– Ну и бред! Покажи мне усики!
Макс встал за моей спиной.
– Вот!
Я топнула ногой.
– Это остатки кефира, я очень хотела пить и почти залпом осушила стакан.
– А-а-а, – протянул Макс, – так ты просто неряха! Я вообще-то удивился, почему относительно молодая женщина не удалила седые кусты вокруг нежного ротика?
Я вцепилась ногтями в свою ладонь. Спокойно, Лампа, ни в коем случае не бросай в хама вон тот великолепный бронзовый торшер в виде ребенка, страдающего последней стадией ожирения. Однако Максим умеет ужалить. Любой представительнице слабого пола неприятно узнать о наличии волос на лице. Но седые усы! Это просто... просто... просто...
Макс похлопал меня по плечу:
– О чем задумалась, Русалочка? Коля опознал Соню.
Потребовалась толика времени, чтобы мой мозг переключился в рабочий режим.
– Коля-алкоголик узнал Софью? Ты показал ее ему? Как тебе это удалось? Дочери Пронькиной еще не вернулись из Москвы, они занимаются устройством похорон.
Максим почесал переносицу.
– Велика роль гламурных журналов в жизни современного неандертальца. Я затащил нашего друга Николя€ в местную лавку с прессой, полистал всякие там ежемесячники, нашел фотосессию с благотворительного вечера, и пьянчужка мигом ткнул грязным пальцем в чистый лик Софьи Пронькиной. Интересное вытанцовывается па-де-де!
Я привалилась к стене около Максима и рассказала ему о странном предложении, которое Лида сделала Светлане.
Максим присвистнул:
– Значит, действие разворачивается так: Нина Олеговна рассказывает тебе об опасениях за свою жизнь. В тот же вечер, совсем поздно, крепко спящую даму увозят на лужайку, убивают выстрелом в лицо, снимают драгоценности и оставляют труп на земле.
Я кивнула.
– Зачем останки бросили на видном месте? – не успокаивался Макс.
Я попыталась найти логичный ответ:
– Наверное, чтобы их побыстрей нашли, больше ничего не приходит мне в голову.
Максим начал загибать пальцы:
– Коля видит, как от трупа вдовы убегает Соня, и ситуация становится еще более странной. Почему дочь оставляет тело матери, не плачет, не зовет на помощь? Насколько я понял, сестер связывают близкие отношения, неужели Софья не поделилась страшным известием с Лидией? И откуда у той появился гарнитур Нины Олеговны? Это трудно объяснить, не находишь?
Я кивнула, потом сказала:
– Я очень устала, хочу лечь спать.
– Спокойной ночи, – пожелал мне Максим, – давай доведу тебя до номера.
Без всяких происшествий мы дошли до двери моей комнаты, Максим схватился за ручку.
– Послушай, у меня заболела голова, – сказала я чистую правду, – так что не приставай, ничего у тебя не получится.
Макс ухмыльнулся:
– Мой любимый анекдот повествует о том, как кот и кошечка очутились вместе в спальне. Кисонька состроила котику глазки и кокетливо промурлыкала: «Милый, предлагаю тебе поиграть в прятки. Если найдешь меня – буду твоей, а если не сумеешь – имей в виду, я сижу в шкафу».
– И к чему эта притча? – возмутилась я.
– Я и в мыслях не имел, как ты выразилась, «приставать» к тебе, спасибо за предложение, высказанное в завуалированной форме, но сегодня – нет. Извини, у меня скорбная дата. Двадцать лет назад, именно этим августовским вечером я разбил свой любимый «Запорожец». Теперь в знак траура держу на протяжении суток полнейший пост. Вот завтра, если ты опять сделаешь мне сексуальный намек, я весь твой. Бай-бай, май лав! Хочешь вкусную конфетку? На!
Только глубочайшим возмущением можно объяснить совершенную мною глупость. Вместо того чтобы быстро войти в номер и более никогда не общаться с хамом, который обвинил меня в сексуальном домогательстве, я покорно засунула в рот небольшую, размером с таблетку анальгина, шоколадку и стала жевать.
Максим почесал макушку.
– Ну как? Вкусно?
Ко мне вернулся дар речи, и я хотела высказать наглецу в лицо свое мнение о его мерзкой сущности, но не смогла разжать зубы.
– Спой, киса, не стыдись, – попросил Макс.
Мне удалось лишь промычать в ответ нечто маловразумительное: неведомая сила не позволила моим челюстям разжаться.
Максим нежно обнял меня.
– Бедняжечка! Не волнуйся, эффект длится считанные мгновения. Извини, это мера вынужденная, я не хотел, чтобы ты перебудила весь корпус. Женщина, которую отвергли, обычно орет благим матом. Прошу.
Склонившись в поклоне, нахал распахнул дверь и втолкнул меня в номер. Я ринулась в ванную, схватила зубную щетку, но клей отпустил челюсти только через пять минут. За это время мое возмущение улеглось, а потом и вовсе вернулось хорошее настроение. Завтра я узнаю у Макса, где он раздобыл шоколадку, съезжу в тот магазин и приобрету целый ящик. Мои домашние порой слишком нервно реагируют на простые ситуации. Если угостить их этим лакомством, можно купировать любой разгорающийся скандал.
Внезапно мне захотелось есть так сильно, что я вышла в коридор и побежала в ресторан.
В зале никого не было, кроме Светланы.
– Что случилось? – попятилась она, увидев на пороге нежданную посетительницу.
– Пока ничего, – успокоила я девушку, – сегодня я не обедала и не ужинала, заснуть на голодный желудок не получается.
– Повара ушли, – растерянно объяснила Света, – уже поздно.
– Найди хоть что-нибудь, – взмолилась я.
Официантка испарилась и спустя минуту вернулась с тарелкой.
– Могу предложить баранью котлетку и пюре. Но еда холодная, вы не станете это кушать, неразогретая баранина и давленая картошка дико не-вкусные.
– В номере есть СВЧ-печка, – обрадовалась я и поспешила в свой люкс.
Когда в Москве появились в продаже агрегаты, в считанные секунды способные превратить кусок замороженной рыбы в горячий ужин, я сочла, что проблема приготовления пищи решена навсегда, и приобрела новинку. Понадобилось некоторое время, чтобы понять: при помощи то ли токов, то ли волн, простите, я техническая кретинка, ничего путного не получится. Может, я так и не научилась правильно пользоваться СВЧ-печью или не знаю нужных рецептов, но с удивительным постоянством я ставила на поворачивающуюся подставку вкусную заготовку и получала на выходе нечто кашеобразное, с металлическим привкусом. В конце концов я стала использовать СВЧ-печку лишь для разогрева блюд, а готовлю по-прежнему на газу.
В номере не было кухни, печку вмонтировали в стену в самом неприметном углу, между шкафом и окном, ее закрывала роскошная портьера. Согласитесь, немного странное место. Я совершенно случайно наткнулась на это благо цивилизации. Помнится, увидев затонированное стекло, кнопки, круглую ручку и две клавиши с надписями «Ok» и «On-Off», я удивилась, зато теперь можно разогреть ужин.
Предвкушая вкусную трапезу, я открыла дверцу печи. Похоже, хозяйка не поскупилась на оборудование номеров. Мебель и сантехника в люксе выше всяких похвал, гардины расшиты золотыми нитями, люстры украшают хрустальные подвески, а СВЧ-печка, похоже, самого последнего поколения. Но ведь все эти механизмы работают одинаково: ставишь тарелку на прозрачный круг, набираешь нужную программу и садишься у телевизора. Впрочем, еда подогреется быстрее, чем вы дойдете до дивана.
Я заглянула внутрь аппарата и слегка удивилась. Никакой вертящейся части нет и в помине, тарелку пришлось поместить прямо на стальное дно. На кнопках были выдавлены цифры. Решив, что одной минуты хватит, я ткнула в единицу, а затем в клавишу, запускавшую процесс подогрева. В левом нижнем углу вспыхнуло небольшое окошко, появилась надпись: «Наберите шесть знаков». Я растерялась, но потом решила, что «1» – это не минута, а секунда, значит, надо указать «60» или «55», а может, «40»? Я ткнула два раза в кнопки и попыталась заставить печь работать, но хитроумная машина не подчинилась, зато выдала новую инструкцию: «Наберите шесть знаков. Необходимо указать число, месяц».
Я с сомнением покосилась на печь. Зачем ей календарные даты? Однако кухонные приборы делаются все более капризными, вероятно, скоро моя электромясорубка потребует от хозяйки анализ крови на отсутствие вирусов, паспорт и московскую регистрацию. А через пару лет небось введут права на управление плитой, холодильником и стиральной машиной. Хозяйкам придется сдавать экзамены, а специальная служба будет ходить по кухням и проверять: не приступил ли кто к работе в нетрезвом состоянии.
Глава 20
Если хочешь есть, как крокодил, пробежавший марафонскую дистанцию, не стоит спорить с СВЧ-печкой, надо просто следовать инструкции. Я набрала время, потом сегодняшнее число и месяц. Табло засветилось красным «Ошибка, наберите шесть знаков».
Я пересчитала циферки – «пять». Но каким образом их станет шесть, если первые две – это секунды, а оставшиеся – число и месяц? Что у меня получилось? «62.12.8». Или я ошиблась? Август восьмой по счету месяц? И вообще, если сегодня на дворе, допустим, третье августа, у меня набралось бы четыре знака! Дурацкая печь! Может, слопать котлету холодной?
Я вытащила тарелку, ковырнула вилкой пюре и живо вернула «вкуснотищу» назад. Вы когда-нибудь пробовали неразогретую смесь из картошки и молока вкупе с куском скользкой от жира котлеты? Вот и не пробуйте. Просто удивительно, как вкус еды меняется от температуры. Лампа, собери мозги в кучу, СВЧ-машина предназначена для массового потребителя, она не может быть умнее среднестатистической домашней хозяйки.
Я сделала пару дыхательных упражнений и предприняла новую попытку. «55.12.8».
– «Ошибка».
Меня охватил азарт. Ну, кто кого? «63.12.8»
– «Ошибка».
Я вспотела от напряжения и сообразила: меняю только время – вероятно, коррекции требует дата! «69.21.8».
– «Ошибка».
Нет, завтра же отправлюсь к Алле Михайловне и обрадую ее подачей заявления в суд на лечебницу, которая оснастила номера техникой, издевающейся над постояльцами. «75.28.8».
– «Ошибка».
Я чуть не задохнулась от злости и вдруг сообразила – шесть цифр! Ну откуда СВЧ-печь может знать, какой нынче день и месяц? «58.17.11».
Табло загорелось зеленым, я захлопала в ладоши. Точно! Механизм не умеет пользоваться календарем! Я могу собой гордиться, доказала свое умственное превосходство над печкой.
В окошке появилась новая надпись:
«Запомнить комбинацию?»
Я нажала на кнопку «Ок», раздался тихий свист, справа вспыхнула красная лампочка, и воцарилась тишина. Суперсовременная аппаратура работала абсолютно бесшумно. Я включила телевизор, пощелкала пультом, наткнулась на канал, демонстрирующий мультики, и с радостью увидела фильм о приключениях любимого героя Губки Боба.
Пару минут я не могла оторваться от экрана, потом вспомнила о котлете и вернулась к печке.
Ситуация не претерпела ни малейших изменений, красный огонек по-прежнему светился в углу. Я ткнула в клавишу «On-Off». Ничего. Повертела ручку, но дверка не открывалась. Вдобавок ее стеклянная часть оказалась абсолютно непрозрачной – непонятно, что происходит с моим ужином.
Я замерла в полнейшем недоумении. Что случилось? Почему печь проявляет удивительное своеволие? Глаза на автопилоте посмотрели в телевизор, Губку Боба с приятелями сменил Гомер Симпсон, мультперсонаж загружал грязное белье в хлебопечку. Тупой отец семейства явно собирался затеять постирушку при помощи машины, пекущей булки.
В дверь постучали, она распахнулась, и в комнату ввинтился Максим с ананасами на ветках в руке.
– Ты забыла букет в машине, – не извинившись за бесцеремонное вторжение, заявил наглец. – О! Симпсоны! Обожаю их!
Не обращая ни малейшего внимания на меня, Макс плюхнулся в кресло и начал комментировать происходящее на экране:
– Гомер идиот! Господи! Ты видишь? Он утрамбовывает наволочки в хлебопечку! Эй, чего молчишь?
Вместо того чтобы выставить наглеца вон, я неожиданно сказала:
– Я поставила подогреть ужин в печь, а теперь не могу тарелку вынуть.
Максим оторвал взгляд от экрана.
– В люксе есть бытовая электроника? Ну надо же! Хорошо быть богатой! А что случилось? Слишком много еды на блюде и ты не можешь его поднять? Давай помогу! Где чудо-техника?
Я ткнула пальцем в сторону окна.
– Там.
– На балконе? – удивился Макс.
– В стене, за занавеской, – вздохнула я.
Максим подошел к портьере, отодвинул ее и застыл.
– Ну, – поторопила я его, – очень есть хочется.
– Крутая фенька, – странным голосом сказал Макс, – и как она включается?
Я начала рассказывать про цифры, окошко и про то, как ловко обвела печь вокруг пальца.
– Суперштука, – пробормотал Макс, выслушав мое повествование, – один раз моя бабушка, кстати она брюнетка, звонит мне и кричит в трубку: «Максюша! Ты жив? Немедленно сообщи, что не умер». Не очень логичное требование: если я покойник, то ничего утешительного не произнесу, но бабуля есть бабуля, поэтому я ответил:
«Жив, здоров и невредим мальчик Вася Бородин. А почему, бабулечка, ты впала в беспокойство? Вроде никаких предпосылок для моей кончины нет. Работа у меня не пыльная, не опасная, не криминальная, развожу тараканов на продажу, машиной не пользуюсь, не пью, не курю, к женщинам ближе чем на три метра не подхожу и, помня о падающих с крыш кирпичах и сосульках, никогда не гуляю возле стен зданий».
Бабушка – напомню, она от природы брюнетка – отвечает:
«Я получила sms-ку, в ней указан твой телефон и написано: «Этот абонент звонил последний раз вчера, в четырнадцать часов». Почему последний раз? Кто звонит в последний раз? Только тот, кто умер!»
Вот такая замечательная бабуся. Она в отличие от большинства своих сверстниц вполне технически подкована, освоила мобильный и способна е-мейл получить.
– К чему этот вечер воспоминаний? – удивилась я. – Кстати, ты говорил, что воспитывался в детдоме. Наврал, как обычно!
Максим округлил глаза:
– Я никогда не лгу!
Я ткнула пальцем в толстую книгу, лежавшую на тумбочке.
– Помнишь, я говорила тебе о пособии некоего Вульфа, который по одежде человека и всяким мелочам способен дать весьма точную характеристику любого индивидуума?
– Белиберда, – отмахнулся Макс.
– А на мой взгляд, серьезный научный труд, – возразила я. – И этот метод работает. На тебе сейчас голубой пиджак и ярко-желтая рубашка. По мнению Вульфа, так одеваются самозабвенные лгуны. Попугайским прикидом они отвлекают внимание слушателей от своих завиральных речей, и человек легко обманывается. Но даже если ты нацепишь розовый жакет в зелено-оранжевый горошек, я не потеряю сообразительности. Вопрос: если у тебя есть бабушка, то каким образом ты очутился в детдоме?
Макс попытался сделать скорбное лицо:
– Не береди мои раны. Лучше скажи, зачем устанавливать в СВЧ-печке пуленепробиваемое стекло.
– Что? – поразилась я.
Максим постучал пальцем по дверке.
– Вот тут имеется небольшая наклейка с изображением револьвера, такие помещают на объект, который нельзя разрушить выстрелом. Ты встречала человека, который стреляет в кухонный прибор?
– Нет, – промямлила я.
– Я аналогично, – кивнул Макс, – увы, нежная роза моей души, ты фатально ошиблась, плюхнула тарелку не в СВЧ-печь!
– А куда? – удивилась я.
– В сейф, – пояснил Макс, – это такое надежное место для хранения денег и драгоценностей. Железный ящик просил ввести шестизначный код. Две цифры по твоему желанию, далее месяц и число, когда сейф наполнили, это очень разумно, у меня в офисе подобный установлен. Ой, не могу! Идиот Гомер Симпсон вытаскивает из хлебопечки в лапшу изодранное белье. Ну кому еще могла прийти в голову такая кретинская идея?
Максим расхохотался. Хоть гость и смотрел на экран, у меня зародилось подозрение, что он потешается не над тупоумным героем мультика, а надо мной.
– Господи, – всхлипывал Макс, – перепутать... это же надо, умора!
– Хватит, – прошипела я, – как добыть оттуда баранью котлету?
Максим пожал плечами.
– Просто набери шифр.
– Какой?
– Свой, ты его ввела, когда прятала жрачку. Хочешь, помогу? – предложил ухажер. – Называй цифры.
Я напрягла память.
– Э... шестьдесят пять, двенадцать, восемь.
Максим быстро потыкал в кнопки.
– Нет, ошибка.
– Попробуй пятьдесят семь, двенадцать, восемнадцать.
– Снова фигня, – объявил Макс, – надо записывать код.
– Ты всегда заносишь в ежедневник параметры для СВЧ? – огрызнулась я.
Макс потер ладони.
– Третья попытка. Сконцентрируйся, неужели трудно вспомнить?
– Семьдесят девять, двенадцать, пятнадцать! – выпалила я.
Послышался гудок, теперь на табло моргало целых три красных лампы.
Я несказанно обрадовалась:
– Открылся?
– Наоборот, – весело сообщил Максим, – написал «Трижды введен неверный код. Механизм блокирован. Обратитесь к ответственному менеджеру». Не отведать тебе невинно убиенного барашка. Не плачь, все плохое случается к лучшему. Мясо, съеденное после полуночи, ведет к ожирению. Завтра сообщишь на рецепшен, придет слесарь и откроет сейф.
– Замечательно! – с энтузиазмом воскликнула я, решив ни за какие блага не рассказывать администрации о глупом происшествии.
Не хочу, чтобы надо мной потешались и служащие, и гости. Вот уеду, горничная придет проводить капитальную уборку номера и поймет, что с сейфом непорядок. Пусть пересмеиваются после того, как я покину «Виллу Белла»!
– Есть хочешь? – спросил Макс.
– Зверски! – ответила я.
– Пошли на кухню, – скомандовал он.
– Там ничего нет, Света нашла только одну порцию котлет, – грустно ответила я.
– Враки, – уверенно заявил Максим, – в холодильнике непременно хранятся сыр, колбаса или йогурт.
– Наверно, дверь заперта, – ныла я.
– Если не купить лотерейный билет, то нечего рассчитывать на выигрыш, – сказал Макс. – Решай: идешь со мной и ложишься спать в полном согласии со своим желудком. Или остаешься в номере и всю ночь страдаешь от невыносимых мук голода.