– Каким это, интересно, образом? – вытаращился на него Сирил.
– Ты разве забыл про вчерашний день? – сильнее прежнего рассердился песчаный эльф. – Кто попросил меня исполнять желания не тогда, когда вы приходите с ними ко мне, а как только они у вас возникают? Вот ты сегодня и получил что хотел.
– А мы вроде сегодня еще ничего не хотели, – с растерянным видом вмешался в их разговор Роберт.
– Неужто уже забыли? – в свою очередь удивился песчаный эльф и начал закапываться. – Ну ничего. Скоро вспомните. Желаю как следует повеселиться. В хорошенькую же историю вы вляпались.
– Мы почему-то всегда это делаем, – с отчаянием проговорила Джейн.
Саммиад исчез, а дети стояли, в полном недоумении поглядывая друг на друга. Слова Сирила про индейцев ни у кого не остались в памяти, и они попросту не могли понять, про чье желание им говорил Саммиад и в чем оно состояло. Тем не менее слова его не на шутку встревожили их, и каждый из четверых теперь ожидал, что вот-вот случится какое-нибудь ужасное происшествие. И будет оно, если верить песчаному эльфу, даже хуже, чем все предыдущие.
Для них потянулись часы мучительнейшей неопределенности. Но вот почти перед самым обедом Джейн споткнулась о лежавшую на полу раскрытую книгу. Антея бросилась поднимать сестру, заодно подняла и книгу. Взгляд ее упал на название. Антея вскричала:
– Теперь я знаю! – Колени ее подогнулись от ужаса. Она осела без сил на ковер. – Это кошмар, – дрожащим голосом продолжала она. – Он пожелал индейцев. Ну, Сирил. За завтраком. Неужели сама не помнишь? Он сказал: «Как мне хотелось бы, чтобы в Англии водились индейцы». И теперь они есть. Наверное, ходят по всей стране и снимают скальпы с людей.
– Ну, если они ходят только где-нибудь в Нортумберленде или там в Дурхэме, то нам-то что, – начала успокаивать и ее, и саму себя Джейн, которой даже какие-нибудь ужасные события казались не слишком страшными, если происходили достаточно далеко от нее.
– Зря надеешься, – покачала головой Антея. – Раз Саммиад сказал, что мы вляпались в хорошенькую историю, значит, они наверняка к нам и явятся. Ой, а вдруг они захотят снять скальп с Ягненочка, – еще сильней охватила ее тревога.
– Ну, на закате-то все, наверное, снова вернется, как было, – ответила Джейн, но в ее голосе уже не слышалось прежней бодрости.
– Индейцы-то, может, исчезнут, а то, что они успеют наделать, нет, – возразила сестра. – Все результаты желаний ведь остаются. У Роберта, например, никуда не девались пятнадцать шиллингов, которые он заработал, когда выступал великаном. Поэтому я сейчас кое-что разобью и еще кое-что сломаю, а ты мне отдашь все свои деньги. Все до последнего пенни. Индейцы придут сюда. У меня в этом нет никаких сомнений. Вредина Саммиад предупредил нас почти прямым текстом. Тебе, Джейн, хоть ясно, какой я придумала план? Ну, идем же скорее.
Джейн совершенно не было ясно, однако она послушно проследовала за сестрой в мамину спальню.
Едва они там оказались, Антея схватила тяжелый кувшин для воды с узором, изображающим аистов и траву, который теперь будет помнить всю жизнь, вылила из него всю воду в ванну, стоящую в маминой гардеробной, затем снова внесла его в спальню и уронила на пол. Вам, вероятно, известна такая закономерность: если что-нибудь уронить случайно, оно обязательно разобьется, но если пытаться разбить нарочно, то даже хрупкая вещь скорее всего останется невредимой.
Антея роняла кувшин целых три раза, но по-прежнему безуспешно. Ощущая себя окончательно бессердечной, она вооружилась папиной распоркой для ботинок и ударила ей по несчастному кувшину. Этого он не выдержал. А Антея немедленно бросилась к копилке для пожертвований и при помощи кочерги взломала на ней замок.
– Это, наверное, очень нехорошо, – осуждающе изрекла Джейн.
Но Антея, сжав губы, ответила ей:
– Не будь глупой. Сейчас речь идет о жизни и смерти.
Денег в шкатулке было всего лишь семь шиллингов и четыре пенса, но девочки к ним прибавили четыре имевшихся у них шиллинга, и в сумме у них получилось, как можете убедиться, больше одиннадцати.
– Теперь, Джейн, скорее спускаемся вниз, – завязав все монетки в свой носовой платок, скомандовала Антея.
И они кинулись со всех ног сперва вниз по лестнице, а затем по присыпанной меловой пылью дороге.
Местный фермер должен был скоро поехать в Рочестер. Дети прекрасно знали об этом, потому что договорились поехать с ним всей компанией. Но поездка была запланирована в счастливый час, когда они не испытывали никаких сомнений, что получат от Саммиада сто фунтов монетами по два шиллинга с профилем королевы Виктории, из которых и собирались внести плату фермеру – по два шиллинга каждый. Теперь Антее пришлось объяснить ему, что поехать они не могут, но она очень просит его взять с собой вместо них Марту и малыша.
Фермера весть не слишком обрадовала. С детей он рассчитывал получить восемь пенсов, а за Марту с Ягненочком Антея ему предложила лишь пять, но в результате он согласился, и девочки поспешили домой.
Антея была охвачена страшной тревогой и беспокойством, но вполне собранна. Сколько раз после ни вспоминала она о том дне, всегда приходила к выводу, что действовала с прозорливостью опытного стратега, который умеет предвидеть, как разовьются события.
Дома она извлекла из своего ящика крохотную шкатулочку, после чего побежала отыскивать Марту. Та в пресквернейшем настроении застилала стол скатертью.
– Послушай, – сказала Антея. – Я разбила мамин кувшин для умывания.
– Кто б сомневался, – передернула Марта плечами. – Вы вечно чего-нибудь творите.
Она с грохотом шваркнула на застеленный стол солонку.
– Не сердись, Марта, милая. У меня есть достаточно денег на новый кувшин. Только будь лапочкой, съезди, пожалуйста, и купи его. У тебя же кузен как раз держит посудную лавку. И мне очень хочется, чтобы ты, если можно, сделала это прямо сегодня. А то вдруг мама вернется домой уже завтра. Ты ведь знаешь, это вполне возможно.
– Так вы ж сами сегодня в город навроде намылились, – подняла на нее глаза Марта.
– Нет, мы теперь не можем такое себе позволить, если купим новый кувшин, – было готово на этот счет объяснение у Антеи. – А вот тебе мы заплатим, если возьмешь с собой и Ягненочка. И еще, Марта, я подарю тебе свою шкатулочку фирмы «Либерти». Смотри, какая она хорошенькая. Вся целиком инкрустирована настоящим серебром, черным деревом и слоновой костью. Прямо как храм царя Соломона. Только, пожалуйста, съезди.
– Ну, теперь ясен кувшин, где собака зарыта, – понимающе протянула Марта. – И не требуется мне совсем твоя драгоценная шкатулочка, мисс. Все, чего ты добиваешься, это избавиться до конца дня от Ягненочка. Я же тебя насквозь вижу.
Это до такой степени соответствовало действительности и столь точно отражало истинные намерения Антеи, что ей захотелось тут же вступить с Мартой в спор. Очень ведь неуютно, когда кто-то читает все ваши тайные мысли, словно раскрытую книгу. Но Антея взяла себя в руки и только кротко проговорила:
– Но мне очень нужно сегодня купить маме новый кувшин. Пожалуйста, ты ведь съездишь за ним?
– Ладно. Пожалуй, сегодня так уж и быть, – сдалась Марта. – Но больше такое даже не вздумай просить. И чтобы в мое отсутствие без никаких безобразий.
– Фермер выедет раньше, чем собирался, так что иди скорей собираться, – поторопила Джейн. – Надень, пожалуйста, то прекрасное лиловое платье, шляпу с розовыми подсолнухами и желтый кружевной воротничок. Джейн сама донакроет стол, а я помою Ягненочка и одену его в дорогу.
Моя Ягненочка и торопливо впихивая его в выходную одежду, Антея то и дело поглядывала через окно на улицу. И хоть индейцев пока там вроде не наблюдалось, позволила себе немного расслабиться только после того, как в спешке, суете и некотором поярчании и всегда-то сверх меры румяного Мартиного лица она с малышом наконец отбыла.
– Он в безопасности, – выдохнула Антея и, упав на ковер, разрыдалась.
Джейн это просто ошеломило. У нее в голове не укладывалось, как можно сперва проявить находчивость и железную волю, словно у полководца, а затем сдуться, словно проколотый мячик. Предпочтительнее, конечно, вообще никогда не сдуваться и не сдаваться. Но вы ведь наверняка заметили: Антея стойко держалась, пока ее цель не была достигнута. Она сумела убрать Ягненочка из опасной зоны, потому что не сомневалась: индейцы либо появятся возле их дома, либо вообще никогда и нигде не появятся, а фермерская повозка с Мартой и малышом вернется никак не раньше заката. Словом, Антея сумела осуществить очень трудный план и теперь рыдала частью от радости, а частью от схлынувшего напряжения, которое не покидало ее до той самой поры, пока Ягненочек оставался в доме. Впрочем, и плакала-то она всего лишь минуты три. А Джейн, обнимая ее, в это время, как заведенная, уныло бубнила каждые пять секунд:
– Не плачь, Пантера, дорогая.
Потом Антея вскочила на ноги, потерла глаза уголком передника с такой силой, что они оставались красными до исхода дня, и принялась все рассказывать мальчикам.
Именно в этот момент колокольчик кухарки призвал их к обеду, и Антее пришлось выдержать весьма продолжительную паузу, пока та им раскладывала на тарелки рубленое мясо. Наконец она вышла. Антея продолжила, но было большим просчетом с ее стороны посвящать в такую историю тех, чье внимание полностью занял процесс поглощения мяса с вареной картошкой. Полагаю, что это блюдо каким-то образом лишает людей остроты восприятия. Чем еще объяснишь, что существование индейцев в Англии вдруг показалось слушателям Антеи просто немыслимым, а мальчики даже расхохотались и обозвали Антею маленькой глупенькой паникершей.
– Почти убежден, Саммиад исполнил чье-то совсем другое желание, – ничуть не насторожило ее предупреждение Сирила. – Вот Джейн, например, хотела сегодня хорошей погоды. А если бы тут действительно были индейцы… Ой, передайте мне кто-нибудь соль и горчицу скорее, надо чем-нибудь сдобрить это ужасно пресное мясо… Так вот, дорогая Антея, – посолив и смазав горчицей мясо, продолжил он. – Если бы это были индейцы, то они бы здесь давно уже все пространство заполнили. Мы же знаем: Саммиад желания исполняет сразу. Поэтому я уверен: сегодня это просто погожий день.
– Тогда почему Саммиад нам сказал, что мы влипли в хорошенькую историю? – сердито спросила Антея.
Ей было очень обидно слушать насмешки, после того как она повела себя так благородно и осмотрительно и даже, пожертвовав чистой совестью, взломала копилку для пожертвований. Нет, никакая она не глупенькая паникерша!
В столовой снова повисла пауза, потому что кухарка пришла убирать тарелки из-под мяса, а затем подала пудинг с патокой. Едва она удалилась, Сирил снова заговорил:
– Нет, ты, Пантера, конечно, права, что отправила Марту с Ягненочком в город. Но вот с индейцами явно ошиблась. Повторяю: желания Саммиад исполняет сразу. Значит, они давно бы уже были здесь.
– А я совершенно уверена, что они уже здесь и есть. Просто скрываются где-то в зарослях. И еще я теперь уверена, что ты, Сирил, очень недобрый, – окончательно вывел из себя Антею его пренебрежительный тон.
– Индейцы ведь где-то всегда скрываются, правда? – торопливо вмешалась Джейн в надежде пресечь развитие ссоры.
– Глупости, – с прежней язвительностью откликнулся Сирил. – И я никакой не недобрый, просто говорю правду. Разбивать кувшин было глупо. А уж то, что ты сделала с копилкой для пожертвований, вообще ни в какие ворота не лезет. Это же просто как государственная измена. Если бы кто-то из нас на тебя бы донес, ты бы, наверное, точно уж заработала казнь через повешение.
– Слушай, замолчи, – попытался остановить его Роберт, но тщетно.
Сирилу не хотелось опять себя чувствовать виноватым. А появись здесь индейцы, это произошло бы лишь по его вине. Поэтому он и старался изо всех сил в них не верить. А когда чувствуешь в глубине души, что не прав, но пытаешься доказать обратное, это, по моим наблюдениям, сильно способствует скверному расположению духа. И Сирил свирепо бросил:
– Полный идиотизм говорить о каких-то дурацких индейцах, когда даже тупому понятно, что сегодня просто сбылось желание Джейн о хорошем дне. Ого!
Он как раз повернулся к окну, чтобы продемонстрировать глупенькой паникерше Антее, какая стоит потрясающая погода, но вынужден был умолкнуть. И всем остальным тоже не захотелось прервать внезапно повисшую тишину. Потому что в углу окна, среди красных листьев вьющегося по стене дома снаружи плюща показалось лицо. Очень смуглое, с длинным носом, крепко стиснутым ртом и блестящими глазами. Лицо это было раскрашено разноцветными полосами и увенчано длинными черными волосами, а в волосах красовались перья.
Рты у всех четырех детей как разинулись, так и застыли. Пудинг белел и остывал у них на тарелках, но они были просто не в состоянии сдвинуться с места. Индейская голова бесшумно исчезла. Чары рассеялись. Как мне ни жаль, но приверженность к истине вынуждает меня сказать, что Антея отреагировала совсем по-девчачьи.
– Ну вот, – с торжеством изрекла она. – Что я вам говорила.
Паточный пудинг определенно утратил былое очарование и притягательность. Дети по-быстрому завернули его в позапрошлогодний выпуск еженедельной газеты и, спрятав свертки за выступ печи, побежали наверх для разведки и экстренного совета.
– Ну, мир? – с исполненным благородства видом проговорил Сирил. – Пантера, я вел себя как свинья. Извини.
– Хорошо, – согласилась она. – Но теперь-то ты убедился?
Сирил кивнул, однако, сколько они ни вглядывались из окна в окрестности, новых следов присутствия индейцев пока заметить не удалось.
– Ну и что мы должны теперь делать? – поинтересовался Роберт.
И так как все теперь дружно, в общем и целом, признали за Антеей право считаться героиней этого дня, то именно от нее и ждали распоряжений.
– Пока я придумала только одно, – начала она. – Нам нужно теперь самим стать похожими на индейцев. Тогда они, может, примут нас за вождей какого-нибудь могущественного племени и не решатся нам причинять вред. Как только добьемся сходства, открыто выглянем из всех окон, а потом вообще выйдем на улицу.
– Предположим, нам они ничего не сделают, но как же служанка Элиза и наша кухарка? – заволновалась Джейн.
– Ты разве забыла? Слуги вообще ничего из даров Саммиада не замечают, – напомнил Роберт. – И не заметят, даже если с них снимут скальпы или начнут поджаривать на медленном огне.
– Но на закате-то с ними опять будет все в порядке, ведь правда? – с надеждой спросила Джейн.
– Когда кто-то кого-то не замечает, то эти кто-то с кого-то, кто их не замечает, ни скальп по-настоящему снять не смогут, ни сжечь на медленном огне. Ведь если ты даже сразу не заметил, что остался без скальпа, то на другой день точно уж обратишь внимание, – весьма путано объяснил ситуацию Сирил. – А сами мы будем действовать согласно плану Антеи. Только нам нужно для этого много перьев…
– Схожу в курятник, – вскочил со стула Роберт. – Там есть индюк, и он как-то не очень хорошо себя чувствует. Полагаю, если я срежу у него перья, с его стороны особенных возражений не будет. Он совсем плох, и ему наплевать, что там с ним происходит. Дайте-ка мне ножницы для вырезания.
Тщательная разведка определила, что на заднем дворе индейцы отсутствуют. Роберт туда направился и пятью минутами позже снова предстал остальным с землисто-бледным лицом, но с огромным количеством перьев.
– Слушайте, ситуация крайне серьезная, – объявил он. – Я постриг этого индюка, развернулся, чтобы уйти, и вдруг обнаружил: под старой корзиной для яиц сидит индеец и на меня через прутья щурится. Я заорал, начал перьями на него махать и смылся, пока он из-под корзины не успел вылезти. Антея, неси цветные одеяла с наших кроватей. И поскорее, пожалуйста.
Поражает, до чего быстро можно приобрести сходство с индейцами всего лишь при помощи одеял, перьев и разноцветных шарфиков. Конечно, ни у кого из нашей компании не было таких длинных черных волос, зато было полно черной хлопковой шелковистой ткани, которой они оборачивали учебники. Дети ее нарезали тоненькой бахромой и прикрепили к головам при помощи ленточек янтарного цвета от выходных платьев девочек, а за ленточки понатыкали индюшиных перьев. И черная бахрома, особенно после того, как чуть-чуть завилась на их головах, стала издали очень напоминать длинные черные волосы.
– Но наши лица! – спохватилась Антея. – У них совершенно неправильный цвет. А Сирил вообще у нас белый, как тесто.
– Неправда, – тут же заспорил он.
– Те индейцы, которые у нас тут, вроде какие-то коричневатые, – не дал брату продолжить Роберт. – Но нам с вами лучше стать красными. Это у них считается самым престижным.
Наиболее красным средством из всех, обнаруженных в доме, оказалась красная охра, которой кухарка красила кирпичи на кухне. Дети знали, что она, перед тем как ей пользоваться, смешивает ее с молоком, и проделали то же самое, а потом тщательно выкрасили получившейся смесью лица друг другу. Результат был ошеломительным. Они стали краснее самого высокопоставленного индейца.
Насколько ужасным стал у них вид, дети немедленно убедились, встретившись в коридоре с Элизой, которая огласила дом пронзительным визгом. Эту оценку можно было считать вполне беспристрастной, и она их очень обрадовала. Торопливо бросив служанке: «Не бойся, это всего лишь игра», – четверка завернутых в одеяла, оперенных и краснокожих душой и телом смело вышла из дома навстречу врагу. Возможно, что слово «смело» я написала просто из вежливости. Но как бы то ни было, они вышли. И это уже чистейшая правда.