, — согласился Костя.
— Надо сказать, ему эта фамилия очень даже подходит, — заметила Мотька. — И где этот Мусьяк живет?
— В Четвертом Самотечном переулке.
— А кем работает?
— Он художник.
— Художник-ворюга? — удивилась Матильда.
— Запросто! — сказал Костя. — Вот мне отец рассказывал, они одну банду взяли, так главарь у них был как раз скульптор. Здорово конспирировался. Долго никто на него не думал. А потом отец одну ниточку обнаружил, и весь клубочек-то и размотал, а там такое — и оружие, и наркотики, и торговля живым товаром.
— Каким живым товаром?
— Ну, это когда живых девушек за границу продают.
— А какую ниточку твой отец обнаружил? — заинтересовалась я.
— Это — профессиональная тайна. Отец даже мне не сказал.
— А знаете, ребята, — задумчиво проговорил Митя, — боюсь, что мы с вами на неверном пути.
— Почему? — воскликнули мы хором.
— Сдается мне, что этот Мусьяк тут не замешан. Очень уж нелогично он себя ведет. Посудите сами, если он связан с ворами, зачем ему светиться? Средь бела дня приезжать, оставлять машину у подъезда, появляться вместе с этой Альбиной. Уж старушки на лавочке не упустят ничего, все милиции расскажут.
— Ты не прав, старик, — возразил Костя. — Все как раз правильно. Если бы он очень уж таился, Альбина могла бы его заподозрить. А вот то, что он явился, когда там милиция, скорее означает, что он умный ворюга. Сам пришел, нате вам мои документы, никого не боюсь, ни от кого не прячусь.
— Тогда он должен быть гениальным актером.
— С ворами это случается.
— Ладно, это все разговорчики в пользу бедных, — прервала их спор Мотька. — А что нам-то делать? Должны же мы распутать эту историю с Гришей. Ведь про Гришу-Гриню знаем только мы, значит, нам и карты в руки. Милиция пока знает только про узкоплечего.
— Узкоплечего? — переспросил Костя. — А спрошу-ка я у отца, не встречался ли ему такой. Уж больно характерная примета.
— Вот-вот, спроси обязательно! — загорелась Матильда.
— Спрошу. А теперь давайте разработаем план действий. Я считаю, что надо все-таки последить за этим Мусьяком.
— А как? Ведь мы с утра в школе, — с недоумением проговорил Митя.
— Ничего страшного, если каждый из нас прогуляет денек. По очереди. Допустим, я начну, потом Ася, ты и Мотя. Если будет недостаточно, повторим.
— А как ты себе это представляешь? Он ведь на машине.
— Да, это плохо. Вот что, ребята. Мы должны перво-наперво осмотреть место, где он живет. Может, порасспросить осторожненько во дворе, словом, произвести разведку боем.
— Поодиночке? — спросил Митя.
— Нет, для начала все вместе. Надо выяснить, отдельная у него квартира или коммуналка. Если коммуналки, попробуем поговорить с соседями.
— А если отдельная?
— Если отдельная, попытаемся проникнуть туда.
— Как? — в ужасе воскликнули мы с Мотькой.
— Да нет, девочки, я не о том. Просто кто-нибудь из нас, разумеется, исключая Асю, он ведь ее знает уже, позвонит к нему и попытается запудрить ему мозги.
— И что?
— А пока то да се, тары-бары, надо будет все примечать, может, что подозрительное заметим! Так, завтра с утра и пойдем.
— Все вместе?
— Да, кроме Аси.
— Вот еще! — возмутилась я. — Что ж, мне одной тащиться в школу, когда вы пойдете на разведку боем? Ни за что! Я оденусь так, что он меня в жизни не узнает! Возьму у мамы парик!
— Ну хорошо, — смилостивился Костя. — А у вас неприятностей из-за прогула не будет?
— Переживем! — с вызовом сказала Мотька.
— Значит, договорились. В половине девятого встречаемся на остановке трамвая.
На этом мы простились с мальчиками и пошли домой.
— Ась, а деду скажешь?
— Да что ж я, сумасшедшая, что ли? Во-первых, он меня не пустит, может поднять бучу. Нет, я теперь с ним осторожна буду. Это уже не тот дед.
— Да, мне тоже кажется, тут лучше помалкивать.
Когда мы пришли домой, никакой милиции уже не было, только тетя Липа все ворчала:
— Нет, это ж надо, как у нее что-нибудь, так мы все отдуваемся. Сколько грязи мне натащили, ужас просто, девчонку на допрос тягали, собаке нервы истрепали, а ведь ничего не найдут, это как пить дать.
— Тетя Липа, вам, что ли, не жалко Альбину? — спросила Матильда.
— Ну, жалко, жалко, а дальше что? С духами поменьше якшаться надо.
— А при чем тут дух? — удивилась я.
— Да ведь уже вся Москва про ее духа знает, по телевизору ее квартиру показывают, она там про духа распространяется, а воры-то сразу примечают, что у нее на стенках висит. Если уж живешь одна, сиди тихо, не высовывайся! Вот теперь и плачь по картинкам своим да по шубке норковой! Вы голодные?
— Нет!
— Ладно, ступайте в комнату, не толкитесь тут, а то у меня уже в глазах рябит!
— Слушай, Матильда, а может, Гриша сегодня у Ненормы останется, утешать ее?
— Ну и что?
— Так за кем же мы завтра следить будем?
— Во-первых, завтра в нашу задачу входит эта… как ее… ре-ког-носцировка, и Гриша нам не больно нужен. А меня вот какая мысль занимает: когда Гриша у нее ночует, дух приходит или нет?
— Да, мысль грандиозная!
— А что?
— Да нет, я серьезно! Как бы это выяснить? Идея! Оставайся ночевать у меня!
— Зачем?
— А мы в двенадцать тихонько выйдем на площадку и послушаем. На площадке слышно, когда там рояль играет.
— Но ведь нас могут застукать. Или мама твоя, или дед, или тетя Липа. В такое время у вас еще не спят.
— Да, ты права.
— Кстати, одной тебе проще будет незаметно выскользнуть.
— Может, и проще, да страшновато.
— А ты с мамой поделись, у нее с чувством юмора все в порядке, она с тобой с удовольствием выйдет на пять минут.
— А что, в этом что-то есть! Молодчина ты, Мотька, голова у тебя здорово варит.
— Просто я знаю жизнь, — со вздохом сказала Мотька.
— Да, а жизнь знает тебя! И мы расхохотались.
Мама вернулась домой с дедом. За ужином тетя Липа посвятила их в события нынешнего дня. Они долго охали, ахали, сокрушались.
— Я должна к ней зайти, — сказала мама, — ведь это ужасно. Помимо всех потерь, еще отвратительно осознавать, что кто-то чужой рылся в твоих вещах! Так противно!
«Вот-вот, — подумала я, — сходи-ка туда, заодно и выяснишь, там ли Гриша».
— Татуша, а мне можно не ходить? — как-то рассеянно спросил дед.
— Конечно, тебе там совершенно нечего делать! — сказала мама и направилась к Ненорме.
Вернулась она через минут пятнадцать, несколько обескураженная.
— Ну что? — спросила я.
— Да ничего, высказала ей свои соболезнования, но, кажется, она и без них вполне обойдется. Она там не одна.
— С Гришей? — ляпнула я.
— А ты откуда знаешь?
— Да видела я его несколько раз.
— Понятно. Вот и хорошо, что она не одна.
— Интересно, мама, когда у нее Гриша ночует, дух к ней является?
— А с чего ты взяла, что этот Гриша у нее ночует? — с педагогическими нотками в голосе спросила мама.
Я рассказала ей о том, что видела ранним утром, когда выходила гулять с Лордом.
— Боже мой, я и не заметила, как ты стала совсем взрослой, — сокрушенно проговорила мама.
— А как насчет духа?
— Вернее, насчет его отношений с Гришей, ты хочешь сказать?
— Да.
— Это и впрямь интересно. Когда этот самый дух приходит?
— В начале первого.
— Давай-ка мы с тобой выйдем на площадку в это время и послушаем, — включилась в игру мама. Мотька как в воду глядела. — А что же ты деда в это не посвящаешь? — не без ехидства спросила она. Мама иногда ревнует меня к деду.
— Ему это не интересно. Ему вообще в этот раз ничего не интересно, — с обидой в голосе сказала я.
— Ты тоже заметила? — удивилась мама. — А я думала, что мне это только кажется.
Тут маму позвали к телефону, и разговор прервался. Звонила мамина любимая подруга Оля. Ну, теперь это надолго. Они с мамой видятся редко, но зато иногда отводят душу по телефону. Тогда уж к нам никто дозвониться не может! Ну, что ж, времени до полуночи еще много, надо бы найти мамин рыжий парик. Уроки можно не учить, завтра мы в школу не идем. Что приятно. Я полезла в кладовку и довольно быстро обнаружила парик. Сунув его за пазуху, я пошла в ванную и там заперлась. Надо сегодня примерить парик, а то утром будет некогда. Я аккуратно подобрала свои волосы и надела парик. Как мама это делает, я, слава Богу, насмотрелась. И вдруг в этом рыжем кудрявом парике я страшно себе понравилась. Интересно, а Мите я понравлюсь в нем? Я ведь теперь совсем другая, и, конечно, никакой Гриша меня не узнает. А хорошо бы и для Мотьки припасти парик, все-таки Гриша хоть мельком, да видел ее. А у художников глаз наметанный, и недооценивать этого нельзя. Спрятав рыжий парик, я снова полезла в кладовку и стала там рыться в коробке со старыми театральными тряпками. Ага, вот то, что надо, короткий черный парик. К Мотькиным синим глазам очень даже подойдет!
Я положила оба парика в пакет и сунула в портфель. Завтра по дороге забегу к Мотьке, ее мама уходит на работу ни свет ни заря, и там мы с нею спокойно наденем парики..
Хотя нет, нас может кто-нибудь увидеть. Придется уже на месте зайти в какой-нибудь подъезд. Ох, сколько всяких предосторожностей надо соблюдать в ходе расследования. С ума сойти!
Закончив разговор с Олей, ко мне заглянула мама.
— Аська, ты чего не ложишься? Ведь завтра в школу!
— А дух?
— Ах да, дух! Ладно, уже полдвенадцатого, так и быть, полчаса подождем. Но только обещай мне сразу лечь спать, когда вернемся.
— Ладно. Мам, а давай в нарды сыграем. Мы с тобой сто лет не играли.
— Давай, я и вправду уже забыла, когда играла.
Мы так увлеклись игрой, что чуть не проворонили духа. Но все же я опомнилась без двух минут двенадцать, и мы с мамой на цыпочках вышли на лестницу. Нас обеих душил смех.
— Аська, какие мы с тобой дуры! — прошептала мама.
— Погоди, может, мы еще самые умные окажемся.
— Это каким же образом?
— Пока не знаю.
— А который час?
— Три минуты первого.
— Уже пора?
— Что?
— Пора ему играть?
— Давай подождем.
Мы прождали еще пятнадцать минут, но в квартире Ненормы все было тихо. Видно, дух не желал играть перед Гришей.
— Ладно, Ася, пошли спать. Похоже, дух объявил Грише бойкот. И должна признаться, я его понимаю.
— Почему?
— Не понравился он мне, какой-то скользкий тип.
— А по-моему, парень как парень.
— Ну и ладно. Ложись скорее, детка, завтра ведь рано вставать.
— Спокойной ночи, мамочка!
Глава XII
РАЗВЕДКА БОЕМ
Утром тетя Липа с трудом меня добудилась. Я вскочила как встрепанная! Не хватало еще опоздать! Но ничего, когда надо, я умею все делать молниеносно, и уже через четверть часа я выскочила из дому и сломя голову понеслась к Мотьке.
— Матильда! — закричала я, врываясь к ней, — я для тебя парик нашла! Вот!
— Здорово! — восхитилась Матильда. И тут же нацепила парик.
Как же она сразу преобразилась! Недаром мама говорит, что Мотька — прирожденная актриса. У нее даже осанка изменилась! Внимательно посмотрев на себя в зеркало, Матильда достала из ящика карандаш «живопись» и чуть подвела глаза, слегка удлинив их к вискам. Получилось что-то то ли японское, то ли китайское, но очень красивое.
— Мотька, потрясен!
— А ты?
Я тоже напялила свой рыжий парик. И опять понравилась себе.
— Класс! — одобрила Мотька. — Ладно, пора бежать.
— Мотька, так нам идти нельзя! А вдруг нас кто-то увидит? Потом разговоров не оберешься.
— Ты права, берем с собой. Погоди, надо еще зеркальце захватить, а то мало ли где придется их надевать!
Мальчишки ждали нас на остановке трамвая.
— Гриша сегодня ночевал у Ненормы! — доложила я. — И кстати, дух ночью не играл.
— А ты откуда знаешь?
— Мы с мамой ночью ходили слушать на площадку.
— С мамой? — удивился Митя.
— А знаешь, какая у нее клевая мама! — заметила Мотька.
— Значит, так, — начал Костя, — сейчас садимся в трамвай и едем до…
— Сойдем, не доезжая одну остановку! — заявила Мотька.
— Это почему?
— Нам с Асей надо загримироваться. Не можем же мы делать это на месте!