'Подонка' профессор Козлимник стерпел. И холодно поинтересовался:
— Вы понимаете, чего лишаетесь?
— Лишаюсь? А кто сказал, что я — откажу? Нет уж. Давайте проясним вопрос. Я сплю с вами… два года? До защиты?
— Эээээ…..
— Ну вот. Как приставать — так первый. А как признать — в кусты?
— Ээээ…..
На этот раз блеяние вышло более отчетливым.
— Так вот. А вы делаете из меня кандидата наук. И не препятствуете дальнейшей карьере. Ни в каком ее виде. Так?
— Почему бы нет? Если вы мне предложили?
Ах, я предложила? Ах ты с… сын собаки женского рода!!!
— Девочка, успокойся. Рано. Пусть он сначала тебя обнимет.
Присутствие за дверью любимого супруга помогло собраться. И я поправила прядь волос.
— Если насилия не избежать, лучше отдаться, пока просят, а не угрожают, — улыбка вышла кривой и злой. — Ну, иди ко мне, мой козленочек…
Товарищ Козлимник сделал ко мне шаг. Второй. Третий. Гнусный шепоток ударил в уши.
— Тебе будет хорошо, обещаю…
Покрытые старческими пятнами руки готовы были сомкнуться вокруг меня. В нос ударил омерзительный кисловато-затхло-гнилостный запах. И я активизировала заклинание.
Я не зря цитировала Мольера. Классика бессмертна.
Правда, профессору наверняка было не до детских мультфильмов, когда красотка в его руках вдруг превратилась в огромного волка, стоящего на задних лапах — и оскалила зубы.
Эвин, проскользнувший со мной в лабораторию, и незримо стоящий за моей спиной, торжествующе взрычал.
Профессор шарахнулся.
И я опять сменила облик. Златогривая кобылица опустилась на все четыре копыта…
— Куда же ты, жеребеночек?
Тряхнула гривой — и на ее месте вдруг проявился громадный таракан. Видимо, мадагаскарский мутант. Даром я, что ли, эту мерзость в и-нете разглядывала. В человеческий рост — то, что доктор изловил!
— Давай, дожимай! Еще пару превращений — и он спечется!!!
Я послушалась любимого супруга.
Таракан сменился здоровущей медузой, такой белой и студенистой. А из нее вдруг выросла женщина, вокруг которой полыхнуло пламя. Профессор шарахнулся, но куда там!
Иллюзорный огонь. Не обжигает. Не ранит. Не причиняет вреда.
Но его надо еще суметь отличить. А перепуганный сластолюбец вряд ли на это способен. Тем более, когда с лица стоящей перед ним женщины стекают все краски, проявляется зеленый цвет, а место волос на головке занимают змеи.
Горгона Медуза. А лучше — Эфиальто.
За спиной расходятся огромные черные крылья.
— Да как ты только посмел, презренный смертный червь!!!
Голос, насыщенный ультразвуком, расходится по лаборатории. И ужасно тянет ляпнуть классическое: 'За то, что ты посмэл аскорбыть наш род, ты умрэшь, как подлый ша кал!'.
— Соберись, родная! Доигрывай!
Я улыбаюсь. Холодно и зло. Иллюзия показывает двухсантиметровые клыки.
— Я не буду марать о тебя руки! Вместо этого… Цербер!!! Явись по моему слову!!!
Я поднимаю руку, картинно прищелкивая пальцами.
Профессор трясется от страха, не смея коснуться огня. А я снимаю полог невидимости с Эвина, попутно добавляя ему приятных штрихов.
И рядом со мной на полу оказывается настоящий адский пес. Собака Баскервилей — да и только.
По хребту бегут искры, шерсть вздыблена, глаза горят болотными зелеными огнями, с клыков (всех трех голов, одной реальной и двух иллюзорных) течет слюна, от которой на полу образуются дымящиеся проплешины… не забыть накапать кислоты в это место…
— Взять!!!
И Эвин совершает грандиозный прыжок через огонь. Передними лапами он попадает в грудь профессора, сбивает того на пол, и наваливается сверху всей тяжестью. Распахивает центральную пасть и придвигается к лицу старика.
По лаборатории проносится вой.
Профессор теряет сознание. И по паркету расползается зловонная лужица.
— Глубокий обморок.
Ребята заходят внутрь. Тёрн обнимает меня за плечи. Лерг закапывает паркет кислотой.
— Умница. Как ты себя чувствуешь?
— Замечательно. Немного устала, но это мелочи.
— Тебе не стоило так напрягаться.
— Солнышко, но если не я — то кто?
— Разумеется, без тебя некому. Любимая, пойдем отсюда? Поговорим дома.
Элвар подхватывает меня на руки — и мы покидаем институт незамеченными. По пожарной лестнице, под пологом невидимости. Не забыв закрыть лабораторию изнутри на крючок. Замок Лергу пока сложно двигать телекинезом. А вот крючок — самое милое дело.
Интересно, что-то будет завтра?
Лида расскажет.
***
Лида пришла в институт чуть попозже, когда все уж собрались. Обычно она приходила к восьми. Но иногда могла и задержаться. Вчера они с Гошкой как следует погудели в 'Бабочке' — ночной клуб и не из самых плохих. Поболтали о грядущем браке. И сошлись на том, что это их не слишком обременит. Жить будут, как и раньше. Только печать… а что — печать? Формальность.
Вообще-то Гошка ей давно нравился. Но она старалась только дружить с парнем. И внешность не та, чтобы рассчитывать на что-то большее, и деньги… слишком большая разница между их семьями.
Но вчера можно было помечтать. И Лида мечтала.
Вот так в розовом тумане, она и дошла до кафедры. А там… там было весело.
— Лида, ты что так поздно? — прицепилась 'подружка' Танечка.
Танечка была лаборанткой. Ума у нее не хватило бы и на линейное уравнение с одной переменной, но зато она была местным бюро новостей.
— А что? Тебя в бюро пропусков поставили? — тут же огрызнулась Лида. Но потом сменила гнев на милость. — Мне вчера предложение сделали. Я замуж выхожу.
— Да?! За кого?!
— На свадьбе узнаешь, — отрезала Лида. — А что тут за дурдом?
— Ой! Тут такое было! Такое!!!
Как Лида и ожидала, новость о ее свадьбе тут же оказалась забыта. Танечка бросилась рассказывать о последних событиях. Свадьба-то никуда не денется! А тут ТАКОЕ!!!
— Представляешь! Сегодня с утра! Приходит охрана! А тут! На полу! Наш ШЕФ!!!
— Почему на полу? Он что? Приступ был?!
— Хуже!!! Подозревают, что у него крыша поехала!
— КАК!?
— Болтает про горгону Медузу, про цербера, про что-то еще… про твою диссертацию, кстати…
Лида опустила глазки.
— Какой ответственности человек! Обо всем помнит…
В голосе явственно проскользнула злая ирония. И Таня ее уловила.
— Лид, ты чего?
— А чего я? Что с ним?
— Медики психиатричку вызвали. Кто теперь будет на его месте — неизвестно.
— А чего неизвестного? Объединят нас с программерами, программеров и поставят…
Таня сильно загрустила. С Козлимником у нее были какие-то завязки, за что ее и держали на кафедре. А вот с программерами…
Захочет ли кто-то держать на кафедре нагольную блатную дуру?
Ой, вряд ли! Если она не 'своя' — выгонят в два счета.
А Лида только довольно улыбалась. С программерами у нее были давние контакты. Ее привлекали к разработке программ, она выполняла для них кое-какие расчеты… да и завкафа программеров, профа Мудровича она отлично знала. Симпатичный дядька, с мозгами — и ничего, кроме работы ему от подчиненных не нужно. Вообще. Они с женой скоро золотую свадьбу справлять будут. Лет через пять. Со школьной скамьи вместе. Перейти под его крылышко Лиде — раз плюнуть. И чуть переделать тему диссера — тоже. Благо, первый год. Не последний.
И даже досдать кандидатский минимум в нужное направление.
Она справится. Обязательно.
В течение дня она услышала еще кучу версий. Но все сводилось к одному и тому же. У профа сильно поехала крыша на древней Греции. Какие-то тараканы, волки, лошади, медузы Горгоны, аспиранты… короче без феназепама и добрых санитаров тут не обойдется.
Подозревали наркоту — по нулям. Взяли кровь на анализ — ноль!
Прогнали гемодиализ — ноль!
Все сошлись на съехавшей крыше.
А Лида про себя раз за разом повторяла слова благодарности Гошкиной сестре.
Какая же Ёлка умница!
Лида не знала, как она это сделала. Но была уверена — без нее тут не обошлось.
Камеры на входе у охраны зафиксировали только какую-то студентку. Был и краткий сбой. Но… эти сбои тут через раз бывают. А Лида была вне подозрений. Ее в клубе столько народу видело с Гошкой…
Так что она была вне подозрений. Как жена Цезаря.
И спокойна за свое будущее.
Будет еще много всякого разного. И хорошего, и плохого…
Но она справится. А лучше — они с Гошкой справятся вместе.
Может быть, фиктивный брак перерастет в настоящий?
Кто знает…
***
Я выслушала Лиду — и вольготно развалилась на диване, используя любимого мужа вместо подушки.
— Ну что? Красота?!
— Не то слово. Гошка теперь спокоен и за подругу — и за себя. А то твой папаша хотел, было, его свести с парой 'хороших девушек'.
Я вспомнила свой опыт 'сводки' — и содрогнулась.
Тьфу!
Если 'дэвушки' такие, как мой неудавшийся супруг — Гошка, конечно нервничал. А так — женат он! И все на этом!
Итак! У нас решена проблема мамы. Решены Гошкины проблемы. Лерг и Эвин незаметно подлечили бабушку. Ну а про расправу с мерзавцами, которые грабят пенсионеров, я вообще молчу. Теперь надо бы привести отца к единому знаменателю.
А то, что это такое? Он собрался заработать все деньги мира?
Глупо, уж простите!
Надо работать! Я и не спорю! Но надо и отдыхать уметь! И отключаться от работы… А у него постоянно какие-то форс-мажоры! Он меня — и то почти не видел! Два раза всего! Один — в день приезда, второй — на лестнице!
Это надо исправить! Обязательно!
— Исправим. Надо бы мне пообщаться с твоим отцом. Немного. А то я тогда плохо его считал. Времени было мало, а людей много…
— Ничего. Наверстаем. Я уже начала восстанавливаться интенсивно, значит у нас не больше пяти — десяти дней на все про все. Остальной курс уже пройду дома.
— Дома?
— Ну да. В Элварионе и Универе, под присмотром Лорри. Ты против?
— Нет.
— Тогда завтра запасемся сувенирами для того мира?
— А они не…
— Походим по рынку, посмотрим, что можно протащить через врата. Уж ножи-то наверняка, какие-нибудь приятные мелочи, типа косметики, еще кое-что… Будем действовать параллельно. Охотиться на моего отца — и собираться домой. Кстати, я сегодня еще не говорила? Я тебя люблю.
— Я тебя тоже люблю.
***
Дирмас эн-те Арриерра стиснул кулаки. В зеркале отражались двое. Влюбленные, смеющиеся, счастливые… твари!!!
Убил бы!!!
Впрочем, это еще впереди. А пока — пока можно передать маленький приветик братцу.
Многое он сделать не сможет. Но передать привет, чтобы они не слишком расслаблялись — можно…
Благо, в подвале есть еще несколько людей.
Для жертвы — хватит.
Дирмас прикусил губу и решительно направился к залу для жертвоприношений. Ему предстоит много работы.
Приятной работы…
При мысли о солоноватом вкусе крови и криках боли, которые так чудесно отдаются эхом в соседних залах, элвар чуть улыбнулся, показывая белоснежные клыки.
Определенно, его ждетинтереснаяночь.
***
Утро встретило меня приятными ощущениями. И кто умудрился оставить окно открытым? Я замерзла ночью и приползла к элвару под бочок. Греться.
Согреться удалось. Но ночью этот тип мало того, что навалился на меня чуть ли не всей тушкой, так еще и крылья распустил. Так, что я даже шевельнуться не могла. У, частный собственник!
Теперь все тело затекло…
Да, семейная жизнь имеет и свои минусы.
— Если хочешь, выделим тебе отдельную спальню? Дворец большой, места много…
Я фыркнула, понимая, что мои мысли не остались незамеченными.
— Еще чего! Женился — терпи!
— Буду терпеть, — элвар ловко перекатил меня на спину и поцеловал в кончик носа. Героический мужчина! Я спросонок, наверное, на бешеного дикобраза похожа.
— Ты у меня всегда самая лучшая.
И ведь знаю, что врет, но приятно…
— А где приятно?
Одним словом, утро начиналось неплохо.
Примерно через два часа мы были полностью одеты и готовы к выходу на рынок. Ребята улыбались, но вслух не шутили. А вот мысли… мысли к делу не пришьешь. Хотя… надо будет потом спросить почему у моего супруга кончики ушей такие красные…
— Пешком пойдем или такси поймаем?
— Пешком! — единодушно решили все.
— Тогда я сейчас мусор выкину…
Я подхватила ведро и шагнула к выходу.
— я с тобой — тут же увязался следом Реллон.
Я фыркнула.
— а то я сама мусор не донесу.
— Ёлка, мы — телохранители?
— вроде да.
— Вот и не мешай нам тебя охранять.
Я пожала плечами. Ну и ладно. Пусть охраняют. До мусоропровода дойти — две минуты.
Он как раз этажом ниже. Я поскакала вперед по лестнице.
— Тут что — крыса сдохла? — возмутился Реллон.
— Нет. Это разлагается совесть уборщицы, — хихикнула я. — Привыкай. Если в доме есть мусоропровод… А это — что!?
Возле мусоропровода стояли трое людей. По виду — типичные бомжи. Я на миг придержала шаги. Не хотелось, чтобы они даже просто до меня дотрагивались. Или клянчили на водку.
Реллон, напротив. Сделал шаг вперед.
— А ну прочь отсюда!
И они бросились. Реллон даже оружие достать не успел. Они действовали неожиданно разумно. Один зомби бросился в ноги элвару, второй связал боем руки, третий пошел в обход, собираясь добраться до меня.
Не больше доли секунды я смотрела на синеватого оттенка кожу, блеклые, ничего не выражающие глаза, такие же яркие, как пластиковые пуговицы, дерганную, слегка механическую походку… Это было слишком знакомо.
— Зомби! — выдохнула я. Рука метнулась к поясу,… в этом мире не носят оружия! Магия… я бессильна!
Оставалось только одно, и я рванула вверх по лестнице, вопя, как баньши.
— На помощь!!!
За спиной послышались шаги. Я не глядя, махнула назад мусорным ведром и по чему-то попала. Не замедлили. И в лодыжку мне вцепились грязные пальцы. Я резко развернулась. Зомби тянулся к моей ноге и второй рукой. Что мне оставалось? Пока я не настолько сильна. Пара искр. Не больше.
Но и этого хватит.
Щелчок пальцами. И волосы на голове и лице зомби вспыхивают ярким пламенем. Брови, ресницы, щетина…
Зомби не чувствуют боли. Но огонь их ошеломляет.
Следующее движение — свободной ногой. Резкое и четкое. По руке, сбрасывая ее со своей щиколотки. И взмах ведром, надевая его на голову зомби. Мешая обзору.
Удар в живот.
И на этом моя драка кончается, потому что сильные руки откидывают меня в сторону. А на поле боя выходят разъяренные элвары.
Тёрн был в ярости — и две сабли в его руках напоминали пропеллеры. Керрон и Винер были не лучше. Лютик с ходу запустил в зомби огненным шаром. Этажом ниже открылась — и тут же захлопнулась дверь. Интересно, куда звонит несчастный сосед? В милицию — или сразу в психушку?
Я простонала и без сил опустилась на ступеньки.
Теперь можно и посидеть, полюбоваться.
Помощь пришла вовремя.
Уже через пять минут на лестничной клетке валялись только кучки аккуратного фарша. Кое-где можно было различить ухо или пальцы, но только кое-где.
— Ёлочка, родная, ты в порядке? — Тёрн опустился рядом на ступеньки.
Я кивнула и прижалась лбом к его плечу.
— Да. Меня даже не ранили. Реллон спас. Как он?
Тёрн промолчал. Только крепче обнял меня за плечи.
Неужели…
— Тёрн!?
Я вскочила со ступеньки.
— Да жив он, жив… Но выздоравливать будет долго, — ворчливо донеслось с площадки. Лерг склонился над телом элвара, и с его рук струилось что-то синеватое. Кажется, обеззараживающее заклинание.
— Порвали его качественно, но убить вас таким не убьешь, да, клыкастые?
— Лечи, давай, — в голосе Керрона смешались еще не ушедшая ярость от схватки и облегчение. Друг жив. И это — хорошо.
Я пихнула элвара в бок.
— Выпишешь ему премию и дашь отгула. Ферштейн?
— Разумеется! Солнышко, откуда ЭТО здесь взялось?
— Без понятия. Они просто стояли и ждали нас.
— Просто так?
— Да. Реллон подтвердит, когда очнется.
— Дня через три. А пока ему лежать и лежать. Я ему сейчас губку поставлю с фрейхи и пару стимуляторов вколю, чтобы поправлялся быстрее.
Я кивнула.
— Ёлочка, я тебе верю, — успокоил меня Тёрн. — Но тогда получается, что кто-то объявил на нас охоту?
— кто-то?
— Дирмас, — прошипел супруг.
Я кивнула.
— но это значит — он в этом мире?
— Не обязательно. Есть много разного. Кристаллы духа, порталы, жертвоприношения тоже дают большую силу. Он мог и пройти, но мог и оставаться в том мире.
— А это возможно?
Вместо меня ответил Лютик, лихо расправляющийся огненными шариками с фаршем. Вкусно пахло жареным мясом — свежие зомби попались. Ничего, скоро от них останутся только пятна гари на площадке.
— Вполне. Если сил не жалеть. Но у вашего родственничка они все равно заемные, жертвы и магия крови, так? А значит и жалеть он ничего и никого не будет. Придется нам ходить и оглядываться.
— придется — будем, — подвел итоги Тёрн. — Давайте отнесем Реллона домой. А потом мы на рынок, а с ним посидит… да хоть бы и Лерг.
— может, Березке позвонить?
— А чем она здесь поможет?
Я тоже думала, что ничем, но вдруг?
— Нет уж, — решил мой супруг. — Перебьемся. Тем более скоро нам уже домой…