– Позвонила хозяйка, – пояснила Анна, – у нее дом сгорел.
– Вот беда! – всплеснула руками Феня.
– Точно, – кивнула Анна, – сплошной напряг. Боюсь, приличные места уже разобраны, как бы не остаться с детьми в городе…
– Что-нибудь найдется! – оптимистично воскликнула Феня.
– Нельзя терять ни одного дня, – возбужденно говорила Анна, – собирайся!
– Куда?
– Завтра с утра поедешь в деревню Селькино, там вроде у одной бабы, Катерины Михайловны Сиротиной, дом на лето свободный есть, мне коллега по работе адресок дала. Вот, держи.
– Не успею до трех обернуться, – озабоченно помотала головой Феня. – Ну-ка, посчитаю: до вокзала добраться, на электричке минут пятьдесят ехать, затем автобус, да он сразу не придет… В общем, как минимум два с лишним часа туда, столько же назад, с хозяйкой поболтать, избу посмотреть… Этак к вечеру только вернусь.
– И что? – недоуменно прищурилась Анна.
– Риточку надо из школы забрать, – напомнила Феня. – Кстати, и отвести на занятия тоже, Алешу на секцию проводить, у Ксюши музыкалка.
– Я сама займусь детьми, – улыбнулась Анна. – Езжай в Селькино, нам сейчас важно дачу найти.
Пятнадцатого мая Феня в легком недоумении отправилась на вокзал. День у няньки прошел плохо: электричка тащилась со всеми остановками почти полтора часа, до нужной деревни пришлось несколько километров идти пешком, потому что автобус сломался. В довершение всего в селе не оказалось женщины по имени Катерина Михайловна Сиротина. Феня попыталась договориться с другими хозяевами, но никто не хотел пускать на лето москвичей с тремя детьми и няней. Пришлось Фене ни с чем ехать назад. Обратная дорога оказалась такой же муторной, нянька устала, словно лошадь, тянувшая воз с железом.
Домой Феня приехала поздно, открыла дверь и вздрогнула. В квартире стояла тишина, нигде не горел свет, не работал телевизор.
– Петр Михайлович! – позвала Феня. – Анна Сергеевна! Вы где? Риточка, Ксюша, Алешенька!
Никто не ответил. Испугавшись еще больше, нянька побежала в глубь квартиры. Тревога росла и ширилась – хозяева и дети исчезли. Кастрюля с супом и котлеты на сковородке не тронуты, в маленьком чайнике мутно поблескивала вчерашняя заварка.
В полной растерянности Феня села на табуретку. Получалось, что хозяева не обедали, не пили чай, не ужинали… Не успела нянька собраться с мыслями, как раздался звонок в дверь. Женщина бросилась в прихожую, за порогом оказалась соседка, Нина Ивановна.
– Фенечка, – запричитала она, – горе-то какое страшное!
– Что случилось? – помертвела няня, приваливаясь к стене. – Алешенька… под машину попал? Он вечно торопится…
– Нет-нет, – быстро возразила Нина Ивановна, – слава богу, дети живы и здоровы, Ксюша и Алеша у нас, Риточка вместе с Анной в больнице. Петр Михайлович попросил младшенькую привезти… Видно, больше всех ее любит. Напали на него, ранили сильно…
Феня вцепилась в вешалку. Естественно, нянька моментально вспомнила Новый год и подслушанный разговор. Нина Ивановна, абсолютно не подозревавшая о мыслях Фени, как ни в чем не бывало рассказывала невесть где узнанные подробности.
– Автобус подъехал, а в нем сорок штук бандитов с автоматами. Народу они положили – страсть! Сто прохожих! Вот ужас! По телику «Новости»ќ показывали, я как раз кофе пить села, гляжу – Петр Михайлович лежит, весь в крови. А тут Аня прибегает, кричит: «Ниночка, родная, сбегай за Ксюшей и Алешей, пригляди за ними! Я только Риточку из школы взять успела! О, вон как теперь телевидение работает, чуть ли не сам момент свершения преступления сняли…» А журналист тут как раз объяснил, что съемочная группа в соседнем дворе была, хотели в «Новостях» про какую-то актрису рассказать, у той квартиру ограбили утром. Ну приехали, поставили возле подъезда камеру, и вдруг стреляют! Ясное дело, понеслись на звук выстрелов и такое Чикаго застали… Анна же…
– Когда случилось несчастье? – дрожащим голосом осведомилась Феня.
– Около полудня, – деловито ответила Нина Ивановна и продолжила рассказ о телевизионщиках.
Нянька остолбенело глядела на соседку, в голове у Фени неожиданно возникла странная мысль. Хозяйка внезапно отправила прислугу в деревню к несуществующей тетке, ехать пришлось за тридевять земель. Отчего возникла столь острая необходимость именно сегодня катить за город? Анна не любит заниматься детьми, а завтра у Петра выходной, по логике вещей, хозяйка должна была велеть ехать Фене в день, когда хлопоты о школьниках возьмет на себя муж. К чему поспешность? Одни сутки роли не играют.
И еще. Телевидение, столь удачно оказавшееся на месте преступления, показало налет на инкассаторов вскоре после полудня. Анна примчалась к Нине Ивановне в кратчайший срок после нападения банды. Каким образом жена узнала о несчастье с мужем? Она глядела телевизор на службе? Пусть так, но имеется один нюансик: фирма, в которой работает Анна, расположена на другом конце Москвы, женщина тратит на дорогу в один конец почти два часа, она бы не успела так быстро примчаться домой. К тому же Анна умудрилась еще и Риту забрать из школы. Ладно, пусть ей на работу моментально позвонили из милиции… Нет, все равно не складывается!
Привалившись к стене, Феня зашевелила пальцами правой руки. Значит, так. В инкассаторов стреляют около полудня, а спустя час в квартире Нины Ивановны появляется взбудораженная Анна с перепуганной Риточкой. Следовательно, хозяйка уехала со службы в… десять? А может, она и вовсе не ходила на работу? Позвонила начальнику, растолковала тому ситуацию с дачей, попросила отгул? Анна обычно не манкирует своими обязанностями, ей охотно пошли бы навстречу… Но к чему такие сложности? Назавтра Петр Михайлович был бы дома и проблема с детьми решилась бы очень легко…
– Они сегодня везли огромные деньги, – вылетело из Фени, – вот почему речь зашла о деревне! Она меня убрала из дома, чтобы не мешала!
Нина Ивановна округлила глаза.
– Сумму точно не назвали, обтекаемо сообщили: «Пара миллионов долларов». Петру Михайловичу повезло…
Феня потрясла головой. В мозгу помимо воли крутились очень нехорошие мысли: банда стреляла в инкассаторов в полдень, в полпервого на место происшествия явились менты, приехала «Скорая», пока уложили раненого, пока доставили в клинику… Да Анне раньше пяти вечера не позвонили бы, о жене пострадавшего вспомнили бы в последнюю очередь, не до нее ни ментам, ни врачам. Откуда хозяйка услышала про налет?..
– Только ногу Петру Михайловичу прострелили, – довершила рассказ Нина Ивановна, – жив остался, на радость Анечке и деткам. А вот второго, напарника его, застрелили.
– Совсем? – прошептала Феня.
– Намертво, – подтвердила Нина Ивановна. – Крови там! Ну, я побегу. Ты когда за детьми зайдешь?
– Через десять минут, можно?
– Да хоть на ночь оставляй, – радушно предложила соседка и была такова.
Феня на дрожащих ногах отправилась на кухню и попыталась привести себя в чувство при помощи кружки крепкого чая. Постепенно в мыслях просветлело. Значит, Анна сумела убедить Федора совершить преступление. Но что-то не сработало, и Кулькин погиб. Как же поступить теперь Фене? Опрометью нестись в милицию? Сообщить о подслушанном зимой разговоре? Выдать Анну?
Несчастная нянька снова ощутила головокружение, и тут опять раздался звонок. Феня ринулась в прихожую и, не посмотрев в «глазок», отперла замок. Нянька ожидала увидеть Анну и Риту, но в прихожую ворвалась растрепанная Алевтина.
Не успела Феня охнуть, как всегда апатичная Аля закричала:
– Где сука?
– Тише, – испугалась нянька и, втащив красную от гнева Кулькину в прихожую, захлопнула дверь.
Аля, тяжело дыша, смотрела на Феню.
– Разве можно так орать? – укорила нянька Кулькину. – Соседи уши развесили, небось уж все к «глазкам» прилипли.
– Где сука? – повторила Аля.
– Кто? – отступила в коридор Феня.
– Анька!
– Она в больнице, у Петра Михайловича, – пояснила Феня.
Аля повернулась и молча пошла в комнаты.
– Вы куда? – возмутилась нянька. – В ботинках! Грязи нанесете!
– Грязи тут и без меня достаточно, – неожиданно ласково вступила в разговор Аля. – Так где эта сука? Отвечай! Куда спряталась?
– Я понимаю, что у вас горе, – попыталась обуздать Алевтину Феня, – но мы-то в чем виноваты?
– Горе? – протянула Аля. – Ах, горе! Да она моего Федора… Сволочь! Сука! …!
Феня испуганно заморгала, Аля живо обежала квартиру и вновь спросила:
– Так где, говоришь, она?
– Анна Сергеевна в больнице, – побоялась ругаться с явно ополоумевшей Кулькиной нянька.
– Деньги давай! – потребовала Аля.
– Какие?
– Те самые.
– Ничего не знаю.
– Врешь, сволота! – весело воскликнула Аля и начала громить квартиру.
Сначала Кулькина вывалила на пол содержимое шкафов в спальне, потом стала открывать комоды в детской.
– Перестаньте! – тщетно пыталась усовестить хулиганку Феня. – Прекратите!
Но Кулькина не обращала никакого внимания на просьбы и причитания няньки. Когда же Феня попыталась схватить Алевтину за руку, Кулькина глянула ей в лицо и спокойно сказала:
– Убью.
Феня мигом вспомнила рассказ Федора об уголовном прошлом Алевтины и замерла столбом.
– Так-то лучше, – усмехнулась Аля. – Катись отсюда, а я денежки поищу. Тут они, больше деться им некуда. А затем суку дождусь. Вали с глаз долой, пока не огребла!
Феня вышла из квартиры, села на подоконник на лестничной клетке и ощутила себя детской игрушкой – пирамидкой, из которой вытащили стержень. Сколько времени нянька провела у окна, она не помнила. Из квартиры Волковых не раздавалось ни звука, Аля затаилась. В конце концов лифт, заскрипев, замер на пятом этаже, из кабины вышли заплаканная Анна и еле передвигающая ноги Рита.
Глава 17
– Анна Сергеевна, – кинулась к хозяйке Феня, – убегайте скорей, там Алевтина сидит.
– Где? – шарахнулась в сторону женщина.
– К нам принеслась, – торопливо зашептала Феня, – невменяемая, все ваши вещи на пол из шкафов вывалила.
– Зачем? – испуганно поинтересовалась Анна.
– Деньги ищет, – обморочно ответила Феня, – те самые, что вы украли.
Анна зажала рот руками и прислонилась к грязной стене лестничной площадки. Рита растерянно глядела то на маму, то на няню, но женщины забыли о детских ушах и глазах.
– Ты знаешь? – ахнула Анна. – Откуда? Кто сказал? О, Петр! Вы с ним… того…
– Дура! – забыв про разделяющую ее с хозяйкой дистанцию, воскликнула нянька. – О чем думаешь? Не все такие, как ты! Не поняла? В квартире ждет Алевтина, а она ведь убийца.
Анна осела на пол. Феня схватила Риту, крикнула:
– Бежим скорей!
– Мамочка, – зарыдала девочка, – вставай…
– Ритуля, поторопись, – дернула воспитанницу за руку нянька.
– Не пойду! – завизжала Рита. – Не хочу!
Феня зажала школьнице рот рукой, но тут дверь квартиры Волковых распахнулась, из-за нее показалась Алевтина.
– Явилась, сука, – неожиданно весело сказала она.
Феня хотела впихнуть Риту в лифт, но девочка внезапно вывернулась из рук няни и ящерицей шмыгнула в дом.
Аля схватила Анну за шиворот.
– Вставай.
– Только не тут! – заквохтала Феня. – Лучше в квартире поговорите! Умоляю вас, девочки, милые, у вас дети, хоть о них подумайте…
Неожиданно женщины переглянулись, Анна вскочила на ноги и поманила Алю.
– Пойдем, поговорить действительно надо.
Абсолютно спокойно только что хотевшие порвать друг друга на куски тетки, словно добрые подруги, вошли в квартиру Волковых. Феня, перекрестившись, быстро заперла дверь изнутри и задвинула щеколду. Слава богу, стены в здании капитальные, теперь никто ничего не услышит.
Усадив Риту ужинать и строго-настрого запретив ребенку покидать кухню, Феня подкралась к спальне хозяев и прижалась к щели между косяком и створкой. Но до ее любопытного уха ничего не долетело, в комнате стояла тишина.
– Дай пирожок! – закричала Рита.
Феня вернулась на кухню и сказала:
– Я его не испекла.
– Почему? – закапризничала подопечная.
– Не успела, к врачу ходила, – придумала причину нянька.
Рита на секунду примолкла, потом начала вновь проявлять недовольство:
– Где Ксюша?
– В музыкальной школе, – соврала Феня.
– А Алеша?
– На секции.
Рита бросила взгляд на часы.
– Уже поздно. Когда ты за ними пойдешь?
– Отправляйся в детскую, – приказала Феня.
– Не хочу, – топнула ногой девочка.
– Я тебя в угол поставлю, – пригрозила няня.
– Не-а, – замотала головой капризница, – сначала поймай.
Не успела няня возмутиться, как первоклассница скорчила гримасу, выскочила в коридор и запрыгала на одной ноге, приговаривая:
– Эне бене раба, квинтер финтер жаба!
В этот момент дверь спальни Анны открылась, оттуда вышла Аля и схватила Риту за плечо.
– Ой, больно, – скривилась школьница, – отпусти!
Но Кулькина, не отпуская девочку, громко скомандовала:
– Клянись ее здоровьем!
– Чтобы Рите век счастья не видать, если вру! – закричала, выбегая в коридор, Анна. – Вот же пачка, ну погляди внимательно.
Увидав, что хозяйка протягивает Кулькиной толстую стопку зеленых ассигнаций, перетянутую розовой резинкой, Феня вытаращила глаза. А Аля вдруг поступила неожиданно: она выхватила деньги, швырнула их на пол с такой силой, что «кирпичик» отлетел к вешалке, и мрачно констатировала:
– Ты, сука, детским здоровьем поклянешься и не чихнешь.
Анна прижала руки к груди:
– Алечка, я не виновата.
– Убийца.
– Случайно вышло, – зарыдала Аня.
– Петька-то жив! – с ненавистью воскликнула Кулькина.
– Он на краю смерти, – всхлипнула Анна, – ногу ампутировать хотят.
– Два миллиона утешат.
– Поверь мне, посмотри пачку!
– Врешь!
– Ей-богу!
– Не божись, – топнула ногой Алевтина, – а то молнией тебя, суку, прибьет! Верни баксы, или в ментовку пойду.
Анна вытерла слезы рукавом.
– Иди, – резко заявила она. – Прямо сию секунду и отправляйся туда, шнурки только погладить не забудь, чеши по компасу. И чего заявишь? У меня алиби!
Кулькина хмыкнула.
– Какое?
Анна повернулась к няньке.
– Феня, мы с тобой сегодня на рынок ходили? Подумай, и говори правду. Имей в виду, если соврешь, Аля меня в тюрьму упрячет, дети в детдоме окажутся, Петр Михайлович может не выжить!
Нянька заколебалась.
– Твоя любимая Рита в приюте погибнет, – жестко продолжила Анна, – Ксюша с Лешей выживут, а ее там точно забьют.
– По оптушке таскались, – выдавила из себя Феня, – на неделю закупались. Только никак не пойму, к чему это?
Ложь, сказанная нянькой, повисла в коридоре, словно мрачное, грозовое облако. Звенящее, напряженное молчание нарушила Анна.
– Чего тормозишь? – усмехнулась она, глядя на Алевтину, и, приблизившись к двери, отперла замок. – Вперед и с песней, менты ждут. Только я макароны с тушонкой покупала в компании с Феней. У меня безупречная репутация, ни единого черного пятна, Петя имеет замечательный послужной список, одни благодарности. А кто вы с Федькой? Ты убийца, а он бывший мент, выкравший из архива дело той, которая укокошила первого мужа со свекровью. В анкете Кулькин про судимость супруги не указал. Зря ты надеешься остаться ни при чем. Отпечатки пальцев возьмут, восстановят биографию. Ну, иди! Ладно, даже, может, меня и посадят, а тебе чего, пряников дадут?
Женщины замерли, словно две кошки, приготовившиеся к бою. Сообразив, что сейчас в коридоре начнется смертоубийство, Феня коршуном кинулась на Риту, втолкнула совершенно уже не сопротивляющегося, растерянного ребенка в детскую, заперла дверь снаружи и перевела дух. Слава богу, девочка не увидит драку.
Волкова и Кулькина, не шевелясь, стояли друг против друга.
– Может, чайку попьете? – внесла идиотское предложение Феня. – Сядете, побалакаете спокойненько…
И тут Алевтина подняла правую руку, а левую прижала к груди и четко, торжественно произнесла:
– Проклинаю тебя и твоих детей. Навсегда. Пусть они счастья не увидят. А ты сдохнешь. Вернее, сдохнете вы все. Пятнадцатое мая, запомни! Именно оно – день смерти! Жди и бойся! Господь не фраер, все видит и каждому по заслугам воздаст. Пятнадцатое! Проклятый день!
Невидимая рука схватила Феню за желудок и стала медленно сдавливать его ледяными пальцами. Анна уцепилась за консоль, на которой валялись всякие мелочи: ключи, расческа, кошелек. Аля, выпрямившись, словно солдат, сдающий экзамен по строевой подготовке, пошагала к выходу, распахнула дверь, плюнула на порог и, повторив: «Пятнадцатое мая. Все умрете, суки. Никого не останется», – побежала по лестнице вниз.
– Пожалуйста, закрой дверь, – еле слышно прошептала Анна.
– Сейчас, – с трудом ворочая языком, ответила Феня, но двинуться не сумела.
С площадки донеслось звяканье, потом раздался голос Нины Ивановны:
– Ну хороши, дверь нараспашку! Подобная беспечность в наше время может дорого стоить! Феня, детям уже спать пора. Могу их у себя положить…
Продолжая говорить, Нина Ивановна вошла в квартиру Волковых.
– Аня, Феня, – удивилась она, – отчего молчите?
– Нет у нас охоты болтать, – нашлась нянька, – и веселиться причин не найти.
– Петр Михайлович… он… – прозапиналась соседка.
– Жив пока хозяин, – перебила Нину Ивановну Феня. – Ксюшу с Алешей скоро заберу, вот только Анну Сергеевну уложу, она еле жива. Завтра выходной, если ребята чуть позже лягут, не страшно.
– Ой, конечно! – засуетилась Нина Ивановна. – Я так… просто… думала… Господи, у вас тут деньги валяются!
У Фени уже не в первый раз за сегодняшний день начали подламываться ноги. А слишком любопытная соседка ловко наклонилась и схватила пачку долларов, валявшуюся у вешалки.