– Да вот они! – ткнула Аня пальцем в серый короб. – Разуй глаза.
Я увидела серо-голубые бумажки, протянула руку, и тут банкноты начали тихо уезжать назад. Испугавшись, что не успею завладеть с таким трудом добытой суммой, я вцепилась в хрустящие бумажки, но банкомат уже включил программу возврата и не собирался отдавать мои деньги.
Пару секунд мы боролись на равных, потом купюры начали выскальзывать из пальцев. Наверное, следовало резко выдернуть добычу, но я боялась разорвать деньги, поэтому действовала очень осторожно.
– Не отпускай! – взвизгнула Аня.
Я покрепче вцепилась в банкноты, и тут случилось невозможное: деньги почти полностью исчезли в прорези, мой большой палец уперся в банкомат, а указательный непостижимым образом втянулся внутрь. Я ощутила, как какие-то щеточки щекочут подушечку пальца, и поняла, что лишилась своих тысяч.
– Ну как? – спросила Аня.
– Он съел деньги! – возмутилась я.
– Антивандальная программа, – пояснила девушка, – надо было быстрей хватать банкноты.
– Я не сразу нашла окошко.
– Я тебе его показывала! Ладно, не расстраивайся, надо вызвать мастера.
– Как?
– А вон телефон на стене, возьми трубку и сообщи о случившемся, придет служащий банка, вскроет бандуру и вернет твои кровные. Ну, действуй! Ты всегда такая сонная?
– Не могу отойти, – призналась я.
– Почему?
– Палец внутри застрял.
– Врешь, – подпрыгнула Аня.
– Честно!
Девушка наклонилась, внимательно осмотрела окошко выдачи и протянула:
– Такого не бывает…
– Но ведь случилось!
– Попробуй его выдернуть.
Я пошевелила рукой и объяснила:
– Щеточки держат.
– Какие? – заинтересовалась Аня.
– Вроде резиновые, – безнадежно ответила я, – похоже, пупырчатые. Сделай одолжение, позвони механику.
Аня сняла трубку, приложила ее к уху, потом потрясла, постучала ею по стене и воскликнула:
– Зараза, не работает!
– Мне тут так и стоять?
– Попробуй еще раз, – предложила Аня.
– Палец не двигается.
– Вот гадость! – с возмущением воскликнула девушка и стукнула банкомат кулаком.
В ту же секунду щеточки разжались, я выдернула руку.
– Супер! – закричала Аня. – Деньги хватай!
Из прорези и правда вылезли назад купюры, я быстро сцапала их и с чувством произнесла:
– Фу! Слава богу! Спасибо тебе!
– Ерунда, – отмахнулась Аня. – Кому рассказать, не поверят. Палец в банкомат втянуло! Деньжонки прибери.
– Уже взяла.
– Смотри, там еще вылезли.
В полном недоумении я взяла вторую пачку купюр, ей на смену явилась новая.
– Офигеть, – прошептала Аня, – он сам по себе работает. И что нам делать?
– Всунуть их назад, – предложила я. – Вот так приключение, тут же двадцать тысяч!
– Похоже, тридцать, – поправила Аня, – там еще выползло.
– Может, он их утянет, если не брать? – предположила я. – Давай подождем.
Но купюры спокойно торчали из щелеобразного окошка.
– Наверное, ты его кулаком повредила, – сказала я.
Мы вытащили ассигнации, на сороковой тысяче банкомат иссяк.
– О, тут конверт есть, – обрадовалась Аня. – Надо деньги в пакетик положить и запустить программу приема.
Провозившись чуть ли не целый час, мы избавились наконец от купюр и стали прощаться.
– До свидания, спасибо тебе, – с чувством произнесла я.
– Пожалуйста, – закивала Аня, – рада была помочь, не потеряй деньги.
– А где они? – опомнилась я.
– У тебя в руке.
– Ой, их я тоже в конверт положила, они опять в банкомате, – простонала я. – Нет, сегодня определенно не мой день.
Аня покраснела и выскочила из кабинки. Я, проклиная собственную глупость, последовала за ней, спустилась на первый этаж, вышла на улицу и тут же наткнулась на самый обычный агрегат без новомодных наворотов.
Глава 23
Получив деньги, Роман аккуратно убрал их в портмоне и выдал взамен две маленькие клеточки, размером чуть больше пачки сигарет. Внутри сидели крохотные белые мышки, у одной был розовый хвост, у другой голубой.
– Надеюсь, вы не боитесь грызунов? – без улыбки спросил экстрасенс.
– Теоретически нет, – осторожно ответила я. – Что с ними делать?
– Просто поставить клетки в разные углы комнаты.
– Так элементарно? А чем мышей кормить?
Роман хмыкнул.
– Приглядитесь повнимательней, они же искусственные. Еще вам потребуется мазь.
– Какая? – поинтересовалась я, осторожно трогая пальцем розовохвостую, удивительно натурального вида игрушку.
– Записывайте рецепт.
Я вытащила из сумки блокнот.
– Диктуйте.
– Пачка сливочного масла, три головки чеснока, чайная ложка сока банана. Масло растопить, все смешать, охладить и полученной субстанцией намазать косяки и рамы по всей квартире.
– А мыши?
– Я уже говорил, пусть сидят в углах.
– Вечно?
Роман наморщил лоб.
– Не понял вопроса.
– Мышкам постоянно надо находиться в комнате? Их можно отряхивать от пыли? Они же белые, живо испачкаются.
Экстрасенс заложил за ухо прядь волос.
– Не волнуйтесь. Энергетическая сущность мышей соединится с отрицательной трансдекцией всадников, произойдет ассимиляция когнитива, случится паранормальный вихрь, эффект струйностробоскопного пространства, аннигиляция нуля, плюс переключится на минус, и в образовавшуюся воронку утянет всех, не обладающих душой.[7] Если по-простому – всадники съедят их.
– Мышки исчезнут? – уточнила я.
– Нет, перейдут в шестое измерение вместе с клетками, – успокоил меня Роман. – Впрочем, могут и остаться в комнате. Если проснетесь утром живая, а клетки на месте, привезите их мне назад, я верну часть денег.
– Что значит «если проснетесь утром живая»? – лязгая зубами, поинтересовалась я. – У вас есть сомнения по поводу моей целости и сохранности?
– Всякое случается, – меланхолично ответил Роман, – всадники никогда не хихикают зря. Но обычно мазь и заговоренные грызуны срабатывают в девяноста пяти случаях из ста.
– Не хотелось бы оказаться в тех самых пяти процентах, которым не повезло, – пробормотала я и ушла.
Перед тем как поехать по адресу, который дала мне Яна, я набрала номер Ии Вадимовны и услышала тихий, совершенно несчастный детский голосок:
– Алло.
– Лапочка, ты дома?
– Добрый вечер, – вежливо ответила девочка. – А вы кто?
– Мы с тобой вчера разговаривали, – напомнила я. – Скажи, Ия Вадимовна вернулась?
В ответ понеслись всхлипывания.
– Что случилось? – перепугалась я.
– Мама Ия… она… ее… убили! – еле-еле выговорила девочка.
– Господи, никуда не уходи, я сейчас приеду! – выкрикнула я и в нарушение всех правил развернулась прямо на проспекте.
Девочка, открывшая мне дверь, выглядела абсолютным ребенком – маленькая, очень худенькая, просто прозрачная. Лапочка была совсем некрасива, угловата, с не по росту длинными руками. Хороши оказались лишь волосы – длинные, густые, кудрявые, они почти полностью закрывали худенькое личико с распухшим носом и глазами, превратившимися от слез в щелочки.
Увидев меня, Лапочка судорожно вздохнула и охрипшим голосом сказала:
– Здрассти, вы тетя Лампа?
Я невольно отметила, что ногти у нее намазаны ярко-красным лаком, и ответила:
– Да.
– Проходите, – шепотом предложила Лапочка. – Не обидитесь, если я попрошу обувь снять? Вот тапочки, они пластиковые, чистые, я их после каждого гостя мою. Мама Ия говорит, что на ногах самая грязь и…
Девочка всхлипнула, по ее щекам горохом покатились слезы.
– Ты одна? – поинтересовалась я.
– Сейчас да, – кивнула она, – полчаса назад люди ушли.
– Кто приходил? – проявила я не слишком уместное любопытство.
– С работы мамы Ии, – пояснила Лапочка. – Деньги принесли, вон конверт. Они сказали, что все хлопоты на себя возьмут, поминки в ресторане организуют, в фирме много народа, дома всех не усадить. Еще из школы были. Сегодня я на уроки не пошла, классная позвонила, стала ругать, думала, я контрольной по матишу испугалась… Потом они с завучем сюда пришли, сказали, денег соберут. А зачем мне столько? Мне лучше маму Ию, живую…
Лапочка закрыла лицо руками и затряслась, я обняла девочку, прижала к себе. Она была очень худой, ну просто кожа и кости, и было слышно, как у несчастного ребенка мерно и ровно бьется сердце – тук-тук-тук.
– У вас есть валерьянка? – спросила я.
– На кухне, в аптечке, – ответила девочка, вытирая слезы рукавом широкой трикотажной кофты, – пойдемте.
Проведя меня по коридору, Лапочка указала рукой на стул.
– Садитесь, пожалуйста. Вам сколько капель?
– Думаю, успокаивающее надо принять тебе, – ответила я.
– Я уже пила, мало помогает, – пробормотала Лапочка. – Знаете, ее убили! Не под машину попала, не заболела… Наверное, если б несчастье какое… Ну, у нас в классе у Леры Колиной брат погиб, его в метро толкнули случайно, упал на рельсы и под поезд попал… Вот если так, то, конечно, тоже тяжело, но вроде судьба. А маму Ию ударили по голове. Кто же мог? За что? Она никогда никому плохого не сделала!
– Насколько я знаю, Ия Вадимовна работала в крупной фирме, – поддержала я разговор, – вероятно, у нее имелись неприятности на работе.
Внезапно Лапочка улыбнулась.
– Ага! Там большое предприятие. Знаете, чем они торгуют?
– Понятия не имею, Ия Вадимовна не говорила мне об этом.
– Презервативами они занимаются, – хихикнула Лапочка. – Правда, смешно? Кто же из-за такого убивать будет? Нет, тут дело в другом.
– В чем? – быстро спросила я.
Лапочка ответила с некоторой заминкой:
– Ну… ее ограбили, деньги отняли, кошелек, часы. Стоял тут…
– Где? – стала озираться я. – В квартире?
Лапочка помотала головой.
– На лестнице, за трубой мусоропровода. Там место темное, свет тускло горит, вот убийца и спрятался в подъезде…
Речь девочки внезапно прервал звонок в дверь.
Лапочка вздрогнула и посмотрела на меня:
– Это кто?
– Не знаю, – ответила я. – Может, знакомые Ии Вадимовны, деньги принесли, тебе помочь решили?
Девочка встала.
– Посидите тут, пожалуйста, хорошо? Не надо выходить!
– Конечно, – кивнула я.
Лапочка ушла, и через пару секунд до меня донеслись голоса.
– Ой, это вы! – воскликнула девочка.
– Незваный гость хуже татарина, – ответило знакомое сопрано. – Ну, так и будешь меня в дверях держать?
– Извините, мне сейчас не до гостей, – твердо сказала Лапочка, – дел много.
– Ну-ка подвинься…
Послышался цокот каблучков.
– Сапоги снимите! – пискнула Лапочка. – Мама Ия не разрешает в уличных ботинках по квартире ходить!
– Ии уже все равно, – недобро рассмеялась женщина, – отвяжись.
– Вы куда?
– В спальню.
– Туда нельзя.
– Пошла вон.
– Не трогайте!
– Убирайся.
– А-а-а-а! – взвизгнула Лапочка. – Ой, открывается!
Я занервничала. Может, мне вмешаться? Но девочка не зовет на помощь, она хорошо знает, что на кухне сидит взрослая женщина, но не кричит: «Тетя Лампа, идите сюда». Подожду еще несколько мгновений.
Из коридора донеслись стук, шлепки, цокот каблуков, потом хлопнула дверь, и понесся плач, горький, отчаянный, у меня защемило сердце. Решив наплевать на приличия, я побежала на звук.
Аккуратно убранная спальня больше похожа была на гостиничный номер. Узкая кровать, прикрытая клетчатым пледом, три подушки в красных наволочках, кресло, маленький столик и книжные полки. Никаких безделушек, мягких игрушек и милых сердцу мелочей. Впрочем, была одна странность. В углу, у окна, стоял небольшой телевизор. Чуть левее тумбочки с теликом в полу зияла дыра, одна паркетина была вынута и валялась около софы.
Лапочка сидела возле открытого тайника.
– Что случилось? – выкрикнула я. – Тебя обидели?
Девочка попыталась заложить волосы за уши и вдруг сказала:
– Я так и знала, что это она!
– Кто?
Лапочка обхватила колени руками.
– Смотрите, одно к одному получается! Она и раньше приходила без Зои. Я сначала ничего не заподозрила, ведь это близкая подруга, они очень давно вместе. Приехала днем, около трех, я только из школы пришла, и просит: «Лапочка, надо у Зои книгу взять, пойду заберу». Разве можно не пустить? Хоть меня мама Ия и считала родной дочерью, но ведь я никто, так, сирота пригретая, а она тут свой человек. Ну я и ответила: «Конечно, идите». Она в спальню к Зое шмыг и затихла. Разве прилично смотреть, чем человек там занимается? Получается, что я ей не доверяю, слежу… Я понятно объясняю?
– В принципе, да, – кивнула я, – но…
– Она ушла с книжкой, – не дала мне договорить Лапочка. – А через неделю снова явилась и вновь про книжку завела, вроде вернуть хочет. Я руку протянула, а она томик не отдает. «Сама на место поставлю, ты не знаешь куда», – сказала. И снова в спальню прыг-скок. Потом она инструкцию на фотоаппарат приносила, затем свой телефон забыла и вернулась, только наврала она все…
Лапочка замолкла и посмотрела на меня, в ее глазах снова показались слезы.
– Понимаете? – прошептала девочка.
– Не совсем, – призналась я.
Лапочка стала нервно теребить край свитера.
– Глупо получилось. Она заявилась и говорит: «Ай, ай, я вчера мобильный у Зои в комнате на подоконнике забыла, надо забрать». И тут у нее из сумки как затрезвонит. Дура она! Если врешь про потерянный аппарат, то отключай его.
– У человека вполне может быть не один сотовый.
– Она то же самое сказала, – кивнула Лапочка. – Идет по коридору и говорит: «Ладно бы личный посеяла, так угораздило фирменный!» И снова в спальню – нырк! Дверь перед моим носом закрыла. А я опять за ней не вошла. Только Зое рассказала! Не успела все вывалить, она опять пришла…
Лапочка опустила голову.
– Короче говоря, поругались они. Зоя ее выгнала, маме Ии ничего не сказала, а меня попросила: «Лапочка, не трепись, мамуля расстроится». И очень скоро Зоя умерла. А та на похоронах так плакала… Но я ей не поверила. Только маме Ии все равно ни словом не обмолвилась. Зачем ее нервировать? Зои уже нет! Знаете, что я подумала?
Голос Лапочки опустился до свистящего шепота.
– Только что в голову пришло, вот прямо сейчас, когда дырку в паркете увидела! Прятала она там… Зоя узнала… и убила ее…
– Зоя?! – отшатнулась я. – Кого она убила?
Лапочка сверкнула глазами из-под упавших на личико волос.
– Да нет! Алла без ведома Зои в ее комнате захоронку устроила. Зоя, когда я ей рассказала про посещения подруги, сообразила, что к чему, и скандал закатила, с Алкой разругалась. Та к нам больше не заглядывала, а потом странность получилась: Зое плохо стало, и Алка ее в медпункт вела. Ну не пошла бы Зоя с ней! Никогда! Расплевались они совсем. Только Зоя маме говорить не хотела…
Лапочка захлюпала носом, я попыталась переварить услышанное.
– Постой, постой… Зоя и Алла повздорили?
– Ага.
– Сильно?
– Чуть не до драки, – закивала Лапочка. – То есть они, конечно, не побили друг друга, но Зоя Алку вон выставила, открыла дверь и закричала: «Чтобы ноги твоей тут больше не было! Как я перед Лидочкой виновата! Поверила тебе!»
– Кто такая Лидочка?
Лапочка ткнула пальцем в потолок.
– Макарова. Соседка, наверху живет. Я с ней совсем не знакома. Зоя про нее никогда не говорила, я даже и не предполагала, что они раньше подругами были. Но один раз мы с мамой Ией в лифт вошли, а там женщина стоит, молодая. Увидела нас, к стене отвернулась и молчит. Так вниз и ехали, на первом этаже она выскочила и на улицу бегом. Я и сказала: «Какая невоспитанная, даже не поздоровалась»…
Ия Вадимовна посмотрела на Лапочку и горько улыбнулась.
– Лидия, насколько знаю, хотела даже из дома уехать. Нас с Зоей боялась!
– Чего ж вы ей сделали? – разинула рот Лапочка.
– Не мы, а она нам, – холодно пояснила Ия Вадимовна. – Считали ее близким человеком, а она оказалась волчицей в овечьей шкуре…
После памятной ссоры с Аллой Зоя побежала к соседке наверх, просидела там несколько часов, затем вернулась заплаканная и легла спать. Утром, провожая Лапочку в школу, Зоя вдруг сказала:
– Запомни, Лапочка, иногда весь мир говорит о человеке плохо, но тот не виноват, просто его ловко оклеветали. Никогда не теряй друзей, верь им. Ну ничего, теперь Алка попляшет, узнает, почем фунт лиха.
– Вы с ней навсегда поссорились? – обрадовалась Лапочка, которой никогда не нравилась Алла.
– Окончательно отношения разорвали, – ответила Зоя. Помолчала и добавила: – А после вчерашнего разговора с Лидой мне надо в милицию идти.
– Зачем? – удивилась Лапочка.
– Но я пока не могу, – словно не услышав вопроса, продолжала Зоя, – надо подумать, как лучше поступить. Может, все же поговорить с ней? Прижать к стенке? Потребовать, чтобы прекратила пакостями заниматься?
– Кто? – вновь проявила любопытство Лапочка.
Зоя погладила девочку по голове.
– Волосы в хвост собери и ступай в школу. Не надо, чтобы пряди на лицо падали, зрение испортишь.
– Алла к нам больше не придет? – не успокаивалась Лапочка. – Это я виновата, да? Растрепала про ее приходы тайные, а ты обиделась.
Зоя взяла расческу.
– Стой спокойно, сама тебе лохмы причешу.
– Я не хотела вас поссорить, – заканючила Лапочка.
– Надо было раньше рассказать, когда Алла в первый раз заявилась в мое отсутствие, – прошептала Зоя. – Ты ни в чем не виновата. Алла негодяйка. Все теперь встало на свои места, с Лидочкой мы помирились, я вас познакомлю. Ты сейчас думай о контрольной…
Лапочка перестала теребить свитер и, покусав нижнюю губу, договорила:
– А потом она умерла. Маме Ии, наверное, Зоя ничего сказать не успела. У гроба Алла рыдала, а этой Лиды не было.
Девочка сгорбилась и побрела в коридор, я пошла за ней. Абсолютно молча мы вернулись на кухню, и тут Лапочка вспомнила об обязанностях хозяйки.
– Хотите чаю?
– Спасибо, нет, – покачала я головой. – А ты теперь что делать станешь?
Лапочка пожала плечами: